Моё ускорение

– Я заплатил, и за них тоже, то что заказал, а за парней чего я должен платить? Хочешь – возвращайся и плати, – осадил я его.

– У меня денег мало, – честно сказал друг.

– Вот пусть сами и разбираются! – резюмировал я.

– Они нам теперь фотографии не пришлют! – попытался найти минус в моем решении друг.

– У меня фотик есть дома, отдам тебе его и фотай всех подряд, заодно научишься, – хлопнул я по плечу друга.

– Я умею, и хорошо умею, у меня брат в фотоателье работает, – удивил Бейбут меня.

– А что молчал, видел же, без дела валяется? – спросил я. – Будешь школьным фотографом! Пашки нет, а фотографии делать надо, на стенгазету, например.

– Дорогая вещь, да и не люблю я просить, – пожал плечами будущий фотограф.

Вот блин, как эту казахскую душу понять? То в рыло бьёт без размышлений, то к девкам под юбку так же борзо лезет, а фотоаппарат у друга ему неловко попросить! Да и недорогой он, рублей восемьдесят, вроде, стоит, такой видел в магазине, хотя мне там приблуды с ним подарили ещё разные.

Доехали до горы, где стоит госуниверситет, немного прошлись по лесу. Бейбут тоже вспомнил, как мы загасили на этой тропинке хулиганов год назад. Уже в общаге иду к Киму, даже не переодеваясь.

– В общем, есть у меня теперь поручение. Завтра в горкоме ВЛКСМ меня официально представят – буду готовить праздник, – закончил рассказ я.

Директор меня слушал внимательно и главные вещи усёк.

– Тебе разрешили самому набирать орггруппу, … а это знаешь, немаленький такой ресурс. Кого возьмешь, уже думал?

– Не думал, зачем мне? Может, мы и так справимся, – сначала не понял я.

– А вот бывший наш комсорг Павел взял бы Евгения с первого курса, ты же знаешь, чей он сын? Или ещё кого, кто потом пригодиться может. Не кривись, я знаю, ты о таком и не думал, все твои мысли у тебя на лице написаны, – сразу попытался сгладить негативное впечатление от своих слов Ким. – Но это обычные вещи, и пойдут они на пользу делу. Если ты возьмёшь тех, кому сможешь доверять, тебе же спокойнее будет!

Очевидно, он думал, что я с гневом воспротивлюсь таким некрасивым вещам, недостойным комсомольца.

Хрен-то там! Я себя уже ругаю за то, что сразу этого сам не понял. Тут в школе больше половины ребят хотят комсомольскую карьеру сделать, а я им – раз и хорошую строчку в резюме. Мол, занимался серьёзным делом – готовил городской праздник ко дню рождения ВЛКСМ! Плохо, что ли? У меня два места свободных есть, да и Капелько говорил, что я могу хоть всех выгнать и набрать своих.

Сдержанно благодарю и иду к себе. Евгения этого брать нет смысла, у меня общение идёт с первым секретарём, а папа Жени второй секретарь. Бейбут? А что он умеет? Баб тискать. Хотя, сказал же, фотографирует хорошо. Баб, наверное, снимает лучше, чем мужиков, в этом я уверен. Блин! А я ведь не думал о праздниках и конкурсах всяких, все эти «А ну-ка, девушки» уже приелись. А что, если сделать конкурс красоты? И фотограф пригодится, хоть в жюри конкурса его сажай! Хотя у этого фотографа такие вкусы на женщин… невеста его не устроила – а там такая лялька! Нет, конкурс красоты «Комсомольская красавица» – это отличная идея, аргументы для него я подберу, как и идеи для конкурса. Бейбута в жюри точно не возьму. Блин, это ещё один ресурс! Жюри конкурса красоты – лестное местечко! А мне так неплохо помог первый секретарь с будущими связями!

– Метнулся, и час тебе времени! – услышал я вдруг нетрезвый мужской голос.

– А деньги! – слышу заискивающий голосок, по-видимому, ещё подростка.

– Деньги найдешь, – опять тот же бухой голос.

Оглядываюсь, где разборки-то? А в нашем закутке! Стоит афганец, не сильно и пьяный, а рядом с ним конопатый длинноволосый парень с сеткой в руках. В сетке трехлитровая пустая банка.

«Опять бухают дембеля! А пацана за пивом посылают», – огорченно думаю я, ведь бить афганцев совершенно неохота, но есть такое слово «надо».

Глава 6

– Стоять – бояться! Упасть – отжаться! – громко говорю, заходя в наш отсек коридора.

– Что-о-о? – взревел бухарик.

– Что-о? – послышался голос и сзади.

Оборачиваюсь и вижу десантника Илью, направляющегося, очевидно, как и я, на шум конфликта в нашу сторону.

Это плохо, такого лося надо бить первым, а бить первым я не хотел, был план спровоцировать нападение на себя, а там уже с чистой совестью ответить. Делаю шаг в сторону, не выпуская из вида выпившего дембеля, с двух сторон не получается контролировать ситуацию, ещё и у стены, где особо не увернёшься. Но напасть на Илью я не успел – выяснилось, что шёл он не ко мне, а к своему соседу. Мощный удар кулачищем по корпусу ещё раз подтвердил – ни нырок под руку, ни отклонение головы мне бы не помогло, как ничего не помогло сейчас бухарику, на коленях пытающегося удержать хрипы в легких после мощного удара. Удар по корпусу чем хорош? Если он сильный, то можно и не целиться, а «так, мелом посыпать».

– Толяныч, отсели ты этого от нас! И сам бухает и нам предлагает, – неожиданно просит Илья, трезвый, как выяснилось.

– Он ещё и деньги у молодёжи вымогает, – радостно говорю я.

А это хороший вариант – выгнать одного! Хотя, про деньги я зря сболтнул. Илья к сантиментам не склонен, и на расправу скор – пинает ногой пытающего встать соседа.

– Я тебе говорил никого за бухлом не посылать?

– Отвали! – пытается грубить побитый и получает ещё один пинок.

– Ты как со старшим по званию разговариваешь? Ефрейтор Головня, встать! – на полном серьёзе вспоминает армию Илюха.

– А, это вы тут, – услышали мы слегка разочарованный голос Бейбута, тоже выглянувший на шум. – Помочь надо?

– Сами, друг, разобрались! – неожиданно мирно говорит Илья и добавляет: – Удар у этого малого как у гаубицы откат! Он меня с одного раза вырубил, чего про остальных говорить?

– Дык, боксер! Сегодня вот в четвертьфинал чемпионата города вышел! – с трудом нашёл что сказать я.

Про то, что чемпионат юношеский, и про то, что Бейбут сегодня не дрался вообще, предпочёл умолчать, так как меня удивила новость, что мой сосед – невеликой комплекции паренёк – вырубить уже успел этого Илью, и ещё там кого-то. Хотя, о чем я? Бейбут тут уже пару дней, а у него ни дня не проходит, чтобы он кому-нибудь не врезал…

– А что он сделал? Опять деньги сшибал? Илюха, пусть он потом полы тут помоет, кровищи… И сам пусть моет, а то дедушке не положено. «Дедушке не положено», – передразнил мой друг неизвестно кого.

– Бейбутина, собака злая! Тебя ко мне во взвод бы на неделю! – показал уже близкое знакомство с моим соседом десантник. – Хотя, словил бы пулю в спину при случае, – мрачно сказал Илья и указал мне на уже почти трезвого дембеля: – Что с ним делать, я не представляю.

– Слышь! Варианты такие. Сейчас, прямо сегодня, выгоняем тебя из комсомола, и из школы – будешь на вокзале ночевать. Либо сдаём тебя в «трезвяк», а поскольку у меня там связи, быстро оттуда ты не выйдешь, либо берись за ум. Ну вот, последнее тебе китайское предупреждение, – сказал я, понимая, что третий вариант – не вариант для него.

– Сам уйду, завтра с утра и заберу документы, – предложил свой вариант парень.

– Илья, ты там как старший по званию уж проследи до утра, – попросил я.

– Замётано! – пробасил десантник.

– А мне идти за пивом? – спросил паренёк с банкой в сетке, стоявший все разборки рядом, оказывается.

– Я тебе папа или мама? Хочешь – иди, только сильно не нажираться, поймаю – выгоню, – сказал я, удивляясь незаметности жертвы.

Полное впечатление, что не было его тут, хотя, может глаз выключил его из обзора как не представлявшего угрозу.

Слово за слово, пока побитый замывал следы крови на полу, мы пригласили Илью к нам в гости, и тот пропал за игровой приставкой! Есть такие люди, которые всю жизнь играют во что-то. Даже от чая отказался, вернее, мы ему его поставили, а он проигнорировал. Сначала я с ним соревновался, потом Бейбут – тоже тот ещё игроман. Еле выгнал их на ужин, пришлось напомнить Илье о его обещании последить за залётчиком.

После обеда меня вылавливает первокурсница.

– Анатолий, у меня вопрос имеется, есть немного свободного времени у вас? – спрашивает невысокая, изящная девушка.

А она готовилась к беседе! Блузка, явно на размер меньше, чем надо, плотно облегает её девичью грудь, ещё и пуговичка сверху расстегнута, к блузке прилагаются джинсы, сидящие так же плотно. Довершает всё макияж в виде подведённых глаз и помады. А, ещё и парфюм… весьма неплохой.

– Конечно! Можем вернуться в столовую, а можно ко мне зайти, – радушно предлагаю я.

– Давай к тебе, – якобы подумав, соглашается девушка. – Меня Инна зовут.

В комнате сидит Бейбут и ковыряется в фотике.

– О, а давайте я вас сфотографирую! – радостно предлагает он.

Инна, с готовностью прильнув ко мне, берет меня за руку, а сосед тут же и щелкнул!

Что за хрень, так и женят, а я и сообразить не успею. Выдергиваю руку из захвата гостьи.

– Пойду, еще кого поснимаю, – с этими словами мой друг испарился в одну секунду, и мы остались вдвоём с хищницей.

Она уже и губы покусывает, а теперь облизывает! Отрываюсь от зрелища и задаю вопрос.

– Итак, Инна, что у тебя случилось?

– Толь, у меня отношения с соседкой не сложились, можно мне переехать в другую комнату? – удивляет меня девушка. – В соседней комнате девушка одна живет, у неё и телевизор с холодильником есть. А я в трехместке, у нас даже кровати шатаются.

Блин, а я уже думал, ей моё комсоргское тело глянулось, а она материальных благ захотела!

– И кто эта счастливица? Ну, кто одна живет.

– Ира, она в президиуме вчера была. Третьекурсница. Ирина Моклик.

– Я не комендант и не директор школы, я такие вещи не решаю. Разве что кровати могу посмотреть, чего с ними не так, но это уже на общественно-добровольных началах. Да и ты уверена, что Ира эта будет твоему переезду рада? Почему, интересно, вообще она одна живёт? – вслух проговариваю все моменты я.

– Она тебя побаивается, а комендант мне сказал, что решает директор школы, а Николай Сергеевич сказал, что ты можешь сам разобраться в этом, – с готовностью ответила Инна.

– С Ирой общалась? – спрашиваю я, ибо мне ссориться с полезным человеком ради малознакомой девицы нет смысла.

Пусть она хотя бы ещё пару пуговиц расстегнёт.

– Ты поговори, – хитро предлагает девушка.

– Тебя условия в комнате не устраивают, или отношения с соседками не сложились? – прямо спрашиваю я.

– Это у них со мной не сложились, – фыркает Инна. – А я тебя могу кое-чему научить за помощь!

«Сейчас целоваться предложит поучить меня», – ехидничаю про себя.

– Иностранному языку поучу, хочешь – немецкому, хочешь – английскому? – торжествующе говорит девушка.

В ответ я перешёл на язык Гете, а потом и на стандартный американо-английский. Инна была неприятно удивлена, хоть и постаралась скрыть свое разочарование. Деваха пододвигалась ко мне все ближе и ближе на кровати, и пока она не начала приставать, я предложил сходить к Ирине в гости.

Инна пошла впереди меня, явно чтобы я на лестнице заценил её попку в джинсах. Моклик жила на третьем этаже в другом крыле, поэтому пришлось смотреть довольно долго.

– Вы чего такой компанией? – удивленно спросила Моклик в коротком халатике из шелка и с зажженной сигаретой в руках!

Вот уж не знал, что она курит!

– Зайти можно на пару минут? – спросил я, отводя взгляд от неприкрытых Иркиных коленей.

А у неё уютно – ковер на полу, причем, вполне приличный, у меня дома на стене хуже висит. Ковры сейчас как роскошь. Телевизор цветной, маленький холодильник «Бирюса», столик и кресло. Кровать заправлена или покрывалом, или одеялом из шерсти.

– Красивое, – искренне восхитилась Инна, проведя по покрывалу рукой.

– Индийское, – пояснила хозяйка.

– Ир, совет нужен, у Инны отношения с соседками не сложились, подскажи, к кому её можно переселить? – не стал тянуть резину я. – Она английский и немецкий знает хорошо, может подтянуть соседок. Я лично проверил!

– Язык – это хорошо! – задумчиво сказала Моклик. – В принципе, в моей комнате одно место свободно, соседка моя вылетела весной, совсем учёбу забросила, да ещё и замуж вышла.

– Я согласна! – захлопала ладошками Инна.

– Кровать завтра поставим, вторым ярусом, убираться тоже ты будешь, но это не трудно, пылесос есть, – начала загибать пальцы Ира.

Короче, через минуту довольная первокурсница умчалась к себе собирать вещи, кровать на сегодня ей не нужна, на раскладушке переночует.

– Ты это, извини, что притащил её к тебе, – попросил я.

– Нормально, они уже неделю как живут вместе, неделю как орут друг на друга. За стенкой же живут, все мне слышно. Там у неё такие соседки… ничего делать не умеют, и убираться в комнате не хотят. Пора уже сантройку к ним отправлять. Да и Ира эта – полезная соседка, – докуривая сигаретку, намекнула на что-то моя помощница.

– Ну да, языкам тебя подучит, советую разговаривать только на английском между собой …, – начал было я.

– Толя, ты вообще личные дела новеньких читал? – усмехнулась Ирина. – Кто её родители знаешь?

– А зачем? – неожиданно обозлился я.

– Ну и правда, тебе незачем! У тебя и так всё хорошо, а мне знакомство с дочкой декана одного из факультетов высшей комсомольской школы не помешает.

– Так она москвичка, что ли? А чего она здесь учится? – удивился я.

– Сама только сегодня выяснила – ей пятнадцать лет всего, а она задружила с парнем взрослым, чуть ли не жили уже вместе. Вот папа её и озаботился, подальше от предмета страсти отправил дочку. Только это по секрету, мне знакомый рассказал, который учится у её отца.

– Ох ты ж, Санта-Барбара какая! – высказался вслух я.

– Какая Барбара? – не поняла Ира.

– Забей, – посоветовал я подруге.

А Ирка – тертый калач, взять её на собрание завтра, что ли?

– Ир, я сегодня был у Капелько, мне поручение дали комсомольское – возглавить подготовку к празднованию дня рождения комсомола в Красноярске, а то там бывшая ответственная в декрет ушла, и ещё пара человек по другим причинам выбыли. Утром в горкоме ВЛКСМ меня представят, у меня все полномочия будут, могу тебя в помощь взять. Ты как?

– Толь, ты серьёзно? – подпрыгнула от радости Ира, от чего её грудь чуть не вылетела катапультой из выреза халатика. – Конечно, хочу!

– Ой, извините, я не стучалась, – услышали мы голос Инны из приоткрытой двери.

И ведь хрен пояснишь сейчас новой соседке, что эти объятья от радости получения комсомолкой ответственного задания!

Глава 7

– Ну что ты будешь делать! – расстроился я.

– И ведь подумает невесть что, – поддержала меня Ира.

Два блестящих глаза с интересом осмотрели меня на выходе из комнаты Моклик.

– Спасибо, Толя, – пискнула Инна.

– Да на здоровье! – расстроенно махнул рукой я, не став оправдываться.

Утром Бейбут разбудил меня своей разминкой, у него сегодня нет боя, но человек он ответственный и хочет добиться результата, поэтому – зарядка каждый день. Не то, что я. Так как обещал Ирине, что возьму её с собой, то решаю зайти за ней. Стучусь – открывает Инна, с пылесосом в руках.

– Как снять мусоросборник? – сразу загружает она меня.

– А Ира где? – ловким движением я расстегиваю брюхо пылесоса.

– Ой, какой ты сильный! – как-то фальшиво восхищается мной Инна. – Ира в «ленинской».

И точно, пропажа при полном боевом параде нашлась в ленинской комнате, озабоченно перебирающая какие-то папки с делами.

– Слышал, один из наших дембелей документы забрал утром? Николай Сергеевич недоволен, – пояснила она свою озабоченность. – Поговорить бы с ним, может, что не так, да некогда – через полтора часа у нас собрание, опоздаем ещё.

– Да шут с ним, одним алкашом меньше, – не стал раскрывать подоплёку ухода вчерашнего косячника. – Насчет опоздания не бойся – начальство не опаздывает, оно задерживается. Без нас не начнут.

– Ты, Толя, не шути так вслух, припишут чванство или что ещё хуже. Мне-то понятно, что это шутка, а другим – попробуй ещё, докажи, – серьезно говорит Ирина, закрывая шкаф с делами на ключ.

«Мд-а, шуточка, конечно, так себе, а Ира молодец пока, тянет работу здесь в школе и обо мне заботится. Может её в кафе-мороженое потом сводить, поощрить, так сказать, а то с литовками не вышло. Поощрительный секс!» – размышляю я и тут же мысленно чертыхаюсь. – «Все мысли о бабах! Надо завести кого на постоянку».

Зайдя с утра к Киму, я рассказал о том, что Иру взял себе в помощь.

– Евгения тогда не бери, а то скажут – детский сад устроил, и не маши там шашкой сразу, хоть и есть у тебя полномочия, а присмотрись к людям. Они по нескольку лет эту лямку тянут, – советует директор.

А то я сам не знаю. Хотя, совсем бесполезных выгоню без жалости.

В горкоме ВЛКСМ, как обычно, многолюдно, много молодых людей в стройотрядовской форме, у них пленум сегодня какой-то или конференция… сборище, короче. Читаю на стенде названия стройотрядов, и где они работают, а Ира пока пошла в приёмную узнавать, куда нам идти.

– Что тут рассмотрел? Нам в двести третий кабинет, через двадцать минут собрание, – информирует меня она.

– А почему у нас нет местных педагогических отрядов? – удивляюсь я вслух. – «Орлёнок» – это хорошо, но у нас своих лагерей много!

– Что есть, то есть, детскими лагерями этот край богат, – по-взрослому вздохнула Ира.

В указанном кабинете нас ждали пятеро человек, а ведь должно быть четыре. Хотя, все верно – один меня представлять должен же.

Осматриваю народ – два парня и две девушки, всем лет двадцать-двадцать пять, то есть самый рассвет комсомольской деятельности, и мужик постарше, выглядевший просто орлом, он, очевидно, и есть завотделом пропаганды и агитации Комлев.

– А вот и Анатолий! – радостно сказал этот мужик, подтвердив мои предположения о его должности.

«Работает чуйка», – подумал я. – «А ребята нам не сильно рады, морды у всех кирпичом, ни одной улыбки».

Комлев за пять минут рассказал обо всех моих достижениях и отдельно упомянул, что меня на эту работу выдвинул горком КПСС и лично товарищ первый секретарь Капелько. Слушали с интересом, а я скромно помалкивал. Потом он представил всех собравшихся, кроме Ирины, её представлять уже пришлось мне, и, сославшись на свои дела, завотделом нас покинул.

– Приступим к работе! Я так понимаю, люди вы ответственные и наверняка уже план мероприятий набросали. Хотелось бы взглянуть для начала, что запланировали.

Мордатая деваха по имени Полина с угрюмой деревенской физиономией и четвертым размером груди, молча протянула мне несколько отпечатанных на машинке листиков. Углубился в чтение – да, всё как обычно…Торжественные заседания комсомольских организаций с вручением грамот, значков, медалей и премий, шествие по проспекту Мира, митинг, праздничные концерты. Так-с… тут уже интереснее, хорошо придумали – почести комсомольцам, которые погибли, защищая Родину.

– Кстати, а афганцы в списках есть? – неожиданно вслух спросил я.

– Не включаем обычно, – неожиданно высоким голосом сказал толстяк в очочках, некто Павел, совершенно ботанистого вида.

Ещё один комсомолец Павел на мою голову.

– Надо включить. Кто за эти мероприятия ответственный? – оглядываю собравшихся.

– Они погибли, не Родину защищая, а выполняя интернациональный долг, пусть их в Афганистане чествуют, – заспорила Полина.

– Ты ещё скажи: – «мы их туда не посылали»! – зло сказал я. – Ответственный кто?

– Ну, я, – сказал прилично прикинутый и прилизанный смазливый парень – Борис, как его представили.

– Запиши себе, и на следующее заседание дай свои предложения, – строго сказал я, стараясь не раздражаться от его внешнего вида, и от того, как он томно закатил глаза.

Четвертая наша участница Марина Иванова была похожа на ледяную королеву – горделивая осанка, русые волосы, едва заметная насмешливая улыбка на губах и надменность в серых глазах. Надо узнать, за что она ответственна.

– А вы чем занимаетесь? – неожиданно для себя перешел я на «вы», хотя до этого всем «тыкал».

– Ты про моё комсомольское поручение, а не про то, что я делаю вечером? – с подколкой спросила королева.

И наваждение от её белоснежной и безупречной красоты сразу ушло. Ну, такая себе девушка, скорее всего, двадцать пять плюс, кольца на пальце нет – может, кстати, и от того, что много о себе воображает.

– Твое личное время меня не интересует, до тех пор, пока у тебя всё получается с твоей работой, надо будет – и вечером будешь работать, или – дверь открыта, никого не держу, – спокойно сказал я, вызвав шок у всех, кроме Ирины, она чего-то считала на своем личном, довольно небольших размеров калькуляторе, и вообще, к моей наглости уже привыкла.

– А ты не много на себя берёшь? Если хочешь… – начала говорить Марина.

– Что я хочу, я сказал уже. Жду ответа, у тебя три минуты описать свою зону ответственности, время пошло! – я демонстративно посмотрел на свои дорогущие часы, подаренные моим, надеюсь, будущим компаньоном из Великобритании.

Единственный, кто оценил мои часики, был толстый Пашка! Вот уж по виду не скажешь, что разбирается в этом! Одет он скромно, не то, что Борис. Пашка просто раззявил рот, глядя на них. Остальные возмущённо вскинулись от моих слов.

– Так, мальчик, не знаю, кто там за тебя просит, но слушать твоё хамство я не намерена!

Оскорблённая королева встала, взяла явно импортную белую сумочку и, сложив туда блокнот и ручку, вышла!

– Баба с возу – кобыле легче, – сказал я.

Так, ручку тоже надо вытащить, золотой «паркер» как-никак.

– Так дела не делаются! – встал следом Борис и направился к выходу.

А вот Пашка впился глазами в «паркер» и не попытался даже отреагировать.

– Ребята, вы идёте? – на выходе спросил удивлённый Борис, раскрывая всю подноготную этой сцены: – Договаривались же.

Ясно. Решили поставить малолетнего выскочку, то есть меня, на место, а это они зря, в этом теле не пацан семнадцати лет сидит. Хотя, откуда это им знать? Смотрю на Пашку и на Полину и вижу – Пашка никуда не пойдёт – он явно оценил меня заново, и явно не дурак. Никуда не пойдёт и Полина! Она ерзает своей толстой попой на стуле и так жалобно смотрит на Пашку, что ясно – этот очкарик – мужчина её мечты! А то, что он ботаник? Да так совпало! Остаемся втроём.

– Предлагаю исключить обоих из группы подготовки к празднику, – сказала вдруг Ирина. – Кто «за», голосуем! Единогласно.

Я был приятно удивлён и единодушием, и тем, как ловко взяла в свои руки ситуацию Ира. Далее собрание перешло к конкретным делам, внимательно слушая меня. А меня, что называется, несло:

– Ну вот, представьте себе собрание. Ну речь скажут, ну значок подарят и разойдутся. Одно и то же, наверное, каждый год?

– Дискотеку организовать? – «понятливо» кивнула головой Полина.

– Чаепитие! – предложил оживший Пашка.

– Необязательно! Например, кулинарный конкурс! И чай попить с чем будет, – предлагаю я. – Или вот, марш у вас по проспекту Мира же? А есть улица имени Ленинского комсомола? Нет! Или там Шестидесяти пятилетия комсомола? Вот по такой улице пройти в праздник бы!

– Нет, не надо «летия», а улица «Ленинского Комсомола» – хорошо! Это городские власти поддержат! – авторитетно перебил меня Павел.

– Только улица – это не просто название! Там надо и руки комсомольские приложить! – по-прежнему распирало меня идеями. – Взять самую унылую улицу, положить там асфальт во время субботников, тротуары сделать, озеленение, во дворах детские городки, скамейки, освещение. И всё силами комсомольцев! Вот тогда эта улица по праву будет носить такое высокое название!

– Вот так замечательная идея! – услышали мы голос за нашими спинами.

Пока мы обсуждали, у нас за спинами около двери стояло несколько видных мужчин, в том числе и знакомые мне Шенин с Капелько. Ну и покинувшая нас парочка тоже терлась, местами их видно было за широкими спинами коммунистов.

– Всё, ребят, не мешаем вам! – поднял руки Шенин и обратился к кому-то за спиной: – Гони своих жалобщиков в шею, не хотят работать с Анатолием, пусть не работают. Я тебе сразу сказал – Штыбе доверяю! Что ты тут ему палки в колёса вставлять будешь? Ты коммунист или кто?

Мощно он песочит кого-то из комитета комсомола города, даже за закрытыми дверями слышно.

– Так тебя и Капелько и Шенин рекомендовали? – спросил Пашка. – Я слышал, Шенина осенью первым секретарём выдвинут в хакасский обком.

– А ещё предлагаю организовать конкурс «Комсомольская красавица», – сделал морду тяпкой я.

А чё? Меня каждый день приходят похвалить секретарь крайкома и первый секретарь горкома КПСС.

– Как? – ахнула почему-то Ира.

Ответить я не успел, в комнату зашёл явно вспотевший Комлев и парочка ренегатов.