Лекарь. Адамы

Да, это была насыщенная пятилетка, эти годы я никогда в жизни не забуду. Первый год я каждый день раз по сто проклинал и отца, отдавшего меня в обучение к некогда лучшей воительнице Веера, и себя, за то, что согласился на эту авантюру, и Вилору, как мне казалось, специально мучившую меня просто потому, что она садистка и ей нравится смотреть, как страдают другие. До сих пор, когда вспоминаю первое время там, непроизвольно дергаюсь как припадочный. Конечно, здорово, что я прошел эту школу, но если бы заранее знал, как это будет, думаю, вряд ли согласился, несмотря ни на какие преимущества, полученные в виде конечного результата.

Потом привык, конечно, человек ко всему привыкает, и, более того, мне стало даже нравиться то, каким я становлюсь в результате этих изматывающих тренировок. Кто когда-то занимался спортом, знаком с этим удовольствием от ощущения того, как меняется твое тело, – вот, умножьте это чувство примерно на сто и получите то, что испытывал я.

Почти пять лет, пять долгих лет, в результате – чемпионский пояс по боям без правил Веера миров среди адамов. Но когда я вернулся в наш Срединный мир, выяснилось, что здесь не прошло и минуты. И, повторюсь, я не в состоянии понять, как такое возможно. Но факт.

А потом была война с государством, представленным Конторой. Может, расскажу как-нибудь, эта войнушка заслуживает отдельного рассказа. Если в целом, то конторщики отказывались верить, что Скульптора Олега Виноградова больше нет, что я больше не могу с ювелирной точностью менять внешность человека. Они ведь так и не успели воспользоваться этим моим даром, на который у них, вероятно, были очень большие планы. Могу их понять, в разведке такая возможность очень бы пригодилась. К примеру, подменил телохранителя какого-нибудь важного террориста на своего человека, которого внешне отличить совершенно невозможно, а потом подменыш сыпанул бы что-то тому в чай, или даже просто вызнал планы, классно же? Ну, это я так, навскидку, там же возможности такие открываются, что мама не горюй!

Однако, убедившись в потере способностей Скульптора, все же оставили меня в покое, естественно, после того, как я заключил с ними соглашение о том, что использую свои новые возможности Лекаря тогда и там, где это будет необходимо Родине, которую Контора в данном случае символизировала. Причем, блин, безвозмездно, то есть – бесплатно, поскольку, как они выразились, это мой священный долг. Ладно, решил я, пусть это будет моим долгом, а если точнее – платой за то, что они предоставили мне относительную свободу, и пообещали защитить в случае чего. Ошейник Конторы и правда пока был не очень строгий, и до сих пор проявлялся лишь в том, что я должен был предупреждать их, если выезжаю куда-то из города больше, чем на сутки. Ну а защита… видел я их защиту, да и как меня можно защитить, если даже президентов, случается, отстреливают? Здесь я всецело рассчитывал только на себя и на своих парней. Поэтому платил я им хорошо, даже предоставил беспроцентный кредит на покупку жилплощади в городе, но нисколько не жалел об этом. Я только сегодня, наверное, заработал больше, чем стоят три квартиры в центре столицы, вместе взятые. Надо будет, кстати, спросить у Светы, которой я доверил все финансовые вопросы, я все равно мало что в этом понимаю. Впрочем, не сомневаюсь, что она и без моих вопросов все мне сообщит и предоставит полный расклад.

Парни пробыли на обучении у Лоры десять лет по времени того мира. Все же они обычные люди, поэтому времени на обучение потребовалось вдвое больше. А результат все равно хуже, чем у меня. Но со мной сравнивать не стоит, я адам, и не просто адам, а чемпион Веера, с любыми же другими местными адамами они справятся, надеюсь, без проблем. Не говоря уже о людях, среди которых для них соперников нет. Ну, по крайней мере, теоретически. Я отдал их Вилоре утром, а вечером забрал – по времени нашего мира, для них же прошло десять лет, но на их внешности это никак не отразилось, особенно в сравнении с Лорой. Принцесса постарела, это я сразу увидел, как только оказался у знакомой избушки. Поэтому, прежде чем расстаться, я, как мог, на остатках дара Скульптора поправил ее внешность и полностью, можно сказать, обновил ее здоровье с помощью нового дара Лекаря. Провожала нас вновь молодая и абсолютно здоровая девушка, которой, наверное, очень пошла бы корона принцессы. Впрочем, кому не пошла бы корона, особенно если она сопровождается соответствующим положением в мире?

Официально я теперь числился диагностом или, если по документам – специалистом по диагностике заболеваний. С этим и правда, теперь у меня проблем не было. Конечно, я мог диагностировать болезни, будучи еще Скульптором, но, в сравнении с нынешними возможностями, то было как смешная трубочка для прослушивания у какого-нибудь земского врача начала двадцатого века в сравнении с самым современным стетоскопом. И даже это сравнение не дает всей картины того, насколько сейчас я могу лучше определить, что, где и как у человека болит, а также, что конкретно ему надо с этим делать. Это была моя основная легальная работа. Ну да, я по образованию простой хирург, но кому какое дело, что хирург работает диагностом, если у нас и специальности такой даже нет? Работает и работает, налоги платит, тем более что мои диагнозы оформлены как предположения и рекомендации, не более того. Хочется кому-то платить за это очень неплохие деньги? – Так, то его проблемы, государству до этого дела нет, если налоги поступают регулярно и в полном объеме. Если уж гадалки у нас официально индивидуальными предпринимателями числятся, то какие ко мне претензии?

А то, что я еще и лечу, так это вообще никого не волнует, мало ли в стране экстрасенсов? И все уверяют, что лечат. Кто их проверяет? – Да никто! Опять же из разряда: людям хочется тратить свои деньги на шарлатанов? – Пусть тратят, лишь бы налоги с этих денег шли! Ну а о том, что этот шарлатан регулярно наведывается к Гаранту, так о том знают лишь те, кому положено. Для всех остальных Гарант – наглядный пример здорового образа жизни, о чем свидетельствуют регулярные телерепортажи то с рыбалки, то с охоты. Людям нравится, а это главное. А мне – легальная возможность зарабатывать свои деньги без оглядки на всякие надзирающие органы.

А уж о том, что я могу даже мертвых воскрешать, если, конечно, те совсем недавно умерли, знают совсем немногие. Впрочем, слухи ходят, куда ж без них? Но мало ли о чем люди болтают? Если все байки слушать, то и работать будет некогда. Кому надо, и по карману, те знают. Однако воскрешение стоит так дорого, что большинство даже очень богатых людей оставляют мертвым хоронить своих мертвецов1, а живым продолжать жить. Но не всегда, как, например, в сегодняшнем случае, когда единственный сын дороже любых денег, которых у человека куры не клюют.

Я к этому отношусь философски: каждый из рожденных женщиной, однажды умрет – это факт. И каждому свой срок, будь то предопределение или чистая случайность – без разницы. К тому же некоторые утверждают, что случайностью называется закономерность, которую мы не видим, которая для нас неочевидна. В общем, рассуждаю я, человек умирает, и это нормально. Было бы ненормальным в нашем мире, если бы кто-то родился и жил век за веком, не собираясь умирать. Вот это было бы из ряда вон выходящим событием, а смерть – повседневность, обычная и привычная. И поэтому я спокойно отношусь к смерти, для родных же и близких это трагедия, конечно, но трагедия ожидаемая, неизбежная. Каждый родитель знает, что его ребенок умрет, надеясь лишь на то, что он сам умрет раньше, поскольку кто-то там сказал, что хоронить своих детей – это неправильно. Однако это уже из области морали и прочих наших хотелок и мечтаний: в реальной жизни бывает по-всякому, и похороны своих детей совсем не редкость, и не статистическая погрешность. За один только месяц в нашей стране по статистике умирает больше двухсот детей в возрасте от ноля до семнадцати лет. Путем умножения получаем почти две с половиной тысячи случаев в год, когда родители хоронят своих детей. И это сейчас, еще каких-то лет пятьдесят назад эта цифра была вдвое больше. В общем, как вы видите, профессиональная деформация цветет у меня пышным цветом.

Когда Котельникова ушла, я сразу завалился спать, день, точнее, вечер выдался сегодня тяжелым, а любовные забавы вытянули последние силы. Вот почему так, мужчины после близости устают, а женщины, такое впечатление, только сил набираются? Это была моя последняя мысль перед тем, как я провалился в сон.

Глава 3

Утром за завтраком, а завтракал я обычно вместе с ребятами, которые дежурили у меня ночью по очереди, – Андрей недовольно бубнил:

– Вот, везет тебе, командир, с бабами, а у меня единственная женщина была – это моя жена, да и та бросила, когда у меня руки не стало.

– А в чем везение-то? – не понял я. – У меня еще вообще жены не было.

– Зато к тебе девки сами в постель лезут. А у моей, даже когда еще все нормально у нас было, фиг допросишься, словно и не жена мне была, а чужой человек. Вот почему так, скажи, как врач, а?

Я чуть не подавился пересоленной яичницей, которую приготовил бывшей старлей ВДВ. Откашлялся, глотнул водички и, не торопясь, заговорил.

– Во-первых, – начал я, – не выдумывай, очереди ко мне в постель нет, и никогда не было. Ну, если не считать тот небольшой промежуток времени, когда я лепил у Котельниковой в качестве Скульптора. Но и тогда если кто и лез ко мне, то исключительно с меркантильными целями: чтобы я бесплатно что-то у них поправил, а вовсе не потому, что жаждали переспать со мной. В любом другом случае ничего подобного не было бы. А с Котельников мы давно дружим.

– Ага, телами, – хмыкнул Андрюха.

– Во-вторых, – проигнорировал я его реплику, – до двадцати пяти лет я вообще был девственником.

– Да ладно! – не поверил Андрей.

– А смысл мне врать? Так что мой опыт общения с женщинами совсем небольшой. Была одна постоянная, да и та сплыла. Вот, Светлана теперь иногда навещает, совсем нечасто, кстати, только когда сама желает – вот и все мои женщины на сегодня. А что было в том мире, того уже нет.

При последних словах Андрюха опустил глаза, а я внутренне поморщился, глядя на это. Нет, так-то я понимал, что десять лет в одном доме с красивой женщиной… а зная темперамент Лоры… В общем, ясен пень. Ну и ладно! Я постарался прогнать неприятные мысли: это ведь для меня тогда меньше суток прошло, а для них – долгие годы.

– Что же касается твоей жены, то женщины, Андрей, тоже всякие бывают. Как, кстати, и мужчины. Но ты должен понимать, что физиологически мы с ними очень разные. Вот, скажи, ты сильно бы стремился к сексу, если оргазм от этого мероприятия был тебе совершенно не гарантирован? Или, допустим, ты бы его вообще никогда не испытывал?

– Как это? – не понял десантник.

– Да вот так! – развел руками я. – Просто не было бы его у тебя, и всё.

– Хм, – задумался он. – А зачем мне тогда вообще секс был бы нужен?

– Ну вот, – улыбнулся я, – ты и ответил на свой вопрос.

– Не, командир, – отреагировал Андрей после небольшого раздумья. – Все равно не понял, ты мне разжуй, как для чайника.

– Мы, мужчины, – кивнув, продолжил я, – с самого первого раза подсаживаемся даже не столько на секс сам по себе, сколько на его финал – оргазм. Все остальное тоже, конечно, интересно, но без этого конечного аккорда, как ты сам только что сказал, всё теряет смысл. И если бы ты не испытывал оргазм, то, скорее всего, давно забил бы на это грязное дело. Разве что по обязаловке, ради зачатия детей. Но, – тут я поднял палец вверх, – оргазм для нас, мужчин, как наркотик, мы желаем вновь и вновь испытать этот ни с чем не сравнимый кайф, понимая, что он гарантирован нам стопроцентно. Если есть эрекция, то будет и оргазм, правильно я говорю?

– Ну, правильно, – пожал плечами он.

– А вот теперь представь себе, друг мой, что по разным опросам минимум, повторяю: минимум тридцать процентов женщин вообще никогда в жизни не испытывали оргазм, хотя и ведут регулярную половую жизнь. Остальные испытывают его лишь иногда, – кто-то реже, кто-то чаще, но никто каждый раз при любом сексе с мужчиной. То есть, в отличие от нас, им этот самый оргазм, это кайф, на который мы подсаживаемся, вообще никогда не гарантирован, всегда есть только не очень большая вероятность. И для того, чтобы она реализовалась, должно срастись сразу несколько неочевидных факторов, большая часть из которых психологические, а не физиологические, хотя здесь все завязано в один клубок. Короче, сложно у них все с этим делом. И вот теперь, герой-десантник, просто подумай, а нафига им этот секс вообще нужен, особенно если они, к примеру, из тех тридцати процентов? Что им остается в этой постельной возне? Осознание факта, что какой-то мужик получил удовольствие? Тебя бы на их месте это удовлетворило?

– Охренеть! – Андрюха ошарашенно уставился на меня. – Чё, правда, что ли? Так все и есть, не шутишь?

– Да, примерно так, – я отхлебнул почти остывший кофе. – Они могут получить от секса ласки, слова любви, поцелуи и прочие ништяки, но скажи мне, товарищ старший лейтенант, много ты отводил на все это времени? Или тебе быстрее хотелось между ног забраться, чтобы получить, наконец, новую дозу кайфа-оргазма? Еще и злился, небось, на нее, когда она пыталась отвертеться, кричал: мол, обязанность это твоя, супружеский долг! Вот, честно, Андрюха, ты в те моменты думал о ней или, как наркоман, лишь стремился получить свою очередную дозу, после которой жена уже и не очень интересна?

– Да откуда я все это знать-то мог! – возмутился мой телохранитель. – Кто бы мне это объяснил? В школе этому не учат! Я и сейчас-то не очень тебе верю, я вообще думал, что им секс нужен точно так же, как нам. Да, злился, думал, что, может, изменяет с кем? Типа: получила удовольствие на стороне, а дома уже не хочет!

– Вот! – я ткнул пальцем в его сторону. – Это потому что ты рассуждаешь так, как поступил бы сам. Но, в отличие от тебя, она, вероятно, не была оргазмной наркоманкой, ей, может, все это просто в тягость было. Ну, ты сам только что сказал, что, дескать, нафиг такой секс не нужен, если нет оргазма, верно же? И если у нее этого самого оргазма от соития с тобой не было, просто подумай: с чего бы ей хотеть этой близости так же, как и тебе?

Андрюха надолго замолчал, переваривая информацию, а я пока уминал бутерброды. Наконец, он отмер и хмуро спросил:

– И чего теперь делать?

– Забей! – невнятно ответил я с полным ртом, потом проглотил и уже более внятно добавил:

– Мужчины останутся мужчинами, женщины – женщинами, этого не изменить. Конечно, всегда есть небольшой шанс, что тебе встретится женщина с сексуальностью по мужскому типу, которая будет так же наслаждаться процессом, как и ты, но…

Я подмигнул Андрюхе и снова откусил от бутера.

– Чего «но»? – не выдержал он.

Я тщательно, не торопясь, прожевал и только потом ответил:

– Но не факт, что она не будет тебе изменять, если вдруг ей будет тебя мало или, по ее мнению, ты плохо будешь ее удовлетворять. Ведь она станет такой же наркоманкой в этом деле, как и ты.

Я засмеялся и, встав, хлопнул Андрюху по плечу:

– В остальном живи, как получится, но если замутишь с какой феминой, помни, что я тебе сказал. Попробуй дать ей в постели то, что ждет от этой близости она, хотя… – я задумался, – тут еще хрен угадаешь, они ведь молчат в основном, желания свои не озвучивают. А нам, откуда знать? В общем, забей, и все! Что бы ты ни делал, все равно что-то будет не по ней, так уж они устроены.

– Блин, вот ты меня загрузил, командир, – пробормотал Андрюха вставая. – Если так, то, поскольку детей я пока заводить не хочу, не проще ли мне снимать проститутку? Деньги ты мне платишь хорошие, могу себе позволить.

– Как знаешь, – пожал плечами я. – С одной стороны, это выход. Здесь, по крайней мере, все честно: ты платишь, она изображает удовольствие – и оргазм у тебя в кармане. Каждый получил что хотел, все довольны. С другой стороны, я бы, наверное, не смог, понимая, через, сколько рук она каждый день проходит, и что в этих руках (и не только в руках) держит. Решай сам.

Тут в прихожей раздался условный звонок, и Андрей, заглянув в глазок, сообщил:

– Жека нарисовался.

– Отлично, поехали!

***

«Авторская студия красоты» на Некрасова встретила меня улыбками персонала, почти с каждой девушкой у меня было что-то общее. Совсем необязательно близость, кстати. Если кто-то думает, что любая баба готова отдаться за исправленный носик, то он глубоко заблуждается. Случаются, конечно, и такие, но это точно не большинство. Я бы даже сказал – исключение, остальные пытались отыскать другие пути, а многие даже не пытались. Сейчас, когда я перестал практиковать лепку тел, но зато стал способен исцелить любую болезнь, интерес ко мне среди девчонок Котельниковой, как она сама их называла, кажется, только возрос. Оно и понятно, красота – это, конечно, прекрасно, но здоровье все же важнее.

– Выспались, Светлана Ивановна? – спросил я, заходя в кабинет к хозяйке заведения.

– Привет, Олег! – рассеянно ответила она, не отрываясь от экрана ноутбука. – Садись, я сейчас закончу. И – да, я выспалась, а за Ивановну потом отомщу.

Она на секунду повернула ко мне свое лицо и показала язык. Ну, что ты будешь делать, взрослая женщина, а ведет себя порой как девчонка. И я этому очень рад, такой она мне нравится больше.

Пройдя к кофемашине, я выбрал себе американо, любуясь аппаратом и думая о том, что надо бы и мне приобрести такой. Это вам не моя древняя рожковая кофеварка, это вещь! Хотя, если честно, мне почему-то вкус кофе дома казался более насыщенным. Пожалуй, не буду менять пока. Я по натуре человек довольно консервативный, и если что-то меня устраивает, то я буду пользоваться этим, пока не сломается, ну или пока вожжа под хвост не попадет. Такое тоже бывает, отсюда все мои вообще ненужные покупки.

Прихватив чашку (настоящую красивую чашку, а не какой-то бумажный стаканчик), я уселся в удобное кресло и стал любоваться Светланой. Она мне очень нравилась, сам делал! Я ухмыльнулся, а она, конечно, спросила:

– Чему улыбаешься?

Вот, скажите, как они это делают? Она же смотрела в экран, а не на меня! Все же женщины очень странные существа, недаром раньше их в колдовстве частенько обвиняли. С другой стороны, вы знаете хоть одного мужчину-гадалку? Я, например, ни разу не слышал. Всегда только женщины этим занимаются. Так, может, не так уж были неправы деятели инквизиции, возможно, они знали что-то, о чем подзабыли сегодня? Но Котельниковой я, естественно, этого не сказал. Сказал то, что ей понравится:

– Тобой любуюсь, красавица моя, слюни пускаю.

Она весело рассмеялась и погрозила мне пальчиком, не отрывая взгляд от экрана. Тогда я встал, выглянул в коридор и спросил у стоявшего за дверью Сергея:

– Кофе будешь?

– Олег! – возмутился тот. – Зачем ты меня провоцируешь? Я на работе и не имею права отвлекаться!

Я подмигнул ему и закрыл дверь. Зря я, конечно, так делаю, безопасность важна, это отсутствие неприятных событий в последнее время меня так расслабило. И в очередной раз подумал, что такие панибратские отношения с телохранителями, меня однажды погубят. Но я не мог с ними по-другому, они же мне друзья, кто еще из людей был в Веере, – там же, где я? Ладно, пусть бдят. И я вернулся на место, тем более что Котельникова уже закончила свою медитацию перед монитором и обернулась ко мне. Ее наманикюренный пальчик поманил мен, я вскочил, и мы скрепили утро долгим поцелуем. Хм, интересный сегодня вкус у ее помады.

– Есть что-то на сегодня? – спросил я, все же вернувшись в кресло.

– Шесть диагностик, первая, кстати, уже через пятнадцать минут.

– Все общие?

– Да, полная расширенная диагностика. По результатам буду говорить с клиентами сама, ты мне, главное, как обычно, предоставь полный анализ.

– Само собой, – кивнул я. – Тогда я пошел готовиться?

– Давай, Олежа, список скинула тебе на почту.

В кабинете, включив комп, я открыл почту и пробежал глазами список сегодняшних клиентов. Четыре женщины и двое мужчин, обычное соотношение, почему-то женщины больше заботятся о своем здоровье, мужчины в этом отношении легкомысленны: пока совсем не припрет, к врачу ни ногой. Хотя, конечно, встречаются разные и женщины, и мужчины.

Здесь зашла медсестра по имени Вера, женщина лет под сорок, но очень хорошо выглядящая. Впрочем, других Котельникова не держит. Персонал, считает она, должен своим внешним видом демонстрировать пользу предлагаемых салоном процедур.

– Здравствуйте, Олег Игоревич, – поприветствовала она меня. – Там уже первый пациент ожидает.

– Здравствуйте, Вера Дмитриевна, – ответил я, взглянув на часы на мониторе. – Через пару минут приглашайте.

После чего встал, натянул халат с логотипом заведения и бейджиком, и снова уселся за стол. Открыл файл с формой учетной карты пациента, и стал заполнять строчки с ФИО, заглядывая в листок: Каретников Александр Николаевич, полных лет – сорок два. В списке, который дала мне Светлана, в скобках после фамилии значилось: «Газпром, топ-менеджер», но эту информацию я заносить не стал. И так ясно, что мой кабинет бедные люди не посещают, и это меня порой, если честно, бесит. Так надоело смотреть на эти надменные рожи, считающие всех остальных прислугой! Наверное, из-за того, что иногда во мне просыпается совесть, я недавно взял под свою опеку детский дом-интернат на Чкаловской. Это помогает мне ощущать себя нормальным человеком… ладно, пусть адамом.

Дверь открылась, и в кабинет вошел человек небольшого роста, в очень дорогом, даже на мой некомпетентный взгляд, костюме.

– Здравствуйте, доктор, – произнес он внушительным голосом, привыкшим отдавать распоряжения.

– Здравствуйте, Александр Николаевич, – ответил я. – Пожалуйста, садитесь и давайте сначала мы с вами заполним карту пациента, так положено.

Ну и началось обычное, скучное, но неизбежное: что, где, когда, на что жалуетесь? Это было нужно не мне, это было нужно для него, чтобы создать видимость серьезного обследования и, по сути, просто набить себе цену. Поэтому опрос был длительный, очень внимательно выслушиваемый и тщательно записываемый. Все, что было нужно мне, так это просто положить ему руку на любую открытую часть тела для того, чтобы увидеть всю картину состояния его организма. Но так делать было нельзя ни в коем случае, поэтому спектакль продолжался: за свои очень немаленькие деньги человек должен увидеть, что врач старается, что он очень внимателен к нему, что для него важно каждое твое слово и т. д. И все это продолжается не менее получаса, когда, наконец, я подхожу к главному. Прошу мужчину раздеться по пояс, потом внимательно выслушиваю через стетоскоп, он у меня классный, настоящее немецкое качество – Little Doctor LD Cardio. Головка оснащена двумя звукопроводящими каналами, что обеспечивает качественную акустику, диапазон частот широкий: от 200 до 500 Гц. В общем, то, что надо, и на пациента впечатление должно производить, типа у нас здесь все самое лучшее. Потом измерил ему давление, тонометр, кстати, у меня тоже классный, японский – OMRON M7 Intelli IT, хотя это все тоже больше для понтов, вы понимаете.

И лишь после всей этой «пыли в глаза», я, наконец, приступил к настоящей диагностике. Попросил пациента лечь на удобную кушетку и стал водить рукой по его груди и животу, потом велел перевернуться, и то же самое провернул со спиной. Понты, понты и еще раз понты – наше всё, но это важно. Наконец, я остановил левую руку в одном месте и, попросив его полежать некоторое время спокойно и молча, правой рукой стал записывать в блокнот на специальной подставке все, что видел.

Возрастных изменений было много, но все, в общем, вполне в норме для его возраста, видно, что мужик следит за своим здоровьем. Ничего сверхкритичного, но при этом всё вместе существенно понижает качество жизни. Так он может жить еще многие годы, просто с каждым годом чувствовать себя будет немного похуже. В основном именно так и живут все люди.

Я попросил его одеться и подождать, а сам быстро перенес все свои записи в электронную карту пациента, и отправил ее Котельниковой. После чего обернулся к самому Каретникову и честно озвучил все, что увидел, резюмировав:

– Итак, Александр Николаевич, подводя итог, могу сказать следующее. В целом для своего возраста вы относительно здоровы, так что спокойно можете продолжать так жить и дальше. Если же хотите улучшить качество своей жизни, и вновь почувствовать себя молодым и полностью здоровым, то это тоже в моих силах. Сейчас, пожалуйста, пройдите к Светлане Ивановне, где она вам все подробно объяснит, и, если надумаете, назначит вам время для посещения.

Он ушел, а я стал готовиться к приему следующего пациента, который должен был подойти через полчаса. А в голове всплывали картины недавнего прошлого.