Исповедь ведьмы нового мира: ад, рождённый звёздами

Анри Эфирион

Исповедь ведьмы нового мира: ад, рождённый звёздами

Часть 1. Восхождение. Глава 1

Мир, наполненный магией. Конечно, это был предел моих мечтаний. Но, несмотря на наши желания, мечты или амбиции, реальность оказывается крайне сурова. Именно поэтому мои приключения всегда заключались в исследовании природных явлений, изучении звёзд и всего, что казалось мне необычным или чудесным. Меня зовут Аскелья, на момент начала повествования мне было 20 лет, в человеческой истории это 888 год, считавшийся от великого переселения народов – период высокой урожайности, невообразимых космических явлений и процветающего, светлого будущего. Всё начало кардинально меняться после одного дня, когда под куполом звёздной ночи я наблюдала дождь из метеоров, наполненных неизвестными частицами.

Клянусь, это было одно из самых красивых явлений в моей жизни: природная гладь сопровождалась шелестом листвы, мёртвым молчанием спящего мира и приправлялась предвкушением скорейшего рассвета – ощущения, что улицы города вновь наполнит жизнь, шум людских голосов, проносящихся караванов и многочисленных лавок торговцев. Меня всегда будоражило созерцать звёздные ночи, осознавая, что я максимально одинока и откровенна в эти моменты.

Я, несмотря на свою скромность, художница. Помимо кратковременных подработок в библиотеках, я сохраняла в себе прекрасное, занимаясь живописью. Больше всего мне нравились темы ночного пейзажа, в которых я использовала динамичные, вибрирующие, противоречивые цвета. Небо в моих работах всегда представляло собой спирали, окружённые звучащим колоритом, включавший в себя иссине-пурпурный небосвод, светло-желтое сияние луны и полностью чёрный, обсидиановый горизонт. Я сочетала в картинах те явления, которые можно было встретить редко, и для того, чтобы развидеть, нужно было иметь особый взгляд. Именно по этой причине живопись великолепна, за возможность остановиться в том месте, в котором ты пожелаешь.

Теперь стоит рассказать о месте, даровавшее мне такой простор для творчества. Нахожусь я в стране чудес, где сталкиваются противоположности и всё переворачивается с ног на голову. Это резервуар невероятных природных ландшафтов, холмов, гор, рек и озёр, многочисленных древних лесов, торгового дела и миролюбия, королевство Ассикальдия. Оно находится на восточном побережье континента Хоффель, на сухопутной части граничит с союзными государствами Гронд и Элиндой, а также имеет выход к Мирному морю. Величественный, индустриальный Гронд возглавлял король Нараим, а цветочной, мелодичной Элиндой управляла королева Остелла. Флаг и герб нашей страны представляет собой огненного феникса на бордовом фоне, украшенном золотыми ключами. Ассикальдия делится на 3 крупных города: Рента (столица), Эгея, Зоанда, и на 5 провинциальных: Диллигур, Ноаш, Зоя, Роана, Шиму. Помимо городов, есть и деревни, но о них будет разговор по ходу истории. Всей землёй Ассикальдии распоряжается король Рагносс II, мудрый и всесторонне развитый человек, он часто обращается напрямую к народу и проводит регулярные слушания. У Рагносса есть дочь, принцесса Каэлья, миловидная девушка с бойким характером. Её называют “Королева валькирий” благодаря воинственному и решительному настрою, хотя её облик остаётся прекрасным, несмотря на постоянные тренировки.

Я родом из Зоанды, на карте она изображена в форме овала с небольшими выступающими буграми. Такая география города объяснялась наличием массивных крепостных башен и монументальных стен, выложенных из каменного кирпича. Зоанда – самый маленький по площади из трёх крупнейших городов, её архитектура условна, но весьма развита: дома с двускатными крышами, прочные каркасные основы, камень как основной материал для строительства. В центре города располагается цитадель и мэрия.

Стоит также сказать, чем славится мой родной город: сюда приезжает бесчисленное количество торговцев, желающих выручить побольше монет с привезённых заморских диковинок, а ещё Зоанда служит ориентиром для разных людей из других городов и деревень, которые ищут своё место в жизни. Моя семья прочно связана с этим городом, что и послужило причиной моего проживания здесь. Отец, по имени Генрих, служил привратным стражем Зоанды и в своё время был на слуху как умелый мечник, соблюдавший негласный кодекс. Сейчас он владеет овощной лавкой вместе с моей мамой Диной, известной целительницей и травницей (от неё мне передалась тяга к познанию сути вещей, а от отца авантюризм и желание осязать мир).

Все эти описания требуются мне для того, чтобы представление о моём мире сформировалось наиболее точное и натуралистичное: в рассказах я всегда ценила умение автора соединить реальность читателя со своей собственной, погрузив того в центр своего творения.

Теперь, добавив несколько деталей, я могу перейти к тому самому моменту…

Моменту, когда измвалюты, изменилось всё. Буквально всё. Случились те непоправимые вещи, повлиявшие впоследствии на всю дальнейшую мировую историю, определившие новый курс мироустройства, сменившие политику государств, и, что самое важное, мировоззрение людей. Я говорю про появление магии. Для меня, сущность магии представляла собой неосязаемую материю, которая проникает сквозь клетки живых организмов и наделяет их особой энергией, и в настоящее время мой взгляд не изменился. Я не учёная, о чём жалею, ведь в будущем я потеряю многое, чего бы не хотела потерять.

Всё возвращается к той самой ночи, выступавшей как музыкальная композиция, в которой звездопад из микроскопических светлячков на пурпурной небесной глади был финальным аккордом. Я, вооружившись складным мольбертом, холстом и красками, отправилась ловить этот чудесный момент. Мы не знали, что это не звёзды. Никто не знал, я надеюсь. Это были сгустки магической энергии, которые насыщали атмосферу раз за разом, сгорая на орбите нашей планеты. В конце концов, это привело к насыщению планеты магией, если её можно так назвать.

Я писала картину, не понимая, почему меня так трясёт. Ночь была тёплая, я подготовилась к длительному этюду, который дописывала бы дома, так как планировала добавить детали у очага. Дрожь не проходила, а я чувствовала, что моя голова очень сильно болит. Вероятно, я не одна это ощущала, и все люди страдали той ночью, если бы не одно но. Не все «метеоры магии» сгорели в атмосфере, некоторые пробились через неё и в виде небольших камней добрались до места назначения. Так случилось и в месте, где я обосновалась. Скажу сразу, моя мастерская находилась за стенами города, в незаселённой местности, окружённой лесом и полем. Вполне удачное расположение, так как я большую часть работы посвящала пейзажу.

Я не сразу заметила, что ко мне что-то приближается. Оказалось, это был тот самый осколок магического камня, и он на огромной скорости влетел в крышу моей мастерской. Наряду с испугом я почувствовала кратковременную дикую ненависть ко всему сущему, так как была уверена – пара картин точно сгорели. Мастерскую бы я отремонтировала, а за холсты стало обидно. Я направилась к месту падения камня, ощущая, как от каждого шага в ту сторону, тело нагревалось и дрожало сильнее, чем от лихорадки. Но я не могла оставить это так, мне было слишком интересно столкнуться с виновником порчи моих творений, пускай не шедевров. Когда оставалось приблизительно шагов 15, меня начало сильно давить в землю, но я, принимая нелепые позы, добралась до заветных руин. Находиться в том месте стало невозможно, мышцы свело от боли, и мне стало впервые в жизни так страшно. Я не испытывала такого давящего ужаса никогда. Меня буквально чуть не сравняло с землёй, из глаз выступили слёзы. И тут я наконец увидела, что за «метеор» разрушил обитель моей творческой души. Это был крошечный осколок невероятно красивого цвета, который, судя по всему, успел сгореть за время полёта. Он так изумительно переливался при лунном свете, и я была готова поклясться, я всего единственный раз видела подобное смешение цветов – на одной из моих картин, которую выкупили в давно уже забытой мной лавке на окраине Зоанды… это было прекрасное сочетание контрастных и идеально подходящих друг другу оттенков. Я не удержалась, и протянула к нему руку, понимая, что это может быть небезопасно, но от родителей мне досталась именно тяга к осязанию. Как только я прикоснулась к осколку, меня ослепил пронзающий белый свет, и я почувствовала сковывающую, сильную боль внутри, которая наполняла меня и стремительно растекалась по моим венам. Это был короткий миг, который казался мне вечностью. В тот момент я готова была умереть, лишь бы это закончилось.

И это действительно прекратилось. Сияние пропало, осколок погас, став обычным камнем, лишь слегка отдавая тем самым градиентом цветов, который я успела разглядеть. Одно только смущало меня, словно я находилась не в своём теле, и внутри происходили неизвестные ранее процессы. Как оказалось, меня наполняла магическая энергия. Она совместилась с молекулами моего тела и родила новый элемент, мгновенно адаптировавшийся к биологическим.

Я потеряла сознание, перед этим закрыв дверь (это было довольно глупо, так как стен у мастерской больше не было).

Проспала я до первых лучей солнца, они меня встретили наряду с утренней прохладой. Моя одежда покрылась каплями росы, а жужжащее дребезжание жучков в траве пробуждало от длительного сна. Я попыталась встать, столкнувшись с сильной мышечной болью. Тело не слушалось, а разум не сразу осознал происходящее. Всё-таки, спать на пошарпанной от времени доске было не лучшим моим поступком. На моё удивление, картины отделались лишь небольшой поверхностной пыльной присыпкой, что не могло не радовать. С трудом встав на ноги, я горела желанием вернуться домой. Зоанда находилась недалеко от мастерской, на северо-западе, а дорога была открытой и довольно просторной. С левой стороны простирался лесной массив, а с правой открывалось поле и ров, отделяющий крепостные стены города от окружающего мира. Всё казалось таким неизменным и естественным, если бы только ни ноющая боль в мышцах после вчерашнего инцидента, которая стойко напоминала мне о произошедшем. Дойдя до массивных, обитых железом, городских врат, я вошла, и передо мной вновь открылся привычный пейзаж, но не менее удивительный – длинная, вытянутая площадь рынка, упитанная лавками с, казалось бы, всеми вещами на свете. Как бы ни ругали наш город конкуренты из Ренты и Эгеи, но в плане насыщенности товарами мы обскакали их в кратном количестве. Эта роскошная площадь, с раннего утра забитая людьми, простиралась до цитадели, самого высокого здания в стенах нашего города. Это было моё любимое место, не учитывая загородной обсерватории на юге, туда я любила наведываться в поисках новых знаний про космос. А что за название у этой цитадели, язык сломать можно! Цитадель имени Героев мировой стабильности. Это было значимое событие давних времён, и я рада, что центр нашего города чтит подвиг предков 456 года. Мировая стабильность была установлена в ходе кровопролитных войн за территории между людьми, и именно Ассикальдский народ смог объединиться в государство, установив пример для всех народов мира. С тех пор крупных войн на континенте не было, за исключением стычек и небольших конфликтов, но развитие дипломатии давно обогнало вооружённые силы.

Наш дом находился на 3 повороте слева, если идти вдоль площади. Уникальна Зоанда и тем, что планировка у неё максимально симметричная, и выстроена геометрическим способом, в то время как Эгея и Рента имеют принцип лабиринта, что впоследствии станет решающим фактором при обороне. Но обо всём по порядку.

Пока я шла, по всей площади прытью проносились громкие возгласы о ночном феномене, и меня радовало, что я не одна почувствовала нечто странное. Правда, видимо, я единственная, кто додумался своей глупой башкой дотронуться до обломка метеора.

С интересом раскинув уши, влезая ими в разговоры людей, я дошла до своего родного дома. Это был небольшой одноэтажный домик с простенькой планировкой, но до глубины души уютной. Аккуратно войдя в него, и понимая, что родители ещё спят, так как решили устроить себе выходной. Я скрипнула дверью так, что папин храп моментально остановился, и я услышала до боли знакомый вопль стража:

– КТО ИДЁТ?! – воскликнул отец, угрожающе спрашивая, словно выталкивая из дома обратно на улицу.

– Это я, Аскелья! Ваша зараза и единственная дочка! – с некоторой иронией ответила я.

– ПОНЯТНО! – в ответ бросил отец и моментально уснул. Я поняла это по возобновившемуся храпу.

Он всегда был немногословен в период с раннего утра вплоть до обеда. На самом деле, я могу отдать должное этому человеку, ведь он хоть и завязал со службой, но до сих пор держит себя в форме. Он всегда был худощавым и ленивым, но в один момент жизни поставил на этом крест и стал тренироваться. С ленью он кстати не покончил, но крупнее стал. Тем не менее, это достойный человек, у которого на самом первом месте стояла человечность, честь и доблесть. В душе у него всегда было намерение защищать тех, кому это требуется. Поэтому он пошёл в стражи и много раз ругался с начальством на почве морали. Отец увлекался резьбой по дереву, по кости, лепкой из глины и ковкой. Многие из его изделий лежат в разных местах нашего дома, а какие-то я храню и ношу с собой, как обереги и напоминание о доме. В молодости отец был высокий, широкоплечий кудрявый юноша с тёмно-коричневыми волосами, такого же цвета глазами, выраженным профилем лица и скулами. Он всегда носил на шее оберег в виде щита, орнамент для которого нарисовала моя мама.

Мама же была прекрасной девой, я всегда равнялась на неё в плане женственности. Она была сногсшибательной блондинкой с волосами чуть длиннее плеч. Форма лица аккуратная, овальная, немного припухлые губы, а глаза хамелеоны. При одном освещении у неё может отдавать светло-голубым оттенком, при другом мятно-зелёным. Уже от цвета маминых глаз у меня пошла любовь к цвету, к его изменениям и преобразованиям. Благодаря маме я стала художницей, она всегда поддерживала мои начинания и временами пробовала писать картины вместе со мной. На мою зависть у неё большая грудь, от размера которой мне досталась половина. Она всегда жаловалась, что это неудобно, но всякий раз надевала наряды с открытым декольте. Мама уверяла, что они мне тоже подходят, но на тот момент я решалась такое надевать только в особые случаи. По характеру она была словно вода: гибкая, но в то же время сильная женщина. Она всегда отличалась своей добротой и любовью к окружающему миру, словно была создана женским воплощением лесной красоты. Её слова всегда попадали в самую чувствительную точку, как пение птиц в самое сердце. Ей было интересно заниматься науками о природе, изучать свойства различных трав, выезжать в экспедиции за ними и готовить отвары. Это полноценная,профессиональная целительница, движимая безвозмездным желанием помогать людям. Она долго искала способ лечения мутаций в человеческом организме, но это оказалось невероятно сложно, хотя она не оставляет попыток.

Помимо крика стражника на пенсии, меня встретил мой любимый котик Поччи, который так и норовил заглянуть ко мне в сумку, надеясь утащить очередную вкусняшку. Но, не оправившись от ночной катастрофы, я совсем забыла принести подарочек. Поччи злостно посмотрел на меня, но моментально простил, увидев мой изнемождённый лик. Мне показалось, что он жалеет меня. Я села на коленки, чтобы погладить своего любимца, и стоило мне прикоснуться к нему, как всю прихожую озарил тот самый белый свет, ослепивший меня вновь. Я испугалась и отпрянула от Поччи. Что-то в нём явно изменилось. У него выросла на голове ромашка со стеблем! Кот, сам того не ожидая, начал прыгать по стенам и ронять вазы, совместно сделанные папой и мамой до их свадьбы. Я бросилась за ним, упав лицом в пол и прокляв торчащую половицу около входа. Поччи добежал до спальни родителей и исцарапал лицо спящему отцу. Лучше бы я не слышала такой крик никогда. Он моментально вскочил и взял рыжего негодяя за шкирку, еле дошёл до прихожей, посмотрел на лежащую меня, откашлялся, и вопросительно обратился:

– Доченька, а давно ли ты у нас брагу пьёшь? Чего под утро вернулась, кота напугала, да ещё и сама навернулась не весть как?

– Папа… Это будет тяжело объяснить, но я не пьяна и должна это рассказать. Для начала, посмотри на лоб кота. – тяжело вздохнула я, не понимая произошедшего, но стараясь сохранять холодный, рассудительный ум.

Отец взглянул на кота, всё также держа его за шкирку, а тот послушно висел, уставившись в пол и, возможно, философствовал о своём несчастном бытие заложника в доме людей. В стиле отца было на удивительные вещи сначала смотреть привычно, а потом, осознавая, снова поворачиваться и округлять глаза, сильно поднимая брови. Тоже самое он провернул и тогда.

– Я бы выругался, да не могу, дал слово твоей матери. Что у него за ромашка торчит из головы? Это какой-то юмор или что? Как ты её вклеила?

– Папа, позови маму, мы сядем за стол и я попробую всё объяснить. С одним условием, вы должны мне поверить. – пытаясь сохранить уверенность, отвечала я.

Отец опустил кота на пол и направился в спальню, откуда вскоре вышел он и следом сонная мама, потирающая глаза. Поччи с обиженным видом смотрел на папу, ожидая порцию завтрака. Мы сели за стол и я начала рассказ.

– Невероятно. Я как будто читала о чём-то подобном лет так двадцать назад. Про сгустки неподвластной энергии, формировавшиеся ещё давным-давно, до великого переселения народов. Аскелья, скажи, как ты себя чувствуешь? – взволнованно вопрошала мама, пока отец делал нам завтрак и чесал затылок, обдумывая услышанное.

– У меня болит всё тело, и как будто общая температура повысилась. В целом, это намного лучше, чем было ночью. Я слышала, что не одна запечатлела падение обломков. Значит ли это, что кто-то уже обнаружил другие экземпляры? – с интересом, погрузившись в пелену раздумий, сказала я.

Мама осматривала Поччи, а точнее его новообразование на голове, в виде красивой, живой ромашки. По её взгляду стало ясно, что она обратила внимание на какую-то деталь.

– Смотри внимательно. Видишь, что на цветке есть пробел? Все лепестки идут своим чередом, окутывая центр, а одного не хватает. Могу отметить, что их было 9, и на месте 9-го красуется пустота. Странно.

– Может, если все 9 лепестков отпадут, то и цветок с ними грохнется? – с некоторой иронией я отвечала на мамино замечание.

Прервав наши рассуждения, в дверь постучали. Не скажу, что мы редко кого-то ждали, скорее, нас часто посещали близкие друзья: это могла быть Герда, моя лучшая подруга со времён детства. Мы вместе придумывали самые креативные способы пропустить школьные занятия, уж очень я любила самостоятельное обучение. Герда была довольно жизнерадостной девушкой, всегда открытой к чему-то новому. Из нас двоих она больше походила на жаждущую опасных приключений, в то время как я предпочитала спокойное, размеренное познание. Внешность Герды всегда меня восхищала. Она была метиской, ассикальдо-грондского происхождения, представляла собой смуглую, стройную невысокую девушку с прямыми тёмными волосами по плечи, карими глазами, модельной формой лица и тела, хотя объективно, у меня грудь была побольше (Не показывайте это Герде!). Также у нас с ней был общий друг Арион, идеальный товарищ, которому интересно было только тренироваться в фехтовании и участвовать в поедании еды на скорость. Несмотря на это, Арион всегда отличался любовью к животным, и часто патрулировал улицы Зоанды, пристраивая бездомышей в добрые руки. Он часто тормошил моего отца, чтобы тот обучил его новым приёмам и сразился с ним в очередной раз. И хотя отец не был боевой единицей, а скорее защитником, он частенько хвастался ловкостью и изящностью своих атакующих движений, отрабатывая их на Арионе, а тот радовался и вставал снова и снова.

Как это часто происходит в жизни, всему были свои причины: Арион рос без отца, тот погиб, как принято считать, в несчастном случае близ горы Неро, столкнувшись с торговым караваном. На тот момент мать Ариона, Эгельда, была беременна им и готовилась к родам. Их принимала лично моя мать, так как Эгельда находилась в ужасном состоянии после потери мужа. Арион не верил в официальную версию расследования и посвящал свою жизнь поиску правды. Он представлял собой высокого, атлетичного парня блондина, с густыми волосами, которые часто зачёсывал назад и покрывал неизвестным составом для укладки. Мы часто подшучивали с Гердой над его манией следить за причёской. Во многом, именно это мешало ему вести бой и он получал оплеухи от моего отца. Познакомились мы все ещё с детства, когда нас только отправили в базовую школу начального уровня. В Ассикальдии существовало несколько ступеней образования: начальный уровень (8-15 лет) средний уровень (16-19)  и высокий (20-24). На среднем уровне ученик выбирал профиль подготовки, самыми распространёнными были торговое дело, дипломатические отношения, врачевание и строительство. На высоком уровне выбор расширялся в сторону отдельных направлений, и можно было досконально развиться в конкретной сфере. Я с горем пополам закончила начальный уровень, поступила на средний, обучалась по программе общей подготовки природоведения. Там стало поинтереснее, поэтому я собралась и доучилась до конца. Герда же предпочла изучать на среднем уровне швейное дело, чтобы в будущем стать модельером и владеть собственной сетью швейных мастерских. В амбициях ей точно не занимать, она была родом из семьи среднего достатка, ближе к знатным. Отец Герды, Рофин, выходец из Гронда, и всегда питал любовь к Ассикальдии, поэтому в один момент жизни переехал туда, и встретил её маму, Эсилью. Рофин работал в мэрии Ассикальдии, был активным общественным деятелем и миротворцем. Эсилья до встречи с Рофином старалась активно помочь своей бедной семье и работала  за двоих: помощницей в лавке изделий из кожи, и в таверне “Глас богов” напротив мэрии. Именно в таверне они и встретились. В особенности их знакомства и отношений вас погружать не стану, но Герде очень повезло, она росла в семье с материальным и духовным достатком.

И вот, в очередной раз, когда к нам в дом пожаловал незваный гость, я ожидала увидеть Герду или Ариона. Я неспеша подошла к двери, потянула толстенный металлический засов (и зачем отцу столько брутальности в вещах?), и была удивлена: к нам пожаловал Кайл, близкий друг моего папы, некровный брат. Он часто проводил со мной время в детстве, обучая алхимии, рассказывая про Ассикальдских богов, различные верования народов соседних стран, и про географию нашего королевства, а также заставлял меня учить Грондский язык, который так мне и не дался, хотя пару слов я ещё могу вспомнить. От неожиданности я забыла что-либо сказать, и первым диалог начал Кайл.

– Здравствуй, Аскелья. Я к вам ненадолго, хотел навестить. Давно не виделись! У меня выдалось очередное длинное путешествие по континенту. Держи, кстати, сувенир из Гронда, не забыла ещё ненавистный тебе язык? – с ноткой ехидности спросил Кайл, протянув мне красивый цветной камень небольшого размера ромбовидной формы, внутри которого была заключена вставка из золота.

– Кайл… проходи, конечно! – протрезвела я – Как раз мама с папой уже сидят за столом, ты вовремя! Спасибо за подарок!

– Да неужели? Эти любящие поспать совы бодрствуют в столь ранний час? Я привык их будить своим приходом! – сказал Кайл, пройдя в дом, после чего я захлопнула дверь, ослеплённая солнечным светом с улицы.

Кайл был мудрым, суровым, очень высоким мужчиной крепкого телосложения. У него были короткие кудрявые коричневые волосы, карие глаза, густая борода, выраженный ассикальдский профиль, проколотое левое ухо, в котором красовалась серьга в форме пера. Он любил носить чёрный кожаный плащ, которым очень гордился, хотя плащ уже требовал вмешательства портного. Кайл был многогранной личностью, с очень широким мировоззрением. Его главной целью в жизни было интересно её пройти, познать суть вещей и просто хорошо провести время. С папой они подружились ещё со времён академии ремёсел среднего уровня, после чего вместе служили наёмными стражам. Они стали очень хорошими друзьями, настоящими братьями. Насколько я знаю, сколько бы людей Кайл не повидал, в погоне за интересом, он всегда возвращался к отцу, так как в нём он видел своего младшего брата. Мама с этого хихикала и часто подстрекала отца, но не всерьёз.

Отец с радостным удивлением встретил вошедшего Кайла и сразу же пригласил того к столу. Кайл моментально обратил внимание на изменения в облике Поччи и прокомментировал это:

– А давно вы кота поливали?

– Да не смеши, брат! Знал бы ты, с какими новостями сегодня утром пришла Аскелья, всё бы сразу понял. Кстати, поздравляю с сорвавшимся планом по нашему пробуждению. Мой утренний гнев пал не на того. – ёрничал отец, горячо приветствуя старого друга.

– Я как раз по поводу этого. Моё путешествие затянулось, Я успел исследовать западную часть материка, за Грондом. Мне довелось посмотреть на ранее бедную Норну и Тавринию. Сейчас туда большое количество денег уходит, они успели отгрохать себе роскошные дворцы, ты бы видел, Генрих. Помнишь, как мы с тобой отправились на юг Норны? Там был тихий ужас, ты разорился на раздаче денег бедным, так ещё и вступился за мальчугана, который хлеб своровал от голода. Ух знатно мы там всех пошатнули, но я о другом пришёл поговорить. – Начав свой рассказ, определённо истосковавшийся по нахождению гостем в нашем доме, сказал Кайл.