Матабар V

– У меня не осталось никого и ничего, Ард. Кроме револьвера и бутылки. И каждый вечер я прикидывал и думал, что мне засунуть себе в горло – виски или свинец. И знаешь – один раз победил свинец. Только вот револьвер дал осечку. Не выстрелил, зараза. А второй раз я спустить крючок не успел, – Келли выдержал паузу и украдкой провел ладонью по лицу. Шериф не был сентиментален, но не был и бесчувственным. Просто человек. Как все они. – Все случилось в офисе. Я задержался с бумагами. Твоя мама тоже задержалась. Она принесла что-то на подпись и успела выхватить мое железо до того, как я раскрасил бы стены своими мозгами.

Интересно, как сложилась бы их жизнь, если бы Шайи в тот день не стала задерж…

– Ты сейчас думаешь, что было бы, не задержись Шайи на работе, да?

– Да, – снова без промедлений ответил Ард.

– Честный… честный и жестокий, – и Келли снова, без тени обиды или злобы, фыркнул. – Как зверь.

– Келли, меня воспитывали барс, волчица, рысь, медведь и бельчонок.

– Ха, знаешь, бельчонок в данном перечне выглядит немного нелепо.

– Почему?

– Потому что он из них самый безобидный.

Безобидный Скасти… вряд ли Арди сегодня услышит что-то столь же далекое от реального положения дел.

– Матушка тебе этого не рассказывала?

Ардан покачал головой. Видимо, не хотела портить впечатление о своем новом муже.

Келли внезапно, кряхтя и цедя ругательства, наклонился и вытащил из-за голенища рабочих ботинок короткий нож. Но не рабочий, а боевой.

– Признаться, спина меня утомляет даже больше, чем колени, – процедил бывший шериф и положил клинок на столик.

– Что это?

– Нож, Ард.

Ардан шумно выдохнул.

– Извини, здоровяк, мне показалось, что шутка будет забавной, – поднял открытые ладони Келли, из-за чего едва не выронил сигару. – Это нож Олафа Бленски.

– Понятия не имею, кто это.

– А ты и не должен, – Келли убрал пепельницу с живота и, хрустя всем, чем только можно похрустеть, потянулся. – Олаф Бленски был моим сослуживцем. И товарищем. Погиб, когда нас отправили в поддержку корпуса, на фланг которого пришелся удар племени. Армондцы пробились через первую линию укреплений и уже почти дошли до окопов, как мы ударили им в бочину. Месиво было еще то, Ард. А потом какой-то перепуганный штабной офицер, опасаясь, что мы не успеем их перемолоть и авангард кочевников пробьется в окопы, отдал приказ артиллерии. И нас накрыло. Всех. Без разбора. Своих, чужих. Осколочным снарядам вообще плевать, кого в труху потрошить. Кони, деревья, люди, Армондцы, имперцы, Олаф Бленски… да плевать осколкам. И офицерам некоторым – тоже плевать.

– А чего он…

– Чего он испугался? Ну уж точно не того, что в окопах резня начнется, – в тоне Келли прорезалось явное презрение и нечто сродни мстительности. – За свою задницу он переживал, Ард. Что в отчете придется писать о том, что позиция сдана. А там у руководства повыше возникли бы вопросы к руководству пониже. То бишь – к этому самому офицеру. Вот он и отдал приказ стрелять.

Ардан все еще не мог понять, как подобное было возможно.

– У него не было информации о том, что вы успели ударить в спину кочевникам?

Келли медленно повернулся к собеседнику и какое-то время молча разглядывал.

– Значит, не до конца тебя еще пропекла Метрополия, здоровяк… – тихонько прошептал Келли, и куда громче ответил: – Да все он знал, офицер этот. Просто срать хотел. Своя шея и свой маленький, поганый отчет ему был важнее. Нас тогда примчалось сто сорок человек и столько же лошадей. Кочевников порядка двух сотен. А в окопах две опорные точки по пять стрелков в каждой. Ну и сигнальный пункт. И вот ради этого сигнального пункта и двух опорников офицер покрошил в труху пятьдесят семь всадников Империи, включая Олафа Бленски. Ему осколком пробило легкое. И я стоял и смотрел на то, как мой друг захлебывался и тонул в собственной крови. А все, что я мог сделать – просто смотреть. Потому что мне повезло. А ему нет.

Ардан молча смотрел на нож.

– Мы с ним когда-то условились, что кто первым помрет, тот оставит другому наследство. Олафу нравились мои револьверы, так что если бы я опередил его по дороге на встречу с Вечными Ангелами, то он забрал бы их себе. А мне нравился нож. Этот нож, – Келли легонько толкнул по столу клинок. – Я его забрал тогда. Не помню как, если честно, но забрал. Но знаешь, когда первый раз воспользовался?

Ардан пожал плечами.

– Когда вернулся сюда, – ответил на свой же вопрос Келли. – Когда вернулся в Эвергейл и перерезал им горло тех ублюдков орков, что сожгли мою семью. Жаль только, что сына вождя оставил. Думал отдать суду. Зря… может, если бы не отдал, твой отец был бы жив и… моя жена тоже.

Ардан отвернулся от ножа.

– Таков сон Спящих Духов, – отстраненно произнес Ард.

– Что?

– Тоже самое, что и «на все воля Света».

– А, понял, – скупо обрубил Келли.

Арди снова повернулся на запад, где Ральские горы скрылись в ночи. Те находились слишком далеко, чтобы разглядеть их в любое иное время суток, кроме заката, когда высокие пики рассекали потоки последних солнечных лучей.

– Я не твой отец, Ард, – Келли выдохнул очередное облако дыма и затушил окурок. – Я никогда не собирался им становиться. Никогда даже не хотел этого. Не хотел быть им. Не хотел заменять его. Если честно – не очень даже хотел вспоминать его. Но все равно вспоминал. Каждый раз, когда видел Эрти. Поначалу было тяжело. Затем легче. А потом, в какой-то момент, я перестал видеть в Эрти кого-то, кроме своего сына.

Арди тяжело было это слышать, но он слушал. Из уважения. Потому что если как-то и можно описать те чувства, что он испытывал к Келли, то проще всего назвать их уважением. Келли заслуживал хотя бы такого.

– Я не лез к тебе с советами. Не просил ничего. Ничего не требовал. И не стал бы делать исключения и сейчас, если бы не… – Келли вздохнул. – Если бы не ключ в твоих руках, здоровяк. Ключ, на который ты смотришь точно так же, как когда-то я смотрел на этот нож.

Ардан дернулся в сторону и, сам не зная почему, резко убрал железку обратно в карман куртки.

– Это то, чему сына должен научить отец, Ард. И может быть, наступит тот день, когда сыновьям больше не потребуется такое знание, но пока он не наступил – это надо рассказать. Мне это когда-то давно рассказал мой отец. Когда я чуть было не проломил камнем голову парнишки, с которым не поделил какую-то ерунду. А моему отцу рассказал его отец, а ему – его. И так далее. Но твой не успел рассказать тебе, а у зверей… у зверей, полагаю, все немного иначе, – Келли, правой рукой тяжело опираясь на столик, а левой придерживая поясницу, поднялся на ноги и снова потянулся. – В мире есть разные враги, Ард. Есть такие враги, которых ты жаждешь убить, растерзать, подвергнуть их таким страшным мукам, чтобы Ангелы заплакали. Таких мало, но такие враги есть, здоровяк. Есть другие враги, Ард. Которых ты уважаешь, понимаешь и смерть которых вызывает у тебя сожаление и, может, легкую ностальгию – таких тоже мало, здоровяк. Еще меньше тех, кого ты ненавидишь. Но и тех и других – единицы.

Келли подошел к столу, забрал нож и, стоя, ловким, ковбойским движением закинул его, не нагибаясь, обратно в ножны.

– Но в основном ты убиваешь и калечишь тех, на кого тебе по большому счету плевать. Ты бы и не хотел причинять им вреда, но тебе не оставили выбора. Таких большинство, Ард. И на фронте. И в жизни. Ты просто выстрелил. Просто ударил ножом. Просто намагичил там чего-то. Потому что ты вот с этой стороны. А они с другой. Погано? Да. Хотелось бы иначе? Безусловно. Порой мучительно? Если ты не псих, то разумеется. Но проходит день, неделя, может, месяц, и ты забываешь. Все забываешь. Потому что убивать врагов, пусть даже мимолетных, куда проще, чем рассказывают всякие… сказители, – Келли поправил шляпу и повернулся обратно к дому. – Сложно друзей хоронить, Ард. И еще сложнее – близких. Потому что ты жив, а они нет. И ты съедаешь себя, мучаешь вопросами – а что, если бы ты поступил иначе. Что, если бы успел. Что, если бы все обернулось иначе… Твои глаза, здоровяк, изменились не после того, как ты пролил кровь. Потому что, видят Вечные Ангелы, я уверен, что твой путь в столицу не был таким простым, как ты описывал в письмах матушке. Но что я точно знаю, так это то, что только недавно ты похоронил своего друга. Врага убивать легко. Этому даже можно научить. Но никто не научит хоронить друзей.

Ардан непроизвольно сжал карман, где лежал ключ.

– Легче не станет, здоровяк, – совсем уж тихо добавил Келли. – Просто в какой-то момент ты станешь реже об этом вспоминать. А затем еще реже. И еще. И еще. Пока воспоминания не будут возвращаться к тебе только в какие-то определенные моменты. Это как тяжелый мешок за плечом. Ты просто привыкаешь к его весу и… да и все. Такая вот правда жизни, парень.

Ардан прикрыл глаза.

Прадедушка когда-то сказал, что вряд ли на сотни километров вокруг найдется тот, кто его поймет. И прадедушка был прав… и не прав одновременно.

– Ты думаешь о сыне вождя? – спросил Ардан. – Он ведь остался жив.

Келли замер около двери, ведущей на кухню.

– Думаю, Ард. Точно так же, как и ты думаешь о вожде Шанти’Ра.

– А почему тогда не отправишься на его поиски?

– Потому что у меня есть семья, Ард. Моя семья. О которой мне надо заботиться, но… – Келли посмотрел на Ардана из-под шляпы. – Ты ведь знаешь ответ. Потому что находишь свой покой в точно таком же ответе.

– Да, нахожу, – Ардан внезапно понял, что не может удержать слова внутри своего разума. – Завтра я встречусь с ними, Келли. Встречусь с Шанти’Ра… Спящие Духи, Келли, я убил далеко не одного человека. И не только человека. И ни разу не потерял из-за этого сна. Потому что не хотел их убивать. Ни одного из них. Ни тех бандитов в поезде, ни Лею, ни Ильдара, ни Индгара, ни вампира… просто… просто так сложилось. Ты прав. Просто они оказались на другой стороне. А Лею я даже понимаю… лишь дважды я хотел причинить боль…

«Дядя эльф, а это вы так фокусы показываете?»

«Я просто хотела стать сильнее… чем студенты… чем профессора… и они обещали сделать меня сильнее».

Ардан сжал себя руками за плечи и согнулся так, что едва не коснулся грудью колен. Он не видел, но чувствовал, как тени роятся вокруг его ног. Как липкими, пахнущими смертью и отчаяньем, болотными травами они опутывают его ноги. Как постепенно поднимаются по ногам, впиваясь в кожу жалами оголодавших москитов. И оставляя после себя жгучие следы, жадно вытягивают кровь, а вместе с ней и тепло.

Арди с детства не помнил, что такое мерзнуть. Не когда легкий холод едва заметно касается ледяными губами, а когда настолько холодно, что одежда причиняет боль и шуршит о плоть наждачной бумагой, скользящей по необработанному дереву.

– Ты хочешь причинить им боль? – раздался голос откуда-то сверху, где все еще светило солнце, где кроме илистого дна болота, пахнущего тухлятиной и трупным смрадом, осталось что-то еще. – Причинить боль Шанти’Ра?

Арди почувствовал, как десны раздвигают ползущие из челюсти клыки. Как ускоряется дыхание, вырывающееся из онемевшей и пересохшей глотки. Как его собственные когти царапают куртку.

– Так сильно, – то ли прошептал, то ли процедил, то ли прорычал Ардан. Перед его глазами пронеслись сцены прошлого. Отец. Тевона Эллини. Андрей Кальдрон. Северяне. Крики и боль.

А затем ящики с детьми в Метрополии. Мертвыми и изуродованными. Поместье Иригова. Взорванный банк, взорванный храм, эксперименты с Первородными, погибшие люди. Операция «Горный Хищник».

Столько боли… столько гнева… столько ярости… Все это смешивалось, принимало разные образы, разные события, сливаясь в едином порыве, закручиваясь в темный водоворот.

Ардан задыхался внутри него. Задыхался, но не мог отпустить. Потому что завтра встретит Шанти’Ра.

– Так сильно, Келли… я хочу, чтобы они кричали. Громче, чем кричал мой отец. И рыдали. Чтобы видели свое отражение в крови так же, как его видели те дети в степи… чтобы их родители так и не дождались их обратно… – Ардан поднял свои руки и посмотрел на них. Сколько он уже успел пролить крови. Просто… потому что. Без какой-либо даже веской, личной на то причины. Совсем как зверь, опьяневший на охоте от гона и жара чужой жизни на собственных клыках. Если бы он все еще находился в Алькаде, его бы изгнали из стаи. – И я знаю, что могу… я знаю, что могу сделать это, Келли. Я знаю, что могу прийти туда. Что могу взять кольца, накопители, свой гримуар. А если не хватит их, я произнесу слова. И их больше не будет. Ни одного из них. Я могу это сделать. У меня может хватить сил. И останется только кровь и только крики…

Что-то сжало ему плечо. Очень сильно. И очень крепко. Достаточно, чтобы выдернуть из темного болота, гниющего от боли и сгорающего от ярости. Выдернуть обратно на свет. Где дышалось легко. Где затухающий закат еще брезжил где-то на границе Обратного Океана.

– Быть хорошим человеком, Арди, не значит быть тем, кто никому не вредит, – Келли смотрел куда-то туда же. За горизонт. – Если честно, я вообще не знаю, что это значит. Никогда им не был. Но где-то услышал, что хороший человек – это тот, кто обладает силой, чтобы разрушить все вокруг себя, но также и сдержанностью, чтобы так не поступать.

Арди вспомнил слова Атта’нха о том, что делает Эан’Хане тем, кто он есть.

А потом вспомнил слова Катерины о «хороших» и «правильных» людях.

И кто из них двоих прав?

– А как сдержаться, Келли? Как мне, о Спящие Духи, сдержаться?

Шериф молча кивнул в сторону закрытого окна. Там, на полу, забавно надувая щеки и корча смешные рожицы, Тесс играла с Кеной, которая прыгала на цыпочках, размахивая своим новым плюшевым мишкой.

И Арди почувствовал, как холод отступил. Как ему стало теплее.

– Порой этого недостаточно, Келли. Порой достаточно маленького толчка и…

– Я знаю.

– И что тогда?

– А этого не знаю, парень, – шериф отпустил его плечо и отошел в сторону. – И никто не знает. Каждый находит что-то для себя. Это ведь такой вопрос, Ард, ответ на который не прочитаешь в книге и не услышишь ни от отца, ни от друга, ни от командира.

Они замолчали. Но не так, как молчали прежде. Что-то изменилось в этой спокойной тишине, повисшей между ними. Между шерифом Келли Брайаном и дознавателем Арданом Эгобаром. Что-то новое, совсем маленькое, лишь едва-едва зарождающееся.

– Пойду к твоей матушке. Помогу накрыть на стол, а то Эрти сегодня задержится, а у Тесс, – в глазах Келли при виде дочери и рыжеволосой певицы отразился покой. Глубокий и мягкий. – У Тесс есть дела поважнее.

Шериф уже коснулся ручки двери, как Арди сказал несколько слов. Сказал настолько громко, насколько мог найти в себе силы воли, чтобы признать их правоту. Так, что фактически прошептал.

– Спасибо… спасибо, Келли, что заботился и заботишься о Шайи и Эрти. И заботился, как мог, о моем прадедушке. Без тебя бы они не выжили.

Рука Келли дрогнула, и он надвинул шляпу чуть глубже на глаза.

– Может, и выжили бы… но вот я точно подох бы в каком-нибудь салуне или в обоссанной канаве.

И он ушел.

А Ардан посидел еще несколько минут, теребя ключ в кармане куртки, а затем встал и пошел в дом, где его ждали родные. Странная, немного сломанная семья. Место, где он чувствовал тепло и покой.

* * *

– Ты поговорил с ним, дорогой?

– Поговорил, родная.

Они стояли в ванной комнате и, слушая журчание воды, разговаривали. Как оказалось, старший сын Шайи не слышал чужих разговоров, только если их разделяло несколько этажей и шум воды.

– Я не знаю, что делать, Келли, – Шайи совсем так же, как и ее сын недавно (хотя, скорее, наоборот), обняла себя за плечи. – Они не прекращаются. Эти сны. Я вижу, как она бежит за ним. Как тьма бежит по следу за моим сыном, Келли. И это не зверь. И не человек. Что-то другое. Она сейчас далеко. Очень далеко, но… мне кажется, она приближается.

Келли обнял жену и прижал ее к себе.

– Это просто сны, родная, – приговаривал он, поглаживая волосы Шайи. – Просто сны… Ничего более. Ты просто волнуешься за него. Это нормально.

– Да… наверное, ты прав… просто сны…

Да, просто сны. Шайи совершенно не требовалось знать, что Келли сегодня увидел. Увидел, как к согнувшемуся, побледневшему Ардану тянутся тени, так и норовя облепить его ноги. И еще запах. Этот мерзкий, пронизывающий насквозь запах болота.

Глава 6

– К вечеру вернусь, – шепнул Арди, приобнимая Тесс.

Та держала в руках ткань, купленную вчера в магазине около Озерного Порта Дельпаса. Шайи пообещала сшить Тесс летнее легкое платье, прежде чем Ардан с невестой уедут в Шамтур. Синее ситцевое полотно с белыми пятнами, напоминающими миниатюрные облака.

Тесс вызвалась помочь в пошиве, так что сейчас собиралась в сторону мастерской матушки Арди, находившейся на первом этаже с противоположной от кухни стороны.

Девушка сжала ткань так сильно, что смятые складки протянулись на несколько ладоней вглубь полотна, но лицом Тесс не подала ни единого намека на волнение.

– Ты тогда иди, – только и ответила она, попутно клюнув жениха в щеку. – Я буду ждать.

– Скоро вернусь, – как и в прошлый раз, ответил Ард, после чего надел свою категорически неуместную для Предгорной губернии шляпу с короткими полями и вышел на улицу.

Келли с утра уехал вместе с Эрти на процедуры. Врачи пробовали новые лекарства для лечения анемии, и вроде Эрти они помогали, но у Арди имелось несколько иное мнение на этот счет. Если учесть, как быстро вырос его младший и как сильно раздался в плечах, то, возможно, в борьбе с малокровием помогали совсем не врачи.

Мысли завтрашнего дня.

Отмахнувшись от них, Ардан выскользнул из дома и, так же незаметно прошмыгнув по двору, скрылся за забором. Улица Каменщиков встретила его утренним… умиротворением. В отличие от Эвергейла здесь никто никуда не бежал, не нес на себе вязанки дров или мешки с углем, не бежал с ведрами к колодцам и уж тем более не запрягал лошадей, чтобы под палящим солнцем отправиться в путь.

Нет, единственным разнообразием среди одинаковых заборов, когда и не поймешь, где заканчивается один и начинается другой, служил лишь угрюмо ворчащий синий грузовичок с большой белой надписью «Почта Городской Управы Дельпаса». И столь же угрюмый и ворчливый почтальон, выбираясь из кабины, брал газеты и метко швырял те через забор аккурат на крыльцо домов.

И, разумеется, ничего общего с набережной канала Маркова, где жизнь не утихала даже ночью, здесь тоже не обнаружилось.

С удивлением для себя Арди на мгновение почувствовал некую ностальгию к темным водам канала, плещущегося внутри сжимающейся гранитной длани. Вспоминал он и яркие огни вывесок ресторанов и кафе, а еще, разумеется, отремонтированный «Джаз-бар у Брюса». Но все это осталось где-то там. Далеко-далеко за горизонтом. На востоке. Где Ласточкин океан вспенивал барашки на волнах прибоя.

– Совсем как в Алькаде, – прошептал сам себе Арди.

Там, в родных горах, спускаясь в леса, он всегда с тоской смотрел на заснеженные пики, а оказавшись среди камней и снегов, не мог оторвать взгляда от лесных разливов, окруживших подножия гор и их многочисленные ущелья и плато.

Свернув за угол, Ардан обнаружил припаркованный покореженный, местами ржавый «Деркс». Вот только около весьма типичного для Второй Канцелярии автомобиля оказался не только Нил Кралис, одетый на сей раз в «форму» – черные штаны, черная рубашка с металлическими пуговицами, черный пиджак и черный кожаный пояс с начищенной металлической бляхой в форме герба империи – двуглавого феникса.

Рядом с Садовником мирно дымили сигаретами еще трое. Два мужчины средних лет – по тридцать с небольшим, и один старшего возраста, лет сорока пяти – пятидесяти. С дешевыми сигаретами в зубах, они едва слышно (для человеческого уха) обсуждали:

– У руководства не нашлось других инженеров? Только из бюро «Шинкер’а»? – спросил тот, что постарше.

– Шинкер устанавливал аппаратуру на всех крупных производствах, – развел руками Кралис, попутно стряхивая пепел на пыльную утоптанную дорогу. Асфальт сюда не добрался. Пока еще. – Смысл было гнать кого-то еще.

– Ага. Поэтому с нами поедут муж и старший брат его знакомой, – понуро покачал головой один из Плащей.

– Думаешь, возникнут проблемы?

– Не возникнут.

Все четверо резко обернулись на голос Арди, подошедшего к коллегам. Пару мгновений они рассматривали друг друга, пока не начали пожимать руки.

– Дарий, – представился старший, под чьей шляпой вспотевшая седина прилипла к низкому лбу.

– Ард.

– Збиг, – протянул руку один из молодых оперативников, и Арди почувствовал характерные мозоли на ладонях – такими же обладал и Урский.

Значит – стрелок.

– Ард.

Третьим оказался самый молодой – Арди определил это по задиристому, веселому взгляду и напускной серьезности на лице, украшенном несколькими шрамами. От сабель и штыков.

– Савелий, – представился он.

– Ард.

Ни званий, ни фамилий они не называли. Кажется, это относилось к какому-то правилу в протоколе взаимодействия Плащей из разных подразделений. Арди не очень хорошо помнил подобные нюансы. В течение полугода его службы на Корону хватало других дел, нежели доскональное изучение устава Черного Дома.

Пятеро Плащей снова переглянулись, после чего синхронно повернулись к «Дерксу», а затем каждый из четверки смерил взглядом фигуру Арда.

Да, он постепенно набирал вес, с которым расстался после целого полугода регулярного использования бодрящих отваров, но до прежнего веса ему еще далеко. Что, в целом, ситуацию не улучшало.

– На данный момент меня больше беспокоит, поместимся ли мы, – проворчал Дарий, попутно снимая шляпу и протирая испарину.

– Ард сядет впереди. Со мной и своим посохом, – сказал Кралис-Садовник.

Оставшиеся трое пожали плечами, и, кое-как втиснувшись в относительно тесный салон, прижавшись плечами друг к другу, они тронулись. Не с первого раза, разумеется. «Деркс» недовольно процедил дымные ругательства на своем непонятном, железном языке, после чего затрясся и все же покатился вперед.

Арди предусмотрительно отстегнул от пояса потрепанный гримуар и переложил на колени – чтобы не помялся. Удивительно, как после всех приключений, включая незапланированное купание в Ньюве (дважды), встречи с демонами (трижды), падения с высоты (сложно сосчитать) и все остальные происшествия, тот не рассыпался в пыль. Да и гримуаром его сложно было назвать. Старая книжка для записей, подаренная ему в шестилетнем возрасте отцом…

Алая кожаная обложка, обтянувшая тонкие дощечки оклада, жесткая, дешевая бумага, почти напоминающая устаревший пергамент, и серые нитки, прошившие страницы; обшарпанные куски отваливающегося клея.

Но может, именно поэтому Ардан и не спешил менять своего старого знакомого на что-то более подходящее под его образ жизни. Просто потому, что книга на его коленях служила чем-то вроде осколка памяти о дорогом ему прошлом, который он всегда держал при себе. Как отцовский нож. И как ветка дуба с родной поляны, ставшая ему посохом.

На посох, кстати, Арди все так же не спешил наносить никаких печатей. Все еще не видел смысла – для работы он использовал совсем небольшой арсенал печатей военной магии, который, вместе с самыми важными модификациями, вполне мог запомнить и заучить. А для Звездно-инженерной деятельности переносить печати на посох и вовсе не требовалось.

Ну а если вернуться к гримуару, то покупать новый – значит расстаться с суммой не меньше семидесяти эксов по ценам Рынка Заклинаний. Это чтобы и страниц не меньше четырехсот, и бумага качественная, над которой не придется потеть, чтобы не порвать, и беспокоиться, что чернила не впитаются, а растекутся. И чтобы обложка из плотного материала и из хорошей кожи с жестким корешком.

Рабочий, хороший гримуар. Без всяких тиснений, вензелей и прочих украшательств, на которые Арди насмотрелся в Большом и в личной коллекции Аверского.

Но семьдесят эксов – сумма далеко не маленькая, и Арди все откладывал данную покупку. Ему все равно еще придется покупать чернила на год, включая нужную литературу, листы для инженерной работы, может быть, какие-то инструменты, не говоря про их совместную с Тесс жизнь и будущий переезд.

Ардан кинул быстрый взгляд в сторону Кралиса. Тот, не сводя взгляда с дороги, обсуждал с коллегами что-то незначительное.

Да, если бы не ожидающие Ардана непомерные траты, он бы никогда в жизни не согласился на подобную авантюру. Даже несмотря на прямую просьбу Полковника. И дело не только в Шанти’Ра, а в том, что Арди банально устал рисковать жизнью и здоровьем едва ли не каждый месяц, а иногда и чаще.

Он терпеть не мог приключения.