Перворожденный

Катрина поджала губы и ничего не ответила. Задумчиво потянулась к чашке с кофе. Откуда эта неловкость? Нэйтан Фостер – убийца невинных, человек, устроивший бойню в Элее. Не говоря уже о том, что, вероятно, именно он организовал заговор против короля. Она ничего ему не должна.

Показал пару чудес, только и всего…

Катрина вздохнула и дала себе мысленный подзатыльник. Лгать самой себе глупо и по-детски. Нэйтан Фостер, будь он хоть владыкой ада, не просто показал ей несколько приемов, он сделал невероятно много – раскрыл ей глаза, показал ту грань ее дара, о которой она даже не узнала бы, не повстречайся с ним.

В чем бы Нэйтан ни был виновен, должно быть, ей будет даже жаль, когда его казнят.

– Леди Морено, – окликнул ее Эрик.

– Да, ваше величество? – поспешный ответ с дежурной улыбкой.

Король не сводил с нее пристального взгляда.

– Вы так печально вздыхаете. Что-то случилось? Может быть, что-то дома? – не банальная вежливость, искреннее участие.

Она покачала головой.

– Я еще не получала вестей из дома. Да и что там может случиться? Меня нет всего три дня. Поверьте, я не самый незаменимый член семьи, бывает, я подолгу отсутствую, все к этому привыкли.

– Вы фанат своего дела, да? – закончив один допрос, Эрик Первый, кажется, решил приступить к следующему.

Катрина устала от допросов, а болтать о своей жизни у нее не было ни малейшего желания. Кто знает, что кроется за его милой улыбкой.

– Я просто не люблю стоять на месте, – дала она нейтральный ответ. – Я делаю то, что умею. – Или думала, что умеет, но это уже точно не его королевское дело.

Но Эрик оказался куда проницательнее, чем полагала Катрина.

– Не хотите откровенничать? – догадался он, но с улыбкой, а не со злостью. – Понимаю, мы с вами почти не знакомы и встретились по крайне неприятному делу.

– Я просто немного дезориентирована, – она попыталась сгладить неловкость.

– Хорошо, – на что-то решился Эрик, отставив от себя чашку. – Собственно, я хотел попросить вас кое о чем.

Катрина обмерла. Еще о чем-то? Того, о чем он уже попросил, недостаточно?

– Конечно, ваше величество, я вас слушаю.

– Сегодня возвращаются моя сестра и невеста. – Позор, Катрина не знала о существовании ни той, ни другой. – Они несколько недель гостили в поместье у родителей Лауры. – Надо понимать, так зовут невесту. – Это в Западной провинции. Там чудесные водопады и горный воздух. Бывали?

Катрина покачала головой.

– Не доводилось.

– Так вот, они прибывают сегодня после обеда. Будет совместный ужин, много разговоров и новостей. – Кажется, так он пытался вежливо сказать, что будет много женской болтовни. – Вы не составите нам компанию за ужином? Уверен, вы найдете общий язык.

Будущая королева и принцесса. Катрина еле сдержалась, чтобы нервно не рассмеяться. Конечно же, у них много общего, например, все они женщины.

– С удовольствием, ваше величество, – воспитание таки взяло свое. – Но не помешаю ли я семейной встрече?

– Никоим образом. – Эрик разве что не потирал лапки, как довольная муха. – Ваше присутствие будет очень кстати.

Катрина снова обдумала его приглашение, но в голову не пришло ни единого достойного довода, чтобы отказаться. Вряд ли тот факт, что она приползает из подземелья, не чувствуя под собой ног от усталости, вызовет у короля жалость. Сейчас он спасал свою собственную шкуру, прикрываясь ею от дам, как щитом.

– Я непременно буду, ваше величество, – пообещала Катрина.

***

– Ну, так как? – задал вопрос мужчина, назвавшийся лордом Карлосом Дьерти. – Станешь моим учеником?

Нэйт сидел на мягком стуле у стола, покрытого белоснежной скатертью. Перед ним стоял стакан молока, щедро предложенный помещиком, но мальчик к нему так и не притронулся. Дом Дьерти был огромным и пугал Нэйтана своей роскошью, ничуть не меньше, чем его хозяин.

Очень хотелось поверить, что все, что только что сказал этот человек, правда, что Нэйт никакое не чудовище, а самый настоящий маг, как и сам помещик. Но мальчик уже хорошо уяснил, что люди врут, особенно богатые. А еще он слышал страшные истории о богачах, заманивающих деревенщин вроде него в свои роскошные дома и делающих с ними там жуткие вещи.

– Вам-то это зачем? – буркнул Нэйт и покосился на стакан на столе. Он ничего не ел со вчерашнего дня, в горле пересохло.

Хозяин перехватил его взгляд.

– Пей, не бойся. Оно не отравлено.

Нэйтан упрямо мотнул головой. Отросшая челка упала на глаза.

– Спасибо, я неголодный.

Дьерти хмыкнул, но настаивать перестал.

– Дело твое, – сказал он. – А что касается вопроса, то интерес у меня есть. Не каждый день встречаешь Перворожденного. Появление на свет такого, как ты, еще реже, чем снег среди лета.

– Вам-то что за беда?

– Мне интересно.

Нэйт смотрел на него волком.

– Опыты ставить будете?

Дьерти хмыкнул, откинулся на спинку стула, с интересом разглядывая сидящего напротив мальчишку.

– А ты острый на язык, – сделал для себя очередной вывод.

Пришлось научиться. Мать его боялась, отец ненавидел, ровесники смеялись над его непохожестью на других и постоянно издевались. Огрызаться – единственный способ, которым он мог ответить обидчикам.

Нет, Нэйт не доверял этому человеку. Он давно не верил людям. А то, как сам помещик легко принял то, что мальчик – первый одаренный в семье, вызывало еще больше подозрений. Ведь даже родной отец…

– Я верю тебе потому, что читаю твои мысли, – вдруг заявил Дьерти.

Нэйт ошарашенно вскинул голову. Выходит, все, о чем он думал, с тех пор как убрал защитную стену в поле, было для лорда как на ладони. Осознание и обида вновь заставили глаза наливаться серебром.

– Парень, осади, – помещик смотрел на него с укоризной. – Не надо метать молнии посреди моего дома. Он мне еще дорог. Лучше послушай. – Как ни странно, сработало, в глазах потеплело. – Ты тоже можешь читать мысли и чувства других людей. Я могу научить тебя отключаться от них, если тебе не хочется что-то слышать. Могу научить ставить ментальный блок, какой сейчас стоит у меня, и тебя не смогут прочесть другие. Для блока можно использовать защитный амулет, но он не всегда под рукой, я могу показать, как сделать это без всяких приспособлений. Хочешь? Научу контролировать дар. Я очень многому могу тебя научить.

Нэйт попал в ловушку. Этот человек знал, что он согласится. Снова это отвратительное чувство бессилия что-то изменить.

– Что требуется от меня взамен? – спросил обреченно.

– Прилежно учиться, – усмехнулся Дьерти. – Ну, так как? Согласен?

– Только после того, как вы скажете, почему нанятые вами маги не исцелили лошадь, – заупрямился Нэйт. – Ей было очень больно, вы же…

– Ты смог считать информацию с лошади? – изумленно перебил лорд.

Нэйтан, сам как лошадь, мотнул головой. Челка снова упала на глаза.

– Да! – почти выкрикнул он, чувствуя, как к горлу подступает истерика. – Мое проклятие действует на всех, у кого есть сознание! Скажите! Вы пожалели денег? Маги просили слишком дорого? Почему?

– Перелом был слишком серьезный, – спокойно ответил Дьерти. – Ни один маг не взялся, сказав, что потратит месячный запас энергии. А сам я не обладаю даром целительства.

Нэйт прикусил губу, опустив голову, уставился на свои руки, лежащие на коленях. Если бы этот человек сказал, что позволил животному страдать из жадности, он бы ни за что не согласился иметь с ним дело.

Мальчик решительно протянул руку, взял со стола стакан и выпил молоко залпом.

– Рад, что ты согласился, – одобрительно улыбнулся Дьерти. – Можешь звать меня просто Карлос. – Он усмехнулся под удивленным и недоверчивым взглядом Нэйтана и пояснил: – Терпеть не могу церемонии…

Ее словно качало на волнах, Катрина то выныривала на поверхность, то вновь захлебывалась чужими воспоминаниями. Она уже частично осознавала себя, но никак не могла выбраться, сознание вновь начало туманиться.

– Ты можешь, сосредоточься, – шептал рядом голос, он стал ее единственным якорем в затягивающем ее водовороте. – Не цепляйся, расслабься. Я рядом, с тобой ничего не случится.

Катрина даже не смогла вспомнить, кому принадлежит этот теплый, словно весенний ветерок, голос, но она потянулась к нему, как к единственному лучику света.

– Вот так, – одобрил голос. – Молодец.

Вынырнула, задыхаясь, отчаянно хватая ртом воздух.

Катрина открыла глаза. Она стояла на коленях по одну сторону решетки, Нэйтан по другую, и он держал ее лицо в своих ладонях. Что он себе позволяет?!

Это было первой по-настоящему осознанной мыслью. Катрина ударила его по руке и отпрянула. Кровь прилила к щекам.

Но узник не обиделся, только ухмыльнулся.

– Хорошенькое спасибо за то, что вытащил.

– Оттуда, куда сам и затащил, – огрызнулась она, окончательно приходя в себя. Какой наглец! – Сам-то не горел энтузиазмом, когда лорд Дьерти предложил обучаться у него.

– У меня не было выбора, – напомнил Нэйтан.

У Катрины выбор был. Она могла прямо сейчас все это прекратить и попытаться его взломать, чтобы выудить нужную информацию. Но даже если ей удастся, что потом? Вернуться к прежней жизни, понимая, что отказалась увидеть… звезды?

– В этот раз было сложнее, – сказала примирительно. – Ты обещал, что станет легче.

– Станет, – заверил Нэйтан. – Но не с третьего раза. Возможно, с десятого.

– Поэтому это воспоминание было таким коротким? Чтобы я привыкала постепенно?

Нэйт рассмеялся.

– Я не так заботлив, извини. Это воспоминание было коротким потому, что сегодня у тебя не так много свободного времени.

Катрина опешила. По позвоночнику пробежал холодок. Что если…

– Откуда ты знаешь? – потребовала объяснений.

– Что тебя пригласили на ужин с Лаурой и Эрикой? – подсказал Нэйтан, явно наслаждаясь моментом ее замешательства, но, хвала остаткам его благоразумия, насмехался он недолго. – Не бойся, я не могу читать твои мысли. Дамы должны были вернуться двадцать третьего числа, а сегодня именно двадцать третье. У меня отличная память на даты, и я хорошо знаю Эрика. Это в его духе. Сложные политические вопросы он решает не поморщившись, а от сочетания «Лаура плюс Эрика» сходит с ума, норовит сбежать и забиться в угол.

– Негоже так говорить о короле, – возмутилась Катрина.

Нэйтан лукаво прищурился.

– Донесешь?

Она поморщилась.

– Конечно, нет. Думаю, он хорошо тебя знает и не удивится.

Она замолчала, заметив, что выражение лица Нэйтана изменилось: стало серьезным, насмешка исчезла. Он задумчиво провел ладонью по шершавым прутьям решетки.

– Выходит, не так хорошо, – произнес и снова улыбнулся. – Знал бы лучше, еще бы кандалы нацепил. – И сверкнул глазами в ее сторону.

Знал бы лучше, не поверил бы в то, что Нэйтан связан с заговором, вот что он хотел сказать, поняла Катрина. Но была ли это искренняя печаль или очередная игра, судить бы не взялась. То, что когда-то Нэйт был добрым мальчиком, она теперь знала, но понятия не имела, в кого превратился спустя столько лет.

Нэйтан Фостер устроил побоище в Элее, вот о чем не следует забывать.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала она, отступая от камеры.

– Приятного ужина, леди Морено, – пожелал Нэйтан, но она уже не смотрела в его сторону.

***

Вернувшись из подземелья, Катрина приняла ванну и стала собираться к ужину заранее, чтобы не упасть в грязь лицом перед королевской семьей.

По дороге в свои покои она встретила Филиппа и рискнула изменить своему прошлому решению: не читать приближенного к правителю слугу. Остановив мужчину в неизменной синей ливрее, дотронувшись до его плеча и задав ему несколько невинных вопросов, чтобы потянуть время, Катрина таки коснулась его сознания, стараясь отсеять ненужное и не углубляться в то, что ей знать не положено. А так как она не читала ничего из того, что бы Филипп хотел скрыть, то он ничего не заметил.

В итоге узнала, что Эрика – сестра короля, родившаяся с ним в один день с разницей в несколько минут, одаренная, как и все Финистеры, не считая самого нынешнего правителя. Эрика должна была выйти замуж за какого-то принца, но незадолго до свадьбы случился скандал, подробности о котором Филиппу были неизвестны, и помолвку расторгли. Эрику спешно выдали замуж здесь, в Ареноре, выбрав в мужья мага из древнего рода, имеющего большое влияние на востоке страны. Овдовев несколько лет назад, Эрика вернулась в замок своего брата и с тех пор, по мнению Филиппа, умирала от скуки.

Лаура же – леди Лаура Робердон, невеста короля, дочь наместника Западной провинции, после объявления помолвки еще в прошлом году отправленная родителями к жениху, чтобы лучше его узнать. Как Катрина поняла из обрывочных знаний Филиппа, именно в Западной провинции чаще всего происходили волнения, и свадьбой король рассчитывал расположить к себе самую удаленную и непокорную часть страны.

Филипп не был высокого мнения о мозгах ни одной, ни другой, и Катрина поспешно прекратила копаться в его сознании. Это было совершенно не ее дело. В конце концов, слуга должен быть верен королю и его семье, но ни в одном своде законов не написано, что он обязан их любить.

А когда Катрина как раз сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, в дверь робко постучала служанка, которая принесла ей ответное послание от жениха. Конверт был запечатан и выглядел нетронутым – служба безопасности короля работала на совесть.

Письмо оказалось коротким, но раздражение и досада автора чувствовались в каждой строчке. Джошуа планировал сыграть свадьбу к празднику Середины весны и теперь страшно переживал, что, если они объявят дату позже, не успеет пройти положенных три месяца. Писал, как расстроен, как ужасно, когда рушатся так тщательно продуманные планы. Кого винил в своих бедах, ее или короля, она так и не поняла, но раз письмо доставили по адресу, значит, не нашли в нем ничего оскорбительного для его величества.

Катрина вздохнула. Стоило ли так переживать? Кому нужны эти положенные этикетом три месяца? Какое вообще обществу дело? Это их свадьба.

Сама Катрина замуж не спешила, но и намеренно оттягивать бы не стала. Ей двадцать пять, куда тянуть? Ее жених – выгодная партия из уважаемой на юге семьи. Такими не разбрасываются. К тому же Джошуа молод и хорош собой.

У Катрины когда-то была подруга, которую выдали замуж, едва ей исполнилось семнадцать, за человека, по возрасту годящегося ей в отцы, а шириной с дверной проем храма, где их обвенчали. Вот это было по-настоящему страшно.

А самой ей очень повезло: Джошуа привлекателен и умен.

Вот только… Нет. Ей решительно повезло.

Дочитав, Катрина порвала письмо надвое, выбросила в мусорную корзину (вряд ли Джошуа рассчитывал, что она будет хранить его послания у сердца) и продолжила сборы.

Как ни странно, голова не болела, в сон не клонило.

Прислушавшись к себе, Катрина поняла, что, несмотря на сегодняшнее чудовищное возвращение в реальность, чувствовала себя значительно лучше, чем в прошлые оба раза. Неужели Нэйтан все же ее пожалел, и поэтому их путешествие в прошлое было коротким?

Но она тут же посмеялась сама над собой. Жалость? Этот человек сжег полгорода мирных жителей. О какой жалости может идти речь?

Глава 6

Ужин прошел ужасно, и Катрина еле дождалась, когда же он закончится. Теперь она во многом понимала короля. Делить трапезу с ним, даже несмотря на постоянные расспросы, было гораздо приятнее.

В обществе дам, которым она была представлена, Катрина чувствовала себя совершенно некомфортно. Неужели Эрик на самом деле думал, что у нее с ними найдутся общие темы? Или же просто бросил ее на передовую, используя как отвлекающий маневр? С другой стороны, наивно было бы полагать, что в королевском замке не все используют всех. Политика, а от политики Катрина была далека и сближаться не собиралась.

Принцесса Эрика оказалась очень похожей на своего брата: те же темно-рыжие волнистые волосы, серые глаза, прямой аристократический нос, почти такая же высокая, не толстая, но далеко не миниатюрная. Взгляд умный, цепкий, но, в отличие от короля, принцесса смотрела свысока, хотя и приветливо улыбалась.

Леди Лаура была полной противоположностью принцессы – тонкая, хрупкая, светловолосая и голубоглазая. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше. Значит, моложе будущего мужа примерно на десять лет. Что не мешало ей смотреть на него с обожанием. К сожалению, на всех троих были защитные амулеты, и прочесть искренние чувства никого из них Катрина не могла.

Король представил ее как важную гостью, очень сильного мага с Южного побережья, прибывшего помочь в важном государственном деле. Тем не менее, в каком именно, не сказал. А при упоминании о Южном побережье собеседницы уже не думали о делах, их не касающихся, и с энтузиазмом принялись расспрашивать гостью о погоде и местных обычаях юга, не забыв уделить внимание местной моде на платья и украшения.

Больше говорила и спрашивала принцесса, будущая королева чаще поддакивала и соглашалась. Кажется, она выбрала Эрику себе в наставницы, что с учетом разницы в возрасте не было удивительным. Катрина с готовностью отвечала на все вопросы, улыбалась и даже шутила, втайне желая высказать его величеству все, чего он заслуживал, подставив ее. Сам же величество с наслаждением ужинал, любовался закатом и выглядел совершенно довольным жизнью.

А когда вопросы о юге закончились, Лаура невинно поинтересовалась:

– Ваше величество, а где Натаниэль?

Катрина как раз поднесла к губам стакан с водой и успела сделать небольшой глоток. От неожиданности она закашлялась, схватила салфетку, прижала к губам.

– Прошу прощения, – пробормотала, набирая в легкие воздух. Поймала предупредительный взгляд короля, настолько быстрый, что стоило бы усомниться, смотрел ли он в ее сторону вообще.

Эрик продолжал спокойно потягивать вино из своего бокала, ни одна мышца не дрогнула на его лице.

– Натаниэль уехал на некоторое время, – ответил спокойно.

Катрине показалось, Лаура погрустнела.

А вот принцесса рассердилась.

– Он же знал, что мы запланировали возвращение именно сегодня. Мог бы забрать нас и перенести прямо в замок! А вместо этого нам пришлось добираться целый день.

Катрина сделала себе в уме пометку: значит, дар обеих путешественниц не столь велик и не позволяет им самим перемещаться на большие расстояния.

– Он не забыл, – заверил Эрик, – и просил меня лично извиниться перед вами, дорогая сестра.

А ведь Нэйтан и вправду не забыл…

Эрика обиженно надула губы.

– Вернется, буду сердиться на него весь месяц.

Данная реплика была бы уместна, если бы исходила от молоденькой Лауры. Из уст взрослой женщины это прозвучало собственнически и даже пошло.

Катрина поспешно отвела взгляд, чтобы принцесса не успела заметить в нем неодобрение.

А вскоре ужин закончился, и она поспешила ретироваться. Напоследок лишь отметила, что принцесса Эрика немного сменила гнев на милость и уже не смотрела на нее с высоты третьего этажа.

Так, как с балкона первого, не выше.

***

Нэйтан ждал ее. Не читал, не сидел на койке, как в прошлый раз, а стоял у решетки. Катрина даже смутилась, вспомнив, как заставляла себя этим утром прийти сюда и тянула время. Он ведь был здесь совсем один, как в детстве…

– Как ужин? – прозвучавшая в голосе издевка тут же уничтожила начавшееся зарождаться в ней сочувствие. Да, в детстве этот человек был один не по своей вине, теперь же такое положение дел – его собственная заслуга.

Катрина широко улыбнулась.

– Великолепно. А десерт – пальчики оближешь!

Кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась? Жаловалась? Откровенничала? Кроме того, обсуждать короля и его близких Катрина не собиралась ни с кем. Это непорядочно.

– Понятно, – отозвался Нэйтан со своей стороны решетки. Было стойкое ощущение, что ему и вправду все понятно.

Катрина не стала ни спорить, ни отрицать. Перевела тему:

– Ну что, приступим?

Он приподнял брови в наигранном изумлении.

– Вот так сразу? А как же прелюдия?

Катрина поджала губы в немом возмущении.

– Отвратительная шутка, – высказалась она, когда нашла в себе силы заговорить.

Нэйтан пожал плечами, держа руки в глубоких карманах своего неизменного черного плаща.

– Тут тоскливо, знаешь ли. Как без шуток?

В этот раз Катрина предпочла промолчать. Из спора с этим человеком ей вряд ли когда-либо удастся выйти победительницей.

Она встала прямо напротив, сложив руки на груди и давая понять, что отвлекать ее и тратить время бесполезно.

– А вы упрямы, леди Морено, – хмыкнул Нэйтан. Что есть, то есть. – Хорошо, мы начнем сразу же, как только честно ответишь мне на один вопрос, – снова этот резкий переход на «ты». Она явно не поспевала за ним и не могла предугадать слова и действия.

– Что за вопрос? – спросила хмуро.

– Не личный, для них еще рано, – ехидная улыбка. Вот нахал! – Ответь честно, что для тебя важнее: раскрыть заговор против короля или научиться у меня чему-то новому и развить свой дар?

Конечно же, раскрыть заговор. Ее ведь позвали именно за этим, не так ли?

Катрина уже открыла было рот, чтобы уверенно ответить, но осеклась под пристальным, казалось, проникающим прямо в душу взглядом каре-зеленых глаз. Как же хорошо, что на нем антимагические браслеты. Чего бы она не хотела видеть в реальности – как эти глаза наливаются серебром, как в его воспоминаниях.

Катрина вдруг поняла, что ему нечего терять. Если она соврет, а он поймет, Нэйтану ничего не стоит просто отказаться с ней разговаривать. А в том, что он почувствует ложь, она почему-то не сомневалась.

– Научиться, – произнесла честно, не отводя взгляд.

Нэйтан уважительно склонил голову.

– Спасибо за честность. – И протянул навстречу раскрытые ладони. – Тогда учитесь, леди Морено.

– Давай, веди плавно. Ну же!

Нэйтан стоял посреди заднего двора поместья Дьерти, а над его головой кружилась иллюзорная разноцветная змейка. Мальчик уже устал держать руки поднятыми вверх, даже прикусил губу от натуги, но не позволял себе сдаться и разочаровать наставника. Карлос был единственным, кто в него верил, единственным, чье мнение имело значение.

Руки затекли, но расслабляться нельзя. Плавно повести запястьем, переплести пальцы. Выпустить силу, тщательно соизмеряя, сколько и куда направить.

Змейка совершила крутой вираж, вильнула ярким хвостом и растаяла, повинуясь резкому взмаху руки Дьерти. Нэйт выдохнул с облегчением.

– Неплохо, – оценил Карлос, подходя ближе. Он никогда не хвалил зря, но мальчик уже знал, что оценка «неплохо» из уст наставника означала, что он все сделал правильно.

Нэйтан обернулся, не сдерживая улыбку. Дьерти подмигнул и вдруг выбросил руку вперед. Мальчик ответил, выставляя щит, о который разбился «Таран» его учителя.

Никакой передышки: за «Тараном» тут же последовали «Ледяной нож», «Огненный вихрь» и «Мясорубка».

Нэйт уже знал назубок названия главных атакующих приемов и умел отражать их все, но наставнику этого было мало, он хотел довести умения мальчика до автоматизма.

Когда «Кровавая жатва» осыпалась искрами у ног, Нэйт довольно хмыкнул, а Карлос улыбнулся.

– Растешь, малыш, – это уже было откровенной похвалой, мальчик зарделся. – Пошли, – Дьерти положил руку на плечо ученика, увлекая того за собой, – перекусим. А то скоро стемнеет, твои хватятся.

Нэйтан не ответил. Мальчик точно знал, что никто не будет переживать, где он, даже если не прийти ночевать.

Нэйт часто и не приходил, спал в сарае или в конюшне, лишь бы не видеть полное ненависти лицо отца. А еще мальчик уже понял, что, когда его не было поблизости, отец мягче относился к матери. Ведь стоило тому увидеть, как он считал, неродного сына, его глаза тут же застилала кровавая пелена бешенства.

– Ты рассказал им о наших занятиях? – спросил Карлос, словно поняв, о чем ученик думает. «Словно» – потому что мальчик уже научился ставить ментальный блок, и наставник утверждал, что теперь даже он не может его пробить. Нэйт ему верил.

Мальчик напрягся, Дьерти, чья ладонь все еще лежала на его плече, не мог не почувствовать.

– Нет.

Как он мог сказать родителям о чем-то подобном? О том, что занимается магией? Тем, чего они боялись как огня и категорически не принимали?

– Нэйт, это нехорошо, – настаивал Карлос. – Ты должен им рассказать.

– Знаю.

Нэйтан не хотел жаловаться. Он никогда не жаловался. Мальчик слишком уважал наставника, чтобы пытаться переложить на него свои проблемы. Тем более, в последние месяцы стало терпимее: Нэйт все лучше контролировал свой дар, мать радовалась тому, что в глазах сына реже появлялся так пугающий ее серебряный свет, а отец относился спокойнее. К матери, разумеется, не к Нэйтану, к нему он по-прежнему был нетерпим.