Оболганная сверхдержава

А ведь ещё в июле глава немецкого Генштаба Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «На настоящий момент можно констатировать, что война против СССР выиграна нами за 20 дней». На тот момент у него были все основания так думать. Красная Армия терпела поражение за поражением и по опыту польской и французских кампаний Гальдер не сомневался, что в ближайшей перспективе Сталин либо запросит мира, либо Красная Армия окончательно потеряет способность воевать и добить её не составит особого труда. Но Гальдер не знал одного – советские солдаты, это не французы и поляки.

Уже в первых боях немцы отмечали совершенно иной качественный уровень противника. Это по Франции и Польше они прошлись в прогулочном темпе, а войдя на территорию СССР, немцы столкнулись с тем, что тут по ним стрелял каждый куст. Несмотря на ряд бесспорных успехов начального периода войны, вермахт, в прямом смысле, дополз до Москвы только поздней осенью. Чтобы отхватить давно заслуженную порцию тумаков в белоснежных полях под Москвой.

Для сравнения: Наполеон, начав вторжение в Россию на два дня позже Гитлера и имея в своем распоряжении лишь гужевой транспорт, а не собранные со всей Европы грузовики, не говоря уж о танках и бронетранспортерах, оказался в Москве уже в начале сентября. О чем это говорит? Как минимум о том, Красная Армия не только драпала и массово сдавалась в плен, как это представляют либеральные историки, но и отвечала вермахту и его союзникам весьма чувствительными контрударами. Коих, в отличие от Польши и Франции, было в разы больше. Признавать это либеральные историки не хотят, поэтому без устали вбрасывают ахинею про помощь «генерала Мороза» и бесконечные людские ресурсы СССР.

Что касается «генерала Мороза», то не вина Сталина в том, что недальновидный Гитлер и его полководцы не додумались заготовить для своих орд вторжения зимние обмундирование. Гитлер собирался закончить войну до холодов – ну так это не вина Сталина, что противник у него оказался таким самоуверенным до глупости.

А что касается людских ресурсов, так к началу Сталинградской битвы население СССР сократилось примерно до 135 миллионов человек, а население гитлеровского Евросоюза, вместе с оккупированными территориями Советского Союза, уже превышало 400 миллионов. Поэтому когда либеральные историки говорят о неисчерпаемых людских ресурсах СССР, они кого считают дураками? Или у них настолько плохо с арифметикой и наблюдается такой дефицит серого вещества, что 135 миллионов они считают бóльшей величиной, чем 400 миллионов?

Если кто и обладал неисчерпаемыми людскими ресурсами, так это Гитлер, а не Сталин, который в 1942 году честно признавал, что потеря Прибалтики, Украины, Белоруссии и западных и южных областей РСФСР лишила СССР преимущества в людских ресурсах. К этому стоит добавить и потерю промышленно развитых и сырьевых регионов. Которые достались Гитлеру, но даже обладая ими он не смог добить СССР и в том же 1942 году умудрился ещё и проиграть промышленную гонку – советские заводы, многие из которых были эвакуированы и работали чуть-ли не в чистом поле, смогли превзойти гитлеровский Евросоюз по выпуску военной продукции.

Сталин ещё в 1942 году столкнулся с такими трудностями, с которыми Гитлер столкнётся только в середине 1944 года, но даже имея почти два годы «форы» Германия не смогла этим воспользоваться. Поэтому, повторимся, Сталин был не виноват в том, что его противником был европейский, самоуверенный до одури «архистратег». Который долгое время не решался переводить промышленность как Германии, так и покоренных стран, в режим военного времени. И который всерьез недоумевал – как это немцы будут начинать свой день без кофе со сливками? И как это в пятницу вечером какой-нибудь рабочий крупповского завода не сможет пропустить пару кружек пива с сосисками? А в СССР в это время за станками стояли полуголодные дети и женщины, несмотря на все трудности, выпускавшие военной продукции больше чем весь гитлеровский Евросоюз и уступая по выпуску самолетов только США.

Не лучше обстояло дело у немцев и с военным планированием. Именно в вермахте, а не в Красной Армии, находящимся в окружении частям вместо боеприпасов сбрасывали с самолетов презервативы, что имело место быть в Сталинградском котле. Можно вспомнить, как Сталин лично поощрял и всячески настаивал на модернизации вооружения, приводящую к меньшим трудозатратам и снижавшим цену. Гитлер же действовал с точностью до наоборот— разрешал запуск в производство такой дорогостоящей и трудозатратной техники, как танки «Тигр», «Королевский тигр» и сверхтанк «Маус». Если под конец войны основной танк Красной Армии – Т-34, получив более полутысячи обновлений, стоил копейки и был выпущен почти 60-тысячным тиражом, то «Королевских тигров» произвели всего 489 штук.

Под конец войны немцы остались без полноценного самолета-штурмовика, потому что заигрались с «чудо-оружием». В то время как советский, массовый Ил-2 начиная с 1943 года вбивал вермахт в землю бесконечными штурмовками. Достаточно почитать воспоминания выживших солдат и офицеров группы армий «Центр», по которым летом 1944 года катком прокатилась операция «Багратион». Результатом чего стали почти полмиллиона погибших немцев, которых, однако, в упор отказываются видеть либеральные историки. Значительная их часть, видимо, до сих пор пьет столь любимое либералами баварское пиво где-то в белорусских лесах, так как числится пропавшими без вести. То есть, в официальную статистику потерь не попадает.

Пусть это многим не нравится, но войну мы выиграли именно умением, а не числом, несгибаемой волей нашего народа и благодаря тому, что во главе страны, в самый её трагический момент, оказались люди, обладавшие всеми качествами не просто великих, а величайших государственников. Прекрасно понимавших суть глобального вызова и сумевших задолго до войны сделать правильные выводы. Превратив Советский Союз не просто в индустриального гиганта, но и обеспечив стране такой запас прочности, что она смогла выжить в, казалось бы, невозможных условиях. Такого мировая история никогда не знала и никогда уже не узнает.

Достаточно вспомнить эвакуацию сотен предприятий на восток страны и выпуск танков, самолетов и пушек не в заводских корпусах, а на так называемых «промплощадках», фактически в чистом поле. И, например, сравнить это с тем, как обошлись со своей экономикой «эффективные менеджеры» девяностых. Умудрившиеся в мирное время, когда никаким Гитлером и не пахло, либо пропить, либо разворовать богатейшее советское наследство.

22 июня 1941 года – трагический для нашего народа день. Но вместе с тем этот день вызывает нашу законную гордость и восхищение. Именно с этого дня началась долгая работа наших дедов по сворачиванию шеи гитлеровскому Евросоюзу, блистательно завершившись победным маем 1945 года. Именно 22 июня оккупанты распробовали русского свинца, и оборвался их победный марш по чужим землям. Гитлеровское вторжение принесло огромное горе, но именно 22 июня многие из незваных гостей поняли очевидное – они пришли туда, где с ними будут говорить совсем иначе. Не как в Польше, Франции или Дании. И сколь не страшны и безнадежны были первые месяцы войны, наш народ показал и доказал, что равных ему нет.

Именно это и стараются вычеркнуть из памяти некоторые «историки», для которых Россия не Родина, а всего лишь «эта страна», а наша Победа – недоразумение и непонятный выкрутас истории. С момента воцарения «лучшего немца» Горбачева, прошли уже десятилетия, однако до сих пор целая армия «исследователей» и историков продолжает строчить горы макулатуры, снимать фильмы и сериалы, пытаясь принизить, очернить и вывалять в грязи нашу Победу, как фронтовую так и трудовую. Ведь не зря говорится, что когда не можешь переплюнуть, остается только оплёвывать. Особенно когда это хорошо оплачивается.

Лето 1941: подвиг пограничников у села Легедзино

Всем рассуждающим про «эту страну» или «этот народ», никогда не понять тех людей, кто страшным летом 1941 года дрался в окружении, кто направлял горящие самолеты на колонны вражеской техники, кто вытаскивал с поля боя раненных под пулями и осколками, сам будучи раненным или стоял у станка по четырнадцать часов, падая от голода и недосыпания. Понять метафизику подвига им также не дано, как не дано разуму охватить границы Вселенной. Проще все объяснять приземленными вещами: народ – забитые рабы, за которым стояли заградотряды или расстрельные «тройки». Но когда переступается грань жизни и смерти, человека невозможно заставить что-то делать так, а не иначе. Сколько не ставь заградотрядов, невозможно заставить солдата лечь на амбразуру или бросится под танк со связкой гранат. И заградотряд в воздухе невозможно поставить, позади истребителей и штурмовиков.

Однако либеральные историки, вернее, те, кто себя выдает за историков, десятилетиями без устали рассказывают о том, что летом 1941 года Красная Армия не отступала с тяжелыми боями, а массово драпала. Дескать, едва завидев немецкие танки, красноармейцы бросали оружие и толпами бежали с занимаемых позиций или предпочитали сдаваться в плен.

Однако факты говорят об обратном.

В истории Великой Отечественной войны была масса сражений и боев, которые по тем или иным причинам, что называется, остались «за кадром» Великой войны. И хотя историки не оставили без внимания практически ни одного не то что сражения, а даже локального боестолкновения, тем не менее ряд боев начального периода Великой Отечественной войны изучены весьма слабо, и эта тема еще ждет своего исследователя. Немецкие источники о таких боях упоминают очень скупо, а с советской стороны о них упоминать некому, так как живых свидетелей в подавляющем большинстве случаев попросту не осталось. Однако история одного из таких «забытых» сражений, произошедших 30 июля 1941 года близ украинского села Легедзино, к счастью, дошла до наших дней, и подвиг советских солдат уже никогда не будет забыт.

Вообще-то называть то, что произошло у Легедзино, сражением не совсем корректно: скорее, это был обычный бой, один из тысяч, что происходили ежедневно в трагическом для нашей страны июле 1941 года, если бы не одно «но». Бой у Легедзино не имеет аналогов в истории войн. Даже по меркам жуткого и трагического 1941 года этот бой выходил за все мыслимые рамки и наглядно показал немцам, с каким противником они столкнулись в лице советского солдата. Если быть более точным, то в том бою немцам противостояли даже не части Красной Армии, а пограничники, то есть войска НКВД – те самые, которые за последние четверть века не шельмовал только ленивый.

При этом многие историки либерального окраса в упор не хотят видеть очевидные факты: пограничники мало того, что первыми приняли на себя удар агрессора, но и летом 1941 года выполняли совершенно несвойственные им функции, сражаясь с вермахтом. Причем сражались доблестно и подчас не хуже кадровых армейских частей. Тем не менее и их скопом записали в палачи и обозвали «сталинскими опричниками» – только на том основании, что они принадлежали к ведомству Л. П. Берии.

После трагических для 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта сражений под Уманью, вылившихся в очередной «котел», остатки окруженных двадцати дивизий пытались прорваться на восток. Кому-то это удалось, кому-то – нет. Но это совершенно не означает, что окруженные части Красной Армии были для немцев «мальчиками для битья». И хотя либеральные историки рисуют картину летнего наступления вермахта как сплошной «драп» Красной Армии, миллионы пленных и хлеб-соль для гитлеровских «освободителей» на Украине, это не соответствует действительности. Правильнее будет сказать, что описывая лето 1941 года многие историки не то чтобы врут – они рассказывают полуправду. Которая в некоторых случаях бывает гораздо хуже самого наглого вранья.

Так что же случилось 30 июля около украинского села Легедзино?

Если выражаться казенным языком, то там была предпринята попытка остановить наступающие частей вермахта силами сводного батальона погранвойск отдельной Коломыйской комендатуры под командованием майора Родиона Филиппова, с приданной ему ротой Львовской школы пограничного собаководства. В распоряжении майора Филиппова находились менее 500 пограничников и около 150 служебных собак. Тяжелого вооружения батальон не имел, да и просто по определению не должен был воевать в открытом поле с регулярной армией, тем более превосходящей его численно и качественно. Но это был последний резерв способный прикрыть отступающую войсковую колонну из нескольких десятков автомобилей, включая штабные и санитарные и майору Филиппову не оставалось ничего иного, как отправить своих бойцов и собак в самоубийственную атаку. Более того, в жесточайшем бою, переросшем в рукопашную схватку, пограничники сумели остановить противостоящий им пехотный полк вермахта. Многие немецкие солдаты были растерзаны собаками, многие погибли в рукопашном бою, и только появление на поле боя немецких танков спасло полк от позорного бегства. Разумеется, против танков пограничники были бессильны.

Из батальона Филиппова не выжил никто. Все полтысячи бойцов погибли, как и 150 собак. Вернее, из собак уцелела всего одна: раненую овчарку выходили жители Легедзино, даже несмотря на то, что после занятия села немцы всех собак перестреляли, включая сидевших на цепи. Видимо, крепко досталось им в том бою, если они выместили свою злость на ни в чем не повинных животных.

Оккупационные власти не разрешали хоронить убитых пограничников, и только после войны останки всех погибших бойцов майора Филиппова были найдены и захоронены в братской могиле около сельской школы. В 2003 году, на добровольные пожертвования украинских ветеранов Великой Отечественной войны и при помощи кинологов Украины на окраине села Легедзино был открыт памятник пограничникам-героям и их четвероногим питомцам, которые честно и до конца, ценой собственной жизни, выполнили свой воинский долг.

К сожалению, в кровавой круговерти лета 1941 года установить имена всех пограничников не удалось. Не удалось и после. Многие из них так и захоронены безвестными, а из 500 человек удалось установить имена лишь двух героев. Полтысячи пограничников сознательно пошли на смерть, совершенно точно зная, что их атака против кадрового отлично оснащенного полка вермахта будет самоубийственной. Но надо отдать должное майору Филиппову: перед смертью он успел увидеть, как гитлеровских вояк, покоривших всю Европу, рвут на части и гоняют как зайцев его овчарки и уничтожают в рукопашном бою его пограничники. Ради этого мига стоило жить и умереть.

Либеральные историки, активно переписывающие историю Великой войны, многие годы пытаются рассказывать нам леденящие душу байки про кровавые «подвиги» НКВД. Но при этом хотя бы один из этих «историков» вспомнил подвиг майора Филиппова, который навсегда вошел в историю мировых войн как человек, остановивший пехотный полк вермахта силами всего одного батальона и служебными собаками.

Спартанский царь Леонид и его 300 бойцов на века обессмертили свое имя. Майор Филиппов, в условиях тотального хаоса отступления, имея 500 уставших бойцов и 150 голодных собак, ушел в бессмертие, не надеясь на награды и вообще ни на что не надеясь. Он просто пошел в самоубийственную атаку на пулеметы с собаками и трехлинейками и… выиграл! Страшной ценой, но выиграл те часы или сутки, которые потом позволили отстоять Москву, да и всю страну.

Так почему о нем никто не пишет и не снимает фильмы? Где же великие историки современности? Эпизод, недостойный их внимания?

Сдается, что за героя-майора Филиппова хорошо не заплатят, поэтому никому он не нужен. Гораздо интереснее смаковать, например, ржевскую трагедию, пиная Сталина и Жукова, а майора Филиппова, да и десятки таких же героев, банально игнорировать. Словно всех их и не было никогда…

Ну да Бог с ними, с либеральными историками. Гораздо интереснее представить моральное состояние покорителей Европы, которые вчера бодро маршировали по Парижу, а под Легедзино горестно разглядывали порванные штаны на заднице и хоронили своих товарищей, победный марш для которых закончился на Украине. Фюрер обещал им Россию – колосса на глиняных ногах, ткни и развалится; и что они получили всего на втором месяце войны?

А ведь русские еще и не начали воевать, традиционно долго запрягая. Впереди были еще тысячи километров территории, где стреляет каждый куст; впереди были еще Сталинград и Курская дуга, а также народ, победить который невозможно просто по определению. И понять все это можно было уже на Украине, столкнувшись с бойцами майора Филиппова. Немцы не обратили внимания на этот бой, посчитав его совершенно незначительным боестолкновением, а зря. За что многие потом поплатились.

Будь гитлеровские генералы чуть умнее, они уже летом 1941 года стали бы искать пути выхода из гитлеровского авантюры под названием drang nach Osten. Войти в Россию можно, да вот мало у кого получалось выйти обратно на своих двоих, что лишний раз весьма наглядно доказали майор Филиппов и его бойцы. Именно тогда, в июле 1941 года, задолго до Сталинграда и Курской дуги, перспективы вермахта стали безнадежными.

А по-другому и быть не могло: ведь наивно было бы верить в то, что удастся победить таких людей, как майор Филиппов и его бойцы. Убить – да, но не победить. Поэтому война и закончилась тем, чем она и должна была закончиться, – победным маем 1945 года. И начало Великой Победы было положено летом 1941 года, когда майор Филиппов, его пограничники и собаки ушли в бессмертие.

Вот почему о них не снимут фильмы и не напишут книги. Уж больно они не вписываются в укоренившуюся с перестроечных времен «правильную историю» войны, где Красная Армия массово бежала, сдавалась в плен или дезертировала летом 1941 года. Да и фильмы сейчас стоят больших денег, а кто же из сильных мира сего в здравом уме профинансирует фильм про героев-пограничников? Ведь «дорогие партнёры» на такого мецената начнут косо поглядывать – одно дело давать деньги на фильм про ужасы ГУЛАГа, и совсем другое – на фильм про избиение «цивилизованных европейцев» пограничниками, то есть служащими НКВД.

«Гуманизм» просвещенных европейцев – Уманская яма

Несмотря на героизм советских солдат и офицеров, несмотря на подвиг майора Филиппова и его бойцов, одно из ключевых сражений начального периода Великой Отечественной войны – битва под Уманью в июле-августе 1941 года – закончилось тяжелым поражением Красной Армии. Тогда же появилось одно из самых жутких мест уничтожения советских военнопленных – Уманская яма. На украинской земле будет немало подобных мест, но сравниться с Уманской ямой сможет, пожалуй, только Бабий Яр.

И там, и там европейские «евроинтеграторы» доходчиво объяснили советскому народу, что его ожидает от евроинтеграции – массовые расстрелы, бессудные казни по любому поводу и положение даже не людей второго сорта, а бесправного двуногого скота. С которым оккупанты творили что хотели. До тех пор, пока Красная Армия не вышибла немцев и их союзников с Украины, немецкие сверхчеловеки исправно пополняли свои альбомы фотографиями на фоне виселиц, с изнасилованными и убитыми женщинами, с трупами казненных советских людей и все это делалось ими с радостными улыбками. Разного рода, влюбленные в высокую европейскую культуру «общечеловеки», правда, уверяют, что победи Гитлер и советские люди пили бы баварское пиво, однако альбомы пленных и погибших немцев говорят об обратном. Как и тысячи других фактов.

В СССР немцы очень быстро доказали и показали, что процесс превращения так называемого культурного европейца в животное занимает не так уж и много времени. Впрочем, сравнивать нацистов с животными – значит оскорблять последних.

Несмотря на то, что Уманское сражение закончилось поражением Красной Армии, отчетливый, ясно слышимый звоночек прозвенел для вермахта уже в августе 1941 года. Потом этот звонок, да и последующие тоже, перерастут в звон погребального колокола для десятков немецких дивизий и целых армий. А затем и для всего так называемого «тысячелетнего рейха», срок «годности» которого истёк весной 1945 года.

Но летом 1941 года немцы шли от одной победы к другой. Вот и в Уманском сражении Красная Армия потерпела поражение: 6-я и 12-я армия были окружены и разгромлены, командармы И. Музыченко и П. Понеделин попали в плен, в боях погибли генералы С. Верзин, В. Чистяков, С. Зыгин, И. Белов. Из окружения вырвались чуть более 10 тысяч бойцов и часть автопарка, все тяжелое вооружение было потеряно, около 60 тысяч солдат и офицеров были взяты в плен и брошены в один из первых концлагерей на территории СССР – Уманскую яму. В день там умирало больше сотни пленных, в основном раненые, так как немцы не предоставляли ни медпомощи, ни нормального питания и даже воды. Вместо обещанного «общечеловеками» баварского пива, пленные пили воду из огромной лужи на дне ямы, из-за чего сразу же началась повальная дизентерия, а осенью ожидаемо начался тиф. Это был типичный гитлеровский лагерь смерти, именно в таких лагерях и погибнет значительная часть пленных красноармейцев в 1941- 42 годах.

Либеральные историки, рассказывая о катастрофических потерях нашей армии в войне, сознательно умалчивают один момент – в 1941—42 годах значительная часть красноармейцев погибла не столько в боях, сколько в плену. Ни одна армия кроме Красной не несла таких жутких потерь в плену. Даже вермахт, в полном составе попавший в плен весной 1945 года, не потерял безвозвратно столько солдат, сколько Красная армия в первые два года войны.

Стоит сказать, что у Сталина был шанс отдать «должок» как по пленным, так и по гражданским лицам и «сравнять счёт» в 1945 году, тем более он прекрасно знал цифры потерь нашего народа от гитлеровского нашествия. Но вместо этого Верховным был отдан приказ по армии о гуманном обращении с пленными и с гражданскими лицами на территории Германии. Кроме того, Сталин одернул писателя И. Эренбурга в апреле 1945 года, доходчиво объяснив, что пора бы снизить антинемецкий накал статей и что не надо всех немцев мазать одной чёрной краской. Красная Армия пришла Европу не покорять, а освобождать её от фашизма и это относится, в том числе и к немецкому народу, также пострадавшему от нацистской идеологии.

И если Эренбург за свою «политическую близорукость» отделался легким испугом и быстро написал «объяснительную» лично Сталину, то на фронте невыполнение приказа каралось расстрелом, и эта мера наказания нередко приводилась в исполнение. Впрочем, всё это не помешало некоторым «историкам» заявить о двух миллионах изнасилованных немок под конец войны.

А кого расстреляли немцы из своих за Уманскую яму? А ведь под Уманью в окружении попали не только 60 тысяч солдат, но ещё десять госпиталей и тут же начались расстрелы раненых, изнасилования медсестер, убийства врачей. Медперсонал госпиталей понес не меньшие потери чем кадровая армия, что лишний раз дает повод провести параллели между нацистами и зверьём.

Стоит отметить, что гибель 6-й и 12-й армий оказалась скорее роковой для Третьего рейха, чем для СССР. Как ни странно это звучит.

Потери Красной Армии были большими, погибли не только кадровые, опытные офицеры, но и одни из лучших соединений, например, тяжёлые потери понесла 99-я стрелковая дивизия, считавшаяся лучшей в РККА. Но погибшие советские солдаты и офицеры ценой своей жизни задержали наступление вермахта, выиграли драгоценное время, что позволило эвакуировать часть промышленности на восток страны и не позволило немцам захватить Киев сходу.

Да и для немцев бои на Украине не выглядели легкой прогулкой, несмотря на мемуары гитлеровских военачальников и их послевоенных подпевал. В этих мемуарах лето 1941 года описывается как череда блестящих побед вермахта и тотальный драп Красной Армии, вот только непонятно, почему весь декабрь 1941 года уже вермахт убегал от советских войск, а Гитлер был вынужден использовать на фронте заградотряды, чтобы остановить бегство своих доблестных солдат.

А начало этому бегству было положено ещё в июле-августе 1941 года под Уманью. Именно тогда до немцев должно было дойти, что распиаренный вождями рейха блицкриг закончится серьезной катастрофой, контуры которой обрисовались под Москвой в декабре 1941 года, а затем она всё-таки случилась через семнадцать месяцев под Сталинградом.

Буквально пару месяцев спустя после завершения Уманского сражения, немцы с удивлением обнаружили, что несмотря на перенос линии фронта вглубь СССР, в тылу война продолжается. Значительная часть окруженных советских солдат и офицеров не попала в плен, а образовала партизанские отряды, которые будут вести беспощадную борьбу с оккупантами, вплоть до освобождения от «евроинтеграторов» территории Украины. Каждый день партизаны будут уничтожать живую силу противника и предателей, пошедших в услужение к врагу, вести рельсовую войну, совершать диверсии на промышленных объектах. Летом 1943 года партизанский отряд Сидора Ковпака совершит 2000-километровый знаменитый Карпатский рейд по немецким тылам, нанеся врагу серьезный урон. Немалую часть бойцов партизанского соединения будут составлять солдаты и офицеры, участвовавшие в 1941 году в боях под Уманью.