Месть профессора Мориарти

– Кто из вас Холмс? – закричал он еще с порога. – Кто тот негодяй, кого я сейчас крепко отделаю?

– Мистер Холмс – это я, – спокойно произнес Шерлок, – а вы, полагаю, Артур Фалиот, не так ли? Хм, очень хорошо, что вы пришли, у меня к вам есть пара вопросов. Поэтому перестаньте кричать и давайте поговорим.

– У меня к вам тоже есть вопрос, – зарычал мужчина и гневно уставился на Шерлока. – Какого черта вы, подлая ищейка, суете свой длинный нос не в свои дела? Что вам от меня нужно? Отвечайте, а не то я вас…

И угрожающе замахнулся тростью. Шерлок сделал два коротких шага вперед, левой рукой перехватил палку, а правой нанес резкий, быстрый удар Фалиоту в подбородок. Апперкот удался на славу: Артур коротко всхлипнул и повалился на спину, с глухим стуком ударившись затылком об стенку. И тут же потерял сознание.

– Ну вот, дорогой друг, нашлось занятие и для вас, – повернулся Холмс к доктору Ватсону. – Надо привести этого грубияна в чувство.

Через пять минут, благодаря стараниям Ватсона, мистер Фалиот пришел в себя, сел у стены и посмотрел на Холмса мутным взглядом. А еще через некоторое время уже смог отвечать на вопросы Шерлока. Доктор помог усадить его в кресло для посетителей, а трость на всякий случай спрятал подальше. Холмс налил немного виски и предложил его мистеру Фалиоту.

– Крепко же вы меня приложили, мистер Холмс, – с удивлением и даже некоторым уважением произнес наш незваный гость. – Не думал, что кто-то сможет одним ударом свалить меня с ног!

– Я был чемпионом колледжа по боксу, – скромно ответил Шерлок. – А теперь давайте спокойно поговорим, как и подобает двум джентльменам. Кто я, вы знаете, а это мой друг доктор Ватсон. Теперь потрудитесь объяснить, почему вы так бесцеремонно ворвались в наш дом?

– Инспектор… кажется, Лестрейд зовут… – выдавил из себя мистер Фалиот, – это он во всем виноват! Явился сегодня ко мне с полицией и ну допрашивать: где я был и что делал прошлой ночью. Сказал, что моя тетка внезапно скончалась, а потому у него есть вопросы ко мне. И при этом смотрит на меня так, как будто это я ее укокошил… Ну а я ничего ответить ему не мог – всегда плохо соображаю с утра. Хорошо, что Кэтти… это моя… хм… подруга оказалась дома и подтвердила, что я всю ночь провалялся с нею в постели. Как пришел вчера вечером из паба, так и спал беспробудно. Продрых до самого утра, пока меня не разбудили эти ищейки… И еще он сказал, что это дело расследует мистер Холмс, известный частный детектив, а он никогда не упустит преступника. Вот я и рванул сразу же к вам – узнать, в чем меня обвиняют…

– Пока что вас никто ни в чем не обвиняет, – заметил Шерлок, – иначе вы сейчас были бы уже за решеткой, однако у инспектора Лестрейда (и у меня, кстати, тоже) и в самом деле есть к вам кое-какие вопросы. И мне бы хотелось получить на них ответы.

– Так спрашивайте, черт побери! – буркнул Артур. – Мне скрывать нечего! Вчера весь вечер я просидел в «Ведьминой метле», меня там все знают, а потом сразу же пошел домой: поздно было, спать хотелось. Соседи наверняка слышали, как я поднимался по лестнице, смогут это подтвердить, да и Кэтти тоже… Она сначала отругала меня за то, что опять пьяный пришел, а потом помогла раздеться и лечь в постель. И я тут же заснул… Вот так все и было, клянусь богом!

Артур отвечал очень уверенно, и у меня сложилось впечатление, что он не врет. Да и не такой он, судя по всему, человек, чтобы задумать и осуществить такое коварное убийство. Вот ударить кого-то, поскандалить, подраться в пабе – это он запросто, но так все хитро спланировать и все рассчитать… Нет, скорее всего, он не был причастен к смерти миссис Грегори. К такому же выводу, судя по всему, пришел и наш великий детектив.

– Скажите, мистер Фалиот, когда вы в последний раз навещали тетушку? – задал Шерлок вопрос.

– Давно было, не помню, – покачал головой Артур. – Да и век бы ее совсем не видеть, эту старуху! – произнес он зло. – Полагаю, вы уже знаете, что у нас ней разлад вышел, – раз копаетесь в этом деле. Если бы не эти ее дурацкие кошки, я сейчас был бы богат. Точно вам говорю! Мне тогда подвернулось верное дельце – думал вложиться в золотые прииски. И всего-то надо было пять тысяч фунтов! Однако эта карга наотрез отказала: мол, не верю я в это дело и этим людям… Пропадут, мол, мои денежки! А если бы я тогда вложился, то сейчас был бы…

И Артур огорченно махнул рукой – да что говорить! Затем, словно вспомнив что-то, с удивлением спросил:

– А что, это правда, что старая грымза отдала богу душу? Думал, она еще сто лет протянет. Значит, теперь все ее деньги – мои? И дом тоже? Вот уж не думал, не гадал! А так подфартило!

– Миссис Грегори действительно скончалась, – подтвердил Шерлок, – а вот по поводу наследства я бы не советовал вам особо радоваться, нужно еще дождаться оглашения завещания.

И пристально посмотрел на мистера Фалиота – как тот отреагирует на эти слова? Однако Артур выдержал его взгляд – либо он действительно ничего не знал о пропаже, либо очень хорошо притворялся. Но мое чутье подсказывало, что, скорее всего, первое – уж слишком просто и естественно он держался, никакого внутреннего волнения я не почувствовала. Чрезвычайно примитивный тип, не умеет притворяться.

Шерлок задал Артуру еще пару уточняющих вопросов (скорее для проформы) и отпустил. Но трость вернул лишь в коридоре при расставании (мало ли что!). Холмсу (да и мне тоже) стало ясно: Артур не причастен к смерти тетушки. Да, он глупый, грубый, очень неприятный человек, но не убийца. Рухнула такая перспективная версия… Теперь придется придумывать новую.

– Ладно, Альма, – вздохнул, вернувшись в гостиную, Шерлок, – нам нужно что-то другое. И главный вопрос – где завещание? Мы с Лестрейдом хорошо обыскали кабинет миссис Грегори, а потом – весь дом, но ничего не нашли. Не могло же оно испариться, в самом деле! Нет, здесь явно что-то не так, его украли. Но кто и с какой целью? Очень жалко, что ты пока не можешь нам чем-то помочь, твой уникальный нюх нам очень бы пригодился.

Глава шестая

Слова Шерлока сильно задели меня: как же так, великий детектив надеялся на меня, а я его, выходит, подвела? И стала усиленно думать, чем бы помочь Холмсу. Всю ночь не спала, ворочалась на своем кресле, но все-таки придумала (мы, таксы, очень умные!). И рано утром, даже толком не позавтракав, побежала на наш задний двор – искать кота Барти. Тот, как я и предполагала, нашелся возле мусорных ящиков – как всегда, выискивал для себя пропитание.

– Барти! – позвала я. – Давай быстро сюда, у меня для тебя дело есть.

– Важное? – протянул кот. – Тогда с тебя – куриное крылышко.

– Получишь, и даже два, – твердо пообещала я, – но сейчас ты должен пойти со мной. Это и правда очень важно.

По утренним улицам Лондона (к счастью, особой жары пока не было) мы добежали до Брук-стрит. Пролезли под чугунной оградой, обогнули особняк миссис Грегори и оказались на заднем дворе.

– Барти, ты должен проникнуть в этот дом, – сказала я, – и лучше всего – через кухню. Внутри ты поговоришь с хозяйскими кошками. Сама я сделать это, как ты понимаешь, не могу, они меня на дух не переносят. Как, впрочем, и я их. Расскажешь о пропавшем завещании миссис Грегори и спросишь, не видели ли они чего. Кошки, как правило, очень любопытны, везде суют свой нос и вполне могли что-то заметить. Постарайся выведать у них все. Завещание, чтобы ты знал, хранилось в плотном конверте из коричневой бумаги.

– Но будут ли они со мной говорить? – засомневался Барти. – Я – простой уличный бродяга и вор, а они – домашние киски. Которые, как я хорошо знаю, большие задаваки, ломаки и зазнайки. Они считают себя выше нас, простых котов, живущих на улице, и даже не посмотрят в мою сторону! Лишь фыркнут недовольно и с презрением отвернутся…

– Тогда скажешь, что от этого завещания зависит их судьба и даже сама жизнь. Если завещание в ближайшее время не найдется, то особняк достанется Артуру Фалиоту. А я его вчера хорошо рассмотрела – крайне неприятный тип! Грубый, злой, невоспитанный… К тому же любит выпить… Он точно выбросит их всех на помойку, ни одну в доме не оставит. Поэтому если они не хотят оказаться послезавтра на улице и питаться объедками, то пускай сегодня помогут нам. Это в их же интересах!

– Ладно, – обещал Барти, – попробую. И даже приложу для этого все свои силы… Но и ты помни о своем обещании – курином крылышке!

Я кивнула – помню, и ты его получишь! Но только после того, как выполнишь задание. В это время задняя дверь дома открылась, и во двор вышла кухарка – понесла в мусорный ящик ведро с овощными очистками. Барти немедленно воспользовался удобным случаем: ловко прошмыгнул в дверь и исчез в глубине особняка. Я осталась ждать снаружи, надеясь, что он сможет все-таки узнать что-то и это поможет нам найти пропавшую бумагу и в итоге поймать преступника. Интересно, кто все-таки им окажется? Вариант с племянником отпал окончательно: вчера поздно вечером к нам зашел Лестрейд и подтвердил все, что рассказал мистер Фалиот: тот действительно провел весь вечер в пабе, его видели многие, а затем он пошел к себе домой. Соседи слышали, как Артур, сильно навеселе, тяжело поднимался по лестнице к себе на третий этаж и горланил какую-то веселую песню. А затем из комнаты, где он жил с Кэтти, раздавался его громкий, размеренный храп. Практически стопроцентное алиби.

И пусть этот Фалиот был не слишком симпатичным человеком (прямо скажем!), но мы с Холмсом не могли, не имея веских улик, обвинять его в преступлении. Нет доказательств – нет и обвинения. Хотя труп, надо заметить, все-таки имелся.

Ждать Барти мне пришлось совсем недолго: вскоре задняя дверь снова распахнулась, и на пороге появилась разъяренная кухарка.

– Вон отсюда! – громко завопила она и взмахнула веником. – Это дом для приличных кошек, а не для всяких облезлых блохастых бродяг!

Из дверей с громким обиженным мявом вылетел Барти – видимо, кухарка его заметила и решила с позором выгнать на улицу. Несчастный кот пролетел через весь двор и спрятался за мусорными ящиками. Кухарка, все еще ругаясь, с треском захлопнула дверь.

– Как ты? – Я подошла к помойке.

– Бывало и хуже, – флегматично ответил мой друг и стал вылизываться.

У кошек, как я знала, это была не только гигиеническая процедура, но и верное средство успокоиться, привести нервы в порядок. Я подождала пару минут, а потом задала интересующий меня вопрос:

– Узнал что-то?

– Кое-что, – уклончиво ответил Барти. – Мне пришлось включить все свое природное обаяние, чтобы понравиться этим чванливым задавакам и капризулям. Но я все же узнал: одна кошка, Мими ее зовут, вроде бы как видела похожий конверт в корзине для бумаг. В кабинете миссис Грегори…

Я напрягла память: корзина у стола была пуста. Это значит, что весь бумажный мусор успели вынести на помойку. Хорошо, что его еще не вывезли за город… Я посмотрела на ящики, а потом на Барти. Тот вздохнул:

– Ладно! Раз взялся тебе помогать…

И ловко вскочил на край ящика. К счастью, деревянная крышка прилегала неплотно, и он сумел ловко протиснуться в щель. Правильно говорят: кошки – как вода, могут просочиться всюду. Через несколько минут раздался победный мяв, и Барти вылез обратно. В зубах он держал изрядно помятый коричневый конверт.

– Этот, что ли?

– Да, – кивнула я. – Спасибо, Барти!

– За спасибо сыт не будешь, – проворчал мой старый друг.

– Будет тебе курица, – сказала я, – не волнуйся. Сама притащу.

Я понюхала конверт: запах миссис Грегори и еще кое-кого… Похоже, я разгадала часть загадки и теперь точно знаю, кто выбросил конверт в корзину для бумаг. Нужно как можно скорее бежать к Холмсу, он тоже должен это знать! И задать кое-кому кое-какие вопросы… Сама я это сделать, понятное дело, не могла. При всех своих достоинствах, разговаривать по-человечески я не умела. Я простилась с Барти (он остался, чтобы еще порыться в мусорных ящиках – надеялся найти что-нибудь более-менее съедобное) и помчалась обратно на Бейкер-стрит. Только бы успеть!

Успела: Холмс еще не ушел, но уже стоял в прихожей. Я запрыгала вокруг него с конвертом в зубах.

– Что это, Альма? – удивился сыщик. – Давай-ка я посмотрю.

Он взял конверт, открыл, и я увидела, как его брови от удивления поползли вверх. Шерлок быстро пробежал глазами по завещанию, хмыкнул и обратился ко мне:

– Где ты это взяла, Альма?

Я гавкнула и показала мордой на дверь – готова показать.

– Ладно, пошли! – сказал великий сыщик и взял меня на поводок. Дело было уже поздним утром, на улицах – полно народа, и бежать просто так, без поводка, я не имела права.

Через некоторое время мы снова оказались на заднем дворе особняка. Я гавкнула пару раз, указывая мордой на мусорный ящик (Барти уже не было – он смотался куда-то). Шерлок открыл деревянную крышку, заглянул внутрь, потом задумчиво произнес:

– Конверт с завещанием, судя по всему, бросили в корзину для бумаг, а потом вынесли вместе с прочим мусором. Ты можешь определить по запаху, кто это сделал?

Я радостно гавкнула – разумеется! Я ведь не простая собака, а охотничья, и у меня чрезвычайно тонкий и острый нюх. Еще раз для верности понюхала конверт, чтобы быть абсолютно уверенной, и потащила за собой Холмса. Мы обошли дом и вошли с парадного входа, нас встретил в прихожей садовник Карл (он, похоже, исполнял еще и обязанности дворецкого).

– Добрый день, мистер Холмс! – приветствовал нас Карл. – Надеюсь, вы к нам с хорошими новостями? Хотя какие могут быть хорошие новости после смерти миссис Грегори… Это такое горе для нас!

Садовник горестно всхлипнул, вытащил из кармана клетчатый носовой платок и протер слезившиеся глаза.

– Мне нужно кое-что уточнить, – важно произнес Шерлок. – Скажите, Карл, кто, кроме вас, сейчас в доме?

– Все, как всегда, – ответил садовник, – Сюзанна… миссис Сэмптон то есть, и мисс Купер. А больше никого нет. Инспектор Лестрейд сказал, что сегодня мы должны быть в особняке – вдруг ему или вам, мистер Холмс, понадобится еще раз нас допросить? Вот мы с самого утра и сидим тут, никуда не уходим.

– Хорошо, позовите кухарку и горничную, – попросил Шерлок.

Вскоре в холл вышли обе женщины.

– Ну и кто из них? – спросил меня великий сыщик. – Давай, Альма!

Я подбежала к горничной и уверенно гавкнула – она! Девушка заметно побледнела.

– Мистер Холмс, я ничего не знаю… – залепетала Элли.

– Мне нужно с вами серьезно поговорить, – произнес Шерлок, – причем наедине. Пойдемте в кабинет миссис Грегори.

Мы снова поднялись на второй этаж. В кабинете Холмс указал девушке на стул, сам же остался стоять.

– Рассказывайте! – строго приказал он.

– Я ничего не знаю… – снова забормотала Элли, а потом неожиданно залилась слезами. – Простите, меня, мистер Холмс! Так внезапно все случилось… Я просто растерялась, не знала, что делать. А виновато во всем мое проклятое любопытство! Надо было сразу вам все рассказать!

Холмс кивнул: именно! Тогда бы и дело было раскрыто гораздо раньше. Потом сделал нетерпеливый жест: говорите!

– Это случайно вышло! – всхлипнула Элли. – Видите ли, мистер Холмс, всем нам, слугам, было известно, что миссис Грегори – упокой, Господи, ее душу! – решила завещать каждому некоторую сумму. Она сама не раз об этом говорила: «После моей смерти вы сможете жить вполне достойно». Сколько положено – никто не знал, а меня давно разбирало любопытство. Может, для Сьюзи и Карла это не так важно – они уже свою жизнь, считай, прожили, а вот для меня… Дело в том, мистер Холмс, что мне очень нравится один молодой человек, Питер Клейн, и он в принципе не прочь на мне жениться, но… Питер хочет стать кебменом, а для этого нужны средства – на покупку лошадей, коляски, всего прочего. А нужной суммы в качестве приданого у меня еще нет, хотя я давно коплю. И я очень боюсь, что Питеру надоест ждать, он найдет более обеспеченную девушку, а меня… меня…

И Элли снова горько зарыдала. Пришлось ждать, когда она успокоится и сможет продолжать дальше.

– Вы решили узнать, сколько вам положено по завещанию, – подсказал девушке Шерлок.

– Да. – Та понуро опустила голову. – Я думала: может, покажу бумагу Питеру и он согласится еще немного повременить… Ну, вы же понимаете: миссис Грегори была уже старой, могла в любой момент… Поверьте, я не хотела ей зла, тем более смерти, что вы! Не думайте ничего дурного! Я знала, где лежит завещание, однажды решила потихоньку взять его и похвастаться перед Питером: мол, смотри, я совсем не бесприданница, как ты думаешь, мне кое-что перепадет! Это ведь не преступление, правда, мистер Холмс? Простое любопытство, не более того… А затем я думала незаметно положить его обратно, как будто ничего и не было. И никто бы ничего не узнал!

Снова полились горькие слезы, и Холмсу пришлось в очередной раз успокаивать горничную.

– Три дня назад, – продолжила наконец повествование Элли, – я убиралась в кабинете хозяйки и незаметно достала завещание из ящика. Только хотела его открыть и посмотреть, как вдруг входит миссис Грегори… Что мне было делать? Я быстренько кинула конверт в корзину для бумаг, а потом по-тихому вынесла его вместе с прочим мусором на помойку.

– Вы же знали, что миссис Грегори ищет завещание? – строго произнес Шерлок. – И очень переживает из-за его пропажи. Почему вы не признались?

– Знала, – виновато всхлипнула девушка. – Но я очень перепугалась, думала, что миссис Грегори меня после этого уволит… И тогда для меня все будет кончено: где я найду такое хорошее место и такую добрую хозяйку? Случись так, Питер точно бы не стал ждать и женился бы на другой: он парень видный, вокруг него вьются многие… Причем некоторые даже с деньгами! И если бы он узнал, что я осталась без места… Тут же порвал бы со мной все отношения! А я не могу жить без него!

– Ладно, все понятно, – кивнул Холмс. – Картина преступления, так сказать, окончательно прояснилась.

– Что со мной будет? – тихо спросила Элли.

Шерлок тяжело вздохнул и посмотрел на меня, я взяла зубами конверт и отдала Элли.

– Верно, Альма, – кивнул великий сыщик. – Возьмите это завещание, Элли, и сегодня отнесите его инспектору Лестрейду. Скажите, что случайно нашли его среди бумаг хозяйки… Тогда после его оглашения вы, как и все остальные слуги, получите причитающуюся вам сумму.

Девушка упала на колени, начала целовать руку Шерлока.

– Спасибо, мистер Холмс, спасибо! Вы спасли мне жизнь!

– Не стоит, – поморщился Шерлок и убрал руку подальше. – Я делаю это не ради вас, а ради Карла и Сюзанны – они точно ни в чем не виноваты. И даже не знают, что было на самом деле. Они честно заработали свои деньги. Да и о кошках миссис Грегори тоже надо бы подумать. Хотя я равнодушен к животным (Альма, ты – исключение!), но мне было бы крайне неприятно, если бы я узнал, что кошки миссис Грегори оказались на помойке. Ее смерть наступила по естественным причинам, никакого страшного преступления, а тем более заранее спланированного убийства, не было, и ради торжества справедливости можно закрыть глаза на кое-какие мелкие нарушения закона…

Элли снова бросилась горячо благодарить Холмса, но тот махнул рукой – идите! Счастливая горничная, крепко прижимая к груди конверт с завещанием, скрылась за дверью. А я вспомнила недавний случай с уличным воришкой. Да, воровство есть воровство, это, несомненно, преступление, и любая частная собственность, даже эти дешевые пирожки, неприкосновенна, однако… Если говорить откровенно, столь ли велико было это нарушение закона? Следовало ли нам гнаться за этим голодным мальчишкой, хватать его, тащить в полицейский участок? Полагаю, нет. Думаю, вы со мной согласитесь.

Мы вернулись с Холмсом на Бейкер-стрит, и он рассказал доктору Ватсону и миссис Хадсон, чем все закончилось. Моя хозяйка удивленно покачала головой:

– Кто бы мог подумать, что все так обернется! Сначала решили, что убийство, а оказалось – просто больное сердце, смерть от старости, жары и духоты… Но вы, Холмс, как всегда, блестяще разгадали загадку. Поздравляю вас с успешным завершением еще одного дела!

– Главный здесь не я, – произнес Шерлок, садясь в кресло и раскуривая трубку, – Альма. Именно она сообразила, где и как нужно искать завещание. И указала на того, кто его выбросил. Вся слава – ей!

Мне было чрезвычайно приятно слышать эти слова – похвала от Холмса дорогого стоит! Но, по моему скромному мнению, следовало бы упомянуть еще одного героя – кота Барти. Без него у меня вообще бы ничего не получилось. Это он разговорил кошек и нашел конверт с завещанием.

Кстати, свое обещание я выполнила: во время обеда выпросила у Шерлока куриную ножку (он благосклонно поделился со мной) и отнесла ее Барти. И добавила от себя, как и обещала, куриное крылышко – уже из собственной порции. Я обойдусь (в принципе, меня очень неплохо кормят, не голодаю), а вот коту это нужно. Пусть поест от души, он это, несомненно, заслужил!

В общем, можно сказать, хорошо то, что хорошо кончается. Через некоторое время огласили завещание старой леди (миссис Хадсон при этом тоже присутствовала, потом рассказала нам), слуги (садовник Карл, кухарка Сюзанна и горничная Элли) получили свои деньги, а кошки миссис Грегори обрели спокойную и сытую жизнь до конца своих дней. Повезло даже Артуру Фалиоту (хотя он совсем это не заслужил) – ему от тетушки достались две тысячи фунтов. Можно сказать, просто упали с неба…

Но надолго этих денег ему, думаю, не хватит, он скоро опять бездарно все промотает – учитывая его беспокойную натуру и неудачливость во всех его делах. А также неспособность зарабатывать и копить… Что ж, такова, видимо, его судьба, и ничего тут, к сожалению, не поделаешь. Се ля ви, как говорят французы!

Впрочем, выгодные деловые проекты и доходные предприятия меня никогда не интересовали: я – собака-детектив, и в этом мое призвание. А другие пусть живут, как хотят, лишь бы не нарушали закон. И им так будет лучше, и нас беспокоить по пустякам не будут, а для расследований останутся только самые сложные, необычные и интересные дела. В которые так приятно вгрызться зубами… Совсем как во вкусную куриную ножку! Уж в этом я толк знаю, поверьте! И никогда не упущу свою добычу…

Дело на одну трубку

Глава первая

Я не люблю зиму. Во-первых, холодно и я почти всегда мерзну, а во-вторых, снег. Хорошо, если его бывает мало, но если вдруг навалит… При моих кривоватых лапках бегать по нему крайне неприятно. Шерсть у нас, у такс, очень короткая, почти не греет, а животик – так вообще голый. Ну и сами понимаете…

В этом плане я завидую собакам других пород, особенно терьерам. Вот у них «одежка» что надо: густая и теплая, спасает от любых холодов. Однако в такой «шубе» летом бывает очень жарко, и тогда преимущество уже у нас, у короткошерстных собак. К тому же по традиции все полицейские собаки, будь то доберман, пинчер или бульдог, бегают налегке – так удобнее и легче гоняться за преступником.

Хотя, строго говоря, таксы к четвероногим стражам порядка никакого отношения не имеют: мы охотничьи собаки, а я еще к тому же – частный детектив, то есть как бы конкурент полицейским псам. Хотя, с другой стороны, делить нам нечего: делаем, по сути, одно и то же дело: боремся за торжество закона и ловим тех, кто его нарушает.

Это совершено особый род занятий, где главное – не острота зубов, сила мышц или выносливость (хотя они тоже очень важны), а острый нюх, хорошая наблюдательность, внимательность и сообразительность. Нам чаще приходится думать, чем просто кого-либо догонять и хватать. Или же с кем-то драться.

Я иногда сама провожу расследования – как правило, по просьбе своих друзей-собак, и хотя эти дела не так известны и значимы, как преступления, раскрываемые моим другом Шерлоком Холмсом, но они тоже подчас бывают весьма интересными и захватывающими. А еще опасными: мне приходится рисковать своей замечательной черной шкуркой. Тем не менее я вполне довольна своей жизнью и беру пример с великого сыщика, который первым у нас в Англии стал частным детективом-консультантом.

«Ум мой требует постоянной напряженной деятельности, – нередко говорит Шерлок, – поэтому я выбрал для себя такую уникальную специальность, точнее, сам создал ее. И второго Шерлока Холмса нет на свете». В этом он абсолютно прав: второго такого человека, как наш великий детектив, вы не найдете во всей Британии. Да что там – даже, полагаю, во всем мире! Острый ум, логика и дедукция помогают ему раскрывать самые сложные, запутанные дела. Ну и немалые знания по целому ряду наук – химии, физике, биологии, анатомии, физиологии и другим. Плюс выдающиеся аналитические способности и умение четко сортировать и упорядочивать факты, а после этого – делать правильные логические выводы, которые практически всегда приводят к быстрому раскрытию любого дела.

Кстати, сложность своих расследований Холмс обычно классифицирует по количеству трубок, которые ему приходится выкуривать во время своих долгих обдумываний и размышлений. Самые легкие он называет «дело на одну трубку», и это понятно почему.