Тяжесть слова

Потом батюшка перевёл разговор на другую тему. Казалось, он просто рассуждал вслух о том, какой чести мы удостоились, принимая у себя таких высокопоставленных особ. Мало кто из наших соседей мог похвастаться тем, что принимал у себя саму принцессу Кирату. Со стороны мачехи послышался шум: конструкция из баночек, которую она в задумчивости строила, пошатнулась.

Батюшка как бы невзначай спросил, какое впечатление произвела на меня принцесса. Я заверила, что самое благоприятное. На вопрос, какова она в общении, ответила, что ещё не имела чести быть ей представленной. Отец чуть заметно облегчённо выдохнул. После этого он пожелал мне спокойной ночи и удалился вместе с мачехой.

Перед сном я металась по комнате, как запертый в клетке зверь. Что делать? Восприимчивы ли наги к магии? Вряд ли я его фантомом напугаю, да и он уже видел меня. Он знает, чего ожидать. Пугать его призраками, как я это несколько раз делала с сёстрами? Ха! Одну страшилку пугать другой! Не пойдёт. Все варианты казались детскими и несерьёзными.

Утро и горничных я встретила, так и не заснув. Девушки смотрели на меня жалостливыми глазами, и от этого было ещё хуже. Сегодня после завтрака должен был приехать мой новый жених. Предполагалось, что он останется здесь ровно до нашей свадьбы, которую решили устроить до неприличия быстро – через неделю. Даже с графом Ротрийским вся подготовка заняла не менее месяца, хотя меня оповестили только за несколько дней до церемонии. Жулики!

А после свадьбы я должна отбыть вместе с мужем в его владения. Сегодня же прибудет и выкуп. Вообще-то в Нордасе выкуп за невесту не полагается. За невестой дают приданое, жених ограничивается только предложением. Меня же покупают все, кто может, вопреки традициям! И даже без приданого.

На завтрак спускаться я отказалась, объяснив свой отказ тем, что из-за волнения у меня пропал аппетит.

А потом стояла рядом с отцом у парадного входа и ожидала приезда жениха. На мне было изысканное, дорогое белое платье, которое вообще-то приготовили к свадьбе с графом Ротрийским. Теперь от него отпороли шлейф и излишки кружева, переделав свадебный наряд в повседневный. Волосы мне переплели в две косы и уложили на грудь. Когда я увидела себя в зеркале, то почему-то подумала о невинных девах, которых приносили в жертву кровожадному дракону. Бледная, с потухшими глазами и вся в белом… Белый цвет в данный момент у меня ассоциировался исключительно с саваном.

Немного в стороне и позади стояли сёстры. Они не улыбались и казались напуганными. Рядом с батюшкой, по его правую руку, расположилась принцесса. Для неё вынесли кресло, в котором она и сидела. По лицу её высочества блуждала загадочная полуулыбка. Её окружала собственная охрана, а рядом, на правах хозяйки, стояла мачеха. Лицо у маменьки было холодно-отчуждённым, а остекленевший взгляд смотрел прямо в проём ворот.

Во дворе в тени ожидали слуги, готовые броситься на помощь гостям. Хотя они, скорее всего, с удовольствием бросились бы прятаться. Граф Ротрийский и семейство герцога отсутствовали. Гости решили не отягощать нагов своим вниманием. Хотя я была уверена, что они нашли где-нибудь удобное окно и с комфортом ожидали их приезда.

У меня уже начали затекать ноги, а со стороны сестёр послышались шепотки, когда стражник, расположившийся на одной из башен, подал сигнал, что гости едут. Внизу живота поселился холодок. От парадного входа мы не могли наблюдать за дорогой, поэтому гостей увидели, когда они появились в проёме ворот.

Это была самая необычная процессия, которую я видела. Впереди ехали колесницы по две в ряд, всего пять пар. Следом за ними шли… тролли. Раньше я видела их только на гравюрах. Они оказались просто громадными, ростом не менее двух саженей, а их плечи – такими широкими, что я забеспокоилась, как бы они в наших воротах не застряли. Кожа серая, бугристая, похожая на камень. Головы же большие, с широкими лбами и гладкими лысинами. Сами лица у троллей выглядели довольно страшными: глубоко посаженные глаза, приплюснутые носы, выступающие подбородки и рваной формы уши. А может, это и не форма, просто в драках порванные… Одеты гиганты были в добротные панцири, штаны и высокие сапоги. На поясах висели могучие топоры, которыми наши ворота можно и без тарана вынести.

Всего троллей было четверо. Двое шли впереди, двое позади. Они несли паланкин размером с небольшой дом. Сразу за ними следовало ещё пять пар колесниц. Вся эта длинная процессия торжественно въехала в наш двор, чудом там уместившись. Тролли развернулись боком и поставили паланкин напротив входа в замок.

Какое-то чудо! Я про паланкин. Высотой чуть ниже самих троллей, в ширину же около двух с половиной саженей. Сделан из белого дерева, покрытого лаком. На деревянной поверхности вырезаны красочные узоры. По краю крыши расположились весьма реалистичные змеи. Они широко разевали пасти и, казалось, готовились броситься. Многочисленные проёмы закрывала тяжёлая багровая ткань, лишь на входе развевались лёгкие многослойные занавеси. От входа вниз шли три ступеньки, что меня озадачило. Здесь бы больше для хвоста подошёл пологий спуск.

С двух колесниц спустились возницы, и с ещё большим удивлением я отметила, что у них нет хвостов. Вместо них – ноги. Это озадачило не только меня, но и всех встречающих. Мужчины-возницы принесли тяжёлую тёмно-бордовую ковровую дорожку, которую расстелили от парадного крыльца, где расположились мы, до самого паланкина. И замерли.

Наступила тишина. Мы молча смотрели на паланкин. Отец нервно сглотнул. Взгляд у него был несколько растерянным. Видимо, он размышлял, как ему поступить: дальше стоять или спуститься вниз. Тем временем остальные возницы бесшумно покинули колесницы. Все они были двуногими. Я вообще перестала что-либо понимать и почувствовала раздражение.

Полог паланкина наконец слегка дёрнулся. Занавеси раздвинула белая ладонь. Стоящие рядом возницы тут же качнулись вперёд и почтительно развели ткань в стороны. На верхнюю ступеньку вышел очень высокий мужчина. Он был ошеломляюще красив, имел длинную чёрную косу, чёрные глаза и показался мне ужасно знакомым. Но у него отсутствовал хвост, и вместо него опять-таки были ноги. Гость спустился вниз и окинул присутствующих слегка ироничным взглядом.

За спиной охнул кто-то из сестёр. Кажется, от восторга. А я просто тупо смотрела на спускавшегося мужчину, одетого в странного кроя одеяние до самой земли – такое же непонятное, как и вся ситуация. Полы одежд запахивались на правую сторону, и их хитро подпоясывали сразу несколько поясов. Первый пояс – широкий шёлковый – завязывался сзади. Ну, я думаю, что сзади, так как ни спереди, ни с боков не было ни бляшки, ни узла. Поверх этого пояса шёл ещё один, из витого красного шнура с кистями. Он завязывался спереди, прямо по центру живота, бантом, а кисти свисали почти до колен. Ткань одеяния тоже шёлковая, чёрная. Рукава широкие. Под ними ещё одни рукава, только узкие и белые. Из запахнутого ворота выглядывал ворот белой рубашки. Когда полы одежды при ходьбе широко расходились, можно было увидеть чёрные штаны и высокие сапоги.

До меня долетел горячий неразборчивый шёпот сестёр. Да, тут было что обсудить. Экзотически красивый мужчина в странной, но богатой одежде, роскошный кортеж, даже больше, чем у принцессы, и никто из приехавших не похож на нага.

Я смотрела на мужчину как заворожённая. Он шёл не спеша, довольно расслабленно, но эта расслабленность не могла скрыть того, что гость очень силён. Такое сочетание красоты, уверенности в себе, силы и лёгкой насмешки над окружающими просто очаровывало. Он действительно был змеем. Притягательно-пугающий, гипнотизирующий своими глазами, улыбкой и движениями. И ты стоишь, как зверёк, который смотрит на разворачивающиеся кольца змеиного тела, осознавая, что сейчас тебя сожрут, но продолжаешь оставаться на месте. Вот она – гипнотическая сила змеи!

Гость остановился напротив моего отца. Заложил руки за спину и одарил вежливой снисходительной улыбкой. Батюшка ощутимо вздрогнул. Сбоку к гостю присоединились ещё двое. В одном из них я опознала блондинистого нага, который приезжал сватать меня, но и он был без хвоста. Отец наконец-то опомнился и сделал шаг вперёд. Разница в росте между ним и гостем стала очень ощутима.

– Я рад приветствовать вас в моём доме. – Улыбка у батюшки вышла несколько неестественной.

Он бросил вопросительный взгляд на принцессу, словно что-то хотел у неё узнать. Наверное, не был уверен, что прибывшие – именно те, кого мы ждём. Но та сама хмурилась и непонимающе сводила брови.

Брюнет слегка кивнул головой в ответ на приветствие, в его правом ухе качнулась изумрудная серьга.

– Я тем более рад находиться здесь по столь приятному поводу, – произнёс он и перевёл взгляд на меня.

Это точно он! Теперь я в этом не сомневалась. У него взгляд был такой же, как и тогда, на озере. Не обращая больше внимания на моего растерянного отца, гость развернулся и подошёл ко мне. Неприлично близко подошёл. Я подняла глаза, чтобы видеть его лицо. Как же он доволен! Сейчас только не хватало его хвоста, который удовлетворённо постукивал бы кончиком по земле. Я почему-то была убеждена, что хвост именно так себя и повёл бы.

– Моя дорогая невеста, – медленно, разделяя слова, протянул наг.

По моей спине промаршировали мурашки. Его голос обволакивал и гипнотизировал так же, как и всё в этом мужчине. И тут в тишине двора раздалось тихое, но крайне разочарованное:

– А где хвост?

Я вздрогнула и бросила взгляд на толпу слуг. Валейка, испугавшись собственных, видимо случайно вырвавшихся слов, спрятался за дородного садовника. Но он выразил мысли всех собравшихся. Наг тихо рассмеялся.

– И всё же, где ваш хвост? – рискнула тихо спросить я.

Отец напряжённо посмотрел на нас. Он не мог слышать разговор и поэтому сильно нервничал.

Наг наклонился почти вплотную к моему лицу и прошептал:

– У всех мужчин есть хвост, даже у людей.

Сперва я не поняла, о чём он. Но потом смысл всё же до меня дошёл. Я вспыхнула и гневно посмотрела на него. Пошляк!

– Вы аморальны! – процедила сквозь зубы я.

– О, не сердитесь, моя прелесть, – ласково, но насмешливо пропел наг. – Между прочим, я старался, хотел угодить и не пугать, хотя обороты мне даются крайне болезненно.

Он взял кончик моей косы в руку, поднёс его к губам и, глядя мне в глаза, поцеловал. Это выглядело так интимно и неприлично, что я просто оцепенела, не в силах что-либо произнести.

– Позже, – пообещал мужчина, – я покажу тебе свой хвост.

Я вспыхнула как огонь. Щёки, наверное, бордовыми стали.

– Который вместо ног, – шаловливым тоном продолжил он.

Я досадливо поморщилась, что так просто купилась на его слова. Но Тёмные, похоже, при рождении вшили ему язык блудодея, так как он продолжил:

– Другой хвост я продемонстрирую после свадьбы.

Я поперхнулась воздухом, закашляла и, красная и злая, вырвала косу из его пальцев. Отец наконец окончательно взял себя в руки и пригласил наагасаха в дом. Я понуро двинулась следом. Рядом пристроился блондинистый наг, а позади двое уже знакомых по сватовству рыжих, и я почувствовала себя окружённой конвоем. Мачеха шла с принцессой. Как хозяйка дома, она обязана оказывать этой высокопоставленной персоне должное внимание. По её лицу невозможно было что-либо прочитать, но холодная официальность и церемонность не давали поводов заподозрить графиню в дружелюбии.

Наагасаха и ещё нескольких нагов разместили в гостевом крыле. Также с ним осталась его охрана. Остальных, в том числе и троллей, разместили в крыле для слуг. На лицах горничных и служанок читался плохо скрываемый ужас от такого соседства. Даже лакеи были серыми от страха. Про троллей тоже ходило немало сказок, заставляющих стынуть кровь от ужаса.

Её высочество принцесса Кирата и мачеха отсеялись где-то на подходе к гостевому крылу, так же как и сёстры. Возможно, последние проследовали бы и дальше, но приличия не позволяли этого сделать. Я тоже хотела где-нибудь незаметно отстать и затеряться, но трое нагов, окруживших меня, мешали незаметному отступлению. Поэтому я шла до самых комнат, где полагалось расположиться моему жениху.

Наагасах вежливо осмотрел предоставленные ему покои, но отдохнуть с дороги отказался. Вместо этого предложил моему отцу пройти в кабинет и обсудить некоторые вопросы по поводу брака. Если вчера все упоминания о свадьбе вызывали во мне дрожь, то сегодня это было лишь глухое раздражение. Замуж я не хотела, но шансов избежать брака пока не видела.

Зато я получила возможность удалиться. В кабинет меня всё равно не пригласили. Напрашиваться я не стала и даже не предполагала подслушивать. Хотелось просто погулять. Но через несколько коридоров я поняла, что упомянутая уже троица нагов продолжает следовать за мной, вызывая удивлённые взгляды слуг.

– Я могу вам чем-то помочь? – не выдержала я.

Блондин… Шишитам какой-то отрицательно мотнул головой.

– Наагасах приставил нас к вам в качестве охраны и сопровождения, – объяснил он. – Это традиция. До свадьбы за невестой следуют доверенные лица жениха.

Мышь, загнанная котом в угол, наверное, чувствует себя так же. Прогулка потеряла свою прелесть, и я сменила маршрут. На территории имения находилась небольшая часовня. Не скажу, что я очень-то набожна, да и от богов никогда не видела особой поддержки. Просто мне хотелось с кем-то поговорить. Господин Зува́рус, жрец при храме, всегда относился ко мне с добротой и пониманием и никогда не гнал, если мне нужен был совет.

Часовня представляла собой башню из белого камня с островерхой красной крышей, увенчанной шестиконечной звездой. Вокруг росли деревья, чуть дальше начинался парк. Царила тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Хлопотливый шум имения сюда не долетал.

Внутри оказалось прохладно. Полумрак помещения рассеивался солнечным светом, льющимся из окон, расположенных чуть ли не под потолком, и огнями лампад, зажжёнными на алтарях перед статуями семи богов, которые больше всего почитались у нас. Рядов скамеек не было. Службы здесь проводились редко, для этого был большой храм, находящийся в Старко́не. Сюда же приходили попросить богов о милости, тихо помолиться или покаяться. Либо же спросить совета и благословения у жреца Зуваруса.

Сам жрец обнаружился у алтаря Богини-Матери. Он с почтением размещал недалеко от лампады чашу с белыми цветами. Наши шаги развеяли благоговейную тишину, и он обернулся.

Господин Зуварус был ещё очень молод, ему едва перевалило за тридцать. У него было тонкое красивое благожелательное лицо, серые глаза и длинные, как у всех жрецов, волосы льняного цвета. Рост чуть выше среднего, телосложение изящное, но довольно крепкое. Местные прихожанки смотрели на него благоговейно, позволяя себе тихие восторженные стоны.

Сейчас жрец был облачён в длинное храмовое одеяние кирпичного цвета с золотым шитьём. Одеяние не имело рукавов, поэтому под него полагалось поддевать рубаху, пышные белые рукава которой можно было сейчас наблюдать. Но, зная господина Зуваруса, я могла предположить, что на нём ещё и штаны, хотя ритуальное жреческое одеяние не предполагало их наличия. Я частенько видела, как он, поднимаясь по приставной лестнице, чтобы поменять масло в лампадах, свисающих с потолка, подбирал подол, под которым обнаруживались простецкие штаны и мягкие сапоги.

– Подождите меня здесь, – попросила я нагов и уже в одиночестве направилась к жрецу, который приветливо мне улыбнулся. – Господин Зуварус. – Почтительно поклонилась ему, оказавшись на расстоянии четырёх шагов.

– Светлых дней тебе, – мягко произнёс он; казалось, даже глаза лучисто мне улыбались. – Ты давно не заглядывала.

Да, я не появлялась ни в часовне, ни поблизости уже четыре дня. Словно почувствовав моё напряжение, жрец кивнул в сторону скамейки, установленной за алтарём. Мы сели. С моим платьем вышло тесновато. Но близкое присутствие жреца меня успокаивало.

– До меня дошли слухи, что твоя свадьба с графом Ротрийским отменена и помолвка разорвана. А вчера мне сообщили, что к твоему батюшке прислали сватов наги.

– Это так, – кивнула я.

Воцарилось молчание. Я хотела выговориться, а теперь не находила слов. Господин Зуварус смотрел на меня тепло и несколько грустно.

– Мне страшновато, – призналась я. – Как-то не везёт мне на женихов. Сперва вдовец, схоронивший семерых жён, теперь вот наги, о которых я ничего не знаю.

– Тебе не стоит бояться. Честным людям не нужно опасаться несправедливого суда. А ты очень честная и справедливая девочка. Заступничество богов не оставит тебя, и всё образуется.

Мне хотелось возразить, что вряд ли я интересна богам, но от его слов стало спокойнее. И что это я? Всё действительно образуется, так или иначе. Я не ощущала сильной угрозы от наагасаха. Возможно, брак с ним будет более-менее удачным. Но всё же…

– Порой я так жалею о том глупом детском обещании своему отцу. Возникает почти непреодолимое желание его нарушить и покинуть этот дом. Вы знаете, мой прапрадед был великим путешественником. Иногда мне хочется бросить всё и так же, как он, бродить по миру, – высказала заветное я.

– Умение держать слово – это то, что отличает истинно благородного человека от человека, бедного душой. Я рад, что ты находишь в себе силы и смирение держать свои обещания, даже те из них, которые были даны случайно.

Эта похвала пролила свет на моё сознание, но одновременно стало горько от того, что моя мечта останется только мечтой. Господин Зуварус мягко приобнял меня за плечи и тихо произнёс:

– Тебе не нужно печалиться. Я верю, благословение богов с тобой и впереди тебя ждёт счастье. Оно будет большим и светлым, как мягкие белые облака в небе, озарённые лучами солнца. Свет его подарит покой и умиротворение, и тебе не придётся хмуриться и носить в сердце печаль. Просто верь в это.

От его слов в горле встал ком и захотелось расплакаться, уткнувшись в пропахшее лампадным маслом плечо. Выплакать всю обиду на отца, мачеху, сестёр, бросившую меня мать, на свою незавидную судьбу… И хотелось верить, страстно хотелось верить, что всё действительно обойдётся. И где-то меня ждёт тихое спокойное место и приятное, лёгкое, как жар весеннего солнца, счастье.

Но я не могла позволить себе плакать. Поэтому просто оставалась рядом с жрецом, который укачивал меня, как ребёнка.

В себя меня привело шарканье ног. Я вздрогнула и вспомнила, что пришла не одна. Из-за алтаря я не могла видеть нагов, но предположила, что шарканье – признак недовольства долгим ожиданием. Я нехотя отстранилась от господина Зуваруса.

– Ваши слова принесли мне облегчение. Спасибо, что выслушали меня и успокоили.

– Я всегда рад видеть тебя, моё дитя, – с улыбкой произнёс жрец. – Глядя на твою чистоту, моё сердце наполняется светом. Приходи, когда тебе захочется. Твоё появление всегда меня радует.

Глядя в эти лучащиеся добром и участием глаза, я почувствовала, что успокаиваюсь окончательно, и глубоко поклонилась ему на прощание. Жрец встал, чтобы проводить меня за черту алтарной части.

Лица нагов были непроницаемы. Нельзя сказать, насколько они недовольны ожиданием. И меня это, если честно, не очень заботило. Сейчас я ощущала себя так, словно сбросила груз, который до этого несла в сердце и в душе. Лёгкость поднималась из самых глубин сознания. А когда уже на улице я услышала беспечное пение птиц, пришла уверенность в том, что всё действительно будет хорошо.

* * *

А в часовне жрец Зуварус обессиленно упал на колени перед статуей Богини-Матери и с болью в голосе произнёс:

– Матушка, прости меня… Ибо я грешен сердцем и мыслями…

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

В мои покои зашёл Шайш. Он коротко кивнул мне и сел в кресло напротив моего. Я только что закончил общаться с отцом девочки и испытывал удовлетворение. Всё прошло сравнительно легко. Я добился всего, чего хотел. Расположенный ко мне граф после получения выкупа быстро подписал брачный договор, не особо вдаваясь в его условия. То, что нужно мне – девочку, – я получил. Можно начинать занимательную игру. Девочка ещё не догадывается, как важно следовать обозначенным в нашу первую встречу условиям. Мне же теперь оставалось завершить дела с королевской семьёй, ради которых и была задумана поездка, сыграть свадьбу с этой малюткой, и тогда мы все сможем вернуться на родину.

– Что ты узнал? – спросил я у Шайша.

Я попросил своего друга приглядеться к моей новоявленной невесте и её окружению. Возможно, могло мелькнуть что-то любопытное.

На лице моего ближайшего советника и друга мелькнуло раздражение.

– Мне не нравится её окружение, – решительно заявил он.

– Да ладно? – развеселился я. – Неужели тебе жаль бедную девочку?

– Жалость к этому не имеет никакого отношения, – мрачно отрезал Шайш. – Меня настораживает её мачеха. Графиня ненавидит падчерицу и не скрывает этого. Но я узнал, что предыдущего жениха этой девочки планировалось отравить сразу после свадьбы. И планировала это госпожа Агнесса.

А вот это действительно любопытно…

– Графиня растила её. Возможно, какая-то привязанность имеет место быть, – предположил я.

– Боюсь, от графини могут быть проблемы. Ты сам знаешь, на какие невиданные глупости способны люди, стоящие на распутье. Но это не всё. – Шайш пронзительно посмотрел на меня. – Здесь гостит герцогское семейство. Двое из сыновей проявляют повышенное внимание к госпоже Таюне. Но если один выражает неприкрытый щенячий восторг, то второй мне совсем не нравится.

– И почему же? – Известие, что у моей трепетной невесты имеются поклонники, меня не очень порадовало. Я предпочёл бы, чтобы никто не мешал мне наслаждаться игрой.

– Он ведёт себя очень осторожно, а его люди задают слишком много вопросов. У меня возникало ощущение, что он что-то замыслил и теперь оценивает нас. Чувствую, что парень доставит хлопот.

– Ты преувеличиваешь, – резко ответил я. Шайш всегда слишком осторожничал. – Люди не рискнут связываться с нами.

Друг поморщился и недовольно посмотрел на меня.

– Арш, отнесись серьёзнее! Я всё это рассказываю не для того, чтобы напугать твою чернохвостую особу, а чтобы предупредить. Будь настороже.

Меня едва ощутимо кольнуло что-то, похожее на вину. Шайш тем временем успокоился и продолжил:

– Но больше всего мне не понравился здешний жрец.

Я заинтересованно посмотрел на друга. Интересно, чем ему жрец-то не угодил?

– Он оказывает на девочку ментальное воздействие, – сообщил Шайш.

– Что?! – зарычал я и подался вперёд, впиваясь когтями в подлокотники.

– Я не буду повторять, – поморщился друг. – Ты меня и так прекрасно слышал.

Острое неудовольствие охватило меня. Кто-то посмел влезть в мысли девочки, которую я избрал для себя. Почему-то я воспринял это как почти интимную близость.

– Воздействие довольно лёгкое, – продолжал Шайш, – но частое. Возможно, он уже несколько лет использует на ней свои силы.

Частое и долгое?! Кто-то начал играть с этой девочкой ещё до меня?!

– Ша-а! – резко выдохнул я. – Постарайся ограничить её общение с ним. Но желательно делать это незаметно.

– Это не всё. – Шайш с вызовом посмотрел на меня. Он всегда, выведя меня из равновесия, приходил в хорошее настроение.

Я тихо застонал, обречённо посмотрел на него и прошипел:

– Что ещё?

– Она не надела твой браслет.

– Не надела? – чуть удивлённо переспросил я. – Я же сказал ей надеть его…

Друг ехидно хмыкнул и протянул:

– Видимо, недостаточно хорошо попросил.

Глава 4

Неприятности на кошачий хвост

За обеденным столом я чувствовала себя довольно неуютно. Во главе стола, там, где раньше сидел герцог, теперь расположилась её высочество принцесса Кирата. Сам герцог пересел по её правую руку, подвинув своего наследника. Отец уступил своё место наагасаху и расположился по его правую руку, сместив графа Ротрийского. Меня посадили слева от жениха, рядом уселись блондин и парочка рыжих и только потом мачеха. Разговор за столом не клеился. Витало напряжение.

Граф Ротрийский с удивлением и недоумением рассматривал меня. Он всё ещё не до конца пришёл в себя, когда, спросив у отца: «Кто эта юная прекрасная леди?», получил несколько раздражённый ответ, что это его дочь Таюна. «Граф, неужели вы успели её забыть?» Конечно, успел, всё-таки возраст плохо сказывается на памяти! И теперь граф с удивлением и подозрением продолжал посматривать на меня. Меня его взгляды уже не волновали. Но мысль, что я могла очень просто от него избавиться, заставляла кусать губы от досады. Зачем я только в лес побежала…

Наагасах расточал сахарные улыбки, причём все они доставались мне. Он галантно, с нотой беспокойства в голосе осведомился о причинах отсутствия у меня аппетита. Я попыталась его уверить, что с аппетитом у меня всё прекрасно. Кожей чувствовала, что он просто забавляется и получает удовольствие от этого.