ИНТРА

Анастасия Бер

ИНТРА

Арка 1. Жертва. Глава 1.1. Похороны.

Добираясь до поселения Уступ, Мир дважды заблудился. Оторванное от внешнего мира, поселение, не было отмечено на большинстве карт. И, почти потеряв терпение, он получил подсказку в одном из трактиров, через которые проходил: трактирщик дал ему верное и скорое направление в нужную сторону, а вместе с ним и легенду, происходившую из Уступа. Через день он нашёл деревню, встретившую его гулкой тишиной, и только лишь столб дыма на окраине деревни говорил, что здесь живут люди.

Чёрный, густыми клубами дым, поднимался в пасмурное небо. Огонь погребального костра уже охватил покрытые белым полотном тела. Похороны не считались грустным событием: все люди испокон веков верили, что после смерти душа человека переходила в иной, гораздо лучший мир, чтобы потом снова переродиться. Именно поэтому увидеть на лицах скорбь и печаль при погребении было редкостью.

Прибыв на пятый день недели в Уступ, волхв увидел только слёзы и безразличие на лицах людей, тогда по традиции должны были быть радость и смирение. Тела двух умерших пожирало пламя, а вихрастый дым разносился по покрытому грязной водой полю, отходящему от сильных весенних паводков. Стоящие небольшой толпой у двух дровяных подъёмов, люди тихо переговаривались, и лишь сгорбленный старик молча стоял впереди и улыбался сквозь горькие слёзы. Руки старика дрожали. Он с силой сжимал свою шапку, а взгляд его не отрывался от погребального костра.

Волхв остановился неподалёку в ожидании окончания ритуала прощания с мёртвыми. Призыв о помощи в поселение волхвов пришёл неделю назад и, потому как это была просто неясная для жителей хворь, Мира отправили туда одного. Понаблюдав за последним ритуалом для мёртвых, волхв вспомнил легенду, которую ему рассказал трактирщик.

Когда-то давно, когда ещё боги ходили по земле рядом со смертными, на одной из гор стояли великолепные Золотые Палаты, в которых жила пара могущественных богов. Вскоре между одним из них и иным богом произошла битва, причиной которой стала, как ни странно, любовь и ревность: один из богов замыслил украсть у другого его жену. Естественно, ничем другим, кроме как, кровавой битвой это закончиться не могло. С тех далёких лет от прекрасных Палат остались одни лишь руины. А люди, хранившие в памяти поколений воспоминания о давно минувших днях и желая быть ближе к богам, поселились у подножья той горы.

Мир всем сердцем понимал желание людей прикоснуться к закрытому для них миру. Именно поэтому он не выразил никакого недовольства от ссылки в это забытое людьми место.

От наблюдения за ритуалом Мира отвлёк звонкий голос.

– Ты волхв? – перед ним стояла маленькая девочка и с любопытством рассматривала его светлые одежды.

– Так и есть, – ответил Мир. После его слов глаза ребёнка загорелись, а руки вцепились в испачканное на коленках платье.

– Ты можешь превратиться в птицу? – восторженно спросила она.

– Я не могу.

– А в лису?

– Тоже нет.

– Почему? – склонил голову к плечу ребёнок.

– Волхвы не превращаются в животных, – после его слов улыбка девочки померкла.

– А кто тогда может? Жрецы?

Мир улыбнулся и присел на корточки перед ней.

– Кто угодно, если сможет научиться. Но жрецы в первую очередь, да.

– Ясно, – улыбнулась в ответ девочка. – Меня зовут Ягода. А тебя?

– Ягода? – переспросил волхв.

– У меня ещё нет имени, – ответил ребёнок. Дети, как правило, не получали имени до того, как не им не исполнялось хотя бы пять лет, а после родители нарекали их в соответствии с отличительными чертами. Поэтому не было ничего удивительного в том, что у ребёнка было скорее прозвище, чем настоящее имя.

– Меня зовут Мирослав, – представился волхв и склонил голову в приветствии.

Девочка снова улыбнулась и уже открыла рот, чтобы ответить, как её прервал женский голос.

– Ягода! Немедленно вернись!

Девочка надула губы и, последний раз улыбнувшись Миру, убежала к матери, встревожено поглядывающей на волхва.

– Сколько раз я тебе говорила, что нельзя подходить к незнакомцам…

Мир встала и, отряхнув колени, посмотрел на толпу. Отвлечённые от костров люди бросали на него заинтересованные взгляды, но никто не сделал и шага, чтобы поприветствовать последователя бога.

От толпы отделилась фигура и двинулась в сторону волхва. Староста деревни внимательно оглядел парня. Глава Уступа ни разу не встречал волхвов, но не признать его в госте было невозможно – светлые, почти белые одежды и неизменный серп за поясом всегда говорили, что перед вами самый настоящий последователь светлого и чистого пути Белобога, обладающий тайными знаниями и сильнее прочих – умением врачевать.

Староста подошёл ближе и со вздохом поклонился волхву в приветствии.

– Я не хотел мешать обряду, – Мир поклонился в ответ.

– Всё в порядке, всё в порядке, – хриплым от частого курения голосом ответил староста, пристально смотря на волхва, – Мы ждали вас позднее.

– Белобог помогает каждому нуждающемуся.

Молодой человек в белой одежде с доброжелательной улыбкой на лице выжидающе посмотрел на старосту. Ещё относительно не старый староста деревни выглядел как обычный мужчина. С редкими светлыми волосами и морщинами вокруг глаз, лицо его смягчал его серый взгляд. Увидев такого человека, сразу проникнешься к нему симпатией и доверием, до того добрыми были глаза. Спокойный взгляд и тёплая улыбка могли преобразить обычную внешность.

– Меня зовут Вадим, – староста отвернулся и указал рукой в сторону домов, – Пойдёмте, я объясню всё в доме.

– В ногах правды нет, – кивнул Мир, оглядываясь на затухающий костёр, и увидел, как каждый присутствующий проводил их взглядом.

***

Передняя в доме старосты деревни была переполнена людьми и гудела, как рой пчёл. Небольшая толпа зашла в дом сразу за ними и осталась стоять небольшим полукругом за спиной старосты, устроившимся в старом продавленном кресле. Волхв сел на скамью напротив и медленно оглядел присутствующих. Селяне все как один не сводили глаз с волхва, что у обычного человека вызвало бы неловкость и тревогу, Мир же просто вежливо улыбнулся им и перевёл взгляд на старосту.

– Первой заболела дочь пастуха. Две недели назад, – сказал Вадим с типичным для местных говором, растягивая слова. От его трубки в потолок поднимался серый дым и зависал там редеющими клубами. – Она будто уснула. Побледнела как мертвец и не просыпалась. Мы подумали – простуда.

Староста замолчал, внимательным взглядом окидывая сидящего перед ним юношу и продолжил:

– В последнюю ночь у неё начался жар. Пастух побежал за знахарем, а когда вернулся…

– Когда я вернулся, её уже не было, – дрожащим голосом сказал стоя́щий рядом бедно одетый пастух, на глазах которого Мир заметил наворачивающиеся слёзы.

– Мы обыскали всю округу и лишь под утро… нашли её уже мёртвую в подлеске, – закончил староста. Никто из присутствующих не обратил внимания на роняющего горькие слёзы пастуха.

Мир, сменив выражение лица на сочувствующее, отвёл глаза и случайно наткнулся взглядом на парня и девушку, стоя́щих отдельно от толпы селян. Пара немногим младше его, держась за руки, то и дело бросали недовольные взгляды на старосту. Интересно, подумал Мир, чем вызвано такое явное недовольство, староста с виду тихий и справедливый человек. Впрочем, в тихом омуте…

– Вторым заболел наш лесник. Болезнь повторилась, и мы ничего не смогли сделать, – продолжил Вадим, – Видимо, в день, когда заболел лесник, наш знахарь и послал за вами, – староста обернулся и посмотрел на молодого человека, на которого обратил внимание Мир. Тот, нахмурившись, кивнул в ответ.

– Третьим заболел наш знахарь. И мы подумали, что… он заразился от лесника.

– Это не так, – неожиданно воскликнул парень, но тут же замолчал, получив удар локтем в рёбра от девушки. На лице старосты проступила такая усталость и недовольство, которая появляется у уставшей от выходок непослушных детей матери. Люди, стоявшие за его спиной, почти незаметно напряглись, и атмосфера в доме мгновенно изменилась. Мир со спокойным лицом оглядывал сцену перед собой. То, как толпа селян мгновенно почувствовала настроение старосты заметно, даже если не знать, куда смотреть.

– Вячеслав, следи за языком, – староста хотел сказать что-то ещё, но вовремя вспомнив, что свидетелем сцены является уважаемый волхв, замолчал. Снова повернувшись к гостю, он продолжил:

– Все болели одинаково и все в итоге умирали на улице.

– Как далеко они успевали дойти, прежде чем умирали? – спросил Мир, не обращая никакого внимания на то, что все глаза в комнате как по команде мгновенно вернулись к нему.

– Знахарь, он дошёл почти до самого края поселения.

– Куда он направлялся?

Староста снова пустил дым в потолок и задумчиво ответил:

– Кто знает. Мёртвые не разговаривают, – он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Мир посмотрел ему за спину и увидел хмурое лицо парня. Заметив, что на него обратили внимание, парень расширил глаза и почти незаметно качнул головой.

– До следующего погребения ещё три дня, – перевёл взгляд на старосту Мир. – Пожалуйста, разрешите осмотреть тело знахаря.

***

Дом деревенского знахаря стоял практически в центре поселения и оказался на удивление скромным. Основная комната была слабо освещена, а в воздухе стоял удушающий запах трав и настоев. Мир сделал глубокий вдох и прошёл вперёд. Внутри стены дома были увешаны пучками трав и растений, однако, бо́льшую часть из них занимала только одно растение – золотарник или иначе золотая розга – растение, которое считалось способным помогать в пророческих способностях. Окинув взглядом запасы трав знахаря, Мир ничего не сказал вслух, но про себя подумал, что желание местных предвидеть будущее выглядит почти одержимостью.

Тело деревенского знахаря оставили в его доме, где он жил со своим сыном. Ледяная кожа его уже отливала синевой, а впадины глазниц чернели по краям. Рядом с ним стоял парень, которого Мир заметил ранее в доме старосты. На глазах у юноши набегали слёзы – традиция не плакать над покойниками не соблюдалась ни в коей мере. Возле него стояла девушка с коротко остриженными чёрными волосами, положив руку ему на плечо.

Мир поднял уже окоченевшую руку знахаря, внимательно осматривая ладони и запястья. На внешней стороне ладони самого волхва мелькнула часть знака Белобога – четыре переплетённых между собой квадрата светлого, почти белого цвета, выведенных прямо на его коже.

– Поразительно, что знахарь мог заболеть. Человек, который сам понимает во врачевании… – проговорил он задумчиво. – Разве не должен был он первым увидеть признаки хвори?

Мир, аккуратно положив руки мёртвому на грудь, наклонился над его лицом так низко, что стоя́щий неподалёку парень дёрнулся в его сторону.

– Ты ведь сын знахаря, верно? – спросил Мир, не поднимая головы.

– …Вячеслав, уважаемый волхв.

– Пожалуйста, не мог бы ты подойти?

Парень приблизился к телу и нервно сглотнул.

– Ты чувствуешь? – Мир выпрямился, не отрывая глаз от тела.

– Что? – неуверенно спросил Вячеслав.

– Что-нибудь? Может запах?

Вячеслав растерянно нахмурился и оглянулся на девушку. Та в ответ только пожала плечами.

– Я ничего не чувствую?

Мир хмыкнул и посмотрел на пару, грустно улыбнувшись.

– Почему у трупа нескольких дней после смерти нет запаха гниения?

– Я… не знаю, – выдохнул Вячеслав.

– Он не может быть живым, не так ли? – спросила девица и подошла к ним. В отличие от парня она смело смотрела на тело, не подавая никаких признаков страха или горя.

– Самый что ни на есть мёртвый покойник, – кивнул Мир, присаживаясь на скамейку рядом с телом. Из глаз Вячеслава снова полились слёзы и, вздохнув, девушка достала из рукава платок, протягивая ему.

– Есть несколько причин, по которым тело не будет гнить после смерти, – начал Мир, в задумчивости зажав большим и указательным пальцем подбородок, – Первое это очень низкая температура, что не подходит к нашему случаю, потому что он уже давно лежит в доме. А вот вторая это…

– Проклятье, – закончил за ним сын знахаря и посмотрел напряжённым взглядом на волхва.

– Верно. Итак… кто мне расскажет, что тут происходит и почему на жителей деревни наложено проклятье? – Мир перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на пару. В ответ парень и девушка переглянулись и тут же отвели глаза. Мир вздохнул.

– У вас есть целых три дня до того, как его душа покинет эту землю. Если мы не снимем проклятие, он не сможет перейти в тот мир, а значит, не сможет переродиться. Так что не торопитесь.

Вячеслав резко поднял голову и уставился на волхва испуганным взглядом:

– Что ты имеешь в виду?

– Именно то, что я сказал. Его душа будет проклята и навеки останется неприкаянной бродить по земле, – спокойно ответил Мир. – В лучшем случае. В худшем он сможет стать одним из заложных покойников.

– О боги, – судорожно вздохнул Вячеслав и, слегка покачиваясь, опустился на лавку.

– А как же Млада и лесник? – спросила девица твёрдым голосом, с вызовом глянув на волхва.

Мир покачал головой:

– К сожалению, уже поздно.

– Что нам делать? – нахмурилась дева. – В поселении будут продолжаться смерти, и все они будут прокляты?

– Да, если вы не скажете мне, что произошло и что заставило богов проклясть вас.

Пара промолчала. Мир поднялся и отошёл к двери, бросив через плечо:

– Подумайте, пока у вас есть время, но и оно заканчивается.

С этими словами волхв вышел на улицу, залитую дневным светом. Запах трав резко сменился запахом поздней весны и грязи. Мир поднял голову и прищуренным взглядом посмотрел в пасмурное небо. Вдалеке пролетела стая птиц, возвращающихся с юга.

Мир перевёл взгляд на улицу перед собой. Деревня Уступ представляла собой удивительное зрелище. Маленькое поселение, не более чем из тридцати домов, стояло на краю густого леса, после которого виднелись уходящие ввысь высокие горы. Одинаковые песочного цвета крыши покрывали деревянные избы, и всё вокруг было засажено деревьями, сейчас наполовину зелёными. Летом это было, вероятно, красивое и мирное место, сейчас же можно было увидеть только талую от растаявших снегов воду и частично расцветшие деревья и кусты.

Улица, на которой стоял дом знахаря, была центральной, потому Мир сразу увидел несколько открытых лавок и киосков, а занимающиеся своими делами люди, бросали на него косые взгляды, не решаясь приблизиться.

Внимание Мира привлёк раздавшийся неподалёку звук удара. Повернув голову, он увидел коренастого мужчину, разделывающего мясо на столе возле своей лавки. Размашистым движением руки он обрушивал огромный мясницкий нож на большой кусок мяса, лежащий перед ним. Кровь брызгами летела во все стороны, но Мир никак не мог распознать убитое животное.

Волхв подошёл к нему, разглядывая выставленный товар. Не поднимая головы, почти старик с огромными ручищами, продолжал махать ножом.

– Свежего мяса сегодня не будет, – проворчал он. – Только к столу старосты.

– Доброго дня, – улыбнулся Мир с лёгким поклоном. – Чем же заняты ваши охотники?

Услышав голос, мясник резко замер и поднял голову. В глазах у него мелькнула тень, и он быстро оглядел улицу. Мир внимательно проследил за его взглядом. Жители деревни уже не пытались делать вид какой-либо деятельности, все они смотрели в их сторону. Десятки пристальных взглядов пронизывали спину волхва до костей, но Мир не обращал на это никакого внимания.

– Чем могу быть полезен, уважаемый волхв? – мясник положил нож и вытер руки грязной тряпкой.

– У вас проблемы с едой? – дружелюбно спросил Мир.

Мясник хмыкнул и, уперев руки в бока, посмотрел на волхва.

– Нет никаких проблем.

– Тогда продай мне свежего мяса, пожалуйста, – сказал Мир и потянулся к карманам.

– Свежего мяса сегодня не будет, – повторил мясник. Мир опустил руки и в упор посмотрел на мясника. Тот, скривившись, проговорил, – Мои сыновья не ходили на охоту.

– По какой-то причине?

Мясник снова взял нож в руки и вернулся к разделке мяса.

– Без причины.

Мир ничего не сказал в ответ и отвернулся, а волхв направился дальше, чувствуя на спине с десяток взглядов.

Мир бесцельно прошёл мимо десятка домов. Все встречные ему люди отворачивались или спешно уходили в противоположном направлении. Расспросить деревенских возможности нет, с раздражением подумал Мир. Ему ещё не довелось встречать поселение, в котором так явно избегали волхвов. Ни единого слова или приветствия, но он чувствовал, как каждый прослеживал любое его движение. Это должно вызывать тревогу, но Мир испытывал лишь любопытство.

Пропетляв немного по улицам, он, никем не замеченный, проскользнул в подворотню и, оглянувшись, вышел на менее людную улицу. Проходя мимо одного из домов, он заметил одиноко сидящего на крыльце ребёнка лет семи. Мальчик играл в Мельницу, расчертив поля прямо на земле перед крыльцом. Мир подошёл к калитке и, встав под сенью голой берёзы, сразу привлекая внимание ребёнка. Любопытные карие глаза уставились на волхва, но мальчик не произнёс ни слова.

– Во что ты играешь? – спросил его Мир с улыбкой.

Ребёнок опустил взгляд на доску и что-то прошептал себе под нос.

– Я не расслышал, – сказал Мир, – Ты не мог бы повторить это для меня, пожалуйста?

Мальчик вскинул на него взгляд и испуганно огляделся по сторонам.

– Я сказал, что мне не разрешено разговаривать со служителями других богов, – чуть громче сказал он, снова опустив голову. Любопытство и страх столкнулись в его взгляде, а руки нервно сжали камешек.

Мир с понимающим видом кивнул:

– Ясно, – и чуть помолчав, добавил, – Мы можем не разговаривать. Могу я просто сыграть с тобой?

Ребёнок поднял глаза на лицо волхва и, сжав губы, нерешительно кивнул.

Игра Мельница была очень распространена, и Мир совсем не удивился, увидев, что и здесь она пользовалась популярностью. Правила игры были достаточно простыми, чтобы даже дети могли научиться в неё играть. Хотя она и была очень азартной, Мир видел немало разбитых носов в пылу игры во время своих путешествий.

Для игры в Мельницу было необходимо игровое поле, представляющее собой три вписанных друг в друга квадрата с соединёнными линиями сторонами. Каждый игрок получал по девять фигур и вначале должен был выставить их на поле по одной на каждую свободную точку пересечения линий. Когда три фигуры вставали в ряд, то «строилась мельница» и игрок забирал чужую фигуру с доски. После выставления игроки двигали свои фигуры на свободные точки, стремясь «построить мельницу». Когда игрок терял все фигуры или не мог сделать ход, он проигрывал.

Мальчик использовал вместо фигур камешки и палочки. Не очень заинтересованный игрой или победой Мир, терпеливо ждал, пока ребёнок думает над очередным ходом. Мальчик играл из рук вон плохо и, в конце концов, Мир со вздохом сказал:

– Так никуда не годится. Ты не сможешь выиграть, если не будешь думать хотя бы на один ход дальше.

Ребёнок поднял на него глаза, и лицо его расстроено скривилось.

– Тебе нельзя говорить со мной, – спокойно продолжил Мир, следя глазами за руками мальчика, – Но я ведь могу говорить сам с тобой, а ты просто оказался рядом.

В глазах ребёнка загорелась радость, и он, быстро оглянувшись по сторонам, выжидающе посмотрел на волхва.

Мальчик внимательно выслушал все инструкции и повторил за Миром, пока, наконец, не смог обыграть его. Он вскинул руку вверх и уже открыл рот, чтобы победно воскликнуть, но быстро пришёл в себя и прикрыл рот. Мир не обратил на это внимания, убрав камешки и палочки в сторону для новой игры.

– Мне интересно, – чуть тише сказал волхв, не поднимая глаз, – Почему жители деревни так сторонятся волхвов. Люди отвернулись от богов?

Краем глаза он заметил, что мальчик напрягся от его слов и продолжил:

– Это очень страшный поступок, ведь гнев богов может быть очень сильным.

– Это не так! – прервал его мальчик испуганным голосом, и, совсем забыв про игру, он умоляюще посмотрел в лицо волхва, – Мы просто хотели вернуть дар. А староста сказал, что волхвы и жрецы нам помешают.

Мир посмотрел на ребёнка, в уголках глаз которого собрались слёзы, и умиротворяюще улыбнулся.

– Тише, тише. Не надо плакать. Уверен, всё будет хорошо.

Но, как обычно это и бывает, ребёнок от его слёз расстроился ещё больше. Слёзы катились по щекам, а слова лились неудержимым потоком вперемежку с заиканием:

– Я просто не хочу, чтобы кто-то ещё ушёл к предкам. Мама сказала, что это… что это очень хорошо, – ребёнок хватал ртом воздух, но Мир не останавливал его. – И я больше не могу получить братика или сестрёнку.

Он резко замолчал, стирая ладонями слезы, рассыпав все свои камешки.

– Почему? – нарушил затянувшуюся тишину Мир.

Ребёнок долго молчал, успокаиваясь, и, в конце концов, прошептал:

– Потому что его могут принести в жертву.

***

Мир вернулся к дому знахаря в задумчивости. Там его встретили подскочившие при его приближении сын знахаря и девица.

– Пожалуйста, проводите меня к вашему святилищу, – опередил любой вопрос волхв.

– К святилищу? – подняла брови девица, – Но зачем, уважаемый волхв? Мы поклоняемся Мокоши, не Белобогу.

Сказав это, она указала на символ Мокоши, вырезанный на двери дома знахаря. Бросив на него взгляд, Мир кивнул и ответил:

– Я знаю. Это не важно. Мы можем обращаться к любым богам.

Пара переглянулась, и с напряжёнными лицами повели они волхва к святилищу деревни, к святилищу богини Мокоши.

Идти было недалеко. Пройдя поселение насквозь, они оказались перед самым лесом, примыкающим к деревне. Святилище богини представляло собой не особо просторную утоптанную площадь, окружённую деревьями. Сейчас, ранней весной, почти голые деревья, обступающие алтарь, навевали лишь тоску, совсем не внушая никакого трепета. Мир без особого интереса оглядел святилище. В конце площади на небольшом возвышении был установлен в пару саженей плоский камень, на котором была изображена Мокошь. Волхв подошёл ближе и, не поднимаясь по ступенькам, ведущим вплотную к алтарю, вгляделся в изображение.

Богиня, вопреки обыкновению, была изображена без ткацкого станка. Видимо, в этой части земли богиню почитали за другое – Мокошь стояла, протянув руки к небу, на котором виднелись звёзды и луна, а на плече у неё примостилась маленькая птица. Мир знал, что Мокошь чтут как покровительницу земли и плодородия, люди обычно просили её о щедром урожае или здоровье. Но жители поселения Уступ просили богиню о другом.

Волхв поднялся по ступенькам к ритуальному камню, и его глаза немного расширились.

– Это сложно не заметить, не так ли? – спросил остановившийся неподалёку Вячеслав.

– Вы принесли кровавую жертву Мокоши, – в словах волхва не было вопроса. – Вы пролили кровь на алтарь богине, которая никогда не принимает кровь как подношение.

– Люди были в отчаянье. Все были в ужасе от слухов, что расползлись по земле, – тихо проговорила девица.

– Если это, по вашему мнению, гнев богов, то что заставило вас думать, что ещё больший гнев это исправит? – голос Мира был твёрд и холоден.

Пара переглянулась, и девушка ответила:

– Мы не участвовали. Мы с самого начала не согласились со старостой, но кто будет слушать детей.

– Мы слышали только крики девочки.

– Какой девочки?

– В нашем поселении была легенда, поверье о провидицах с огненными волосами, что получали дар от богов, – надтреснутым голосом сказал Вячеслав. – Но последняя рыжая девушка за всю жизнь не смогла произнести не только ни одного пророчества, но и почти не произнесла ни слова.

Мир не оглянулся на пару.

– Как же так?

– Она не была немая с рождения, – ответил девушка, и глаза её наполнились слезами. – После смерти родителей замолчала. Люди решили, что это наказание богини и… – она внезапно замолкла, и Мир бросил взгляд в её сторону. Испуг был написан на лице девушки.

– Что произошло?

– Все убедили себя, что жертва поможет нам, – ещё тише сказала она и оглянулась, – Староста сказал… он сказал, что это может. И все, в конце концов, согласились.

Мир отвернулся и молча посмотрел на изваяние богини Мокоши. Дарующая Жизнь, так её называли. Как только люди позволили страху завоевать их сердца, они превратили её в Забирающую Жизни. Не удивительны теперь беды, что постигли это поселение.

Мир порылся в своей сумке и достал пару яблок, положив их на испачканный камень-алтарь. Присев на колени и, склонив голову, он мысленно обратился к Мокоши. Через несколько мгновений пара, опустившись рядом, тоже склонила головы.

Недалеко от них внезапно раздался треск, и все трое оглянулись. Между деревьями, еле передвигая ногами, шла старуха. Вид у неё был до того неопрятный и грязный, что она скорее походила на бездомную попрошайку. Проходя мимо, она даже не посмотрела в их сторону. Старуха явно была не в себе. Она что-то еле слышно бормотала под нос и то и дело, махала рукой, будто к кому-то обращаясь.