Злой остров

Тут только Биттерфилд понял, что Ливерстон изрядно выпил за завтраком, оттого и стал не в меру словоохотливым. – И два года она отклоняла мои ухаживания. Я директор смежного департамента, Элис работает в другом, руководит небольшим отделом.

– Что же изменилось теперь? – Уточнил осторожно Биттерфилд.

Ливерстон рассмеялся.

– По сути – ничего. Но она дала согласие приехать сюда.

– То есть это вы инициировали поездку?

– Да. – Пожал плечами Ливерстон. – Какая к черту разница? Важен результат поездки, не так ли?

– Да. – Протянул Биттерфилд, подумав о чем-то своем.

– Вы долго ждали. – Сказала Мейси насмешливо и немного кокетливо одновременно. – Вы очень терпеливы. Это так романтично.

– Это правда. – Кивнул Ливерстон. – И готов прождать еще столько же. Терпение – одна из моих сильных черт. Поэтому я и стал крупным руководителем. Я всегда добиваюсь своего.

– Зачем здесь адвокат, не знаете? – Спросил Биттерфилд.

– Говорят, приехал уладить какие-то дела Уайтбриджа. Поговаривают, у него не очень с финансами.

– Почему он не мог уладить с ним дела в Лондоне? – Спросила любопытная Мейси. – Это очень странно – везти за собой юриста.

– У него, похоже, очень насыщенный график. – Сказал Чарльз. – Умудряется делать все одновременно.

Биттерфилд внимательно следил за реакцией Ливерстона: догадавшись о существовании любовного треугольника, он мог предположить, что Чарльз будет злиться при упоминании Грега, будет насмехаться над ним, но ничего не произошло. Он действительно был крайне уравновешенным человеком с потрясающим чувством самообладания, как того и требовала руководящая должность.

Должно быть, в душе его горели языки пламени ненависти к Грегу, но лицо не выражало ничего, кроме гримасы вежливости.

После завтрака Наташа решила прогуляться одна вдоль побережья. Кажется, она уже дискредитировала себя как могла: поехала в поездку вслед за бывшим, появилась у него на глазах. Что еще могло произойти, разве могло стать хуже? Теперь она хотя бы могла делать то, что захочет. Пусть все думают, что ей одиноко, раз она гуляет без подруги и без пары. Ей уже было все равно.

Конечно, она еще раз позвала с собой Джека Вернера, но тот решительно отказался – под надуманным предлогом.

Чувствовалось, что он хотел дать согласие, глаза его так и горели, когда она подошла к нему во второй раз с этим предложением, но он… не мог! Не мог согласиться! Кажется, он даже понял, как упал в ее глазах из-за своего бессилия противостоять волевой и все подавляющей матери. Понял – но все равно не превозмог себя.

Ах, казалось бы, что могло быть проще, чем взрослому успешному мужчине противостоять своей матери! Но что с ним было не так? Почему он был так нерешителен и так глуп? Зачем выставлял себя на посмешище? Нет, с этим невозможно было бороться, решила Наташа. Да ей это и не нужно было.

А между тем она шла по довольно опасной тропе, петлявшей среди отвесных скал, а порой и просто устилавшейся по крутым скалам. Воздух был чист и влажен, оттого бодрящий аромат сосен разлился вокруг.

Ветер так и свистел в ушах, то сдувая с пути, то подгоняя в спину, и Наташа закутывалась в кардиган, который ей одолжила в последний момент перед выходом из отеля миссис Уайтбридж. Черные тучи, довлеющие над морем, серость и сырость воздуха – все соответствовало ее настроению.

Мелкие капли появились на земле, а затем Наташа почувствовала, как и на лицо и волосы стали падать капли. Она нерешительно взглянула на небо – оно могло извергнуть ливень в любой момент.

А затем стала искать глазами убежище – к счастью, среди сосен и кленов виднелась беседка. Она торопливо пошла к ней, и лишь только заскочила в нее, как ливень обрушился на землю. Прошло несколько минут. Наташа тоскливо наблюдала за тем, как все вокруг утопало в воде.

Вдруг послышался шум, шорох, Наташа со страхом взглянула на шевелившиеся кусты: из них неожиданно появился человек, весь мокрый. Он мгновенно заскочил в беседку и чуть не столкнулся с ней лицом к лицу.

От неожиданности оба несколько мгновений молчали. Это был Биттерфилд!

– Ты… один, без спутницы? – Наконец промолвила Наташа не без насмешки в голосе.

– Да, вот решил прогуляться один. И промок! А ты почему одна? Где Вернер?

Наташа замешкалась на несколько мгновений: неужели он уже решил, что она и Вернер могли составить пару?

– Я… тоже хотела одна прогуляться. – Сказала она. – Кажется, твоя избранница не очень рада нашему с Джейн появлению здесь?

Зачем она только ляпнула эту чушь? Как подобные слова вообще могли сорваться с языка? Ну зачем нужно было дискредитировать себя еще больше?

Биттерфилд усмехнулся.

– Не очень. Джейн – странная девушка. По всей видимости, она знала, что я буду здесь. Знала… и ничего не сказала тебе!

Наташа вспыхнула. Это была ложь, и она знала это, но она не могла опровергнуть ее, не могла признаться в собственном коварстве. Как это выгодно получалось: вся вина легла на подругу. Наверное, Джейн не будет возражать, когда узнает об этом. С другой стороны, было мило, что Генри не мог подумать плохо о ней самой, Наташе.

– Послушай, если ты думаешь, что кто-то еще мечтает свести нас вместе, то это заблуждение. – Сказала она едко.

– Конечно. Ведь ты же… этого… не хочешь. – То ли сказал, то ли спросил Генри и пронзил Наташу испытывающим взглядом.

Она почувствовала, что внутри все сжалось от волнения: он ждал, что она признается ему в своих чувствах! Но как могла она сказать ему? Она была слишком гордой. И потом, что будет, если она признается, а он – нет? Если он отвергнет ее? Если он этого и ждет – жаждет отомстить ей?

Наташа отошла от Биттерфилда и приблизилась к другой стороне беседки.

– Как думаешь, сколько продлится ливень? – Спросила она и обернулась.

Лицо Биттерфилда, до этого полное насмешливого доверия, теперь выражало холодную отрешенность. Разумеется, подумала она, ее молчание он воспринял как согласие с тем, что она не хотела отношений с ним! И почему она не в силах была проронить хотя бы слово, когда это еще можно было сделать? Хотя бы крошечный намек… Проклятая гордость!

– Час, наверное. Это максимум.

– Может, как-то можно добежать до гостиницы, накрыться чем-то?

Биттерфилд засмеялся:

– Нет, думаю, не стоит.

– Стена дождя… Как будто скрыла нас от всего мира – как водопад, шумный и непроницаемый.

Биттерфилд сделал шаг к ней и вдруг коснулся ее плеча рукой. Наташа вздрогнула и поглядела на него, расширив глаза – всем своим видом выдавая испуг.

– Ты тоже… это чувствуешь? – Сказал он.

– Я… я не знаю, что я чувствую. – Наташа покачала головой. Что-то внутри нее сопротивлялось и боялось его.

– Я подскажу тебе. – Сказав это, Биттерфилд грубо притянул ее к себе и поцеловал так, будто их не разделяла пропасть, не разделяли два месяца совершенного отчуждения, сплетения обид, ревности и неприязни.

Сколько минут прошло, они не считали, казалось, они растворились в объятиях друг друга. Шум дождя, оторванность от всего мира обостряли чувства.

Наташа почему-то не думала о Мейси – была уверена, что он легко расстанется со скандальной и нервной блондинкой – ради нее. В конце концов, их любовь была слишком сильной, чтобы переживать и ревновать. Да, она совсем не ревновала. Чувство безмятежности, умиротворения переполняло ее. Казалось, она долго блуждала в шторме, и вот наконец забрела в свою родную гавань: тихую и безопасную.

Как вдруг Биттерфилд заговорил. Он еще не произнес ужасные слова, как Наташа поняла по тому, как напряглось его тело, что он сейчас все испортит.

– Так что у тебя там у тебя с этим Вернером?

Наташа немного отпрянула от него – так неожиданно было упоминание столь ничтожного и мало значащего для нее человека.

– А что у меня с Вернером? – Пробормотала она. – Я его едва знаю.

– Не лги мне. – Сухо сказал Биттерфилд. Он уже не улыбался.

Мурашки прошли по спине Наташи. Как знакомо все это было! В такие минуты он превращался в деспота, лицо его становилось злым, речь становилась грубой, как и манеры, а она беспомощно оправдывалась за то, чего не совершала и даже не помышляла совершить.

– Я не лгу! – Возмутилась она. – Просто постоялец, как и все. Ты к нему отношение имеешь такое же, как и я.

– Наташа, вы ворковали с ним сегодня за завтраком. Кофе вместе наливали.

– Ворковали? О чем ты говоришь? Просто побеседовали ни о чем. Разве мне нельзя разговаривать с людьми?

– Но не с молодыми привлекательными мужчинами!

– Да какой он привлекательный!

Наташа вырвалась из его объятий и теперь возмущенно жестикулировала.

– Он маменькин сынок! Что в нем может кого-то привлекать?

Но это все было не то, она говорила не то, что волновало ее – потому что вынуждена была оправдываться перед Генри. Опять!

– Я просто не могу поверить в это. – Сказала Наташа, вложив все разочарование, что охватило ее, в эту фразу. – Мы еще не успели сойтись, а ты уже снова взялся за старое. Это при том, что я даже не думала высказывать тебе что-либо из-за Мейси. Мне на нее совершенно все равно. На твою реальную девушку. А ты скандалишь из-за не существующего ухажера!

– Не надо! Я видел, как он пожирал тебя глазами!

Наташа рассмеялась:

– Это запрещено?

– Нет, но…

– Кто угодно может пожирать меня или тебя глазами, фантазировать… Как это должно влиять на наши с тобой отношения? Мы это только мы, не более того. Остальные люди существуют вне нас с тобой.

Биттерфилд не выдержал, подошел к Наташе и притянул к себе – на этот раз очень грубо.

– Ну хорошо. Извини.

И хотя он обнимал ее, полностью прижимая к себе, вся та нежность, что была в Наташе, улетучилась. Она не могла расслабиться, не могла насладиться моментом. Ей хотелось только одного – сбежать от Биттерфилда. Ощущение того, что она совершала страшную ошибку, пойдя ему на уступку, объяло ее. Нет, она не готова была сойтись с ним снова!

– Прости, Генри, но я не могу. – Наташа отпрянула, он больно ухватил ее за кисти рук, не отпуская.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу снова быть с тобой. Ты не изменился. Все тот же деспот и ревнивец.

– Были времена, когда тебе нравился мой характер.

– Эти времена прошли. Я… просто знаю себя. Я не смогу! Мейси тебе больше подходит по складу, она такая же ненормальная, тоже все время ревнует. Вот и будьте счастливы вместе!

Ливень почти заглушился, шел лишь мелкий дождь. Наташа пошла к ступенькам, чтобы уйти в отель.

– Это очень жестоко. – Послышался глухой голос Биттерфилда. – Приехала сюда, вскружила мне голову так, что я готов бросить не самую плохую женщину ради тебя, а ты просто отворачиваешься и уходишь. Считаешь, что я бесчувственное бревно? Можно пинать меня, сколько вздумается?

Наташа обернулась на мгновение. В глазах ее застыли слезы. Чтобы не разрыдаться, она сжалась вся внутри и, ни о чем не думая, побежала в гостиницу. Но тропинка была скользкой, и она перешла на спокойный шаг, лишь только беседка скрылась из виду.

Небо как будто стало чуть светлее, а воздух – чуть прозрачнее. Наташа не замечала моросящий дождь. Вдруг послышались шаги позади, она испугалась и хотела было обернуться, но не успела: чья-то сильная рука толкнула ее, она полетела прямо на ограду впереди, перевернулась и повалилась на скалы внизу. Удар – сознание схлопнулось, и наступил полный мрак.

Глава пятая

Очнулась Наташа уже в своем номере в гостинице. Рядом с ней дежурил пожилой мужчина с обветренным сухим и невероятно багровым, но очень добрым лицом. Он смерил ей давление, лишь она пришла в себя. Во всем выражении его было что-то заискивающее, подобострастное – так бывает с интеллигентными воспитанными людьми, когда они пристрастились к спиртному и сами не одобряют свое пристрастие.

Наташа почти сразу попробовала встать, но доктор Брейнсток остановил ее движение – ухватил за плечи и заботливо придавил к кровати.

– Куда же вы? Не шевелитесь. Я залатал ваши раны – как мог в данных условиях. Ноги-руки целы, голова тоже в порядке. Кажется. Сейчас я проверю ваши рефлексы.

И хотя Наташа и так могла сказать, что чувствует себя не слишком плохо, и что может шевелить пальцами ног – это было первое, что ей захотелось проверить, когда она вспомнила, что случилось, доктор дрожащими руками достал молоток и постучал ей по пяткам. Ноги ее сразу вздрогнули в коленях, и это удовлетворило Брейнстока.

Наташа с некоторым изумлением и страхом глядела на него, спрашивая себя о том, мог ли он быть хорошим врачом, если он так много пил. Она не сомневалась, что он был пьющим – он не был стар, но дрожал так, словно только вчера не обнимался с бутылкой.

И потом, этот красный цвет кожи не внушал доверия. А тон голоса! Когда человек много пил, в приличном обществе он начинал заискивать, как будто боялся, что его поднимут на смех из-за его запретной страсти к спиртному.

В памяти вдруг встал тот самый момент, когда она почувствовала, как кто-то толкнул ее в спину, и Наташа зажмурилась. Затем она перевернулась через ограду и полетела на камни! Как это было больно! Она взглянула теперь на ладони и локти и поняла, что они в ссадинах и синяках. Должно быть, колени тоже были в ссадинах и синяках, просто она еще не чувствовала боли из-за шока.

– А вы откуда здесь? – Вдруг спросила она.

– В каком смысле? – Удивился доктор.

– Мне сказали, что на острове только две горничных, повар и администратор. Вы прилетели на вертолете?

– О нет, что вы! Там такие молнии, какой вертолет? И потом, связи нет, мы не смогли бы вызвать доктора или спасателей. Хорошо, что все обошлось.

Наташа помолчала, задумавшись о том, что было бы, если бы она получила серьезные повреждения. Невесело бы сложилась ее судьба!

– Вы все-таки не ответили на мой вопрос. – Сказала она.

– Ах, это! Да, я здесь живу. Я при отеле. На всякий случай. Я здесь все время живу. Повар меняется – каждый работает смену, а затем уезжает. То же и с горничными.

– То есть вы живете все время? Не по сменам, как другие?

– Нет, не по сменам. Все время. Меня там на большой земле ничего не ждет.

Наташа кивнула и тут же покраснела от смущения: неприлично было соглашаться с тем, что такого пьющего человека никто не мог ждать. Но что было делать? Ей было слишком плохо, чтобы быть деликатной.

Кажется, шок начал постепенно проходить, потому что она вдруг испытала ужас при мысли о том, что кто-то желал ей смерти. И как она сразу не подумала именно об этом, когда пришла в себя? Ведь это было главным!

– Как я сюда попала? – Спросила она. – Кто нашел меня, кто принес?

– О, это был инспектор Биттерфилд. Какая ирония судьбы, не так ли?

– В смысле? Что вы имеете в виду? – Не поняла Наташа.

– Он инспектор из Скотланд Ярда, и вот он приехал отдохнуть, а тут такое происшествие. Преступление, можно сказать.

– Какое преступление? – Тут же напряглась Наташа.

Конечно, она понимала, что ее хотели убить. Но кто еще мог знать об этом? Только она, ведь она почувствовала, что ее толкнули! Даже если Биттерфилд нашел ее на камнях, он мог решить, что она поскользнулась, неудачно спустилась – все, что угодно. Он не мог быть уверенным в том, что это была попытка убийства.

– Инспектор сказал, что скорее всего вы поскользнулись, но точно будет известно после разговора с вами.

– А кто снял с меня всю одежду и переодел? – Вдруг спросила Наташа, заметив, что на ней было ее сухое платье.

– Джейн помогла мне. Хорошая у вас подруга. Вы ведь были мокрыми насквозь.

– Да ведь дождь почти прекратился. – Задумчиво сказала Наташа. – Когда же я успела промокнуть?

– То же самое сказал инспектор. Но он тут же заметил, что долго стоял в беседке и думал о своем, и лишь намного позже последовал за вами. К тому времени мелкий дождь уже успел промочить вашу одежду.

В комнату постучали, а затем вошли люди. Это были Биттерфилд и Джейн. Подруга сразу села на край кровати и взяла ладонь Наташи в свою.

– Ну как ты? – Спросила она сочувственно.

– Да все хорошо, не переживай так! – Засмеялась Наташа, но смеяться оказалось больно. Тянул небольшой шов в районе уха. Так вот о чем толковал доктор! Она поморщилась.

– Осторожнее! – Сказала Джейн и взглянула на нее с осуждением.

Наташа бросила быстрый взгляд на Биттерфилда: он не сводил с нее глаз. Он хмурился и как будто сердился, но в то же время старался скрыть свои чувства, глаза заволокло непроницаемой пеленой. Наташе показалось даже, что, хотя он смотрел на нее, но на деле глядел сквозь нее.

– Наташа, ты помнишь, что произошло? – Спросил он.

Женщина почувствовала, как загорелись кончики ушей. Сказать или не сказать ему правду? Могла ли она ему доверять после сегодняшнего? Если солжет, то будет в безопасности, ведь так? Или, наоборот, он поймет, что она все знала и теперь притворяется?

– Скажи же! – Настаивал тем временем инспектор.

– Да, помню. – Выдавила из себя правду Наташа.

– И что же? Ты поскользнулась?

– Нет, конечно. Я осторожно шла, как вдруг на изгибе кто-то сильный толкнул меня в спину, я перевернулась через ограду и полетела вниз. Почему здесь такие низкие ограды?

Джейн чуть было не вскрикнула, но вовремя остановилась. Глаза ее расширились от ужаса, она поглядела на Биттерфилда с надеждой.

– Как хорошо, что ты здесь! Как нам всем повезло. – Сказала подруга.

Но инспектор хмурился все больше.

– Да, но кто мог желать зла Наташе? – Произнес он мрачно.

Наташа метнула на него быстрый, пронзительный взгляд, а затем опустила глаза.

– Понятия не имею. – Сказала Джейн. – Мы ведь никого здесь не знаем, да ведь, Наташа? Ты никого из этих людей не встречала прежде? На работе или где-то еще?