Перворожденный

– И что же может быть хуже смерти? – спросила, боясь даже представить, что Нэйтан мог сотворить.

Кто может быть страшнее человека с сильным даром и богатой фантазией?

– Кому как, – пожал плечами Нэйтан. – Для тебя – остаться одной, стать изгоем общества. Именно поэтому ты так старательно следуешь правилам и пытаешься им соответствовать.

Катрина почувствовала, как кровь прилила к щекам. Да как он смеет! Ее просто хорошо воспитывали, это вовсе не означает, что она зависима от чужого мнения.

Но Катрина не успела высказать свое возмущение его предположением на ее счет, потому что Нэйтан продолжил:

– А для них – потерять свой дар. Силу, которой они упивались. Превратиться в бездарных, которых так презирали.

Негодование по поводу личного оскорбления исчезло, будучи смытым изумлением.

– Это невозможно, – возразила уверенно. – Нельзя лишить человека дара. Ты надел на них антимагические браслеты и потерял ключ? Но рано или поздно можно вскрыть любой замок. Значит, ты оставил им надежду.

Нэйтан улыбнулся так, что у нее по спине побежали мурашки.

– Я поместил антимагические камни не на них, – его голос прозвучал зловеще, – а в них. – Катрина в ужасе сглотнула. – С сильным даром целителя это несложно. Делается разрез, потом быстро заживляется. Никакого вреда здоровью. А вот доставать не решится ни один целитель и ни за какие деньги – верная смерть.

Добрый? Его Лаура назвала добрым?!

Катрина не знала, что сказать. Дар речи куда-то пропал.

Она встала, понимая, что ей необходимо выйти немедленно, подняться наверх и глотнуть свежего воздуха.

– До завтра, – бросил Нэйтан ей вслед.

Остался ли он доволен произведенным на нее эффектом, Катрина не знала.

Не нашла в себе смелости обернуться.

Глава 12

На следующий день завтрак с его величеством состоялся. К покоям Катрины подоспел Филипп и проводил ее в Малую гостиную, как уже повелось по утрам.

Катрина шла по коридорам в сопровождении слуги в ливрее и в очередной раз гадала, почему при всей его занятости в замке, к ней приставлен именно он. Ему доверяют больше других? Доверие за годы службы – это хорошо, но в таком случае ведь куда безопаснее поручить тайное дело человеку, обладающему даром. Одаренный может принести клятву на магической свече, и в случае предательства ценой станет жизнь. Почему тогда Эрик выбрал бездарного? Потому, что сам лишен магии от рождения, или же есть более веские причины? Скорее всего, второе – его величество выглядел кем угодно, но только не наивным и доверчивым.

Катрине было очень жаль, что не может забраться в голову Филиппа и найти там ответы на все интересующие вопросы. В прошлый раз она выудила из слуги конкретную информацию об Эрике и Лауре, проскользила по воспоминаниям поверхностно, так, что читаемый даже не понял. Но если копнуть глубже, он непременно догадается, и тогда неизвестно чем это для нее обернется. То, что Филипп немедленно доложит о случившемся королю, очевидно. А как это расценит Эрик? Вряд ли поверит, что ей двигало банальное женское любопытство. Вероятнее, подумает, что она решила разузнать королевские секреты, и тогда Катрина точно займет место в соседней камере с Нэйтаном.

Нэйтан… Каким-то образом ей удалось настроить себя так, чтобы не думать о нем весь прошлый вечер. Они позанимались с Лаурой и расстались, обе довольные друг другом. Спать Катрина легла в отличном настроении, спала крепко и без снов, не вспоминая ни о подземелье, ни об узнике, запертом там.

Ей удалось убедить себя, что она здесь главным образом из-за Лауры. Помочь будущей королеве – чем не великая цель?

Но все это были только самообман и попытка сбежать от суровой реальности, которая ежедневно ждала ее в подземелье.

Катрину тянуло туда, только там раз за разом она снова и снова раскрывала новые грани своего дара, почти физически ощущая, как становилась сильнее. За короткий срок Нэйтан умудрился подвергнуть сомнению все то, чему ее годами учили в Магуниверситете, и это было словно сказка вдруг превратилась в явь.

Катрина боялась Нэйтана, не доверяла ему, порой ужасалась тому, что он показывал и говорил, но ее тянуло к нему, не признать этого было нельзя. Нэйтан был другим, не похожим ни на кого, с кем ей довелось общаться раньше.

А еще он нарушал правила, плевал на этикет и общепринятые нормы. То есть, делал то, о чем Катрина всегда мечтала, но чего себе никогда не позволяла из уважения к своему роду и роду жениха.

Катрине очень хотелось верить, что Нэйтан не причастен к заговору против Эрика Первого. Он тоже хотел, чтобы она в это поверила, Катрина не сомневалась. Не говорил напрямую, но и сказанного было достаточно, чтобы понять. Вопрос был в другом: зачем ему ее вера? Уж точно не ради сочувствия.

Верный ответ – чтобы использовать. Она только не знала, как именно. Чего ждал от нее? Помощи в побеге? В убеждении короля в невиновности узника? А возможно, содействия в доведении неудавшегося пока что заговора до конца…

От этих мыслей по спине бежали мурашки, и Катрина пообещала себе, что во что бы то ни стало использовать себя не позволит.

***

– Как ваши успехи, леди Морено? – спросил король после приветственных слов с обеих сторон.

Эрик выглядел уставшим, будто не спал прошлой ночью.

Катрина испытала укол беспокойства. Что если открылись новые обстоятельства, касающиеся заговора? Вдруг сообщники Нэйтана на свободе и продолжают воплощать в жизнь его дьявольский план?

При этой мысли она словно наяву услышала голос узника подземелья: «Мои сообщники? Значит, ты меня уже осудила?»

Конечно же, никакого сверхъестественного голоса не было, виной всему воспаленная фантазия. Но Катрина не сомневалась, что услышь Нэйтан ее мысли, он бы отреагировал именно так.

Она вздохнула.

– К сожалению, ваше величество, мы еще и близко не подошли к интересующей вас теме.

Удивленным Эрик не выглядел.

– Что он вам показал на этот раз? Очередной отрывок из детства?

Не позволить использовать себя. Говорить правду и только правду…

– Нет. Мы перепрыгнули с его пятнадцати лет этак до, – Катрина прикинула возраст Нэйтана и короля на момент их встречи, – до двадцати пяти, – Эрик кивнул, поощряя продолжить. – Он показал мне его знакомство с Фином, – сказала и поджала губы, ожидая реакции. Сказать «его знакомства с вами» язык не повернулся.

– Вот как, – коротко произнес его величество и замолчал. Неспешно приступил к завтраку.

Катрина ждала продолжения, но так и не дождалась. В отличие от Фина, которого она увидела в воспоминаниях Нэйтана, Эрик отлично владел собой. Годы практики, надо полагать. У Фина на лице отлично читались любые эмоции, король Эрик же был абсолютно закрыт.

– Ваше величество, – заговорила Катрина, решив, что собеседник все же недоволен тем, что она узнала, – если хотите, я могу повторно поклясться на свече, конкретно обговорив этот эпизод. Уверяю вас, от меня никто ничего не узнает.

Эрик перевел на нее взгляд.

– Не стоит. О моем побеге из дома в возрасте двадцати лет известно многим. На тот момент я никого не интересовал, прямым потомком правящей династии не был. Так что в вашей дополнительной клятве нет необходимости.

Катрина кивнула в знак того, что понимает.

– Но если вы передумаете, знайте, что я готова.

Во взгляде Эрика промелькнуло недовольство.

– Я не передумаю, – произнес твердо.

Катрина замолчала. Кажется, ей только что удалось продемонстрировать, что считает короля неуверенным в своих решениях и склонным к их переменам и колебаниям.

Неудобно вышло.

Она также оставила при себе готовые сорваться с языка слова извинений. Если бы ей вздумалось просить прощения за свою оплошность, это выглядело бы еще хуже.

– Что еще он вам показал?

Катрина подняла глаза от тарелки, которую гипнотизировала уже несколько минут.

– Рассказал, как наказал инквизиторов, которые убили Карлоса Дьерти.

– О. – Похоже, об этом король не знал, и выглядел по-настоящему заинтересованным. – И как же?

– Он вживил им в тело антимагические камни, – произнесла медленно, внимательно следя за реакцией: ужаснется, не поймет всю важность сотворенного, ибо сам не имеет дара, или останется равнодушным?

Король не ужаснулся и не удивился.

– Так вот из-за чего он их так, – кажется, для Эрика встал на место недостающий кусочек мозаики.

Катрина не сдержалась:

– Вы знали?

Эрик поморщился, будто съел не сладкую булочку, а лимон.

– О том, что Нэйт наказал нескольких инквизиторов очень… э-э… оригинальным способом? Знал.

Похвастался, значит. В общем-то, Катрина не ожидала ничего иного. С одной стороны, Нэйтан отомстил за жестокое убийство близкого человека, но с другой, этической точки зрения…

– Леди Морено, – король настойчиво привлек к себе ее внимание, и Катрина послушно перевела взгляд на собеседника, – вас неприятно поразило то, что Нэйт сделал?

Она еще раз убедилась: что с Эриком, что с Нэйтаном никогда нельзя предугадать, что их заинтересует, а что оставит абсолютно равнодушными.

– Есть вещи, по сравнению с которыми смерть желаннее, – призналась Катрина, – но…

– Но мне, как не магу, это не объяснить? – прищурился Эрик, но прозвучало это не зло, скорее, с грустной усмешкой.

– Простите мне мою дерзость, ваше величество.

– У каждого своя судьба, – философски изрек король, давным-давно смирившийся с отсутствием дара в своей крови. – Но вот что я хотел бы, чтобы вы поняли. – Эрик отложил столовые приборы, подался вперед, уперев локти в край стола, и переплел пальцы. – Я позвал вас помочь в расследовании, и мне крайне важна ваша объективность. Нэйтан не ангел и порой совершал жестокие поступки, но тем, о котором идет речь, не гордился. Он был слишком юн и импульсивен, поэтому и сделал так… как сделал.

– Но почему Инквизиция спустила ему это с рук? – почувствовав, что король готов приоткрыть завесу тайны, окутывающую Нэйтана, Катрина осмелилась задать вопрос. – Почему не преследовала?

Да, Нэйтан очень силен, но Катрина не могла поверить, что Инквизиция просто-напросто побоялась связываться. Того, с кем не смогут справиться пятеро, сумеют победить десятеро. Если обычная девчонка с ножом ослабила Нэйтана, то Инквизиция и подавно нашла бы способ его одолеть.

– Инквизиция много за что преследовала Нэйтана, – ответил король, – но не за это. О том, что случилось, они даже не узнали.

Катрина нахмурилась.

– Как такое может быть?

И лишь озвучив вопрос, она поняла. Инквизиторам известны миллионы секретов, в том числе и государственной важности. Они клянутся на магических свечах об их неразглашении. Ей тоже приходилось приносить клятву перед каждым своим делом в Инквизиции. А что может сделать магическая клятва с тем, кто лишен дара? Ни-че-го. Зная это, наказанные Нэйтаном, должно быть, не только не пожаловались на его самоуправство, они сами не рискнули показываться на глаза. Ведь Инквизиции они без магии не нужны, а отпустить их без гарантии сохранности тайн никто бы не рискнул. Свои бы и ликвидировали.

– Они сбежали, – прошептала Катрина, догадавшись, что на самом деле произошло.

– Именно. – Кажется, король был доволен, что она дошла до этого вывода сама. – Трое в скором времени покончили с собой, – рассказал будничным тоном, – а четвертый – жив-здоров.

– И где же он?

– В данный момент не знаю. – Эрик пожал плечами, и ей показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. – Привел вас на завтрак и отправился выполнять остальные поручения.

Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

– Филипп? – голос прозвучал жалобно.

– Раньше его звали иначе, – кивнул король, подтверждая, что речь именно о том, о ком она подумала.

Катрина отрешенно провела ладонью по лицу. Теперь она запуталась еще больше, чем раньше. Можно ли вообще предугадать поступки Нэйтана?

– Только не спрашивайте меня, как он тут оказался, – предвосхитил Эрик ее следующий вопрос. – Однажды Нэйт просто приволок Филиппа в замок, сказал, что более преданного слуги мне не найти, и оказался прав.

– Но я не заметила в нем ненависти при упоминании имени Натаниэля, – Катрина все еще не могла поверить.

Эрик хмыкнул.

– Готов поспорить, что и особой любви к нему вы тоже не почувствовали. Филипп верен до мозга костей, мне этого достаточно. И верен он мне, а не Нэйтану, потому что тот может его убить, а я могу сдать бывшим коллегам.

Катрина поднесла к губам спасительную чашку уже остывшего кофе.

Вопросов становилось все больше.

***

В подземелье Катрина спустилась, все еще пребывая в растерянности.

Нэйтан читал и не выразил особой заинтересованности ее приходом.

– Поборола отвращение? – бросил, даже не соизволив повернуть голову.

– Не было отвращения, – возразила она. Шок, ужас – были.

– Как скажешь. – Нэйтан отложил книгу и, наконец, повернулся. С койки так и не встал. – Говори.

Снова понял, что у нее есть вопросы.

Воспользовалась разрешением. Отрицать не имело смысла.

– Его величество рассказал мне, кто такой Филипп.

Лицо Нэйтана осталось равнодушным.

– Эрик даже не знает его настоящего имени, – фыркнул он, передразнив: – Чтобы рассказать, кто такой Филипп.

Катрина не отреагировала на издевательский тон. Информация важнее.

– Это не имеет значения. У меня другой вопрос – почему?

Нэйтан притворился удивленным, но она ни на миг не поверила.

– Что – почему? Понятия не имею, почему Эрик тебе это рассказал. На него иногда находит: то отмалчивается, то тянет поболтать.

Катрина продолжала прямо смотреть на него. В конце концов, это он за решеткой. Хочется развлекаться – пускай.

– Почему ты привел его сюда?

Почувствовав ее настрой и не получив отклика на свои насмешки, Нэйтан посерьезнел.

– В групповых преступлениях вина всегда разнится, – сказал он, – разного наказания и заслуживает. Пособничество и укрывательство – тоже преступления, но другие, нежели собственноручное убийство.

Даже если Филипп не убивал Дьерти, но был там и смотрел, ничего не сделав, чтобы остановить своих перешедших черту коллег, Катрина не могла поверить, что Нэйтан его простил.

– Но ведь здесь он…

– Напоминание, – закончил за нее фразу узник. – Именно.

О вине Нэйтана в смерти наставника или о его импульсивно вынесенном преступникам приговоре, Катрина не стала уточнять. В любом случае, ежедневного напоминания о своих ошибках она бы не хотела.

– А еще он предан Эрику, как пес, – добавил Нэйтан, вернув на лицо ухмылку. – Все считают, что бездарного, приближенного к королю, подкупить проще всего. С помощью Филиппа мы раскрыли чуть ли не десяток заговоров.

– А ты? – спросила Катрина. – Ты сам не боишься получить от него нож в спину?

Теперь Нэйтан встал, шагнул к разделяющей их решетке. Его глаза недобро блеснули.

– За одну только мысль об этом я размажу его по стенке так, что собирать будет нечего. И он это знает.

И хотя эти глаза не сияли серебром, как в видениях из детства Нэйтана, Катрине захотелось поежиться.

После беседы с Фином Нэйт проспал ночь, а затем еще двое суток. Встал с постели только утром третьего дня.

Этого хватило, чтобы магические силы полностью восстановились, а рана, оставленная глупой девчонкой, больше не доставляла неудобств, превратившись в обычный шрам, который со временем тоже исчезнет.

Ужасно хотелось есть, но первым делом Нэйтан проверил щиты. Подошел к двери, прижал к ней ладонь и закрыл глаза.

Трижды приходила служанка, стучала, но, не получив ответа, послушно уходила и не докучала гостю. Даже стучи она дольше, Нэйтан бы не услышал. Да что там, ломай они дверь тараном, он бы не проснулся, а дверь, накрытая мощным щитом, как и все помещение, не поддалась бы.

Нэйт вспомнил добрым словом старого бродячего мага, повстречавшегося на его пути несколько лет назад и научившего такому способу установления защиты. Без этого умения и при его образе жизни пришлось бы нелегко. Карлос хорошо его обучил, но слишком многого дать не успел. Пришлось учиться на ходу и с помощью таких добрых людей, как тот старик.

Нэйтан собрал все свои вещи и направился к выходу. Задерживаться в этом городе он не собирался.

Внизу хозяин таверны рассыпался перед ним в любезностях и обещал, что ему немедленно подадут их особый завтрак по уникальному рецепту.

Нэйтан скользнул по его сознанию: никаких подводных камней, искренне рад, что щедро заплативший постоялец еще и не доставил проблем.

Только устроившись все за тем же дальним столиком в ожидании еды, Нэйт вспомнил о Фине, которому сказал прийти через три дня. Вот он, третий день, и где того носит? Или переодетый аристократ решил, что он станет целый день его дожидаться?

Положа руку на сердце, Нэйт был не против помочь парню. Тот здорово его выручил, когда напала та мелкая дурочка. Вряд ли ему бы грозила серьезная опасность без участия Фина, но то, что он значительно облегчил задачу, отрицать нельзя.

Да и было в этом ненастоящем Фине что-то такое… Он был порядочным человеком, вот что. Таких нечасто встретишь, а уж из высшей аристократии – и подавно.