Серые люди

– По тебе не скажешь, что все в порядке, – между тем возразила Майка, расставляя мокрые тарелки в кухонную стойку для посуды. – Ты хотя бы видел эти кошмарные красные пятна у себя на шее?

– Послушай, Майка! – я наклонился вперед, сложив ладони вместе и потряс ими перед девушкой, словно заранее молил о прощении. – Забудь обо всем, что я вчера тебе наплел. Сегодня я виделся со своим другом. Он жив и здоров, и жутко зол, что я сбежал от него во время подземной экскурсии. Поэтому мы чуточку повздорили, – я невольно схватился ладонью за горло, вспомнив, как в кожу впивались пальцы монстра, – но такое иногда бывает между мужчинами.

– А рисунки? – Майка опешила от моего фальшивого признания. – Как же рисунки? Я своими глазами видела, что в них определенно что-то зашифровано.

– Я их нарисовал, чтобы произвести на тебя сильное впечатление, – мой взгляд виновато блуждал по кухне, проскальзывая мимо огорченного лица девушки. – Не знал, как еще тебя зацепить. Ты же сама сказала, что до этого считала меня слишком обыкновенным и скучным.

– Ах ты… лгун и придурок! – Майка задохнулась от кипящего в ней возмущения. – Немедленно выметайся из моего дома!

Поднявшись с табурета, я под обжигающим взглядом Майки поплелся к входной двери. Уходить из этой уютной, хотя и давно не ремонтированной квартирки под самой крышей старой кирпичной пятиэтажки, мне категорически не хотелось. Может быть, все дело было в ее хозяйке, или я себя убедил в том, что только здесь чувствую себя в безопасности.

Выбравшись на лестничную клетку, я вздрогнул, когда за спиной с яростным грохотом захлопнулась дверь. Спустившись на половину пролета вниз, я уселся на одну из щербатых, затертых ступенек и впал в глубокую задумчивость. Было бы глупо ожидать чего-либо иного в поведении Майки после всего, что я ей наговорил. И все-таки я надеялся, что произойдет чудо. В довершение ко всему я действительно не представлял, куда мне пойти, но точно не собирался ехать к себе домой. Вдруг Серый человек опять караулит меня у входа в подъезд?! Конечно, денег до зарплаты на банковской карте оставалось не так много, но на такси и номер в дешевой гостинице должно хватить.

Так, в раздумьях я просидел на холодных ступенях минут пятнадцать. Неожиданно дверь снова приоткрылась и оттуда высунулась короткостриженая голова.

– Так уж и быть! Можешь у меня переночевать, но утром уходи и больше мне на глаза не попадайся.

Говорила Майка сердито, но в ее голосе отчетливо прозвучали жалостливые нотки. В ее глазах я снова превратился в неудачника и мямлю. Что поделаешь – в тот момент я был бесконечно рад и такому, не особенно возвышенному чувству.

Заходя обратно в Майкину квартиру, я думал, что поступил правильно, не став посвящать ее в сложные перипетии своей жизни. Наутро я планировал навсегда исчезнуть из жизни девушки своей мечты, но все опять повернулось совсем иначе.

***

Устроившись на продавленном жестком диване и завернувшись в простыню, заменившую мне одеяло, я скрючился в неудобной позе в надежде, что усталость возьмет свое, и меня сморит сон. Вскоре осознав бесполезность самообмана, я перевернулся на бок и вслушался в ночные звуки, пронизывающие старый дом: скрип рассохшейся половицы, семейная ругань за стенкой, чье-то дурашливое хихиканье, прилетевшее вместе с летней духотой из открытого нараспашку окна. Признавшись себе, что не хочу спать, я уселся на диване, отчего он издал такой протяжный скрипучий звук, что наверняка разбудил половину подъезда.

Глаза быстро привыкли к полумраку, и я, от нечего делать, принялся рассматривать обстановку в комнате, некогда выполнявшей роль гостиной. Могу поспорить, что занявший как минимум треть полезного пространства пузатый платяной шкаф на кривых изогнутых ножках и с дверцами, когда-то закрывавшимися на ключ, застал времена вождей мирового пролетариата. Напольный торшер с матерчатым абажуром в темноте можно было принять за скучающего оловянного солдатика, которого задвинули в дальний угол, а потом забыли сменить на посту. Майка явно не планировала ничего менять в этом застывшем во времени жилище.

Продолжив критический осмотр, я перевел взгляд на дверь, ведущую в смежную комнатку, в которой, насколько я понял, располагалась спальня. Сквозь щели неплотно пригнанного дверного полотна сочился ручеек мягкого электрического света, и это дало мне повод предположить, что Майка тоже не спит. Повернув круглую ручку, я потянул дверь на себя. Та бесшумно приотворилась, позволив заглянуть в образовавшийся проем.

Картина, открывшаяся передо мной, некоторым образом обескураживала. Майка сидела на кровати в объемных наушниках, поджав под себя ноги, и что-то активно печатала на клавиатуре мощного портативного ноутбука. Выгнув шею и прищурившись, я смог разобрать, как на экране с бешеной скоростью появляются ряды программных кодов.

Я чуть ли не присвистнул от удивления. Интересы Майки и вправду не ограничивались скалолазанием. В ту же секунду я понял, что ее предложение помочь с расшифровкой рисованных символов не являлось пустым сотрясанием воздуха.

– Хватит сопеть у меня под дверью, – Майка резко повернулась в мою сторону, параллельно стянув наушники. – И давно ты подсматриваешь?

– Извини. Я подумал, что раз уж тебе тоже не спится, то, может быть, мы поговорим? – промямлил я в свое оправдание.

– Интересно, о чем, – фыркнула Майка. – Или ты придумал новое вранье?

– Ты тоже хороша, – беззлобно огрызнулся я. – Я и представить не мог, что ты – хакер.

– И что с того?

– Зачем же тогда работать бариста в кафе? – искренне удивился я.

– Будем считать, что у меня есть оригинальное хобби, – отозвалась Майка.

Ответ прозвучал двусмысленно, и я так и не понял, к какому именно роду её занятий он относился.

– Шел бы ты спать, Ким. Мне еще нужно кое-что доделать, а ты мешаешь, – раздраженно процедила девушка и потянулась к наушникам, давая понять, что не настроена на болтовню.

Коротко кивнув, я попятился назад, прикрыв за собой дверь в Майкину комнату. Едва добравшись до расстроенного дивана, я завалился, уткнувшись лицом в подушку, и почти мгновенно провалился в сон.

***

Проснулся я рано. Гадский внутренний будильник, настроенный на мои биологические часы, растолкал меня, как и положено, в семь утра. Я потянулся, не вставая с дивана, и огляделся вокруг. Дверь в спальню была приоткрыта, и оттуда доносилось тихое сопение. По всей видимости Майка привыкла к ночному образу жизни, и теперь дрыхла в свое удовольствие.

По привычке я потянулся к телефону и чертыхнулся, заметив, что тот вырубился из-за низкого заряда батареи. Порыскав на цыпочках по квартире, я приватизировал зарядку у Майки и включил мобильник в электрическую розетку.

Пока я умывался, брился, отыскав в шкафчике одноразовый станок, и напяливал на себя футболку и джинсы, телефон ожил и затренькал оповещениями. К своей досаде, я увидел, что пропустил звонок от профессора Лозинского. Очевидно, он был сильно взволнован, и, не сумев со мной связаться, прислал несколько пространных сообщений. Я внимательно прочитал каждое, обратив внимание на время их отправки.

Первое сообщение пришло сразу после телефонного звонка, примерно в три пятнадцать после полуночи.

«Приезжай ко мне так скоро, как сможешь. Кажется, я понял принцип кодировки».

В каждой строчке этого текста ощущалась эйфория, охватившая ученого. Эдуард Львович торопился обсудить со мной наметившийся прорыв в расшифровке символов с флэшки.

Без трех минут пять утра пришло новое сообщение, прозвучавшее скорее, как тревожное предупреждение.