Охота на странника

Ульяна Муратова

Охота на странника

Двадцатое юнэ́ля 1135-го года. На закате (1)

Кайра

Глаза Бла́йнера обжигали пронзительным вниманием и следили за каждым моим движением. Я мягко скользнула вправо, перетекая из одной стойки в другую. Плавно, спокойно, уверенно. Ноги гудели от желания оттолкнуться от пола и кинуться в атаку. Ладони сами превратились в кулаки.

Но нет. Пока рано!

Противник держал меня в цепях пристального взгляда, понимал, что если совершит ошибку – расплатится сломанным носом. Или ребром. Как повезёт.

Мы мягко кружили по рингу, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не напасть первой.

Блайнер. Ненавижу всех Блайнеров, а этого – особенно!

На трибунах набирал силу шум. Словно стая диких шершней вдруг почувствовала угрозу для гнезда и предупреждает чужака, чтобы он не приближался. А вернее – меня, чтобы не зарывалась и не смела выиграть бой. Я же благородная ноблари́на, мне же не положено участвовать в соревнованиях по эмга́ну, а тем более не положено в них побеждать.

– Де́рвин, засади ей! – гнусно хохотнул Ласта́р Кента́н. – Посильнее!

– Уложи её на ринг!

– С размаха! – саркастично пожелал Юа́н Фоль.

– Ка́йра, давай! – раздался единственный голос в мою поддержку.

Я смотрела только на противника и отслеживала его дыхание. Перед атакой он обычно делал глубокий вдох, а потом на выдохе кидался вперёд, чтобы подмять под себя и вырубить тяжёлым ударом в голову. В прошлый раз выбил мне челюсть и сломал ключицу, и я хорошо выучила урок!

Нельзя недооценивать врага.

Первая аксиома, которую я усвоила за три года на боевом факультете: мужчины сильнее. Любой хорошо тренированный мужчина с его длинными руками, массивными кулаками и чугунной головой – сильнее. А значит, нужно направлять его силу и инерцию против него самого.

Ибо бой – не всегда про силу. Бой – в том числе про скорость и первый удар. Бой – про осторожность и умение читать противника. Даже самый сильный боец в нокауте – всего лишь груда бесполезного мяса на полу. Я же не дура, чтобы сцепиться с Блайнером в клинче!

К счастью, мой дар позволяет выжать максимум из тела – обостряет реакцию, звенит в мышцах, делая их сильнее, увеличивает скорость. Если бы не магия, по рингу меня бы размазали с одного удара.

Мы скользили друг напротив друга. Вправо. А он – левша.

Блайнер уже знал, чего я стою, поэтому двигался осторожно. Казалось бы, он в полтора раза тяжелее и на полголовы выше, так в чём проблема? А в том, что в прошлый раз я отделалась вывихом челюсти и сломанной ключицей, а он – перебитым хребтом.

– Я сейчас усну, – фыркнул младший принц Треза́н.

– Подожди. Совсем скоро они сойдутся в центре ринга, и начнётся. Если повезёт, то уже на этой неделе, – скучающим голосом заметил Ке́нвер Зоу́р, давно привыкший разговаривать с принцем, как с равным. – Надо было брать с собой не часы, а календарик.

– Да что ты кружишь вокруг неё, возьми да врежь ей хорошенько! – со злым азартом потребовал Ластар Кентан.

Блайнер злился. Подначки его задевали, и он начал бояться, как бы его осторожность не сочли трусостью. Ведь со всех сторон ринга – целая толпа зрителей, и она жаждет зрелища. Например, представления, как зарвавшуюся Боллар поставит на место один из сильнейших магов боевого факультета. А ему так не хочется разочаровывать собравшихся…

Вторая аксиома, которую я усвоила: мужчины – заложники своего эго.

Проиграть в драке с девчонкой – это обидно. Даже если она отличный боец и сдаёт нормативы не хуже тебя. Именно эту обиду мне не хотели прощать однокурсники, как и то, что посмела покуситься на чисто мужскую профессию боевого мага.

Блайнер наконец решился. Глубоко вздохнул и разъярённым медведем кинулся на меня.

Двоечка в челюсть пролетела мимо – я отпрянула. Попыталась достать нос Блайнера кулаком, но не попала, зато вовремя увернулась от удара коленом. Он наступал и пытался зажать меня в угол ринга. Я сделала вид, что у него получается.

Он шагнул на меня и резко выкинул вперёд левый кулак, вложился в удар всем корпусом. Я текучим движением ушла вправо, перехватила его левое запястье одной рукой, а другой саданула по распрямлённому локтю и услышала хруст, затем шагнула Блайнеру за спину и вывернула руку из плеча.

В колено летел мощный пинок, но я уже отступила прочь, и он прошёлся по касательной, иначе раздробил бы сустав.

– Мимо, Блайнер! А у тебя минус левая рука!

– Заткнись, Болла́р! – зло рыкнул он.

Я хищно улыбнулась и отскочила, держа противника на расстоянии, пока по колену скользила моя целительская магия, унимала боль и залечивала пострадавшие связки.

Вырубить целительницу – очень сложно, даже если ты амбал в полтора раза тяжелее и на полголовы выше. Применять магию во время боя против соперника запрещено. А значит, знаменитые карающие молнии Блайнеров в рукопашном поединке бесполезны. Однако запрета использовать дар на себе нет, и это даёт мне преимущество.

Противник стиснул зубы и рывком попытался вправить себе руку. Я могла бы атаковать в этот момент, но хотелось чистой победы. Он уже понимал, что проиграл, хотя признать поражение не мог: только не от меня!

Мы снова закружили по рингу, выбирая момент для финальной атаки.

Наши семьи давно враждуют, а мать Дервина наложила на Болла́ров страшнейшее проклятие, которое медленно сводило в склеп весь наш род, и никто не знал, как его снять.

Схлестнуться с Блайнером на ринге и хорошенько его отделать – единственное, что я могла себе позволить. Как же сладко уложить его мордой в пол! Маленькое подобие мести за всё, что сотворила его мать. За смерть моих родителей, попытавшихся снять проклятие, за унижение сестёр, подвергнутых остракизму в обществе, за безумную тяжесть, которую носил на плечах единственный оставшийся мужчина в нашем роду – мой любимый старший брат.

Я тренировалась, как безумная, лишь бы не уступать Блайнеру на ринге.

И проигрывать не собиралась! Неотрывно следила за дыханием и движениями противника. Даже с одной рукой он опасен. Челюсть заныла, напоминая о последнем поединке. Один удар огромного кулака – и я буду в муках корчиться на настиле. Если останусь в сознании, конечно.

– Сдаёшься? – ехидно спросила я. – Или тебе отвесить ещё парочку затрещин? Сделать из тебя Отбивла́йнера?

– Заткнись ты, бешеная ка́нтра! – взревел он.

– Фу, как невежливо, – улыбнулась я ещё шире. – А ведь по документам ты – нобла́рд. Хотя очевидно, что если немного сковырнуть внешний лоск, проявится гнилое Блайнеровское нутро.

Дервин не выдержал и ринулся в атаку.

Наконец-то!

Я скользнула влево, но он разгадал мой манёвр и поймал на кулак, а затем приложил ногой так, что выбил из груди воздух. Я задохнулась от боли и с трудом ввинтилась в пространство под его больной рукой, а затем саданула по шее сзади. Но второй раз за месяц сломать себе хребет он не позволил – рывком ушёл из-под удара, схватил меня за руку и перекинул через плечо.

Я с размаха приложилась спиной о настил – перед глазами вспыхнули фосфены, а в ушах загудело. Или это бушуют довольные зрители? Ещё в полёте призвала магию, и когда она разлилась по телу, избавляя от боли, одним прыжком оказалась на ногах, тут же ушла от мощного хука и пнула Блайнера наудачу.

Он пропустил удар и рыкнул, когда моя голень с размаха вмялась в его живот. Тут же ухватил меня за щиколотку и резко дёрнул вверх, чтобы лишить равновесия и свалить с ног. Я воспользовалась инерцией и стопой прописала ему в подбородок так, что засранец аж зубами клацнул.

Правда, сама полетела на пол, а затем закрылась от летящего в голову пинка, выставив блок, но Блайнер его пробил. Предплечья онемели от боли, и следом она зазвенела уже в голове – перед глазами поплыло, и я едва не отключилась, но перекатом ушла в сторону и даже умудрилась вскочить на ноги.

Если бы не магия – валялась бы в нокауте, а пока – только скула саднила и наливалась синяком. Именно поэтому и невозможно на равных драться с этими амбалами – даже блок не поставить, чтобы пудовым ударом не снесло в другой угол ринга!

В меня полетел хук правой. Развернувшись, я вцепилась в мужскую руку, а затем навалилась на неё грудью, как на перекладину, и вскинула ногу назад в пируэте, который не мог провернуть никто из парней – гибкости не хватало. Моя босая пятка на полной скорости впечаталась в ухо Блайнеру, и тот пошатнулся, а затем рухнул на настил.

Голубые глаза с тёмно-синей окантовкой радужки закрылись, а я принялась спешно залечивать свои раны. Боль от удара в скулу разливалась по челюстям и оседала где-то в корнях зубов. Не удивлюсь, если дело кончится сотрясением. Опять.

– Победа за Боллар, – равнодушно объявил наставник по эмгану, а трибуны взорвались негодованием. – Перерыв. Следующая пара – Трезан Лоаре́ль и Ластар Кентан.

Блайнеру помогли подняться и прийти в себя. Большинство одногруппников выглядели так, будто я только что отметелила их любимую бабушку. Общую. Смотрели на меня с предубеждением, затаённой злобой и желанием отомстить как можно скорее. Вот так сюрприз, никто не любит про́клятую Боллар, которая посмела драться не хуже мужика, носить брюки и говорить, что думает.

Так не подобает вести себя воспитанной нобларине!

Если бы это видели её покойные родители!

Ах, до чего же это неприлично!

Это ломает все устои!

Какой кошмар!

Ко-ко-ко!

Трижды плевать на все эти устои и приличия, вот что думаю я. Если общество решило сделать нас с сёстрами и братом изгоями только за то, что мы нищи и прокляты – то к дракону в задницу такое общество вместе со всеми его правилами.

– Что, мальчики? Запоминаете, как выглядит финалист турнира? – насмешливо спросила я, купаясь в наполненных ненавистью взглядах.

– Умничка, Кайра, – одобрительно улыбнулся принц, единственный из всего курса, с кем у меня сложились приятельские отношения. – Хотя окончательную победу рано праздновать. Это ещё только полуфинал.

– Однако второе место мне уже гарантировано, – я откинула со вспотевшего лба чуть отросшую прядь чёлки. – Но раз я уделала Отбивлайнера, с остальными сложностей не будет. И очень надеюсь, что ты свой полуфинал продуешь, Трезан. Хочу раскатать в лепёшку ещё и Кентана.

– Заткнись, Кайра, – снова процедил Дервин, рукой держась за кровоточащее ухо, пока старшекурсница с целительского факультета суетилась вокруг него с аптечкой первой помощи.

– А ты поговори. Что тебе ещё остаётся, кроме как стенать и причитать, Блайнер? – весело отозвалась я.

– Я не Блайнер, а Местр! – в который раз рявкнул он.

Почему-то его всегда злило, если я называла его Блайнером, по матушке. Именно поэтому я и называла его только так.

– А Местр должен знать своё местро. И это местро теперь точно не в финале турнирной таблицы, – довольно заключила я. – Знаете, пожалуй, стоит выиграть этот бесполезный турнир хотя бы ради того, чтобы посмотреть на ваши лица. Девчонка на первом месте, надо же. Да вас просто на лоскуты порвёт от гнева и зависти!

– Да всё потому, что ты целительница! – не выдержав подначек, взорвался Ластар Кентан. – Ты просто используешь своё преимущество!

Он меня терпеть не мог с первого курса, с того самого момента, как я посмела отвергнуть его «ухаживания», больше походившие на напыщенные домогательства.

– А ты в два раза шире и гораздо сильнее меня, – ласково ответила я. – Так используй своё преимущество, разве я ною на этот счёт?.. А вообще, забавно, что на поверку большинство боевых магов оказалось всего лишь кучкой вздорных, самовлюблённых мальчишек. Стоило появиться на факультете целительнице, как внезапно выяснилось, что все ваши умения ничего не стоят. Даже в магическом бою…

Это я, конечно, говорила специально, чтобы их побесить. Вот такой у меня скверный характер – обожаю подёргать однокурсников за жидкие юношеские усики.

Однако не я первая начала.

Когда я только поступила, хотя правильнее говорить «посмела поступить», на боевой факультет, святая святых академии, куда брали только самых сильных, ловких и одарённых магов Лоарельской Империи, однокурсники сразу дали понять, что женщине здесь не место, ведь она никогда не сможет биться наравне с мужчинами, особенно в рукопашную. Некоторые даже не стеснялись утверждать, что место я получила через постель декана, и предлагали мне отправиться обратно в неё.

Чем сильнее старалась доказать, что не слабее и не глупее их, тем обиднее и жёстче становились подколки. Когда после первой сессии отчислили не меня, а одного из дружков Кентана, однокурсники принялись вести себя так, будто я обманом заняла его место, хотя это было неправдой. Никого не отчисляли без причины, а Сейжве́т просто тратил больше времени на браваду, вечеринки и бордели, чем на учёбу.

Сложно сказать, в какой момент противостояние между нами стало действительно жёстким, ситуация накалялась постепенно. Вероятно, парни думали, что смогут затравить меня и заставить отчислиться по «личным причинам», но здесь их ожидало очередное разочарование.

Моя семья не в состоянии была оплатить высшее образование, поэтому брат выбил бесплатную квоту. Хотел, чтобы я поступила на целительский факультет, как и остальные члены семьи. Но зачем? После года общей подготовки в академии, а также домашнего обучения вместе с сёстрами и работы в семейной клинике я знала о целительстве достаточно, чтобы понимать: врачеватель из меня получится паршивый. Именно поэтому я пошла на боевой факультет – узнать то, чего не знала, научиться тому, чего не умела, и стать сильнее.

Брат и сёстры видели себя в лекарском деле, а я – нет. Никогда не вписывалась даже в свою собственную семью и каким-то чудом умудрялась быть одиночкой даже среди своих. Изгоем среди изгоев.

Нет, семью я любила. Беззаветно. Не задумываясь, закрыла бы каждого из родных собой. Просто слишком уж разными мы получились.

После гибели родителей нам пришлось сплотиться, и брата тоже травили в академии, когда он поступил. По-страшному травили. Никогда не слышала от него ни слова жалоб, скорее поняла это здесь, когда в мой адрес полетели те же шутки и издёвки, которые когда-то были отработаны на нём.

Болларов не любили нигде, нашу семью считали изменниками, предателями и интриганами, впрочем, последнее – небезосновательно. А когда Моэра Блайнер прокляла весь наш род и богиня возмездия Тана́та усилила это проклятие, Боллары попали в опалу окончательно. И плевать, что я тогда ещё даже не родилась – раз ношу эту фамилию, значит, виновна.

Само проклятие лично мне особых неудобств не доставляло, я всё равно замуж выходить не собиралась – ни за что не позволила бы мужчине указывать мне, как жить и поступать. А вот сёстры страдали, да. Нежные, трепетные, любящие – они заслуживали того, чтобы завести свои семьи, но Моэра Блайнер лишила их такой возможности. Наверное, именно поэтому мне ни капли не жаль её сына, прижимающего ладонь к окровавленному уху. Никогда не прощу ему высокомерно брошенной фразы «раз Таната закрепила проклятие, значит, вы его заслужили». Подонок! Чем мы заслужили проклятие, наложенное не то что до нашего рождения, но даже до зачатия?

– Ты просто никчёмная, ни на что не годная стерва, которая бесится из-за невозможности быть нормальной женщиной – ублажать мужа и рожать детей! – процедил Ластар Кентан.

– Пожалуй, это повод зашить тебе рот, – отозвалась я, презрительно глядя на него.

Поначалу он искренне считал, что в штанах у него волшебная палочка, и если он ею в меня потыкает, то я сразу же раскаюсь в своём неподобающем поведении, поменяю удобные брюки на путающиеся в ногах длинные юбки, отращу волосы, примусь вышивать крестиком, начну мечтать об удачном замужестве и перестану быть первой и единственной женщиной на боевом факультете за всю его историю. А когда я не оценила предложения стать его любовницей и не упала в объятия, озлобился и возненавидел меня.

– Замолчи, Ластар, – отрезал младший принц, хмуря брови. – Нельзя так разговаривать с ноблариной, особенно если это Кайра Боллар. Лучше извинись!

Стало смешно. Можно подумать, мне нужно заступничество нашего принца, настолько эксцентричного, что он может себе позволить даже дружбу со мной.

– Её вообще не должны были брать на боевой факультет! Это позор! Позор для всех нас!

– Позор – это то, что ты носишь вместо лица, – весело фыркнула я. – И если ты так хорош, то давай, выиграй бой с Трезаном, а потом покажи в финале, чего стоишь на самом деле.

От победы в турнире меня отделяет всего лишь один поединок. Для многих квалификационные бои по эмгану – ерунда или просто дань традиции. Боевые маги редко вступают в рукопашные схватки: зачем, если под рукой всегда есть оружие и магия, а в кабацкой драке – ещё и табуретка или чугунная голова зазевавшегося пьянчуги? Однако лично для меня турнир значил гораздо больше – возможность доказать, что я не слабее однокурсников и способна размазать по некоторым надоевшим мордам кровавые сопли.

Учёба скоро закончится, и другого случая не представится. Впереди – аттестационные командные магические бои и диплом об окончании боевого факультета. Есть шанс закончить курс лучшей в выпуске, и я не собираюсь его упускать только потому, что это не понравится однокурсникам. Напротив, чтобы стереть чванливые, скептические выражения с их лиц, я готова пахать, как полу́денник, на любой тренировочной площадке.

– Кентан, ты следующий, – многообещающе посмотрела на него и насмешливо добавила: – Не забудь позвать на турнир свою матушку, чтобы было кому плакаться в подол, когда я размажу тебя по рингу.

– Посмотрим, получится ли, – оскалился он, а в глазах затаилась дикая, горячая злоба.

Ластар ненавидел проигрывать, особенно мне.

Пожалуй, стоит быть поосторожнее.

Мало ли что он задумал?

Иллюстрация: Кайра Боллар

Двадцатое юнэля. После заката (2)

Кайра

Второго полуфинала зрители ждали даже больше, чем первого, и на трибунах не осталось свободных мест, причём девушек пришло не меньше, чем традиционно интересующихся эмганом парней. Всё же биться будут одни из самых завидных женихов Империи: младший принц и будущий наследник огромного состояния Кентанов – второго по значимости рода Синклита. Старшая сестра Ластара составила блестящую партию старшему брату Трезана, так что готовящиеся к схватке бойцы – технически родственники.

Хотя сложно найти двух менее похожих родственников.

Я, безусловно, субъективна, но Трезан куда привлекательнее. Высокий, стройный, с серебристой косой через плечо – он цеплял на себя женские взгляды, как куст олеандра цепляет пролетающую мимо паутину. Вроде бы ненамеренно, но прочно. Ярко-зелёные глаза смотрели насмешливо и даже нахально, но принц хоть и имел славу свойского парня, никогда, даже в случайной драке между двумя курсами, не переходил ту неуловимую черту, за которой личное обаяние не спасает от выговора ректора и выволочки отца-императора.

А ещё принц каким-то невероятным образом умудрялся не иметь врагов и одинаково дружить со всеми – при этом одинаково неблизко. Умел держать людей на расстоянии дружески протянутой руки, и этому таланту можно было бы позавидовать, но отчего-то завидовать Трезану не получалось.

Правда, вот что забавно – любить его не получалось тоже. Хотя – казалось бы! – целый принц, да ещё и с этой необычной косой, которую носили все Лоарели. Никто из их рода не стриг волосы от рождения и до самой смерти. Слухи ходили самые разные: и что их провидческий дар завязан на волосы, и что благодаря им они умеют чуять ложь и проникать в мысли подданных, и что коса обеспечивает здоровье и долголетие, и поэтому отрезать её нельзя.

Чушь, конечно. Коса – это просто коса. Но среди коротко стриженых боевиков Трезан выделялся, как военачальник среди новобранцев, а толстенная светлая коса, перетянутая кожаными жгутами, добавляла ему шарма и необычности.

Надо ли говорить, что отбоя не было от нобларин, желающих разделить с принцем постель и будущую дорогу королей? Отчего-то девушкам казалось, будто идти по ней легко и приятно. Но я знала об этом пути лучше многих: читала дневники почившей прабабки-императрицы, и поэтому на венценосного однокурсника смотрела как на приятеля, не более того. Даже не будь я проклята, брак мне не сдался – ни с ним, ни с кем другим.

Соперник принца, Ластар Кентан, тоже купался в женском внимании. И дело не только в деньгах и связях его рода – поганец тоже хорош собой. Более приземистый, зато широкий в плечах и мускулистый. Светлый шатен с серыми глазами, повадками молодого хищника и носом с горбинкой, который он любит совать туда, куда не просят. Вероятно, мой решительный отказ принимать его ухаживания задел Кентана именно потому, что он не привык к подобному. Однако, в отличие от принца, он много с кем успел поругаться и даже участвовал в двух дуэлях, хотя они строжайше запрещены кодексом академии.

А всё потому, что рот не умел держать закрытым, и из него вечно сочились ядовитые замечания или самодовольное хвастовство. Ластар считал заслуги своего рода едва ли не своими собственными, и слушать его порой было противно. Да, Кентаны подмяли под себя практически всю металлургию в стране, да, инженеры, работающие на их семью, изобрели маголёт, да, его дед выдающийся учёный, а отец – не менее выдающийся предприниматель, но какое отношение к их заслугам имеет сам Ластар?

Никакого.

Однако в обществе судили не по личным заслугам, а по родовым, именно поэтому меня вряд ли пустят на светский раут, а Кентан получит сотни приглашений и будет купаться в лучах славы и обожания, хотя оба наших рода входят в список тридцати шести самых знатных семей, образующих Синклит – совет при императоре.

Всё просто: отец Ластара делал деньги, а мой – женился по любви, за что получил родовое проклятие от обиженной бывшей невесты Моэ́ры Блайнер, и теперь мы плывём через одну и ту же реку в разных лодках. Моя – вёсельная и худая, норовит пойти ко дну, если на секунду перестать вычерпывать воду, а его – шикарная парусная яхта с комфортабельной кабиной, заполненной мягкими подушками. Хотя река одна и та же, да. Просто Кентан не чувствует леденящего холода её стылых вод.

В мои мысли ворвался стартовый гонг, и соперники наконец закружили по рингу.

Прости, Трезан, но я сегодня буду болеть за поганца Кентана, ведь именно с ним хочу схлестнуться в финале.

Очень сильно хочу!

Трибуны гудели, и этот гул достигал потолка, разливался по огромному помещению и оседал на коже будоражащим азартом схватки. Я стояла у помоста и умом понимала, что это не мой бой, но душой была там – на ринге.

Ластар двинулся на Трезана, а я инстинктивно отступила, едва не врезавшись в стоящего за спиной Зоура. Взгляд прикипел к двум мужским фигурам, жадно считывая каждый вздох, каждое движение, каждую повадку.

Кентан скалился и закрывался левой рукой. Принц мягко пружинил на длинных ногах и держал у подбородка оба кулака.

Наконец Ластар ринулся в бой. Сделал обманку левой рукой и тут же попытался достать Трезана правым апперкотом, но удар снизу не достиг цели – принц сместился, отшагнул влево. Кентан рассёк пустоту, а в его собственный беззащитный бок врезался могучий кулак.

Ластар в то же мгновение саданул принца коленом, а затем провёл двоечку в челюсть, и Трезан не успел закрыться – словил прямой удар в голову так, что тугой узел на затылке ослаб, а затем тяжёлая коса окончательно высвободилась из плена и зазмеилась по спине принца.

Кентан хотел добить соперника, но тот увернулся и пошёл в контратаку. Тяжёлыми пинками длинных ног загнал шатена практически в угол, и Ластару пришлось принять несколько жёстких ударов в корпус, чтобы оттуда выбраться. Он нырнул принцу под локоть и перекатом ушёл тому за спину.

Трезан развернулся в прыжке, но Ластар уже успел поймать его за косу – дёрнул назад со всей силы и повалил на настил.

Я скривилась. Подлый приёмчик. Если бы не коса, Трезан бы отделал соперника. Ноги у него длиннее, да и реакция лучше. Но коса – в любом бою помеха, именно поэтому я отрезала свою.

Кентан тем временем навалился сверху и ударом в висок отправил принца в нокаут.

Вот и всё.

Бой оставил странное послевкусие – получился слишком коротким и недостаточно зрелищным. И хотя победа Кентана была мне на руку, я испытала острое разочарование от проигрыша Трезана.

Зато успела подойти к нему первой из целителей и не просто привела в чувство, но и напитала жизненной силой. Мы, маги жизни, такое умеем. Редкий, практически исчезнувший дар, который поколениями пестовали Боллары, заключая брачные союзы только с целителями.