Шейх. Добыча Жестокого

Я подняла глаза на Асада. Он сидел в низком кресле, закинув ногу на ногу, будто речь шла о деловых переговорах, а не о моем наказании. Его длинные пальцы поглаживали рукоять плети, лежавшей на подлокотнике. Сердце колотилось так сильно, что отдавалось мучительной болью в висках.

– Я не нарушала правил. – мой голос предательски дрогнул. – Это всё подстроено.

Уголок его рта дёрнулся в подобии улыбки, но глаза остались холодными, как осколки обсидиана.

– Ты публично оскорбила первую наложницу. Ты опрокинула благовония во время молитвы. Ты осквернила святыню моего дома. – он говорил размеренно, словно зачитывал смертный приговор. – И теперь ты лжёшь мне в лицо.

Мой язык приклеился к нёбу.

– Хозяин, пожалуйста… – прошептала я, но он уже поднялся.

В два шага он оказался рядом. Его присутствие обрушилось на меня своей непередаваемой грубой мужской силой, тестостероном, от которого у меня кружилась голова. Он как ураган – нечто неотвратимое, сокрушительное. От него пахло сандалом и чем-то животным, первобытным. Моё тело предательски откликнулось на этот запах, и я возненавидела себя за это.

– К колонне. – приказал он, и я услышала в его голосе что-то новое. Жуткое предвкушение.

Колонна из белого мрамора возвышалась в центре комнаты. На ней были вбиты кольца на уровне головы человека. Я знала, для чего они предназначены. Слышала ужасающий шёпот других наложниц.

– Я не подчинюсь. – мой голос звучал жалко даже для меня самой.

Он рассмеялся, и в этом смехе не было ни капли веселья.

– Ты думаешь, у тебя есть выбор?

Его рука внезапно оказалась на моём горле, и мир сузился до этой точки контакта. Он не сжимал сильно – просто давал понять, что может. В его глазах плескалось что-то тёмное, голодное. Я задыхалась не от нехватки воздуха, а от осознания своей абсолютной беспомощности.

– Я могу сломать тебя множеством способов, маленькая русская. Но я предпочитаю видеть, как ты сломаешься сама.

Он подтолкнул меня к колонне, и моё тело подчинилось, хотя разум кричал о сопротивлении. Мои руки подняли над головой, закрепили в железных браслетах. Холод металла обжёг запястья. Я стояла, прижавшись щекой к прохладному мрамору, и чувствовала, как по позвоночнику пробегает электрический ток страха.

Вы когда-нибудь задумывались, почему во всех древних культурах был ритуал жертвоприношения? Потому что глубоко внутри мы все знаем – за свободу всегда нужно платить кровью.

– Знаешь, Злата. – его голос звучал почти ласково, пока он ходил вокруг меня. – У тебя удивительная кожа. Такая светлая. На ней всё будет видно так ярко.

Мои лёгкие шёлковые одежды сорвали одним резким движением. Ткань с шелестом упала к ногам. Воздух комнаты касался обнажённой кожи, и мурашки бежали по всему телу. Стыд обжигал сильнее, чем могла бы обжечь плеть.

– Пожалуйста. – прошептала я, ненавидя себя за мольбу, но не в силах сдержаться. – Я не делала этого.

– Одного урока должно хватить. – сказал он. – Чтобы ты запомнила, кому принадлежишь.

Удар обрушился без предупреждения. Острая боль рассекла спину от правого плеча до левого бедра. Я закусила губу, чтобы не закричать. Металлический привкус крови заполнил рот. Одного удара хватило, чтобы мои ноги подкосились, и только оковы удерживали меня в вертикальном положении.