Охота на странника

Однако воспоминания Ирвена были достаточно однозначны – если Кристас выдаст себя, им заинтересуется Служба Имперской Безопасности, а он намеревался этого избежать.

– Стучаться надо! – процедил он, но тон был настолько злым, что служанка ойкнула и спряталась за дверью.

– А я чего, я ничего! – раздалось уже из-за двери, а затем она со стуком захлопнулась, оставив Кристаса пылать от бессильной злости.

Пожалуй, эту старую навязчивую суку он прибьёт вместе с мачехой – просто из желания принести пользу приютившему его дух миру.

Сделав несколько глубоких вдохов, Кристас усмирил гнев и спустился к ужину – традиционному приёму пищи в районе полуночи.

За столом уже ждали «отец» и Гаэра, увешанная украшениями.

Когда Кристас утолил первый голод, старший Йонас заговорил:

– Сынок, думаю, самое время поехать в Глоа́н, чтобы подготовить имение к приезду будущей жены, докупить необходимое. Сначала мы оба наведаемся туда, посмотрим, всё ли в порядке. Составим список необходимых вещей, и я прямиком из Глоана направляюсь в столицу, чтобы всё купить и прислать с торговым дилижансом или экипажем, если таковой отыщется.

– Хороший план, отец, – с облегчением согласился Кристас, которому не терпелось поскорее вырваться из темницы чужих порядков. – Сколько дней занимает дорога до Глоана? Шесть?

– Да, примерно неделю. Так как мы поедем гружёные твоим багажом, то можем и припоздниться на денёк.

Сидящая между ними за столом Гаэра постепенно бледнела. Ей явно не хотелось отпускать пасынка в другое имение живым, и глаза лихорадочно бегали по столу.

– А что за невеста? Ты её уже подобрал? – спросил Кристас из простого желания походить на Реннарда.

Наверняка того интересовала бы внешность будущей супруги или хотя бы её статус.

– Очень приятная девушка из хорошей семьи, но бумаги о помолвке пока не подписаны, поэтому я и еду в столицу – хочу ещё раз встретиться с её отцом, – ответил старший Йонас.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнул Кристас. – Когда вы хотели бы отправиться?

– Да хоть завтра, – пожал плечами его собеседник. – Всё будет зависеть от того, насколько быстро ты соберёшься.

– Одного дня мне хватит, – решительно кивнул Кристас, а Гаэра отчего-то вздрогнула и посмотрела на бывшего любовника почти испуганно.

Нет, медлить не стоит. Поскорее удавить суку, пока она не совершила какую-нибудь глупость. Расскажет мужу об измене – тот выставит Кристаса на улицу. Он-то, конечно, не пропадёт, но начинать с нуля никакого желания нет. Он слишком стар для этого дерьма.

Возможно, именно поэтому тело старшего Йонаса кажется куда привлекательнее – Кристас ненавидит чувствовать себя юнцом, вынужденным подчиняться чужаку, чьи сила и опыт не идут ни в какое сравнение с его собственными. Приходится ежеминутно сдерживаться, чтобы не начать убивать докучающих распущенных слуг и других обитателей имения. Тщательно скрываемое раздражение так и норовит выплеснуться наружу и растечься по обеденному столу.

– Неужели вы отправитесь уже завтра? – сдавленно спросила Гаэра, цветом лица почти сливаясь с белоснежными волосами.

– Милая, не расстраивайся так, – по-своему прочёл её эмоции муж. – За три недели я обернусь.

– И полнолунную неделю проведёшь не дома? – с обидой уточнила Гаэра, мгновенно подхватывая предложенную роль. – Быть может, вам выдвинуться после неё?

– Нет, не хочется терять столько времени. Да и Реннарду пора жениться.

Кристас горячо закивал. Если с чужим именем он вполне мог смириться, в конце концов, за многие века у него их было больше дюжины, то вот с положением никчёмного лардо́на, низшего дворянина, обязанного расшаркиваться с отцом и терпеть произвол слуг – точно нет.

Иллюстрация: Реннард Йонас

Двадцать первое юнэля. После обеда (5)

Кайра

Проснулась ещё засветло. Сквозь щёлки в маленьких ставнях били вечерние лучи Солара, в которых кружили пылинки, танцем провожая очередной день.

Мне всегда нравилось именно это время – золотой час перед вечерней зарёй, когда день умирает, чтобы родилась великолепная, наполненная мерцающим светом луны ночь.

Хорошо бы сейчас выйти на улицу, понаблюдать за тем, как меняется мир. Бутоны ночных цветов набухают, чтобы поскорее распуститься в темноте и подставить лепестки свету Гесты; просыпаются прячущиеся в норах и дуплах магические животные; с криками взлетают в небо первые птицы, чтобы урвать в закатной суете зазевавшихся дневных или ещё толком не проснувшихся ночных насекомых.

И, словно мёдом, весь мир залит янтарным светом, почти сладким на вкус. Утомлённый, израсходовавший за день белую ярость Солар уже не в состоянии причинить вреда, и можно даже подставить ему лицо. Правда, веснушки от этого расцветут лишь ярче, но меня это не смущает. Кому какое дело, как я выгляжу?

Поднявшись, попила воды из-под крана, ополоснулась и сделала зарядку прямо в тесной ванной комнате. Разогнав по мышцам кровь, осторожно приоткрыла дверь и выглянула в пустующую спальню, на всякий случай прислонив к лицу мокрое полотенце.

Никого.

Осмелев, вышла и начала потихоньку готовиться к бою. Сделала растяжку, а затем надела специально сшитое любимое бюстье – плотное и хорошо держащее грудь сплюснутой. Пусть это делало меня практически плоской на вид, зато ничего не мешало в бою.

Вечерник ещё не начался, и мне удалось проскользнуть в столовую незамеченной, взять пару булочек и несколько кусков сыра, а затем вернуться к себе. Переедать перед боем нельзя, но и драться на голодный желудок не стоит.

Ладно, теперь немного маскарада. Я достала из ящика всю свою косметику – самую дешёвую пудру и два карандаша, тёмно-коричневый и светло-бежевый, ещё в обёртке. Когда-то давно их подарила мне Гвендолина, старшая сестра. Сколько с тех пор утекло воды…

Помнится, я расстроилась, ведь хотела получить гаси́ло, а не бесполезные девчачьи штучки, но Гвендолина уверила, что однажды они мне пригодятся. И оказалась права.

Тёмным карандашом нарисовала себе круги под глазами, а светлым прошлась по щекам, носу и лбу. Хорошенько припудрилась и осталась довольна результатом. В склеп и то краше кладут!

Остались последние штрихи – правильно обмотать руки специальными лентами и надеть удобную для боя одежду.

В главном атлетическом зале академии собралась такая толпа, что мест не осталось даже стоячих. Маги с разных факультетов и курсов набились в помещение, мгновенно сделав его невыносимо душным. Лето же! На улице и так жарко после знойного дня. А внутри – ни ветерка. Хоть бы кто намагичил ледка…

Видимо, подобные здравые мысли пришли в голову не только мне, потому что слева мелькнуло несколько вспышек, а затем с той стороны потянуло прохладой.

Стоило Трезану меня заметить, как на обычно спокойном лице отразилась целая буря чувств – от негодования до сильнейшего презрения, когда он нашёл взглядом торжествующего Кентана. А вот и подтверждение виновности! Благородный ноблард не обязан свидетельствовать против себя, однако ему не стоит выдавать себя такой вот гаденькой усмешкой.

На радость ему и стоящему подле него Фолю я даже ноги начала подволакивать. Запоздало подумала, что стоило припудрить не только лицо, но и шею, ведь она у меня была вполне здорового цвета, но, к счастью, никто не обратил на это внимания.

Когда наставник по эмгану объявил участников боя, вмешался принц:

– Подождите, разве вы не видите, что Кайра плохо себя чувствует? Необходимо отложить бой!

– Я могу зачесть ей техническое поражение и отменить бой, если она не хочет выходить на ринг. И потом, Кайра – целительница, как она может себя плохо чувствовать?

Наставник посмотрел на меня с подозрением, но прежде чем он решил сделать какую-нибудь глупость наподобие отстранения меня от поединка, я просипела:

– Со мной всё хорошо! Не нужно отменять бой!

Получилось в меру трагично и мужественно. То есть женственно. В общем, убедительно.

Я с подчёркнутым усилием скинула сапоги, сделала несколько глубоких страдальческих вдохов, а потом с трудом взобралась на ринг, всем своим видом демонстрируя полнейшую немощь.

Глаза Кентана… Он никогда не простит мне этого маленького спектакля, если проиграет. Он ликовал, а я пошатывалась, нетвёрдо стоя на ногах, и милостиво позволяла ему заранее праздновать триумф.

Чем выше полёт, тем больнее падение с небес на землю, и я намеренно разрешила Кентану взмыть к облакам.

А потом раздался гонг…

В ушах зазвучал ритм – это стучало сердце.

Тук-тук-тук… шаг… тук-тук-тук… вдох… раз-два-три… шаг… раз-два-три… вальс?

Мягкая поступь, плавные движения, глаза на партнёре. Мы танцуем по кругу под стук сердец, под ритм дыхания.

Он ведёт. Вдох-выдох. Он шагает навстречу. Вдох. Я отступаю назад. Выдох. Он бьёт. Вдох. Я блокирую. Выдох. Он атакует. Вдох. Я уклоняюсь. Выдох.

Он ведёт. Но он должен проиграть.

Кентан не хочет затягивать бой. Бросается на меня, под левую руку, дергает за запястье. Шагаю навстречу рывку и поднимаю колено. Прямо в живот!

Противник инстинктивно сгибается и смотрит на меня дикими от гнева глазами. Я не теряюсь и тем же коленом поддаю в челюсть.

Ну привет! Помогли тебе грязные приёмчики?

Мою левую руку он держит в тисках и сдавливает запястье так, что оно немеет. Правой я сама перехватываю его кулак, пока он не вписался мне в висок. Резко отклоняюсь назад и тяну его за обе руки. Он и так согнут едва ли не пополам, поэтому теряет равновесие и начинает заваливаться на меня.

Слитным движением падая на спину, впечатываю стопу ему в живот и перекидываю через себя. Да так, чтобы он вошёл в настил ровнёхонько головой. Кентан успевает сгруппироваться, и вместо хруста сломанной шеи слышится разъярённое рычание.

Левое плечо пронзает болью. Руку поганец так и не отпустил. Тварь!

Я скручиваюсь всем телом и, следуя за болью, перекатываюсь через голову, чтобы приземлиться ему на грудь. На излёте втыкаю оба колена в рёбра противника и тем повторно сбиваю ему дыхание. Кентана припечатывает моим весом к настилу, но он с размаха бьёт мне в висок. Я ныряю ему под руку и придавливаю горло предплечьем свободной руки, вторую Кентан всё ещё держит в клещах.

– А тебе идёт красный, – насмешливо шиплю ему в лицо, когда оно алеет от удушья.

Жаль, сломать гортань не успеваю. Кентан настолько сильнее, что бьёт меня моей же рукой. Запястье и пальцы пронзает болью, что-то лопается внутри, и он рывком скидывает меня в сторону, а сам спешно вскакивает.

Пока я прыжком взлетаю на ноги, левая ладонь вспыхивает светом – магия спешно пытается залечить травмы, но рука всё равно повреждена. Даже в кулак не сжать…

Кентан инстинктивно опускает подбородок вниз, хрипло рычит от бешенства и снова бросается на меня. Дышит надсадно – значит, гортань я всё же повредила. Ещё один удачный удар в кадык – и соперник ляжет.

Я отступаю, чтобы погонять его по рингу и измотать. Его дыхание сбито, и пока моя магия исцеляет руку, отёк гортани работает против него. А время работает на меня.

Мягко ухожу от выпада. Кентан хрипит и кидается на меня разьярённым быком. Удары становятся простыми и предсказуемыми. Шагаю в сторону. Пируэт назад. Снова отшагиваю. Ловлю его темп.

Сейчас он рванёт на меня, замахнётся, и я снова ударю его в горло.

Кентан атакует. Ныряю под его ведущую руку, но он ломает рисунок боя, делает подшаг вбок и резко пинает меня. Стопа впечатывается в бедро. Удар настолько мощный, что бедренную кость вышибает из сустава. Боль ослепляет, и хотя магия стремительно её снимает, я лечу в угол ринга и падаю.

Драконова бездна! Мгновенно перекатываюсь, одну ногу больше не чувствую. Вскакиваю, держа вес на правой. Мне бы вправить левую…

Кентан уже атакует снова, тяжёлые кулаки летят мне в лицо один за другим. С трудом ухожу от первого удара. Второй проходит вскользь, задевает ухо – оно вспыхивает нестерпимым жаром.

Основанием ладони бью сопернику в нос снизу вверх. Когда он откидывает голову, снова вмазываю по кадыку, но опять слишком слабо, чтобы сломать.

Да сколько можно! Что у него вместо горла? Труба из кевреда?

Неловко отпрыгиваю назад, пока он не успел провести ответный выпад – и вовремя. Его нога осадным тараном летит мне в живот, но я ухожу от удара на долю секунды раньше. То, что должно было выбить из меня дух, сквозняком проносится мимо.

– Сука! – сипит он.

Кентан дышит с трудом – натужно и со свистом.

Удар в кадык тем и страшен – не столько переломом хряща, сколько рефлекторным отёком гортани.

Но мы же играем грязно, поэтому я целюсь в слабые точки – нос, уши, кадык. Нет смысла отбивать противнику мясо, его слишком много на кряжистом мощном теле.

Время всё ещё работает на меня, и погонять бы Кентана по рингу, заставить потанцевать уже не вальс, а бодрую кадриль, но левая нога норовит подломиться, а на одной правой особо не побегаешь.

Кентан тоже понимает, что дышать ему осталось недолго, и снова кидается в атаку.

Утекаю из-под прямого удара, но это обманка – он резко выбрасывает другой кулак и сносит меня апперкотом. Нижняя челюсть взрывается болью, в глазах мелькают фосфены, я неудачно наступаю на больную ногу, и она подламывается под моим весом. Падаю на настил и вижу, как Ластар легко отталкивается от пола и подлетает на ярд в высоту, чтобы рухнуть на меня центнером веса.

Откатываюсь в сторону, но всё равно получаю коленом по той же левой ноге. Внутри что-то лопается, и природной магии уже не хватает – боль захлёстывает целиком. Кентан ловит меня за чуть отросшие волосы на затылке и со всей силы впечатывает лицом в настил.

Я слепну от боли и резко дёргаюсь, тело становится чужим и ватным. Чувствую, что сейчас отключусь.

Одна рука Кентана упирается в настил, а второй он держит меня за волосы. Тянет мою голову вверх.

Ещё один удар меня прикончит!

Чудом вывинчиваюсь и бью куда-то на звук хриплого дыхания, наотмашь. Раздаётся хруст и утробный рык. Повторяю удар, резче и точнее. Он не успевает увернуться! Бью третий раз и попадаю точно в цель – вминаю кадык Кентану почти в позвоночник, а затем просто закрываюсь руками и изо всех сил держусь за реальность. Цепляюсь зубами за воздух, чтобы не потерять сознание и не отъехать в нокаут.

Кентан валится на меня сверху и впечатывает своей тушей в настил.

В голове болезненно звенит. Почти ничего не вижу, но слышу надсадный вдох. Следом ещё один – надрывный и судорожный. Ноги Кентана непроизвольно дёргаются, я выползаю из-под него и сквозь красную пелену смотрю, как его пальцы шарят по горлу в попытке разорвать невидимую удавку, а в глазах ярость сменяется ужасом подступающей смерти.

Мощное тело выгибается в судороге, наставник по эмгану громко кричит:

– Сто-о-оп!

С трудом поднимаюсь, опираясь на здоровую ногу, и выпрямляюсь во весь рост. Перед глазами плывут красные круги, в ушах стоит звон, а лицо онемело от боли. Во рту солоно и кисло, руки мелко дрожат. Мир вокруг неприятно качается и норовит уронить меня на настил, но я стою – на одной лишь жажде услышать…

– Победа за Боллар!

Тело Кентана бьётся в агонии, лицо становится не просто красным – рдяным. К нему уже бегут целители, и я молча наблюдаю, как подлетевшая первой девчонка сначала обезболивает, и только потом накладывает заклинание, чтобы снять отёк.

Мне смешно. По уму нужно было сначала сделать надрез в трахее – он бы задышал сразу. Но она своей помощью продлевает его мучения, панику, невозможность дышать. Да, Кентан не сдохнет, когда вокруг десятки целителей, но его тело не знает об этом. Его инстинкты кричат, что это конец, а мозг умирает от нехватки воздуха.

Я даже немного благодарна этой неопытной девочке за услугу.

Ко мне целитель даже не подходит: все привыкли, что со всеми травмами я справляюсь сама.

Вот только гул в ушах нарастает, мир начинает темнеть и гаснуть, а настил качается, будто плот, попавший в шторм.

Концентрируюсь на магии – хочу сойти с ринга своими ногами, сама…

У меня почти получается. Дойдя до края, окончательно теряю опору и падаю… бесконечно долго падаю в пропасть, пока меня не ловят чьи-то руки.

Перед глазами возникает мужское лицо… Я точно знаю это лицо!

Но нет, это не однокурсник. Среди однокурсников он – как торт среди кексиков. Торт с блестящей шоколадной глазурью тёмных волос, нежным сливочным кремом лица и спелыми ягодами губ, выделяющимися ярким пятном.

Кто же он? Я знаю ответ!

Но сознание мягко уплывает в темноту. Неслабо Кентан приложил меня головой…

Двадцать первое юнэля. На исходе дня (6)

Десар

Свою работу Деса́р обычно любил.

И даже к развнедельным совещаниям относился, как к неизбежному восходу Солара. Ну есть и есть.

Не то чтобы эти совещания были чересчур затянутыми или совсем уже бесполезными, просто они насквозь провоняли казёнщиной и беспощадной циферностью. Какая по большому счёту разница, сколько заявок отработала его звезда за прошедший месяц? Важен же результат: выявили одну чужемирянку, наблюдение установлено, воспитательная беседа проведена.

Но нет.

– Показатели прошлой недели, – отчитывался руководитель пятой звезды, – двести семнадцать закрытых заявок. Подтверждений ноль. В двух случаях продолжаем наблюдение.

Начинающий лысеть майор Моа́ль пробубнил ещё несколько чисел, и Десар волевым усилием подавил зевок. На еженедельных совещаниях подразделения СИБа по контролю над чужемирцами скука была самым страшным врагом, и у каждого из присутствующих был свой метод борьбы с ней. Кто-то крутил в руках стальное перо, кто-то рисовал абстрактные узоры в блокноте, кто-то тихонько барабанил пальцами по огромному овальному столу.

Уже второй месяц идёт оперативная работа по выявлению Странника. Если говорить проще, то Служба Имперской Безопасности ищет опасного духа, хотя будем откровенны: вероятность, что он возродится в том же мире, в той же эпохе, в той же стране – весьма невелика.

Однако предыдущее пришествие Странника обошлось Лоаре́льской Империи очень дорого – погибли десятки тысяч людей, целый город был стёрт с лица земли.

Руины Керварва обязательны для посещения каждым офицером СИБа в качестве напоминания о том, почему опасны технологии, которые несут чужемирцы вообще и Странники в частности.

Десар вполуха слушал коллег и ждал, когда полковник Ско́уэр вызовет на доклад его самого. Плечистый, абсолютно седой мужчина с покрытым морщинами лицом и цепким, как тройной рыболовный крючок, взглядом, руководил СИБом уже два десятка лет, и под его началом безопасники отлично справлялись со своей работой.

Незаметно, но планомерно прореживали сепаратистов на Севере. Особо ретивых магов отправляли к Разлому, а полуденников привлекали по разной мелочовке или выселяли из крупных городов. Революционные кружки контролировали – должен же у людей быть способ проораться во благо родины и спустить пар! Хотя некоторые и задавливали на корню. Всё зависело от их повестки.

Шпионов из соседних государств ловили и не позволяли им влиять на обстановку в Империи, при этом своих разведчиков натаскивали, обучали и отправляли за кордон.

В общем, несли свою тихую и незаметную службу во благо отечества ровно до момента злополучного появления Странника.

Стоило объявить режим чрезвычайной бдительности и обнародовать запрет на воскрешение высокопоставленных магов, как привычная и любимая служба пошла кувырком.

Населению сказали бдеть, и оно отчаянно бдело. Если раньше всё столичное подразделение обрабатывало около тысячи заявок в месяц, то за один только майрэ́ль одна лишь звезда Десара отработала больше пятисот. Общее количество обращений от граждан выросло в двадцать четыре раза!

При этом никто не выделил в двадцать четыре раза больше людей. Да нисколько людей никто не выделил, и руководители групп уже задыхались от бесполезной нагрузки. На прошлой неделе пришлось отрабатывать заявку от селянина, которому показалось, что Странник вселился в его буйвола, ведь тот стал подозрительно посматривать на хозяйскую старшую дочку.

Если раньше такой бред просто обсмеяли бы в столовой, то теперь на место буйволиного произвола выехал офицер Службы Имперской Безопасности. Очень недобро настроенный офицер, которого хозяин тоже обвинил в том, что тот подозрительно посматривал на старшую дочку. Было бы там на что смотреть!

В общем, нервы потихоньку сдавали у всех, и хотя безопасники понимали, что всплеск чрезмерной вигильности населения со временем пройдёт, всё же ранним знойным вечером, когда остатки терпения плавились и с потом стекали Десару в трусы, он думал лишь о бессмысленности происходящего.

– Капитан Блайнер, у тебя что? – строго спросил полковник, переведя на Десара наточенный, как старый нож, взор.

– Сто сорок две заявки отработано, одна подтверждённая чужемирянка. Дух занял тело молодой девушки, сироты. Она живёт на отшибе в деревне Армаэ́с в четырёх часах езды от столицы на запад. Потихоньку приспосабливается, обустраивает быт. Питомца завела. Магические способности довольно средние, офицер Эрер Прейзер определил их как пятый порядок.

– Чем занимается?

– Пирожки печёт, в деревне продаёт. Беседа с ней проведена, перспективы обрисованы. Она готова сотрудничать с СИБом и обещала не доставлять проблем. По текущей оценке уровень опасности низкий. Уровень притязаний низкий. Наблюдение установлено. Староста деревни, приславший заявку, награждён. С ним также проведена беседа о необходимости проявлять бдительность. В остальном – рядовая ситуация, интересная, пожалуй, лишь тем, что дух сам тело нашёл, никто эту сиротку не воскрешал. Эту информацию я уже передал аналитикам.

– Ясно. Так, значит, на сегодня заканчиваем. Продолжаем отрабатывать заявки, особенно из дальних поселений, – полковник окинул подчинённых суровым взглядом, а затем остановил его на Десаре: – Капитан Блайнер, ты сегодня отправишься на смотрины. В отдел кадров поступило четырнадцать заявок от выпускников боевого факультета – нужно понаблюдать, что за парни, чего стоят. С деканом пообщаться. Так как в твоей звезде два вакантных места, то езжай и выбирай себе стажёров.

Десар скривился в приступе острой благодарности. Мало ему похотливых быков, теперь ещё и нерадивые стажёры…

– Список есть?

– На, держи их анкеты, – передал полковник бумаги через руки сидящего рядом с ним майора Моаля. – И чтоб укомплектовал мне звезду! Знаю я вашу троицу! Вам лишь бы выжить кого-нибудь из команды.

– Почему сразу «выжить»? – возразил Десар. – Они сами уходят.

– Ну да, совершенно без вашего участия! – хмыкнул начальник СИБа. – И твой Ме́лен не соблазнил мать предыдущего стажёра и не называл его сынком до тех пор, пока тот не сорвался?

– Ну… Мелч проявлял отеческие чувства, – сохраняя максимально серьёзное выражение лица, ответил Десар. – Как умел, так и проявлял. Ну и мать там тоже… В общем, быстро соблазнилась, а потом сама за добавкой приходила прямо к сыну на работу в полупрозрачном платье.

– У парня, между прочим, нервный срыв случился, – сердито посмотрел на Десара полковник.

– Ну… хорошо, что не в момент выполнения боевого задания. В офицеры СИБа берут только магов с крепкой психикой.

– И половой конституцией, – не очень громко добавил майор Моаль, потирая влажную от испарины проплешину на макушке, и все присутствующие заржали, но быстро успокоились, когда полковник недовольно на них зыркнул.

Десар с трудом сдерживал смешок, ещё и струйка пота противно щекотала под рубашкой, сползая от лопаток к пояснице.

– В общем, езжай и присмотрись к студентам. Там сегодня у них как раз финальные бои по эмгану. Один из подавших заявку – Кентан – вышел в финал. Парень из достойной семьи, я лично знаком с его отцом. Посмотри, чего он стоит. В общем, выбери двоих, в конце месяца заберёшь их к себе на стажировку. В звезде должно быть пять магов! А не три! Знаешь, что случается, если в бой вступает трёхконечная звезда?

– Она проигрывает пятиконечной, – повторил Десар любимую присказку полковника. – Но есть же у нас две четырёхконечные звезды.

– Есть! На роже шерсть! Им тоже стажёры достанутся, только уже те, которых отберу я. Нечего раскидываться кадрами. Я тебе и так даю возможность выбрать. Цени. Моальская четвёрка тоже кого-нибудь получит.

– Может, не надо? Стажёры такие тупые… – протянул майор Моаль.

– Вы все сюда когда-то пришли стажёрами, и смею заметить, что далеко не все с тех пор поострели. Всё. Отставить разговорчики, а то разошлись у меня тут. Взяли моду спорить! Свободны!

Десар вышел из кабинета полковника и направился в свой. Коллеги, а вернее, ближайшие друзья уже ждали на своих рабочих местах.

– Ну что? Продолжаем искать Странника под хвостом у каждого буйвола?