Охота на странника

– Да. Но есть и плохая новость, – отозвался Десар, наливая себе в кружку прохладного морса из холодильного шкафа. – Так, я не понял, почему тут так мало осталось… Кто-то брал мой морс?

Э́рер и Ме́лен смотрели на руководителя с совершенно невинным видом.

– Я не брал. Так что там за плохая новость, если эта – хорошая? – пробасил Мелен, намереваясь перевести тему.

– Я же специально купил вам по такой же бутылке, ну неужели так сложно не трогать мою? – в очередной раз возмутился Десар, ненавидевший, когда кто-то трогал его вещи.

Пожалуй, если не считать этого небольшого камня преткновения, в остальном с ним было довольно легко договориться, и начальственную карту в своей самой малочисленной звезде подразделения он никогда не разыгрывал.

– Эта бутылочка моя, – флегматично ответил Эрер Пре́йзер. – Твоя вон на столе стоит, ты забыл её обратно в холодильный шкафчик убрать перед совещанием. А мы не стали трогать, мало ли что… Ты же терпеть не можешь, когда кто-то прикасается к твоим вещичкам. Но ты пей-пей, мне для тебя ничего не жалко. Я же не жадюга какая, лишающая друга прохладного морсика в жаркий денёк.

Десар несколько смутился, но сбить себя с толку не дал:

– Так вот, нам выделяют двух стажёров. Его Седейшество сказал ехать, выбирать. Там как раз сегодня финал по эмгану, в котором выступает один из кандидатов. Кентан. В общем, я к каждому из вас прикреплю по стажёру, будете… короче, будете таскать их с собой, быков опрашивать.

Мелен опечаленно вздохнул и возвёл к потолку тёмно-серые, наполненные мукой глаза:

– Опять стажёров?

– Спорим, мой и месяца не продержится, – ехидно спросил Эрер и растянул узкие губы в хищной улыбке, являя миру ямочки на худощавом лице.

– Да что ты говоришь! Уж мой-то точно раньше твоего сбежит! – горячо заверил Мелен, наклоняясь к столу и опуская на него тяжёлые кулаки.

Эрер завёлся в ту же секунду, азартно развернулся лицом к напарнику и сказал:

– Ставлю тысячу арчантов на то, что мой стажёр вылетит быстрее твоего!

– Принято! – поддержал его Мелен, расплываясь в коварной улыбке.

– Если оба продержатся месяц, то ставка моя, – вклинился в разговор Блайнер, ибо как руководитель обязан был возглавлять любые инициативы своей звезды.

– Банк три тысячи, победитель получает всё, – торжественно объявил Мелен и потёр покрытые тонкими светлыми волосками ручищи: – Ну… где там эти стажёры, веди! Чур я выбираю первый!

– Эй, почему это ты, Мелч? – возмутился Эрер.

– Потому что я первый застолбил такое право. Нечего клювом щёлкать, – довольно отозвался Мелен, распрямляя плечи во всю недюжинную ширину.

Всё же северяне могли похвастаться не только повышенной волосатостью, но и богатырским телосложением. В этом плане Мелен Роделлек был типичнейшим сыном своей малой родины – кудрявым, высоченным блондином с зычным голосом и отсутствием каких-либо манер. О существовании последних он, впрочем, знал, но использовал их лишь в случае тактической необходимости – при попытке очаровать очередную даму.

В остальном он оказывал крайне дурное влияние на своих коллег более высокого происхождения – благородного нобларда Блайнера и лардона Прейзера, происходившего из куда менее знатного, но всё же древнего аристократического рода.

Впрочем, его напарники не просто не возражали, а со смаком этому дурному влиянию поддавались, отчего в звезде царила атмосфера игорного дома со всеми его пари и ставками, дурными шуточками и сомнительными комплиментами в адрес обсуждаемых красоток.

К радости Десара, полковник в отношения внутри звезды не лез, на розыгрыши и пари закрывал глаза, хоть официально они и были запрещены, а на творящиеся в его подразделении бесчинства смотрел сквозь покрытые старческими пигментными пятнами пальцы. В большинстве самых сработанных звёзд складывалась специфическая обстановка, и если от неё не страдали служебные показатели, то, будучи мудрым и крайне ленивым до лишних телодвижений начальником, он не вмешивался.

Мелен деловито спросил:

– А список желающих с почётом вылететь из нашей звезды есть?

– Да-да, покажи списочек.

Изучив четырнадцать анкет, напарники переглянулись. Эрер прошёлся по тёмным волосам узкой, кажущейся изнеженной ладонью и взлохматил и без того взъерошенные прямые пряди.

– Так чего мы ждём?

– Начальственного дозволения, вестимо, – пробасил Мелен, который к начальственным дозволениям или недозволениям относился одинаково философски: признавал их существование, но не позволял им влиять на своё настроение или тем более поведение.

Выйдя из здания СИБа, троица загрузилась в магомобиль Прейзера – штучный гоночный экземпляр, собранный на заказ в столичной мастерской. Длинные пальцы Эрера легли на руль и обхватили его с неожиданной страстью и нежностью. На скуластом лице появилась хищная улыбка, а крылья выдающегося носа с горбинкой затрепетали, втягивая аромат нового кожаного салона.

Чёрный экипаж с дерзкими молниями на глянцевых боках рванул с места так, что Мелена и Десара вмяло в обшитые бархатистой замшей сиденья.

Эрер вёл свой мобиль уверенно и резко, мотор довольно урчал силой, повороты остывающей после жаркого дня дороги послушно ложились под колёса.

Кампус Кербеннской Академии находился в полутора часах езды от центра города, но Прейзер планировал потратить на путь не более часа.

– Клянусь задницей Танаты, однажды он не впишется в поворот и разобьёт и эту колымагу, и нас вместе с ней, – хмыкнул Мелен.

– Кто будет называть мою малышку колымагой, того высажу прямо на скорости. В обрывчик!

За правым окном как раз мелькнула глубокая канава, и Мелен затих, выразительно продемонстрировав Десару жестами, что именно думает о такой езде. Однако обороты сбавить не просил, а на особо крутых виражах довольно скалился, когда инерция впечатывала его в дверцу.

У ворот академии они оказались незадолго до заката, и один из дежурных проводил троицу безопасников в большой атлетический зал, где традиционно устраивали соревнования по эмгану.

Десар и Эрер хорошо знали представший перед ними ринг и не раз сами орошали его каплями пота или крови. Мелен с любопытством оглядывал помещение и особенно – сидящих на трибунах девушек. Сам он переехал в южную столицу уже после окончания обучения, но, как любой северянин, эмган уважал и на ринге чувствовал себя прекрасно. Разумеется, на суровом Севере эмган был куда жёстче – без всяких этих правил и запретов, но всё же возможность понаблюдать за боем вместо того, чтобы опрашивать мнительных старушек, радовала.