Матабар V

Не время становиться зверем. Не время надевать шкуру матабар. Чтобы выйти из этой ситуации, чтобы как можно быстрее закончить начатое, Арду требовалась холодная голова. Думающая голова, а не ищущая возможности напасть на противника.

Даже несмотря на то, что рядом находились те, чьи лица-морды порой все еще навещали его нечастые ночные кошмары.

Они шли по лесу еще около десяти минут, пока не вышли на просеку, где в центре стоял частокол. Самые обычные, обтесанные топорами бревна, воткнутые в землю, стянутые канатами и заточенные на концах, напоминая копья. Толщиной в человеческое тело, высотой метров в десять, в основном из хвойных пород – те лучше подходили под строительство.

Арди заозирался по сторонам. Сотни елей и сосен срублено и повалено, еще столько же лиственных пород.

Орки, может, и ценили природу своих степей, но когда оказывались в лесах, пользовались ими точно так же, как и люди. Если им что-то требовалось, то они просто брали и не задумывались ни о чем другом. Именно поэтому матабар пусть и имели близкие отношения с орками, но никогда не пускали их на гору. Матабар не валили лес. Это считалось неправильным. Пользоваться можно было только той древесиной, которую повалил ветер.

Орк, идущий впереди, замахал рукой, и на дозорной вышке раздалось несколько гулких рыков, после чего по ту сторону зазвучал тяжелый топот. Засов на «воротах» поднялся, и несколько десятков громадных орков толкнули створки в разные стороны, открывая достаточный проем, чтобы внутрь прошла вереница гостей.

– Держите медальон при себе, господин Кралис, – как можно тише, но так, чтобы Нил его услышал, произнес Арди. – И в случае чего – сразу подавайте сигнал.

– Вы не доверяете оркам? – удивился Садовник.

– Я не доверяю Шанти’Ра.

Когда они вошли внутрь, Ардан ни на секунду не расслаблялся. Он подмечал каждый нюанс, прислушивался к каждому звуку, запоминал каждую ноту запаха. Из шатров, сложенных из палок и шкур Лохматин, выходили орки. Кто с винтовками, другие с топорами и ножами. Они скалили клыки, рычали, кричали оскорбления и смеялись. Всем своим видом пытались запугать визитеров. Просто чтобы утвердиться в своем превосходстве и принизить тех, к кому не испытывали ничего, кроме презрения и ненависти.

Ардан же крепко сжимал посох. Любое неловкое движение, любой щелчок взведенного курка – и он использует каждое заклинание из своего арсенала, досуха выпив накопители. Потому что, видят Спящие Духи и Вечные Ангелы, в глубине души он надеялся, что это произойдет. Что кто-то из Шанти’Ра даст повод, хотя бы малейший повод усомниться в том, что это не переговоры, а банальная ловушка.

Но дальше запугивания дело так и не заходило.

Орки не отходили от своих шатров и только забавлялись тем, что пытались запугать Плащей. Облаченные в черное работники Второй Канцелярии впечатлились не сильно, а вот от Перси и Федора запахло неприятным ароматом страха. Особенно от Перси. Не потому, что Федор оказался отважнее, а потому что Полских не имел в своей жизни того пореза на душе, с которым жил рыжеволосый Кенбиш.

Каково ему оказаться в логове тех, кого он открыто называл зверьми, которым самое место в загоне. И теперь Перси подспудно боялся того, что эта информация всплывет наружу и он навсегда останется здесь, за бревенчатыми стенами орочьего лагеря.

Наконец они подошли к самому большому шатру, вход которого был украшен…

Ардан до хруста сжал челюсти.

Шкуры, формировавшие тамбур, служивший тепловым зазором, чтобы зимой не впускать холод, а летом – наоборот, удерживать прохладу, держались не на жердях, а на легко узнаваемых бугристых костях Шагальщика.

– Внутрь зайдет только полукровка, – прорычал предводитель группы орков. – Остальные ждут здесь.

– Мы не договаривались, что…

– Мы договаривались говорить, – орк тут же оборвал Нила, демонстрируя свое знание Галесского и понимание того, что Кралис, в свою очередь, понимал орочий. – Но мы не договаривались, как мы будем говорить, коротышка. Внутрь пройдет только полукровка, или никакого разговора не состоится.

Рука Збига заметно дернулась (видимо, наречием степных орков владел не только Нил), но Нил тут же остановил его взмахом открытой ладони.

– Коллега?

Ардан только пожал плечами и посмотрел в глаза орку… который тут же отвел взгляд в сторону. Неудивительно. Все же Ардан почти год прожил в доме орков, пусть и в далекой столице, а обладатели внушительной мускулатуры обладали таковой и когда речь заходила о языках. Очень длинных языках…

– Если не вернусь через десять минут, то…

– Я свяжусь с Кузнецами, – нисколько не скрываясь, Нил закончил фразу за Арда.

Орк лишь хмыкнул и отдернул в сторону полог из шкур. Ардан, опираясь на посох, вошел внутрь и, сделав несколько шагов, миновал тамбур.

Громадный шатер внутри представлял собой земляной круг. В центре – костровая яма, обрамленная костями. Костями людей и других орков. Учитывая занятия с кадаврами, Арди безошибочно их определил.

Над костровой ямой висел простой железный котелок, внутри которого закипало травяное варево, чем-то напоминающее по запаху ягодный отвар. Поодаль от костра свалены в кучу шкуры, заменявшие шаману постель. Еще здесь находилась деревянная стойка, увешанная костяными бусами, заставленная черепами с вырезанными на них символами; несколько свитков из дубленой кожи – тоже с символами. И, собственно, все.

Орки не особо имели представление о таком понятии, как «собственность». Они владели лишь тем, что им требовалось для жизни и перехода с одного места обитания на другое. Следом за Лохматинами и сезонами природы. Они блуждали по степи, совсем как их собратья – волки.

– Ты и я, горный собрат, – произнес орк, ворошивший ножом золу под котелком.

Он выглядел почти таким же, каким его запомнил Арди. Серокожый, престарелый, с жидкими, прозрачными волосами, стянутыми в косу. Покрытый желтыми шрамами и темными пигментными пятнами. А еще с повязкой на левом глазу и обрубком вместо левой руки. Это то, что забрала с собой Цассара.

Интересно, как прошел бы ее бой с шаманом Шанти’Ра, если бы не странные браслеты на запястьях вампира…

Явно заметив направление взгляда визитера, орк провел пальцами по лицу и культе.

– Ходящая Сквозь Ночь забрала свою дань, – без особого сожаления прохрустел шаман.

Его голос звучал сродни тому, как звучит сломанный старый крекер. Уже зачерствелый и безвкусный.

Арди, показательно игнорируя приветствие охотников, подошел к костру и уселся рядом с ним в той же позе, что и орк. Он достаточно прочитал в свитках Атта’нха и еще больше услышал в историях прадедушки, чтобы вполне сносно разбираться в обычаях орков и матабар.

– Так ты начинаешь беседу, горный собр…

– Мы не братья, орк, – едва сдерживая клокочущее в груди ледяное пламя, перебил Ард. – Ты не брат мне. Я не брат тебе. У нас нет общих путей. И если бы не необходимость, то мы бы не встретились вновь.

Единственный глаз шамана не отразил никакой эмоции. Он вообще ничего не отражал, кроме пляшущих язычков пламени, кочующего среди искрящихся углей.

– Встретились бы, юный Говорящий, – спокойным, привычным хрустом старческого голоса возразил орк. Сгорбленный, с сухими конечностями, почти лишенными мышц, он не выглядел встревоженным. Скорее даже наоборот. – Мы связаны кровью. Ты и мой вождь – ваши пути переплетены теснее, чем ты полагаешь. Вы начали свой Larr’rrak, но не закончили его. Придет время, и духи вновь сведут вас вместе, чтобы закончить начатое. Когда наступит время Великих Песен, вы встретитесь вновь. Встретитесь в третий раз. И ваш Larr’rrak будет завершен.

– Я уже слышал этот бред от твоего вождя, орк, – кто бы знал, какими трудами Ардану давалось каждое слово, дерущее глотку не хуже когтей барса. – И если мы сойдемся снова, то…

– То что? – внезапно резко обернулся шаман, и единственный глаз, глубже Синего озера, едва не утопил в себе разум Арди, вовремя, как и учил Скасти, представивший холодные Алькадские пики. И, как и в случае с герцогом Абраилалом, изо рта шамана вырвались облачка инея, но тот не обращал на них внимания. – Я сказал тебе слова наших предков, а ты отмахнулся от них. Так же, как отмахиваешься от своей крови. Ты ходишь как человек. Ты носишь шкуры людей. Ты знаешь их лжеискусство. Но ты ничего не знаешь о матабар. Ничего не знаешь…

Ардан не сдержался. И, наверное, никто бы не сдержался. Он и так терпел слишком много. Навершие его посоха уперлось в грудь шаману, а вокруг их обоих по траве зазмеились полоски льда, и холодный ветер заставил крыльями испуганной птицы затрепыхаться шкуры шатра.

– Не говори мне про матабар, орк! Где вы были, когда в горах проливалась кровь моих предков? Скажи мне? А? Где были Шанти’Ра? Где были степные братья моих предков?! – Ард знал, что говорит так лишь потому, что хочет причинить боль орку. Хочет уязвить его драгоценные «пути предков», а на деле ему было плевать. Плевать на далекое прошлое и на причины, почему Шанти’Ра так и не пришли на помощь. – Вы сидите здесь, в своих степях, выполняя неудобную работу для людей, прикрываясь тем, чем вы там прикрываетесь, чтобы оправдать свое существование. Потому что знаете – знаете! – что стоит вам хоть немного отойти в сторону от негласных правил, как вас уничтожат. И не останется больше ни степных орков юга, ни Шанти’Ра. Так что не смей, орк. Не смей говорить мне, что я должен делать, а что нет. И не смей даже думать, чтобы произнести имя моего отца.

Ардан прикрыл глаза.

Вдох-выдох.

Он убрал посох в сторону.

Вдох-выдох.

Нельзя забывать про холодную голову. Нельзя забывать наставлений Скасти и Атта’нха. Как бы ни были быстры и сильны лапы охотника, его голова и живущий в ней разум всегда быстрее и сильнее. Нельзя поддаваться инстинктам горного барса, когда от него требовалась хитрость белки и мудрость волка.

Нельзя вспоминать о крови матабар, когда единственная надежда на кровь галессца.

Но орка, кажется, нисколько не задела пусть и правдивая, но жестокая отповедь. Он лишь отвернулся к костру и вновь устремил взгляд внутрь пламени.

– Ты прав, Говорящий, мы не помогли вам. Мы оставили вас на растерзание человеческому племени, – шаман ворошил костер палочкой и говорил тише, чем шипели угли. – И может, тем и снискали на себя проклятье духов. Может, нам надо было забыть о том, что наши горные собратья не спустились со своих гор, когда это нас били и кололи. Когда оскверняли наши тропы. Когда это наш, а не ваш плач рвал небеса. Может, нам стоило быть выше застарелых обид. Может быть…

– Не надо рассказывать мне о разобщенности Эктаса, орк, – отрезал Ардан. – Ты не мой профессор, а я не на лекции.

– Я лишь указываю тебе, что каждый из нас живет со своей собственной болью и обидой, и…

– Не тебе мне на что-либо указывать!

Шаман дернул головой в его сторону, но так и не посмотрел. Все так же разглядывал пламя.

– Я слышу, как в твоем сердце ревет от ярости горный барс. Сейчас он говорит. Он, а не матабар, Говорящий или даже человек. Говорит чужим для тебя языком и чужими для тебя словами. В тебе говорит неоконченный Larr’rrak, и поэтому духи сделают так, чтобы он был завершен. Сделают так, чтобы твое сердце утолило свою жажду крови, а разум открылся тому, что от него сейчас скрыто.

Ардан снова прикрыл глаза.

Вдох-выдох.

– Я пришел сюда, орк, чтобы предложить сделку, – стараясь унять рвущегося наружу барса, медленно говорил Ардан. – Вы отходите в сторону и позволяете Армии заняться теми, кто укрылся на погрузочном пункте. В свою очередь Армия обязуется предоставить вам свободный и беспрепятственный проход в степи.

Шаман какое-то время молча ворошил угли и наблюдал за тем, как вились искры, запутанные в своем хаотичном танце.

– Ты говоришь, но ты даже не слышишь, что именно ты говоришь, Ард, – шаман произнес его имя легко и без каких-либо эмоций. – Обязуется предоставить… отойти в сторону… Посмотри, что делает с тобой незавершенный Larr’rrak. Он съедает тебя изнутри. Сводит тебя с ума. Наполняет твое сердце злобой. Зачем нам, своей же волей, подвергать себя подобной участи? Зачем нам звать лишние страдания? А что до прохода в степи… эти земли – наши земли. Мы вольны приходить и уходить, когда захотим. А если захватчики нам помешают, то прольется кровь. И наша. И захватчиков.

– Вас перебьют.

Шаман криво усмехнулся.

– Возможно, если бы ты был чистокровным матабар, то знал, что лучше умереть на пути предков, чем жить, сойдя с него, – шаман отложил палочку в сторону и, держась за костяной посох, с трудом поднялся на ноги попутно, звеня десятком костяных ожерелий, заменявших ему Larrik. – Мы не уйдем отсюда, Ард, пока не прольется кровь Шангри’Ар и мы не утолим свою жажду их крови. И мы не станем слушать захватчиков, которые говорят нам, на нашей земле, как нам же себя вести.

Примерно что-то такое и ожидал услышать Ардан. Шанти’Ра никогда бы не согласились на условия, выдвинутые Армией и Второй Канцелярией. О чем, разумеется, не могла не знать ни одна, ни другая организации.

Как удобно получается.

Если орки согласятся и уйдут обратно в степь – хорошо, меньше проблем.

А если нет – то тоже весьма удобно, потому как создаст вполне себе приятный прецедент, которым в нужный момент, в неопределенном будущем, можно оправдать карательную экспедицию любого масштаба и степени кровавости.

И шаман, разумеется, это тоже понимал.

А если он понимал, то…

– Зачем тогда ты согласился говорить, орк?

– Нарг мое имя, – представился орк, назвав явно укороченное имя, чем, по сути, признавал умения Арди как Говорящего.

– Мне плевать, как тебя зовут, – Ардан не смог сдержаться и произнес: – Я забуду твое имя уже этим вечером.

Орк дернулся и впервые в его единственном глазе отразилась эмоция, отличная от спокойствия. Засверкали символы на костяных ожерельях, а посох в руках шамана слегка завибрировал.

– Ты переходишь границы в своей дерзости, Ард!

Ардан вскочил на ноги быстрее, чем сообразил, что он делает и где находится.

– Давай, орк, – раскрылся гримуар в его руках и заблестели накопители на пальцах. – Дай мне повод.

Но сказанные им слова возымели ровно обратный эффект. Шаман мигом успокоился, а его ожерелья и посох затихли.

– Неоконченный Larr’rrak. Видишь, что он делает с тобой? – Орк, не поворачиваясь к Арду спиной, прошел к своей деревянной стойке и снял с нее кожаный свиток. – Мы не можем уйти, оставив жажду крови неутоленной. Но если мы утолим свою жажду, то Шангри’Ар захотят утолить свою. А затем мы. А затем снова они. Так начнется Великая Песня между нашими племенами, потому что именно так они всегда и начинаются. Прежде, чтобы избежать Великих Песен между племенами, мы обращались к королю Эктаса. Но теперь нет Эктаса. Нас никто не рассудит. А люди… люди это люди, Ард. Они чужие на наших путях.

– Зачем ты мне это говоришь, орк?

– Затем, что в тебе есть половина матабар. А Шангри’Ар прошли через твои земли. Получается, что ты имеешь право принять участие в нашем споре. Принять участие в Larr’rrak.

Орк кинул свиток Ардану. Тот поймал кожаный сверток на лету и, развернув, вчитался в резкую, кривую вязь орочьих символов.

– Шангри’Ар будут биться с вождем на Larr’rrak, чтобы не плодить кровавой вражды. Чей вождь победит, то племя и право перед ликами духов, а проигравшее должно уйти.

– Это ловушка, Ард. Если сюда придет мой вождь, то люди убьют его. Потому что он им важнее того человека, что держат в плену Шангри’Ар.

Ард свернул свиток и кинул обратно, прямо на землю – под ноги орку.

– Назови мне хоть одну причину, орк, по которой я должен рисковать своей жизнью на ваших разборках. Потому что, если честно, я не вижу ни одной.

Орк повернулся к нему и улыбнулся частично беззубой улыбкой. Немного насмешливой, чуть горделивой, весьма победной и лишь слегка сентиментальной.

– Потому что жажда крови не полностью владеет твоим разумом, Ард. И потому что ты знаешь, что в нашем племени есть дети, которые ни в чем не виноваты. И есть десятки тысяч других орков, которые тоже не виноваты в том, что между нами произошло. А именно они пострадают, если ты сейчас оставишь все как есть и покажешь мне свою спину.

Ардан молчал. Потому как что бы он ни сказал, оказалось бы неправдой. Было бы неправдой сказать, что ему плевать на детей Шанти’Ра, которые могут стать жертвой карательных экспедиций или междоусобицы с Шангри’Ар. И в равной степени неправдой стало бы заявление, что ему не плевать.

Спящие Духи.

Как все сложно…

– В любом случае я не вождь и…

И Ард осекся. Потому что на самом деле из всех присутствующих он единственный, кто обладал этим титулом. Просто из-за юридической формальности. Являясь единственным официальным представителем горных племен Алькады, он автоматически становился их вождем.

Вождем никого и ничего.

Но вождем.

А значит…

– Чего ты добиваешься на самом деле, орк?

Шаман промолчал.

– Я не поверю, что это совпадение, что вы загнали Шангри’Ар на перевалочный пункт именно в тот момент, когда я собрался приехать из столицы. И я не поверю, что это просто совпадение, что вы, судя по всему, заранее договорились о поединке вождей.

Шаман только отмахнулся.

– Твои мысли запутаны черными одеждами, которые ты носишь, Ард. Не у всех событий есть запутанные причины. Порой что-то происходит лишь потому, что должно произойти. Потому что таков сон Спящих Духов.

Ардан вслушивался в ритм сердца орка, но то ни на мгновение не сбивалось со своего ровного шага. Орк не врал. Либо врал так искусно, что Арди ничего не слышал. И что-то подсказывало юноше, что правильный второй вариант.

– Если я одолею орка Шангри’Ар на Larr’rrak, то вы уйдете в степи и оставите Дельпас с Пресным в покое?

– Поверь мне, Ард, нам нравится находиться здесь ничуть не больше, чем людям нравится наше присутствие.

– Не надо говорить со мной в манере Фае, орк. Я знаю правила. Могу задать вопрос и трижды.

Лицо орка посуровело, но он все же ответил:

– Да, Ард. Мы уйдем.

– Хорошо, – кивнул Ард. – Тогда идем к Шангри’Ар.

Ардан, нисколько не заботясь о том, что шаман Шанти’Ра может сделать, натянул бандану обратно на лицо, развернулся и направился в сторону выхода. Позади он услышал глухое, угрожающее рычание, но не обратил на то ни малейшего внимания. Если что он и уяснил во время расследования «Дела Пауков», так это то, что пока кто-то кому-то нужен, то как бы этот кто-то себя ни вел, какие бы ошибки ни совершал – с ним ничего не произойдет… во всяком случае до тех пор, пока сохраняется сама нужда.

Отодвинув посохом край шкур, Арди пересекся взглядом с Нилом.

Плащ немного нервно курил и вертел в пальцах медальон, попутно то и дело поглядывая на часы. Но увидев вышедшего на воздух коллегу, несколько успокоился.

– У тебя оставалось полторы минуты, – Плащ постучал костяшкой пальца по циферблату.

– Ага, – не очень разборчиво промычал Ардан.

Нил перевел взгляд с юноши на шамана, подозвавшего к себе одного из орков.

– Проклятье, коллега… мне не очень нравится то, что я сейчас вижу, – Нил выдохнул облачко дыма и шмыгнул носом. – Летняя простуда, будь она неладна… Ты о чем-то смог договориться.

– Смог.

– И? Подробнее можно мысль развернуть?

Ардан закрыл гримуар и опустил тот обратно качаться на цепочках.

– Мне придется пройти Larr’rrak с орком Шангри’Ар.

– Что? Пройти ларец, или как там правильно говорить… Ты же сказал, что это нечто вроде закона.

– Я сказал, что нет прямого перевода, – чуть грубее, чем обычно, исправил Арди. – Это и закон, и обычай, а еще так называют тех, кто остался в Великих Песнях, и… несколько других смыслов, которые я сразу не вспомню.

– Предположим… – протянул Нил. – А какой сейчас у этого слова смысл?

– Смысл в том, что я буду драться с орком.

Брови Нила едва не коснулись линии роста волос.

– Драться? – прохрипел он. – С орком? Нет, ты, коллега, конечно, высоченный, как фонарный столб, но и точно такой же субтильный. И драться? – Нил указал большим пальцем себе за спину, аккурат туда, где несколько орков тащили на плечах туши… лосей. – С ними? Это же самоубийство.

Арди вместо ответа только качнул посохом. Насколько он знал из свитков волчицы, на Larr’rrak можно было использовать свое оружие. Именно поэтому Гектор пользовался ножом, а вождь Шанти’Ра теми странными топорами.

Чем посох не оружие?

– Вечные Ангелы, коллега, давай лучше воспользуемся запасным вариантом, – Нил качнул медальоном. – Мы превратим в фарш все, что там находится, и…

И Кралис осекся. Потому что «превратить в фарш» они могли, но вместе с этим самым фаршем из мясорубки вывалится столько разнообразных проблем, что по итогу они проиграют куда больше, нежели выиграют.

Кралис выругался и прошипел себе под нос:

– Мне кажется, я начинаю понимать, почему столица предложила тебе такие деньги.

Да. Ардан теперь тоже понимал, что полугодовой оклад и премию не получают за «просто поговорить».

Остальные Плащи, видя, но не слыша напряженного разговора, подобрались и попросили Перси с Федором не отходить от них ни на шаг.

Собственно, их совет пригодился уже через несколько минут.

Орк, с которым переговорил шаман, вернулся с группой из двух десятков самых мускулистых и самых высоких сородичей. Каждый весом не меньше четверти тонны, а ростом под два тридцать. Эти громады выделялись даже среди остальных Шанти’Ра. Ард был уверен, что некоторых из них он видел прошлым летом. И судя по самодовольным мордам, а также характерным свежим шрамам от пуль, он не ошибся.

В ладонь вновь впилась древесина посоха…

– Идем, – глухо гаркнул орк-предводитель, и процессия двинулась на выход из лагеря.

Шаман шел позади главаря. Опять же – из свитков Атта’нха Арди узнал, что шаман не считался де-юре какой-либо значимой фигурой в племени, но в то же время он воспринимался как духовный проводник и мудрый наставник. Иными словами, порядки орков обеспечивали шаману возможность получить уважение и признание, если тот оказывался достоин таковых, но не наделяли ими по факту обладания титулом.

Наверное, профессор истории в Большом увидел бы в этом любопытный негласный социальный договор, который нивелировал саму возможность борьбы за власть в племени между вождем и шаманом, но Ардану, признаться, в данный момент было плевать.

Он просто шел следом за орками, стараясь не впускать в память сцены окровавленных, растерзанных тел, которые вместе с Плащами и северными переселенцами они хоронили в степи на безымянном холме.

Получалось не очень хорошо.

Но Арди старался.

Так же отчаянно, как старался не думать и про своего отца.

А вот этого не получалось и вовсе.

* * *

Погрузочный пункт выглядел вполне себе обычным промышленным сооружением. Несколько протяженных складов, напоминающих собой слишком уж громоздкие фермерские амбары. Два железных крана, работающих на дизельных двигателях; пустые бочки из-под топлива, одиноко ждущие своей участи на местами прогнившей речной пристани; вытоптанная до состояния пыльного картона земля под ногами; центральная вышка управления с громкоговорителями; сложная паутина Лей-кабелей, тянущихся от одного стального шпиля к другому, и… все.

Разве что с краю обнаружились две бытовки. Не очень аккуратно сбитые из обожженных досок.

Никаким забором пункт огорожен не был – попросту без надобности. С севера к пункту тянулась колея проложенной железной дороги и деревянный перрон. Поодаль от нее длинная просека со следами волока – какую-то часть грузов тащили на лошадях.

Вот и все.

Орк из числа Шанти’Ра сделал шаг вперед, и тут же с карниза одного из складов раздался выстрел. Пуля ударила аккурат перед орком.

Шанти’Ра взяли в руки винтовки и топоры, но остановились. Плащи предусмотрительно сделали шаг назад, попутно утягивая за собой и гражданских.

Сперва ничего не происходило, но затем ворота одного из ближайших складов открылись. Разумеется, ворота именно склада номер четыре, на котором и находился объект, столь интересующий корону.