17 секунд

Кайя посмотрела на него со смесью сочувствия и испуга, а потом поднялась из-за стола – слишком резко, словно хотела сбежать.

– А… М-м… Где здесь туалет?

Денис указал в нужном направлении и остался за столом в одиночестве. Подумал, что она вряд ли вернётся – выйдет через заднее крыльцо и смоется назад в больницу. Что ж, сам виноват, решил, что семнадцатилетняя девочка переварит его откровенную правду, которая даже друзьям в своё время встала комом в горле, отчего все и разбежались. Вот дурак!

И жальче всего было не утраченной возможности задать свои вопросы, а оборвавшегося общения, которое Денису нравилось.

– Извини, что долго, там была очередь, – раздалось у него над головой.

Он поднял взгляд и уставился на Кайю. Вернулась? Серьёзно?!

Она села на своё место и посмотрела в окно. Снаружи по стеклу ползли капли неслышного отсюда дождя.

– Кажется, прогулка откладывается… – сказала Кайя, и Денису показалось, что это её искренне огорчило. – Может, завтра погода наладится? – Она посмотрела на Дениса. – Ты ведь завтра навестишь дедулю? Его очень радуют твои посещения. А я как раз послушаю твой диск и поделюсь впечатлениями.

– Вдруг там найдётся идеальный трек для пиццы? – улыбнулся Денис.

И снял свою ветровку, чтобы прикрыть ею Кайю от дождя, провожая до больницы.

Глава 4

На следующий день Кайя поймала себя на том, что постоянно поглядывает на небо. Погода стояла пасмурная, но тёплая, и дождь, вроде бы, не собирался. Денис ничего не пообещал на её предложение перенести прогулку. Впрочем, он ничего не обещал насчёт прогулки и деду – речь шла только о том, что он отведёт Кайю поесть пиццы, но она всё же надеялась, что он вспомнит о вчерашнем разговоре, хоть и сама себе в этих чаяниях признавалась крайне неохотно. А в том, что она ждала Дениса с самого утра, хоть и знала, что придёт он только после обеда, не признавалась и подавно.

В этот раз Денис появился всё же чуть раньше и принёс деду свежие газеты, а Кайе – домашний обед в пластиковом контейнере с одноразовой вилкой: курицу, жареную картошку и нарезанный ломтиками огурец.

– Неужели сам готовил? – изумился дед.

– Нет, это хозяйка, у которой я комнату снимаю. Мать моего погибшего сослуживца.

Дед всё равно восхищённо прицокнул:

– Ай да Дениска! Знамо бы дело, я бы местную тухлую капусту не стал бы есть, махнулся бы с Кайей не глядя!

– Дедуль, не прибедняйся, у тебя сегодня были макароны с рыбой.

Дед состроил ей недовольное лицо и переключился на Дениса. В этот раз Кайя никуда из палаты не выходила – не в коридоре же обедать! – и разговор имел довольно общий характер. Дед не любил при ней рассказывать про войну и с Денисом эту тему тоже не поднимал. Наверняка говорил без Кайи, но при ней – ни слова.

Вчера она спросила, знает ли дед, что Денис побывал в чеченском плену. Дедово лицо сразу посуровело и как будто закрылось, словно окошко ставнями.

– Не вздумай у него об этом спрашивать, – только и сказал он, но словно и не удивился.

– Но он сам об этом упомянул…

– Всё равно – не вздумай! – голос деда стал строже обычного, но Кайю это не остановило: не зазвучали ещё в нём те нотки, после которых ей действительно стоило накрепко закрыть рот.

– Ты об этом знал?

– Кайя!

– Знал же, да? То есть с тобой он об этом говорил.

– Не сравнивай!

А вот и те самые нотки.

– Я тоже воевал. Я его старше, в конце концов. Но и я никогда сам бы не спросил. А ты ещё в куклы играла, когда ему… – Дед сделал рукой эмоциональный жест. – Ногти там вырывали! – сказал явно не то, что просилось на язык – наверняка смягчил, как смог.

Кайю передёрнуло, стоило только представить. И хоть в куклы она не играла никогда, предпочитая маленькие фигурки животных, пазлы и вошедший в моду лего, но спорить не захотелось.

Она вспомнила метро, худого, затравленного Дениса и его зависшую над проводами руку – действительно без ногтей. Кайю передёрнуло ещё раз, и что-то тоскливо-болезненное тяжело заворочалось в груди. «Вот оно какое – чувство, когда ничем не можешь помочь», – подумала она, вспоминая утренний разговор с дедом.

И когда Денис протянул ей сегодня контейнер с курицей, она, сама того не желая, в первую очередь посмотрела на его руки. И едва сдержала вздох облегчения: ногти у него отросли, даже и не подумаешь, что их когда-то не было.

В этот раз, наверняка из-за её присутствия, общение Дениса с дедом вышло короче обычного. Пошутив, что вчера он недовыполнил дедово задание из-за непогоды, по-простому спросил Кайю:

– Пойдём гулять?

И она постаралась хотя бы внешне не слишком этому радоваться.

Гуляли аллейками ближайшего парка, казавшегося довольно диким, лохматым и пустынным.

– Я послушала альбом, – начала разговор Кайя. – Четыре раза.

– О. Надеюсь, потому что понравился, а не потому что ты пыталась отыскать там хоть что-то стоящее?

– Это немного отличается от того, что Харкет делает в А-ha, но всё равно очень классно! – сказала она, стараясь быть посдержаннее.

– Правда? Ты не думай, я не обижусь, если не понравилось. Я же наугад взял, по совету продавца. Так что все претензии к нему, – усмехнулся Денис.

– Правда, мне очень понравилось. Харкет в этой музыке более… мужественный, что ли.

– А как тебе его «Бродский»?

– Один из лучших на диске!

Денис улыбнулся.

– Я тут зашёл в интернет-кафе и кое-что поискал…

Кайя заинтересованно на него глянула.

– Оказывается, этот трек действительно сделан на стихотворение того самого, нашего Бродского. Он написал его на английском, оно не выходило в его книгах и не переведено на русский. В оригинале оно называется «Боснийский мотив». Это уже этот, солист который…

– Харкет.

– Да. Это уже он назвал его «Бродский мотив». А оригинал увидел в каком-то журнале и лично у Бродского спросил разрешение сделать песню.

– И Бродский разрешил?

– Представляешь, да! И потом, послушав уже готовую песню, благословил её – это выражение самого этого…

– Харкета.

– Да.

– Удивительно!

– Он тоже не ожидал, что песня Бродскому понравится. Но она ему понравилась.

– И мне, – улыбнулась Кайя.

Денис немного помолчал.

– А плеер у тебя с собой?

Кайя вытянула из кармана толстовки наушники.

– Хочешь её послушать? – спросила.

– Не откажусь. Пока искал информацию, интересно стало.

И она протянула ему один наушник.

– А ведь и правда неплохо! – одобрил Денис, когда песня отыграла. – Ты уже придумала, для чего она идеально подойдёт? – спросил, шутливо прищурившись.

Кайя задумалась, спрятала руки в карманы и некоторое время шла, глядя себе под ноги.

– Можно она будет просто напоминать мне о тебе? – тихо спросила она.

– Вообще текст, как я понял из описания, критикует мировое сообщество за равнодушие к балканской трагедии… – усмехнулся Денис, и тоже уставился в растрескавшийся асфальт. – Но почему бы и нет?

– Жаль, самого текста у меня нет. Диск без буклета…

– В интернете он есть, я хотел тебе распечатать, но у них закончилась бумага. – Денис сунул руку в нагрудный карман своей ветровки. – Пришлось переписать от руки, извини за каракули, – и он протянул ей сложенный вчетверо листок в клеточку. – Ну и словарь для комплекта. – Из другого кармана он извлёк англо-русский словарь. – Не знаю, все ли нужные слова в нём есть: выглядит как-то подозрительно мелко. – Он недоверчиво повертел малюсенькую книжечку.

– Мне не верится, что кто-то мог всё это сделать! – У Кайи от эмоций даже горло перехватило. – Вот это всё: диск, информацию, текст – от руки! И даже словарь… Для меня! Просто так!!!

Она остановилась и резко развернулась к Денису. Хотела что-то сказать, но только восторженно вздохнула, всплеснув руками. Слов на такой случай у неё не нашлось. И песни – тоже.

– Денис, – решительно начала она, и тот вопросительно приподнял бровь. – Можно я тебя обниму? – выпалила на бушевавших внутри эмоциях.

– Ну… – Денис растерянно развёл руками. – Наверно-е.

На последнем звуке она уже обхватила его руками вокруг рёбер – слишком порывисто и, кажется, немного выбив из него дух. Прижалась щекой к пропахшему сигаретным дымом и ментолом плечу.

– Спасибо-спасибо-спасибо! – проговорила, сжимая его что есть сил.

И только когда она его отпустила, поняла: Денис в ответ к ней даже не прикоснулся. Так и стоял, неловко, по-пингвиньи разведя руки.

– Извини, – смутилась Кайя, и пошла дальше, вновь уставившись на свои кеды. – Это, наверное, было чересчур.

Ответил Денис не сразу.

– Мне очень приятно тебя порадовать, но… не думаю, что заслужил такую реакцию.

– Почему? – Кайя удивлённо посмотрела на Дениса.

– Это же сущие мелочи. Так, пустяки, и не сто́ят…

– Ну уж нет! – возмущённо перебила она. – Это мне решать, чего они стоят! – А потом добавила уже совсем тихо: – Очень многого, на самом деле. Спасибо тебе. Правда.

Кажется, Денису стало неловко. Или приятно. Кайя всё же надеялась, что второе. И почувствовала, что не в силах совладать ни с ползущей на губы улыбкой, ни с заливающим щёки румянцем. Ей очень хотелось сделать ему в ответ что-то хорошее. Прям замечательное. Такое, чтобы – ух! Вот как он сделал для неё. Но в её распоряжении были только слова, которых, как всегда, не хватало…

Какое-то время шли молча. Внутри Кайи всё ещё бурлило радостное смятение, а Денис, казалось, глубоко о чём-то задумался. Кайя легонько зацепила его локтем.

– Что-то не так? – спросила она. – Ты словно погрустнел.

Денис улыбнулся, давая понять, что всё в порядке, но и улыбка в этот раз вышла напряжённой.

– Кайя… Когда ты вчера сказала «после того случая», ты имела в виду происшествие в метро?

Вся весёлость из Кайи моментально испарилась – разговор сворачивал на скользкую дорожку, по обочинам которой росли ядовитые колючки. После упоминания про психушку, да ещё дедовых наставлений, говорить на подобные темы совсем не хотелось.

Денис молчал, надеясь на ответ, хоть вопрос прозвучал как риторический. Не столько вопрос, сколько приглашение к разговору на тему. И нет ничего проще ответить на него «да», ведь вчера она действительно имела в виду то происшествие, но язык отяжелел и не слушался.

Денис шёл, не глядя на Кайю, но она чувствовала, что он подстраивался под её прогулочный шаг, и знала на дедовом примере, что военным непросто идти вот так – неспешно и расслабленно, приходится себя контролировать. Дед постоянно забывался и убегал вперёд, пока запыхавшаяся Кайя пыталась не отставать.

Пауза затянулась. Простое «да» теперь прозвучало бы нелепо, а повторять вопрос Денис не станет – Кайя отчего-то была в этом уверена. Тревога на душе сменилась мерзким ощущением, словно Кайя не промолчала, а откровенно нахамила Денису. Поэтому она решила зайти с другого конца.

– Я сначала тебя не узнала. Поняла, только когда ты деду представился. И…

– Испугалась, – то ли спросил, то ли констатировал Денис, но прозвучало мягко.

– Да.

– Почему?

Кайя пожала плечами. Задумавшись, она теперь и сама не понимала, почему боялась его.

– Знаешь, – Денис невесело усмехнулся, – я ведь эти два года думал, что сам выдернул тот проводок. Что остальное мне просто померещилось – они же ещё обкололи меня всякой дрянью, прежде чем… Пусть я и точно помнил, что собирался выдернуть другой, перед тем, как ты… – Денис вздохнул, потёр ладонью загривок. – В общем, то, что я видел сейчас перед взрывом газа, убедило меня окончательно, что и в метро мне не померещилось. И вопросов от этого стало только больше… В обоих случаях ты как будто знала всё на несколько секунд вперёд.