Исповедь ведьмы нового мира: ад, рождённый звёздами

Через неделю планировалась осада Зоанды, и в скором времени повстанцы должны были встать на позиции, начав свой путь из Джуны. А до того момента Арион хотел пообщаться с нами: вспомнить мирное время, когда он мог спокойно, ни о чём не думая, вступить в схватку с моим отцом или поражать нас с Гердой своим умением есть в любых количествах, причём быстро. Поччи всё это время крутился, выпрашивая еду со стола и щекоча ноги своей ромашкой. На удивление всех, я достала небольшие презенты, предназначавшиеся каждому присутствующему. Дело в том, что я сохранила осколки Эфира после создания посоха и растила их. Несмотря на то, что он терял первоначальную силу, украшения всё равно получились довольно мощными. Я предпочла использовать кристалл полностью, реализовав весь его потенциал, и потому, под покровом ночи, работала над изготовлением небольших подарочков.

На удивление, Арион вернулся, когда я завершила свою работу. Я сделала небольшое кольцо из дерева для мамы, украсив его инкрустированным навершием в виде небольшого кристалла, переливающегося синими оттенками, будто движущаяся вода. Для отца я изрядно постаралась, вмонтировав в гарду его меча ромбовидный осколок магического элемента. Он блистательно сиял, светясь в темноте. Герде я вручила браслет, купленный под шумок на рынке Зоанды. Он представлял собой металлический ободок, покрытый гравировкой в виде деревянной ветви, оплетающей всю его поверхность. На место листьев я вставила кусочки кристалла, аккуратно обработав их по форме. И наконец, для Ариона я изготовила кулон, связав красивый витиеватый шнурок из кожаных прутков, и в центр, чтобы тот красовался на ключицах, поместила кристалл первородной формы, слегка закруглив края. Все были удивлены и весьма рады моим подаркам, сильно обнимая меня. Каждый расплылся в довольной улыбке.

– Аскелья, это потрясающе! – восклицала Герда, примеряя браслет и радостно потряхивая рукой, смотря на переливающиеся камни.

– Такого меча больше ни у кого нет. Спасибо, лучик! – мягко благодарил отец, явно гордясь обновлением. Я на время забрала его меч, не объяснив цели.

– Я рада, что оба кольца, которые я ношу, будут связаны с моими любимыми людьми. Обручальное и подаренное тобой. – мама ласково погладила меня по голове.

Арион внимательно рассматривал украшение, в его глазах читалась радость. Какие-то черты в нём действительно успели изрядно поменяться. Он словно стал смиренным, спокойным.

Ещё некоторое время мы все вместе разговаривали за столом, параллельно зевая и вытирая выступавшие от зевков слёзы. Ариону подготовили место для ночлега, и все постепенно разошлись, мечтая о заветных сладких снах. Честно говоря, я всегда испытывала меланхоличную грусть, и в то же время облегчение, свойственное интроверту, когда большая компания расходилась. Тем не менее, в этой самой компании я чувствовала себя смелой, свободной и защищённой, это было мимолётное двоякое ощущение.

Когда все разошлись, я отправилась в свою комнату и зажгла свечу с помощью магии. Да, всё-таки она может быть полезна в простых бытовых вещах. Набрать воду с помощью сотворения, дуновениями ветра убирать пыль, разжигать печь, – даже помыться можно было самостоятельно, не выискивая источник или колодец. Перед тем, как пойти спать, я занялась своим привычным делом с момента начала совместных с Гердой тренировок – записями природы магии, свойств Эфира, способностей разных людей, исследованием магических элементов. Я посчитала, что эти записи помогут разобраться хотя бы немного в сути такого явления, как магия, и как она влияет на наш мир. Я успела выяснить, что помимо синтеза с клетками человеческого тела, она может сталкиваться с иммунитетом и вызывать что-то вроде аллергической реакции, несовместимости, но с кристаллом такого не происходит. Те трагедии, произошедшие с коснувшимися упавших метеоритов, вызваны огромным содержанием частиц и их резкого проникновения в тело, что и приводило к самовозгоранию. Тем не менее, особо выносливые смогли пережить такое и получить огромную силу. В случае Герды, она сразу же высвободила большую часть приобретённых частиц, уничтожив камень, так её тело отреагировало на поступление нового элемента, избрав удобный путь силы. Возможно, что это инстинктивное действие спасло её от гибели.

Что мне было непонятно, так это то, почему чародеям доступны разные стихии и на этом их способности ограничиваются. Возможно, это выбор самого владельца. Пока я тренировалась, я поняла, что можно управлять любой стихией и воплощать её в жизнь, если детально представлять в голове сущность этого элемента. Важно знать откуда она идёт, как формируется, и все эти тонкости процесса нужно продумать, чтобы на выходе получить мощный отклик. А вот почему Ариону досталась магия огня, так ещё и тьмы? Как её охарактеризовать? Неужели, помимо базовых элементов есть какие-то особенные, и сколько их? Огонь, вода, земля, воздух… тьма…? Что ещё? Неужели всё ограничивается лишь нашим воображением, как это регулируется? Опять одни вопросы, и снова скомканные в порыве злости кучи исписанных бумаг, где ничего не сходится. Правды ради, продвижение есть, но оно слишком незначительное. Время шло, и близилась неведомая угроза. Я не учёная, и мне не стоит претендовать на этот статус, но я пытаюсь упорядочить этот хаос во мне. Данная мне сила должна хотя бы немного оказаться полезной, я обязана её применить во благо.

Через считанные дни Зоанда окажется под штурмом. Вот, что бывает, когда родину занимают не те люди, с неправильным мировоззрением и отсутствием морали. Не мне судить об их праведности, но всё же – это мой дом, из которого вышвырнули меня и мою семью под угрозой страшной смерти. Во мне заговорил воинственный дух отца. Мои ноги тряслись в страхе, в голове всплыли те истошные вопли, перемешанные со звуками взрывов. Горы трупов, изуродованные лица мучеников нашего народа. Неужели Кэтте не стыдно? И это наш священный Феникс? Лицо военной мощи Ассикальдии? Да плевать я хотела на её помпезность, на эти пылающие доспехи, отполированные кровью сотней обычных людей! В каждом погибшем было больше чести и совести, чем в этих беспощадных мясниках. Меня трясло уже не столько от страха, сколько от перемешанной истерики в яростных припадках. Сна не было ни в одном глазу. Я бросила перо, измазав очередную неудачную часть моего магического манускрипта. Отряхнувшись и протерев глаза, я пошла к выходу из дома, чтобы найти спокойствие в ночном звёздном небе и умыться в привычном лунном свете, регулярно вдохновлявшем меня на создание очередного пейзажа. Тоска по упущенным сюжетам для живописи переполняла мои струны души.

Оказавшись на улице, моему взору предстала окутанная мглой деревня, дороги были размыты недавно прошедшим дождём, обильное количество воды стекало по двускатным крышам домов. Образовавшиеся лужи большого размера подкрепляли чувство прохлады и желания укутаться в тёплое одеяло. Я посчитала, что это было идеальной погодой для маринования сонности. Проделав пару шагов вперёд, тихо постукивая каблуками новоиспечённых сапог по уложенным каменным плиткам для передвижения конницы, я ступила в вязкую после дождя землю. Всё объединялось в цельную картину живущей стихии: хлюпающие звуки грязи, спешно липнущей к сапогам, стекающая с фасадов домов вода, скрежетание бодрых сверчков, влажная прохлада, пробивающая нос и ласкающая лёгкие, давая возможность вдохнуть первородный, чистейший воздух, и всё это завершал покров в виде ночного неба, испещрённого миниатюрными светлячками. Морщась от увязнувших в грязи сапог, я представляла, сколько мне придётся их отмывать. С другой стороны, нельзя излишне жалеть вещи, особенно в такое время. Наряд, подаренный Гердой, не только для украшения, но и для боя, и я должна быть готова к возможным потерям. Всё можно восстановить, починить и сделать заново, кроме человеческой жизни. Дойдя до небольшого луга, я заметила тёмный силуэт человека, сидящего на большом булыжнике. По очертаниям я предположила, что это Арион, и подойдя ближе, стойко убедилась в этом. Лидер отряда повстанцев, огромного количества душ, уединённо сидел в тени одиночества, глядя на гнущиеся от порывов ветра кроны деревьев, шелестящих аккордом пышной листвы. Я окликнула задумавшегося Ариона:

– Ты чего не спишь? Волнуешься?

Арион дёрнулся, словно придя в сознание, посмотрел на меня и ответил:

– Да не то что бы. Конечно, страшно немного. Кэтта одним своим описанием пугает. Говорят, что её боевой клич как рокот, рёв птицы, хватающей добычу. Интересно то, что у неё во владении одна стихия, но она владеет ею в совершенстве. На руку может быть то, что я могу тёмной энергией управлять.

– Не переживай, ты явно не один выступишь против неё. Не могу я поверить, что доблестный феникс с пылающим сердцем сражается на стороне зла, – немного погодя, я продолжила – Я тоже хочу вернуть свою родину, так что отправлюсь с тобой. Уверена, что мой отец тоже. Герда в этот список тоже попадает. Маму подвергать опасности не желаю, так как она не владеет достаточными силами для ведения боя, а вот мы с Гердой неплохо освоились за это время, ежедневно тренировавшись.

Я присела рядом, взглянув на небеса. Измученный мир напоминал решето со шрамами от тысяч стрел и мечей. Сейчас он сладко спал, не ощущая очередной утренней угрозы и истязаний. Под покровом ночи всё казалось необычайно грустным.

– И тебе не страшно? – спросил он.

– Страшно? Да некогда бояться, знаешь ли. Только вот… убивать? каково это? – я скрывала свой страх под маской спокойствия, хотя встревоженность выдавала меня.

– Честно, это ужасно. Ты словно тянешь за собой душу этого человека, во сто крат тяжелее твоего собственного тела. Мне пришлось пару раз лишить противников жизни, и я жалею.

– Неужели не было другого выбора? Почему люди не готовы говорить? – меня трясло от безнадёжности.

– Иногда люди не готовы слушать. Не остаётся времени на диалог, проще убить оппонента.

– Это ужасно.

Где-то вдали каркал ворон, одиноко рассекающий просторы сумеречного неба. Его тёмный силуэт на мгновение заслонил луну и стремительно растворился в верхушках вековых елей.

– Скажи, Аскелья. Ты ведь обожаешь звёзды. Почему… почему они так далеко? Ты ощущаешь их тепло? При взгляде на них у меня сердце остужается, будто покрывается коркой льда. У них ведь нет ни капли сострадания, переживаний, эмоций и чувств. Они лишь светят в нашу сторону, но свет их не несёт в себе ничего – у Ариона задрожал голос.

– О чём ты? Для меня звёздное небо – ключ от всех замков. Они как… ориентир, будто эти жёлто-белые искорки, расположенные где-то вдалеке, олицетворяют надежду. Пускай они холодные, и по их вине мир превратился в кашу, но что если всё иначе?, – Ад породили не звёзды, а люди. Мы все пошли не тем путём, не слушали друг друга, упрямо следуя в пучину собственных грехов. Я могла бы с тобой согласиться, так как лица убитых в стенах Зоанды людей до сих пор мелькают у меня в голове. Но это неправильно. Я осознаю это ужасное количество жертв, и оно вводит меня в отчаяние, но коль звёзды даровали мне такую огромную силу, не шанс ли это избежать подобных жертв в будущем? Этот цикл ненависти, мести и вражды остановит лишь непреодолимая сила, именуемая душой. Это сложный вопрос, Арион. Я вижу, что ты не в порядке. Расскажи, что тебя тревожит?

– Нет, Аскелья! – Арион посмотрел на меня, залившийся горькими слезами. У меня моментально кольнуло в груди, отдав сильной вибрацией – Эти звёзды, они отобрали последнюю надежду у тысяч людей, поломали бесчисленное количество судеб… Начиная от самой катастрофы, и заканчивая начавшейся войной. Появившаяся магия лишь стала катализатором, все люди голову потеряли от своих возможностей! Думаешь, я рад тому, что могу меч тёмным делать? Да нисколько! Проклинаю я эту силу, ненавижу её! Никакая сила не вернёт мне родителей, и никакие идеи мне не нужны! Я просто домой вернуться хочу, и похоронить маму нормально, по-человечески, а ещё найти ту мразь, которая отца моего загубила! Это всё, что мне нужно, понимаешь?

Ариона разрывало изнутри от той боли, которую он выносил на меня. Я была шокирована его новостями о гибели матери, но не спешила расспрашивать. Мне становилось тяжело, так как я сильно сопереживала ему, будто разделяя этот необъятный ком отчаяния в груди. При виде неподдельного горя, ощущения потери, созерцания страданий, все мои философские установки рушились и мозг вставал на место. Теоретические знания в энциклопедиях и рядом не стояли с реальными чувствами. Это были несовместимые элементы, ни в какой книге нельзя было полностью окунуться в глубины человеческих эмоций, такое суждено понять только на практике. Я обняла Ариона, и тот ещё сильнее плакал в моё плечо, моментально намокшее от слёз. Арион крепко вжался в меня, несколько покалывая краями доспехов, но я терпела, давая ему возможность ощутить хотя бы немного поддержки и тепла. Этот человек бесконечно одинок, и было бы преступлением оставлять его таковым и дальше. У него кроме нас нет никого, никакого окружения, и соответственно насмотренности никакой. Что уж говорить, если у него крышу сносило при виде моих картин и костюмов Герды, он не видел аналогов. Его интересом были только поиски отца и тренировки, но сердце его было невероятно чистое. Оно словно состояло из хрусталя доброты, душевности и сострадания. Но внутренняя трагедия постепенно откалывала от этого хрусталя по кусочку.

Арион ещё некоторое время тяжело всхлипывал, а затем начал приходить в себя, рукой приводя лицо в порядок, не обращая внимания на испортившуюся укладку.

– Прости, Аскелья. Я дал волю чувствам, не понимаю почему. На самом деле, я частенько так сижу по ночам, после смерти мамы. Наверное, стоит рассказать тебе, а то я столько взвалил на твои плечи, ничего не объяснив. Прости, пожалуйста. – Заплаканный Арион с виноватым видом напоминал зашуганного котёнка.

– Не нужно ничего рассказывать, если тебе становится больно от этого. Я всё понимаю и вижу, в каком аду мы находимся. Ты только держись, хорошо? Ты не одинок. Проживи эту жизнь настолько ярко, чтобы родители с небес гордились тобой, им ведь тоже неспокойно от страданий сына. – успокаивала я отчаявшегося друга.

– Спасибо, что слушаешь меня. Мне так неловко, до этого момента я держался и не проронил ни слезы, но сейчас я сорвался. Если честно, я уже не понимаю, что значит добро и зло. Аскелья, я лидер отряда, участник войны, как ты считаешь, я могу считать свои действия праведными? Мы воюем за идеи, убиваем друг друга пачками… временами меня посещают мысли, что мне начинает это нравиться. Я боюсь стать мясником, и бремя целого отряда повстанцев меня душит, но я не могу пойти назад. Горизонт окутан пугающим туманом неизвестности. Даже моя магия окутана тьмой, что это может значить? – Арион закрыл лицо руками, нервно давя пальцами и растягивая кожу.

– Не накручивай себя. Я уверена, что тьма и свет давно перемешались. Это людям свойственно привязывать к сущностям моральную оценку, но никак не космосу. По поводу войны, останови этот поток мыслей. Да, мы заложники ситуации, и чтобы выжить, отстоять то, что осталось, нам придётся сражаться с теми, кто не согласен с нашими идеями. Подумай, кто у тебя остался. Я, Герда, Генрих и тысячи людей с похожими судьбами. Давай придерживаться такого правила: если тебя чего-то лишили и ты не знаешь, за что бороться – сражайся за то, чтобы никто не испытал подобной горечи от утраты. – приобняв собеседника, ответила я. Некоторое время мы просидели в молчании, Арион приходил в себя, а я размышляла, любуясь небом.

– Как ты думаешь, Кэтта очень сильна? – прервала молчание я.

– Конечно. Мне страшно представить, что меня ждёт. Я единственный в отряде носитель магии, и именно мне предстоит сразиться с ней, если она окажется в городе с настроем обороняться. Единственный элемент, которым она владеет – огонь. Но это огонь такого высочайшего уровня, что противостоять ему будет равносильно смерти. – спокойно отвечал Арион, немного убаюкивая меня своим голосом. Он всё ещё говорил слегка в себя, сохраняя нотки прошедшей печали.

– Ты будешь не один, помни. Мы соберёмся командой и вместе сразимся за нашу родину. Я, ты, Герда, папа. Четыре человека, решительно настроенных на победу. Сила в единстве, мой дорогой друг. – легонько толкнув собеседника локтём в бок, подбадривала я.

– Ты думаешь, нас хватит? Кэтта упорно тренируется изо дня в день, чтобы одолеть саму смерть, если придётся. А тут придут пять человек: молодой вояка, страж-пенсионер, неопытная ведьмочка и дикая драчунья. Аскелья, это профессиональный воин, давай будем реалистами. Я не хочу, чтобы кто-то ещё погиб из моих близких. С меня хватит. Может и хорошо, что один пойду, погибну в славном бою раньше времени, к родителям отправлюсь.

– Мы тебя не оставим, это наша исконная земля. «Когда вступаешь в бой, будь готов к жертвам» – всё это хорошо, конечно, но не в нашем случае. Мы все сильные, за нами правда. Мы докажем ей, что духом сильнее. И никто больше не умрёт.

Ещё некоторое время мы говорили о теме больного настоящего, вспоминали смешные и милые моменты из детства, когда мы втроём были совсем маленькими, с сияющими глазами и верой в светлое будущее. Как тогда всё было невинно и прекрасно, а что получилось в итоге…

Слова Ариона сильно въелись в душу: «Если бы я ещё хоть раз мог показать маме это звёздное небо, такое ненавистное, но до боли красивое… я бы отдал всё, что у меня есть. Никчёмная вражда. Я искореню эту пучину зла». Я не могла представить, сколько таких же несчастных людей. За время тренировок тот ночной ужас в голове казался пройденным этапом, но рассказ Ариона отрезвил меня. Он уткнул меня носом в реальность, подкрепив это тем, что горе произошло у дорогого человека. Именно поэтому нельзя было забывать, какова цена моей силы. Да, я получила её совершенно случайно, но пока я владею ей, моя задача применить силу для того, чтобы исцелить раны этого больного мира.

Через несколько дней у отца и мамы проявились магические способности, вероятно от регулярного контакта с кристаллом. Моя теория подкреплялась тем фактом, что вся экосистема насытилась магическими частицами. Они не только синтезировались с человеком, а проникли во всю органику. Теперь маме предстоял целый простор изучения новой флоры: сияющих лазуритовых цветков, трав причудливой формы, пестрящих различными вырвиглазными оттенками грибов и других многочисленных синтетических видов растений. Папе досталась энергия света, он научился высвобождать её из своих рук. Когда он применяет энергию, силуэт его тела принимает светлый контур, а руки начинают ярко сиять. При этом, он может направлять и удерживать силу в предметах. Благодаря этому умению, отец и Арион столкнулись лицом к лицу, показав эффектный бой тьмы и света. При ударах мечей друг о друга высекались фиолетово-белые искры. Проявлялась некая другая материя, тьма и свет смешивались в иную энергию, неизвестную нам. И хотя бой завершился очередной победой отца, Арион стал умело обращаться с магией, и даже комбинировать свои элементы, создавая тёмное струящееся аурой вокруг меча пламя. Оно отличалось своим глубоким чёрным цветом, переливавшимся оттенками холодного синего и пурпурного. Мама благодаря новой силе освоила магию регенерации и цветения. В ней сочетались природные элементы плодородия и созидания. В её руках любой предмет насыщался энергией, принимая тёпло-зеленое свечение, иногда плавно переходящее в тёмный синий цвет, а раны исцелялись намного быстрее, возвращая кожный и мышечный покров в первозданный вид, не оставляя следов травмы. Правда, это не работало на старых затянувшихся ранах, поэтому мой шрам остался со мной навсегда. Несмотря на мощную силу созидания, маме не достались боевые способности. Она была даже рада этому, так как ненавидела насилие, а вот её физические показатели удивляли. Мама здорово дралась, причём это можно было считать природным даром, она почти не применяла силу и не тренировалась.

Наступил день осады. Мимо деревни проходили толпы солдат повстанцев, пытаясь равномерно маршировать, но они не были профессиональными солдатами в своём большинстве, и это выглядело немного смешно. Тем не менее, они старались, и главная сила заключалась в духе, настроенном на освобождение города. Арион возглавил отряд, встав в первые ряды, мы поступили так же. Некоторые солдаты плевались и осуждали нас за магические способности, до конца не принимая то, что мир окончательно и бесповоротно изменился. То, что доносилось в сторону Герды, было ещё более сокрушительным, в силу её происхождения. Разговоры, полные язвы, и распространяющиеся шёпотом, явно действовали ей на нервы. У неё кривилось лицо, в попытках не заплакать от этих выстрелов в спину. Мы могли понять их осуждение, почти у каждого солдата война забрала что-то ценное, и они искали виновника, чтобы отплатить ему. Кто-то выбрал своей целью магов, кто-то грондцев. В любом случае, ситуация обострилась и тяжело было сохранять здравый рассудок. Терпение моей подруги лопнуло, и она развернулась к неуклюже марширующим солдатам: – Слушайте сюда, выродки обиженные! То, что вам повезло родиться в какой-либо стране, не делает вас выше кого-либо! Вся ваша жизнь до войны – заслуга ваших родителей, какого чёрта вы позволяете себе так отзываться о других людях? Я вам что сделала? Я виновата в том, что родилась со смешанной кровью? Как так можно ненавидеть свою родину? Вы осуждаете собственный народ, пускай не чистокровный, но мы все часть Ассикальдии! Зачем вы разобщаете её ещё больше, кто вам позволил совершать данное преступление? Придите в себя и не позорьтесь, смотреть противно! Кто не согласен со мной, выходите и сразитесь лично! – с дикой яростью восклицала Герда.

Солдаты замешкались, кто-то противно завывал из толпы, но никто не осмеливался выйти. Тем не менее, пара убеждённых вояк вышла из строя, чертыхаясь и плюясь на землю.

– Ну давай сразимся тогда, чертовка-чужеземка. Проиграешь – станешь нашей до конца своих дней, как и все грондские создания. Я была шокирована этой ненавистью, и даже не могла её осознать в голове. Это было словно не от чистого сердца, а искусственно выведенное чувство, с желанием возненавидеть хотя бы кого-то. Бой состоялся, Герда не сдерживалась и сломала целый ряд костей неумело взмахивающим потрёпанным оружием солдатам. Они молили о пощаде, но она находилась в ярости. Целый строй повстанческой армии испытывал ужас от этой картины. В конце концов, когда каждый из «смельчаков» покрылся гигантскими гематомами, Арион вцепился в плечо Герде и произнёс:

– Хватит, побереги силы. Ты явно мощнее их, зачем тратишь навыки на этот бессмысленный бой, ничего не поменяется. Нам нужна Каэлья, она справится с ролью королевы и истинного лидера. Я верю, что она жива, – немного повременив, Арион продолжил – Вперёд, солдаты! На нашей стороне чародеи, гарнизон Зоанды будет повержен. Давайте дадим отпор мятежникам! Помните, наши враги не маги, не грондцы, а предатели из министерства и король Нараим! Держитесь вместе, и враг будет разбит!

Солдаты восторженно восклицали, явно вдохновляясь духом Ариона. Каждый из нашего чародейского отряда гордо шагал вперёд, предвкушая возвращение домой. Несмотря на моё нежелание подвергать маму риску, она всё же отправилась вместе с нами, наперекор воле отца. Отец же сохранял сосредоточенность, Герда пыталась найти равновесие, мама любовалась солнечным тёплым пейзажем, а я нервно потирала посох, стараясь не обращать внимания на восторженные возгласы солдат из первых рядов. Тм явно нравился мой вид сзади, но это звучало ужасно. Я точно не ждала такого внимания, причём пристального, и в мыслях ругала Герду за столь короткое платье. Незаметно я пустила пару искр им в лицо, после чего они успокоились и молча продолжили путь.

Глава 8

Первый этап сражения начался внезапно. Небо заполонили сотни смертоносных летящих стрел и каменных валунов, выпущенных из крепостных катапульт. Град вражьих зарядов обрушился на нас с высоты. Я не промедлила и призвала мощный вихрь, окутавший большую часть стрел и унёсший их в неизвестном направлении. Благодаря усердным тренировкам, колдовство не забирало у меня так много энергии, нежели раньше. Наличие посоха с Эфиром также сказывалось положительно, поэтому я могла чередовать стихии и регулировать мощь заклятий на инстинктивном уровне. По команде Ариона солдаты ринулись вперёд, к забаррикадированным вратам города. С тяжеловесных крепостных стен жестоким чередом летели заклятия местных чародеев, небольшого размера языки огня, жёлтые искрящиеся молнии, устремлённые гарпуновидные водяные потоки, но вражеских магов я с лёгкостью поразила отточенными прицельными огненными потоками. На моё благо это была не молниеносная Герда, а статичные неопытные маги. Наш отряд продвигался неспеша, позволяя разгрести повстанческим силам основную массу людей Благочестия, чтобы мы без трудностей отыскали Кэтту и вступили в бой, ведь её поражение означало взятие города. Пылающее солнце озаряло поле боя. И хотя оно не пекло, в гуще сражения стояла невыносимая жара.