Тяжесть слова

И ещё я постоянно ощущала колкий взгляд, направленный на меня с другого конца стола. Но когда я оглядывалась, то любопытных не замечала. Принцесса беседовала с герцогом, его сыновья были заняты обедом. От этого взгляда было неуютно, словно рядом пылал огонь, и я не могла отстраниться от него.

Сёстры вели себя смиренно, словно послушницы монастыря Лири́ны. Чинно ели, глаза не поднимали, в разговоры не вмешивались. Как только закончили трапезу, откланялись и сразу ушли.

Я хотела последовать их примеру, но наагасах неожиданно сказал отцу, что хотел бы побеседовать со мной наедине. Отказать ему повода не было. Нас проводили в одну из гостиных и оставили. Как только дверь закрылась, улыбка исчезла с губ нага.

– Где браслет? – резко спросил он.

Его тон напугал меня. Я молча достала из поясного кошеля браслет и протянула мужчине. Но он не взял. Задумчиво осмотрел и опять улыбнулся. Улыбался наагасах всегда как кот, играющий с мышью. Вроде благожелательно, словно говоря: «Не стоит меня бояться», но когти как бы невзначай оставляли царапины на шкурке бедной мышки. Он будто играл в благожелательность, цепляя на лицо улыбку и вводя в заблуждение. Я бы не удивилась, узнав, что на самом деле улыбаться он не любит.

– Надень, – мягко приказал наагасах.

– Зачем? – Вопрос вылетел прежде, чем я успела подумать, насколько безопасно такое любопытство.

– Это же подарок. Мне будет приятно, если ты его наденешь, – просто ответил мужчина.

Я с подозрением уставилась на него. Он спокойно прошёл к ближайшему креслу и вальяжно развалился в нём, закинув ногу на ногу.

– Он… потом снимется с меня?

Наг хмыкнул и отрицательно покачал головой.

– Тогда можно я надену его позже, когда избавлюсь от платья? – осторожно спросила я. – У этого платья, видите ли, довольно неудобные рукава. Если я сейчас надену поверх неснимающийся браслет, то рукав придётся срезать. А платье мне очень нравится.

– Хорошо, моя дорогая. – По улыбке наагасаха можно было понять, что он посчитал мои слова отговоркой. – Но я не советую затягивать. У меня крайне мало терпения.

Я кивнула, показывая, что приняла его слова к сведению. И я на самом деле попыталась запомнить, что у него мало терпения.

– А теперь немного о нашем будущем.

От этого делано радостного тона я слегка поёжилась.

– Надеюсь, ты понимаешь, что свадьба состоится в любом случае? – Наагасах вопросительно изогнул брови.

– Я не собираюсь отказываться от своих слов.

– То есть что бы ни случилось, ты выйдешь за меня замуж?

Вопрос меня насторожил, поэтому ответила предельно осторожно:

– Если вы сами не откажетесь от бракосочетания или батюшка не отзовёт своё одобрение.

Следующий вопрос стал для меня полной неожиданностью:

– Вы состоите в родстве с королевской семьёй?

– Нет… – Я запнулась. – Появление принцессы для нас самих большая неожиданность и честь.

Наагасах, прищурившись, посмотрел на меня. А я понимала, чем вызван этот вопрос. Сходство между мной и принцессой было просто убийственное. Я вспомнила лицо герцога, когда перед обедом мы обе оказались в поле его зрения. Он ничего не спросил, не сказал и вообще быстро взял себя в руки. Но мысли могут возникнуть у любого.

– Шайш, Риш и Лош будут теперь постоянно с тобой. Это мой приказ.

А у меня возникло ощущение, что приказ в основном только для меня. Вроде как: девочка, ты теперь ходишь с ними, и это не обсуждается.

– И каждый вечер я хочу видеть тебя в своих покоях. – Мужчина широко улыбнулся.

– В смысле? – испуганно спросила я.

– Не переживай, девочка, – хмыкнул наг, – девочкой ты останешься до самой свадьбы.

– Но репутация…

– Она тебе больше не нужна. – Тон наагасаха не располагал к спорам. – Спать ты будешь у себя, не переживай.

– Мой отец может воспротивиться подобным встречам, – осторожно заметила я.

– Я поговорю с ним.

И он явно уверен, что своего добьётся. А самое противное, я тоже в этом уверена.

– И ещё. После возвращения в княжество я собираюсь жениться ещё раз, на нагине. Надеюсь, вы подружитесь.

Эта новость меня ошарашила. Нет, я читала… предполагала, что такое возможно, но никак не думала, что с одной будущей женой у него вопрос был улажен ещё до нашего знакомства.

– А как она к этому отнесётся? – осторожно спросила я.

– Ей всё равно, – спокойно ответил наг, пристально смотря на меня.

Я облегчённо вздохнула. Если ей всё равно, то, может, мы с ней поладим или просто не будем обращать друг на друга внимания.

– Это хорошо, – успокоенно произнесла я.

– Хорошо? – не поверил наг, удивлённо вскидывая брови. На его лице появилась лёгкая растерянность. – Тебя это не возмущает?

Я безразлично пожала плечами.

– Это ваше дело. Для меня это, конечно, странно, у нас не разрешены подобные браки. Но я читала, что наги могут иметь несколько жён. Я также понимаю, что вы из знатного рода, где стараются поддерживать чистоту крови, поэтому ваш союз с нагиней закономерен.

Наагасах резко подался вперёд. Он уже не улыбался и, казалось, был недоволен.

– Тебя не злит мысль, что придётся делить мужа с другой женщиной?

– Она будет вашей женой, поэтому у неё будут такие же права на вас.

Я не стала уточнять, что мне в принципе всё равно, сколько у него будет женщин. Любовницы, наложницы, содержанки… Мне всё равно, даже если они будут рожать от него детей. Меня это не волновало.

Реакция наагасаха оказалась несколько странной, словно он не очень доволен. Или просто не поверил в услышанное. Для меня же в этом браке важно другое: чтобы у меня был покой. Пусть меня не трогают. На остальное я готова закрыть глаза.

– У меня нет больше вопросов. – Наг раздражённо улыбнулся и откинулся в кресле.

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

Дверь за девочкой закрылась. В глубине души опять поднялось раздражение.

«Это ваше дело…»

Я фыркнул. Её ответ меня уязвил. С тем же успехом она могла сказать, что ей всё равно, плевать! Разве так она должна была отреагировать?! Она должна была обидеться, почувствовать себя так, словно её оскорбили. Эти чувства толкнули бы её на необдуманные поступки. Например, на нарушение собственного слова.

«…ваш союз с нагиней закономерен…»

Ненормальная! Ну не может она быть такой!

Я уставился в стену перед собой мрачным взглядом. Если она действительно такая странная, какой кажется, то игра может окончиться моим поражением.

* * *

До вечера нужно было чем-то заняться. Просто сидя в комнате и осмысливая произошедшее, я рисковала потерять только что приобретённое равновесие, чего мне не хотелось.

Из разговора с наагасахом я вынесла кое-что важное. Во-первых, я – наивная глупенькая девочка. Именно так я выгляжу в глазах своего жениха. Меня это не задевало, и казаться умнее я не желала. Если честно, то после тех глупостей, что случайно наделала, я сама не считала себя особо умной.

Во-вторых, наагасах не верил в твёрдость моих слов и намерений. Я бы тоже не верила. К слову сказать, чужим обещаниям особо и не доверяю. Я уверена только в своих клятвах.

В-третьих, никаких сердечных привязанностей в этом браке не будет. Меня это не шокировало. Среди аристократии много браков по расчёту. Если ты уважаешь супруга, это уже хорошо. Желание наагасаха иметь несколько жен я тоже понимала. Так увеличивается вероятность появления наследников. Я же не уверена, что вообще смогу родить от нага. С трудом могу себе это представить. Но если наги и раньше брали женщин других рас и ещё не вымерли, то, наверное, это возможно…

В-четвёртых, наагасах добивается каких-то неведомых мне целей. Это просматривалось в его манере общения и в поведении. Иногда мне казалось, что он ждёт чего-то. Скажет или сделает – и ждёт. А чего ждёт?

– А сколько наагасаху лет? – спросила я Шайша.

Мы располагались в библиотеке. Я сидела на подоконнике, а наги, устроившись на диванах, пили травяной отвар.

– Двести тридцать два.

Я задумчиво посмотрела в окно. В небе летали птицы, солнце всё ближе опускалось к отметке, за которой начинался вечер. Конечно, возраст наагасаха меня хоть не очень сильно, но поразил. Для нага почти два с половиной века, может, и немного, но для человека за это время сменяется самое меньшее шесть-восемь поколений. Большинство развлечений наверняка приелись ещё в юношескую пору. Как-то я читала про оборотней-горипти́ц, сейчас уже вымерших. Как и все оборотни, они жили долго, но взрослели и вступали в пору юности так же, как и люди, к годам четырнадцати-пятнадцати. Сочинитель писал:

«…по истечении двухсот лет былые развлечения перестали приносить ему удовольствие. Его одолевали скука и приступы глухого раздражения. Единственное, что могло его ещё позабавить, – это тонко выплетенные интриги, которые он строил во множестве…»

Это было описание советника императора Роми́са, повелителя Арва́нии – древней, ныне не существующей империи. Наагасах, похоже, был подвержен тому же недугу.

Каково это – скучать? Кипение крови, к которому все склонны в юношеском возрасте, обошло меня стороной. Я не выплёскивала свою энергию наружу, и она продолжала тихо бурлить внутри. Да, я не могла долго сидеть на одном месте. Все окрестные земли на протяжённости трёх дней пути я знала как свои пять пальцев. Ну, кроме Лядащего леса. Да и этот лес я знала лучше многих, так как все, кто осмеливался забредать в него, ходили по окраине и старались туда больше не возвращаться.

Я обожала узнавать что-то новое, поэтому очень любила книги. Особенно нравилось узнавать что-то о прошлом. Настоящее проходит у нас перед глазами и тянет за собой будущее, которое становится настоящим. А то настоящее, что остается позади, превращается в прошлое. Все знания и истории остаются там. По этой причине настоящее мне не очень интересно. Другое дело – многообразие прошлого с его сокрытыми в глубине веков загадками. Оно манило меня.

Поэтому я плохо понимала, что такое скука, когда вокруг огромный мир и столько неизведанного. Если бы у меня была возможность, я ходила бы по миру и знакомилась с ним и с прошедшими веками. Мир огромен, и прошлого так много… Этого хватило бы не на двести лет, а на куда больший срок!

Сейчас я, сидя на подоконнике, читала сказки. Они всегда помогали мне прийти к равновесию. Я держала в руках настолько старую книгу, что текст иногда был непонятен из-за обилия устаревших слов. Но внешний вид её был превосходен, а от страниц приятно пахло книжной пылью. У книжной пыли какой-то особый запах. В этой книге были собраны сказки о древних народах. О нагах ни слова, но я уже не стремилась что-то узнать про них.

Дверь библиотеки неожиданно открылась, и на пороге показался милорд Долиан. Он окинул нашу компанию изучающим взглядом. Я тут же вспомнила, что на мне рубаха, штаны и сапоги. Не очень приличный вид, но всё же я не смутилась.

– Не хотел мешать вашему уединению, – извинился мужчина.

– Ничего страшного, милорд, – ровно ответила я. – Библиотека в вашем распоряжении. Пожалуйста, не обращайте на нас внимания.

Он прошёл вперёд и тут же скрылся за стеллажами. Не успела я вновь погрузиться в текст, как Шайш тихо обратился ко мне:

– Госпожа, скоро время ужина. Думаю, нам следует вернуться, чтобы успеть привести вас в порядок.

Я посмотрела на солнце. Да, он прав. Я захлопнула книгу и, спрыгнув с подоконника, направилась к двери. Сбоку уже привычно пристроился Шайш, а позади рыжая парочка.

* * *

Провожавшая меня к покоям наагасаха служанка едва сдерживала слёзы жалости. Похоже, она искренне верила, что меня ждёт ужасная участь. Либо съедение, либо лишение чести. Отец, когда сообщал, что он позволил проводить мне вечера в опочивальне нага, мялся и казался виноватым. Ещё бы! Это нарушение всех приличий! Чтобы незамужняя девушка проводила время в комнате мужчины… Вопиющее безобразие, как заявила мачеха. Она была резко против этой идеи. Я даже испытала к ней за это благодарность.

Охрана почтительно поклонилась мне и отворила двери. Я зашла. Гостиная оказалась пуста. Значит, действительно надо следовать в спальню. Я медленно пересекла комнату и толкнула дверь в опочивальню. Комната встретила меня приглушённым светом. Мерцали огнями многочисленные лампады, под потолком разливали приглушённо-интимный свет магические шары. По полу было разбросано множество больших подушек. Сам наагасах обнаружился на кровати. Я замерла, ощутив липко-холодный страх.

Хвост. Длинный, антрацитово-чёрный хвост опускался с кровати и извилистой лентой лежал на полу. При моём появлении он лениво шевельнулся. На наагасахе были только рубашка чёрного цвета со свободными рукавами и кожаный пояс с большой, золотистого цвета бляшкой по центру. От этой бляшки вниз опускалась широкая полоса того же желтоватого металла. Она как раз закрывала две большие пластины на хвосте, предназначение которых меня смущало.

– Проходи, располагайся, не стесняйся, – нараспев произнёс наагасах.

Я вошла. Немного помявшись, подошла к единственному креслу у столика и села. По хвосту прошла сильная дрожь, и он с жадностью двинулся ко мне. Это пугало, правда, уже не так сильно, как тогда у озера. Кончик хвоста обвил мои стопы и замер, слегка подрагивая. Я с удивлением ощутила, что он горячий. Очень напоминало большую собаку, которая прижалась к ногам своего хозяина и теперь дрожит от восторга.

– Привыкай, – произнёс наг. – К моменту нашего возвращения домой ты должна перестать его бояться.

«…нашего возвращения домой…»

Он уже определил свой дом и моим домом тоже. Кончик хвоста неожиданно скользнул по моей голени и погладил колено. Я хлопнула шалуна через платье и осуждающе посмотрела на нага. Тот притворно горестно воздохнул и пробормотал что-то о скучной добродетели. Я не прониклась. Обещал терпеть до свадьбы – держи слово! Мне и хвоста для яркости ощущений вполне хватает.

– На столе есть книги, можешь читать.

Я слегка удивилась. Я ожидала чего-то другого и, если честно, боялась. Такое мирное времяпрепровождение меня настораживало. На столе лежала стопка книг, все со сказками. Видимо, мои сопровождающие доложили о некоторых моих вкусах. Книги были не из нашей библиотеки, и я не понимала, где наагасах их достал. Не мог же он их с собой взять на официальные переговоры? Да и на любителя сказок он не похож. Тем более что содержание историй оказалось самое обычное, человеческое. Ничего о самих нагах.

Некоторые из книг мне уже были знакомы. Полистав книги, я выбрала ту, где нашлось больше всего незнакомых историй. И уткнулась в страницы, стараясь не обращать на наагасаха внимания.

Тот ничем не занимался. Просто лежал и лениво рассматривал меня. Смысл этих посиделок от меня ускользал. Неужели они замыслены только для того, чтобы я привыкла к его хвостатой части, которая, к слову сказать, вела себя довольно шаловливо?

Несколько раз я сбрасывала хвост, заползавший мне под платье на колени. Он упрямо возвращался. В конце концов я не выдержала и прихлопнула его книгой. Но он успел убраться, и я попала по собственным коленкам. С кровати раздалось насмешливое фырканье. Я бросила туда осуждающий взгляд.

Через какое-то время я устала ждать подвоха, устроилась в кресле поудобнее и начала наслаждаться текстом. Хвост продолжал меня доставать. Он оставил в покое ноги и теперь пытался заползти на грудь. Книгой он всё-таки схлопотал. На кровати обиженно зашипели. На остальные домогательства наглой конечности я не обращала внимания. Даже когда он попытался обвиться вокруг моей головы или же принимался раскачивать кресло.

В конце концов он обвился вокруг кресла и потащил его к кровати. Я было напряглась, но дальше никаких действий не последовало. Через некоторое время хвост, крадучись, явно ожидая, что его опять сбросят, заполз на подлокотник, переполз на мои колени и свесился с другого подлокотника. Втайне злорадствуя, я положила на него книгу и облокотилась, понадеявшись, что ему будет тяжело.

Так мы и просидели до тех пор, пока не пришёл Шайш: я читала, а свисающий с кресла хвост лениво качался из стороны в сторону. Шайш сперва постучался и лишь потом осторожно открыл дверь. Судя по приподнявшимся бровям, мирная картина, открывшаяся взгляду нага, слегка его удивила.

– Время уже позднее. Госпоже пора в собственную комнату, – напомнил он.

– Можешь идти, – разрешил наагасах, лицо у него было несколько разочарованное. – Но в следующий раз я надеюсь услышать от тебя хотя бы слова приветствия.

Я хотела что-нибудь ответить, но почему-то не нашла слов, поэтому просто кивнула и встала, сбросив наглый хвост. До самого выхода из комнаты хвост полз за мной, напоминая собаку, которую хозяин не взял с собой. Мне его даже жалко стало. Не могла я воспринимать хвост и его обладателя как одно целое. Хвост для меня был чем-то отдельным, и сейчас он вызывал у меня больше симпатий, чем сам наагасах.

Находившаяся в коридоре служанка встретила меня обрадованно-удивлённым взглядом. Видимо, не ожидала увидеть целой и даже не помятой. Я сама этого не ожидала. Но не спешила обманываться насчёт наагасаха. Пока он держит свои обещания, но это не говорит о том, что так будет и дальше.

Уже находясь в одиночестве в своей комнате, лежа в постели, я продолжала вспоминать всё, что случилось со мной за последние дни. Голова кружилась от обилия событий, и в висках возникала тупая боль. Спать не хотелось. Унять хоровод размышлений я тоже не могла. А связные мысли и озабоченность исчезали только тогда, когда я принимала другой, недавно обретённый облик. Детёныш не испытывал беспокойства, его не тревожили мысли. Все мысли у него возникали только в момент настоящего времени и навсегда оставались в прошлом. Он никогда не обдумывал то, что уже случилось.

Превращаться в комнате было довольно опасно: могли заглянуть слуги и увидеть зверёныша, рвущего на ленты простыни. Оправдаться после такого было бы довольно проблематично. Поэтому я обычно уходила в потайной ход. Одно из его ответвлений достаточно длинное, и котёнок мог гулять там сколько угодно.

Имелась только одна проблема.

Детёнышу не нравились потайные ходы. Там темно, затхлый воздух и никого, кроме крыс, нет. Поэтому он обычно ходил и орал дурным голосом. Акустика там просто роскошная, поэтому потусторонние завывания слышал весь замок.

Когда это случилось первый раз, в замке начался жуткий переполох. Перепуганные люди сбивались в кучки и пытались определить, откуда исходит звук. В итоге решили, что в доме завёлся призрак. Как ещё объяснить то, что звук рядом, а никого нет? Предположить, что он исходит из стен, никто не мог.

На следующий день мачеха вызвала из Старкона жреца-изгонителя. Тот прошёлся по всем этажам, прочитал заунывную молитву в каждом углу и скромно принял оплату за свои труды. Через два дня я опять гуляла ночью по потайным ходам. Взбешённая мачеха лично ездила в город, чтобы высказать всё, что она думает, жрецу-пройдохе.

После этого было много различных изгонителей: жрецов, магов, жуликов и шарлатанов… С визита последнего из них, бродячего мага-изгонителя, прошла неделя. И так вышло, что я ещё ни разу с того момента не ходила на прогулку. Наверное, все уже обрадовались, что призрака всё-таки изгнали.

Подперев на всякий случай дверь стулом, я, как была, в ночной рубашке и комнатных тапочках, полезла в потайной ход. Оказавшись внутри, повернула направо, прошла саженей пять, нырнула в узкий – едва боком протиснешься – проход и вышла в длинный коридор, где обычно и гуляла. Стянула с себя рубашку и аккуратно сложила поверх тапочек.

Боль оборота уже привычно первым поразила позвоночник. Сцепив зубы, я отрешённо ощущала, как перестраиваются позвонки, а потом сдавливает грудную клетку и выламывает суставы. Сознание померкло, а затем вспыхнуло вновь. Но восприятие стало иным.

Я с любопытством осмотрелась, увидела свой хвост и тут же прихлопнула его лапой. Он вывернулся, и я бросилась за ним. В пылу погони я налетела на собственные тапочки и некоторое время после этого с удовольствием их жевала.

Но это занятие мне быстро надоело, и, вздёрнув хвост, я пошла гулять. Громкое «мяф» отразилось от стен.

* * *

В гостевом крыле намечался переполох. Глубокая ночь. Гости спят. Охрана на карауле. В коридорах прыгает свет от лампад. Тишина и покой.

– МИ-И-ИУВ!!!!

Слегка сонная стража у покоев принцессы испуганно дёрнулась. Более бодрая охрана у покоев наагасаха насторожённо прислушалась.

– МИ-И-И-И-И-ИУ-УВ!!! МИ-И-И-И-И-И-И! МИ-ИУ-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Послышалось бряцанье доставаемого оружия. Загадочные звуки стали ближе.

– МИ-И-И-И-ИУ! МИ-И-И-И-ИУ!!!!

Дверь покоев принцессы распахнулась. На пороге появилась её высочество, одетая лишь в винного цвета пеньюар. Она окинула коридор любопытным взглядом.

– Что происходит?

– МИ-И-И-ИУ!! МИУ-У-У-У-У-УВ!

Двери в покои наагасаха отворились, и чернохвостый наг выполз в коридор. Охрана принцессы тут же её окружила, насторожённо уставившись на хвост нага. Сама принцесса не была испугана его появлением, наоборот, её взгляд стал крайне заинтересованным.

– МИ-ИУ-У-УВ!!!

Наагасах прислушался, недоверчиво хмуря брови.

– Да ладно? – усомнился он, а звук раздался ближе.

– МИ-И-И-ИУВ-В-В-В! МИ-И-И-И-И-И!

Наагасах подполз к стене и, сложив руки на груди, задумчиво изучил кладку. Затем наотмашь ударил по одному из нижних камней хвостом. Раздался скрежет, стена дрогнула, и в сторону отъехала плита, открыв проход.

– МА-А-А-А-А-А-АУ-У-У!

Звук раздался более чётко. Наагасах сунул голову в проём и что-то сказал. То ли «тайна», то ли ещё что-то. В следующий момент потусторонний звук раздался ближе, но звучал он как-то прерывисто, словно издавался на бегу. Наагасах вернулся в коридор и приготовился чего-то ждать.

– МА-А-А-А-А-А-А-А-А-АУ-У-У-У-У-У-У-У-У!

Охрана принцессы вздрогнула. Слишком близко был звук. Из проёма высунулась чёрная кошачья мордашка. Она издала жалобное «мя-я-я», теперь довольно тихое без акустики тайного коридора. Наагасах смотрел на животное с неодобрением.

Зверёныш вышел в коридор и боком обтёрся о хвост нага, звериным чутьём понимая, что этот здоровый дядя почему-то сердится на него. Затем повернулся и обтёрся другим боком. От подлизывания его отвлёк раздражённо похлопывающий по полу хвост. Детёныш тут же подобрался и через мгновение атаковал конечность, вцепившись в неё лапами и зубами. Хвост нага поднялся вверх, и наагасах за шкирку отодрал от него зверёныша. Тот засучил лапами и жалобно замяукал. Со вздохом наг взял вздорное животное на руки и пополз в комнату.

– Получше присматривайте за своими питомцами, наагасах, – уже на пороге настиг его насмешливый голос принцессы.

Наагасах обернулся и неожиданно усмехнулся.

– Непременно, – пообещал он.

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

Котёныш наконец-то утихомирился. Лампады пришлось затушить, чтобы он их не опрокинул и не устроил пожар. Охотясь за моим хвостом, он не замечал препятствий и успел опрокинуть кресло и украсить одну из стен длинными рваными полосами.

Сейчас утомившийся зверёныш лежал у меня под боком брюхом кверху, разбросав в разные стороны лапы. Не удержавшись, погладил мохнатый животик. Всё-таки милая зверушка.

Девочка поступила крайне необдуманно, гуляя в этом облике, когда дом полон посторонних. Сначала я даже решил, что слух меня обманывает. Но я вырос недалеко от места обитания скальных котов и часто слышал подобные завывания в пещерных гротах. Наличие же такого обилия потайных ходов в столь небольшом замке слегка удивило. Наверное, один из предков рода Авайских был знатным параноиком.

Поведение девчонки меня уже немного напрягало. Эти её смирение и готовность покориться обстоятельствам раздражали. Ход игры складывался не в мою пользу. Вечером я хотел напомнить ей, за кого она выходит замуж. Но хвост её больше не пугал. Она довольно быстро привыкла. И её смирение не было наигранным. Чувствовалось, что девочка готовилась терпеть столько, сколько нужно. Когда-то дед рассказывал, что бабушка тоже проявила смирение, подчиняясь воле родителей, которые отдали её ему. Она и дальше вела себя тихо, но прикоснуться к её человеческому телу дед не мог год. Смирение обернулось своенравием. С Таюной, видимо, такого превращения не будет.

Покорность этой девочки была другой. Она действительно покорилась и готова нести обязанности, предполагаемые новой ролью. Это и напрягало. Игра теряла смысл. Какой интерес загонять кого-то в угол, если он сам спокойно туда встаёт?

От мыслей меня отвлёк начавшийся оборот. Девочка даже не проснулась, а я с удовольствием окинул взглядом открывшуюся картину. В паховых пластинах возникло болезненное напряжение, ведь «лапки» были по-прежнему раскинуты в стороны. Не удержавшись, я пощекотал пальцами стопу девушки. Она поморщилась и приняла более целомудренную позу: перевернулась на бок спиной ко мне, поджала ноги и сложила ладошки на груди. Я накрыл её покрывалом и притянул к себе, набросив на её бёдра хвост.