Полная версия
Честная сторона лжи
– Я все понимаю, Шато-Рено, но есть ведь и предчувствие… Скорее всего, вы правы, но все же… А почему у вас такое сияющее лицо, Торо?
– Это от вина и от камина, господин де Рошфор, – произнес с довольным видом Торо.
– И только?
– Ну, и еще есть кое-что…
– Мы превратились в слух.
– Мне удалось узнать, что вчера вечером господин Брант, тот, что с первого этажа, уехал и пока не появлялся.
– Браво, Торо! – воскликнул Рошфор. – Все остальное ты мог бы и не рассказывать, а начать сразу с этого!
– Все не так просто, сударь. Господина Аарсена сегодня тоже никто не видел, а на стук в дверь мне не открыли.
– Черт возьми! Это уже хуже.
– Ну, и напоследок…
– Проклятье! И это еще не все?
– Господин Моленвелд точно дома, а вот его друг вчера взял лошадь из конюшни и также уехал. Больше его не видели.
– Но круг подозреваемых не стал больше, – произнес Шато-Рено, – всего три человека. Нужно узнать, кто вернется завтра.
– Вы правы, мой друг. Если предположить, что кто-то из них отправился в Амстердам, то это всего сорок лье. А до Гааги еще меньше! День туда и день обратно – завтра он должен вернуться! Вот, что, Торо…
– Торо, наверное, там уже примелькался… – с сомнением произнес Филипп.
– Я, сударь, изображал лакея, потерявшего работу. Спрашивал про жильцов в том смысле, что не нуждается ли кто в слуге…
– Да… тогда тебе не нужно больше появляться там… Пусть теперь поработают Жак и мой лодырь! Задачу мы им сами объясним, а ты расскажешь им все, что знаешь, а завтра расставишь возле того дома. Сам не светись, но будь неподалеку на подстраховке.
– Я понял, сударь.
– Ну и… если увидишь нас – не пугайся.
***
Солнечное утро было морозным. Вчерашний вечерний снег, почти сразу превратившийся в воду, сегодня оказался льдом, тонкой корочкой покрывающим лужи. Город уже давно проснулся, его деловитости не мешали ни мороз, ни снег, ни дождь; горожане и приезжие шли по своим делам, укутавшись в плащи и обходя коварные подмороженные лужи, а местные мальчишки, наоборот, норовили пробить лед, выпуская из-под него маленькие фонтаны воды. Ноги детей наверняка уже были мокрые и замершие от таких занятий, но они продолжали с упорством скакать по замершим лужам, ища все новые и не тронутые их башмаками.
Филипп подумал, что они могут заболеть. Уже пройдя мимо, он резко обернулся:
– Вы промокли и можете простудиться. Идите домой!
То ли дети не понимали по-французски, то ли их испугал вид двоих вооруженных мужчин, но все трое застыли, как истуканы, подняв головы вверх и открыв рты. Причем двое из них так и остались стоять в воде – теперь можно было не сомневаться, что их ноги стали мокрыми насквозь. «Хотел же, как лучше…» – уже пожалел, что остановился Филипп. Но тут в дело вмешался Рошфор:
– Voeten in het water, ziekte! Ga naar huis! Het huis warm!6
Возможно, дети не понимали не только по-французски, и обращаться к ним нужно было на еще каком-нибудь языке, а может быть, фламандский Рошфора оставлял желать лучшего, но они продолжали стоять застывшими статуями, словно увидели голову Горгоны Медузы. Ситуация становилась мало что нелепой, но и неприличной. Проходящие мимо горожане, с интересом наблюдавшие за мифической сценой, начали бросать неодобрительные взгляды на двух мужчин и детей, стоящих в ледяной воде.
В конце концов Рошфор, видимо немного уязвленный, что его знание фламандского не оценили, сделал свирепое лицо, схватился за шпагу и топнул ногой. Нужный результат был получен – троих мальчишек как ветром сдуло.
Небольшая таверна на Колесной улице была отличным местом для наблюдения. Из ее окон был хорошо виден сам нужный дом, вход в него и ворота конюшни. Пико прогуливался по улицам и небольшой площади рядом с домом и ждал, когда его сменит Жак, а Торо сидел у окна и не сводил взгляда с входной двери. Видимо, поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда вдруг увидел, что рядом с ним за столом сидят двое человек.
– Ну что? – просто спросил Рошфор.
– Аарсен вернулся… – негромко ответил Торо.
– Как ты его узнал?
– Поднялся за ним, постучал, спросил не нужен ли слуга господину Аарсену.
– Судя по всему, он тебя не взял… Больше ничего?
– Ничего, сударь. Но Аарсен вернулся ранним утром, вряд ли он успел бы доехать до Амстердама или Гааги и вернуться так быстро.
– Ну, при желании… Он ведь мог и не ехать в Амстердам, а передать что нужно по эстафете… Ладно, продолжайте наблюдение. Если посланец доехал до Амстердама, то его возвращения нужно ожидать не раньше вечера. Ну а мы скоро вновь навестим вас…
Следующий визит в таверну принес новые известия.
– Сударь, оказывается Брант уже был дома, – сообщил Торо. – Я могу поклясться, что он не входил с того времени, как мы наблюдаем!
– Откуда ты узнал, что он дома?
– Так он вышел и ушел куда-то!
– А ты случайно…
– Жак пошел за ним.
– Молодцы! Вечером еще зайдем…
Уже уйдя с Колесной, Рошфор вдруг неожиданно остановился и сказал:
– Знаете, что, Шато-Рено, мы, кажется, упускаем нечто важное…
Филипп только вопросительно посмотрел на своего друга.
– Предположим, вернется гонец – это замечательно, но, вероятно, он привезет ответ или инструкции, или еще что…
– Строммер должен прийти за ними?
– Да. А мы понятия не имеем, как он выглядит. Это люди Сонвиля его знают…
– Предлагаете познакомиться?
– А почему нет? Разве мы куда спешим?
– Но как мы это сделаем?
– Чего же проще? Придем в гости… Да не переживайте, Шато-Рено, я все беру на себя…
«Золотая голова» и впрямь выглядела, как маленький дворец и снаружи, и внутри. Очень небедно одетый лакей вскочил из-за своей конторки и бросился навстречу двум дворянам, которые прошли в просторную гостиную через двери, распахнутые привратником.
– Что угодно господам? – спросил лакей профессионально-угодливым тоном. – Есть прекрасные апартаменты, если пожелаете!
– Господам угодно знать, у себя ли господин Строммер, – произнес Рошфор.
– У себя. Как прикажете доложить?
– Граф де Шале и шевалье де Лувиньи, – не моргнув глазом сказал Рошфор, а Филипп едва не вздрогнул от неожиданности.
– Одну минутку, господа! – подобострастно поклонился лакей и почти бегом пустился по солидной широкой лестнице куда-то наверх.
– Почему Шале и Лувиньи? – шепотом спросил Филипп.
– А вы что, хотели представиться собственным именем? Это излишне…
Действительно, через минуту вернулся лакей и провел их за собой на третий этаж. Перед одной из дверей остановился, постучал, услышал что-то неразборчивое и открыл ее, пропуская гостей вперед.
Рошфор и Шато-Рено вошли и увидели перед собой светловолосого с рыжиной человека с небольшой окладистой бородкой, простоватого на вид, лет, примерно, пятидесяти, среднего роста и в простом черном камзоле. Взгляд его был открытым и дружелюбным, но заметно приподнятые брови выражали некоторое недоумение.
– Чем могу служить, господа? – произнес хозяин на безупречном французском с парижским выговором.
Рошфор с еще большим недоумением оглянулся на Шато-Рено и удивленно произнес:
– Вы господин Виллем Строммер? Из Антверпена?
– Нет, меня зовут Ян Строммер, и я приехал из Амстердама.
– То-то же я не смог узнать вас… А мне сказали… – Рошфор весьма достоверно демонстрировал растерянность и неловкость. – Прошу простить, господин Строммер, за нашу досадную ошибку… Мы немедленно удалимся!
– Ну, что вы, господа, – добродушно улыбаясь, произнес Строммер, – не нужно извинений. Мне очень жаль, что я не смог быть вам полезен…
– Прощайте, господин Строммер, – отвесил легкий, слегка неуклюжий поклон Рошфор, – еще раз извините…
В гостиной на первом этаже он сунул лакею какую-то монету и быстро покинул гостиницу, будто ему и впрямь было неловко из-за своей ошибки. Филипп не отставал от Рошфора и уже на улице произнес:
– Вы могли бы с бешенным успехом играть в театрах, дамы были бы у ваших ног.
– Правда, получилось неплохо? – с юным озорством спросил Рошфор. – Я импровизировал, если что!
– Вы были великолепны, но Строммер не похож на шпиона…
– Так ведь он и не шпион, он чиновник!
– Ну хорошо: он не похож на человека, который может предать доверие…
– Олденбарневелта вы имеете ввиду?
– Его.
– Ну а я похож на человека, который может предать?
– Да.
– Черт возьми! Значит, мне тоже нужно работать над своим обликом! Делать его проще, что ли… А насчет Строммера… Я вам уже много раз говорил: внешность обманчива!
В таверне на Колесной все было, как и прежде; Торо сидел за столом, только уже не всматриваясь в окно, где по вечернему времени было совсем темно, а тихо попивая пиво из деревянной кружки и украдкой посматривая по сторонам. Жак совсем синий от холода грел руки у огня – видно, только что пришел.
– Есть новости? – спросил, подсаживаясь Рошфор.
– Кто-то пришел, но Пико не успел разглядеть, а я уже вообще ничего не видел в темноте.
– Значит, пора уходить, вряд ли Строммер придет на встречу ночью. А что узнал Жак?
– Он довел Бранта до Тополиной улицы, это у Рыбного рынка, простоял там два часа, потом довел его обратно, вот и все.
– Все в пустую, только замерз зря, – проворчал Жак, заикаясь от холода. – То был богатый дом, похоже купеческий… Вряд ли он нас интересует.
– Все, Торо, сворачиваемся и домой. Утро вечера мудренее…
Но вечер еще не кончился, отпустив слуг и Торо отдыхать, Рошфор и Шато-Рено устроили итоговое совещание у камина.
– Итак, у нас есть трое, – произнес Рошфор, – согласны?
– Это очевидно: отлучались, вернулись… Но Аар… как его?.. Аарсен и здесь не подходит, так что только двое.
– А из оставшихся двух?
– Ставлю на Моленвелда, вернее, на его друга.
– Да, ставка выигрышная… Я тоже поставил бы на него, но и остальных пока не будем сбрасывать со счетов.
– Как тогда мы определимся?
– Боюсь, без помощи господина Строммера нам будет сложно это сделать… Будем надеяться, что он навестит завтра своего друга, главное – не упустить.
– Может быть, подождать его у «Золотой головы»? – предложил Филипп. – А дальше довести до того дома?
– Можно было бы и так, если бы было потеплее. А если он вообще не выйдет? Ведь торчать у «Золотой головы» придется нам…
– Тогда остается ждать в таверне…
– Так будет лучше. И не забывайте, что он нас тоже видел, так что в дом за Строммером должен зайти кто-то из наших парней… И встать придется еще до рассвета.
***
Рассвет все пятеро встретили на небольшой площади рядом с домом на углу Колесной и Клеймовщиков. Таверна была еще закрыта, и на стук никто не открывал. Это было странно для Парижа, но в Брюсселе, видно, были другие порядки.
Час шел за часом, прогулка по ледяной площади все больше превращалась в пытку, когда наконец открылась таверна и первые трое счастливчиков, а именно: Шато-Рено, Жак и Пико пошли греться.
Теперь дело пошло немного полегче: двое все время были на улице, а остальные их меняли по очереди. Смотрели главным образом за входящими, ожидая, по сути, только одного человека. И когда почти одновременно колокола на Нотр-Дам-де-ла-Шапель и иезуитской церкви, чье название дежурившие на улице Филипп и Жак забыли, провозгласили полдень, этот человек появился.
Строммер (в этом не было теперь никаких сомнений) не спеша двигался по Клеймовщиков, не останавливаясь и не озираясь по сторонам.
– Внимание, это он! – вполголоса сказал Филипп Жаку и развернулся боком, чтобы Строммер случайно не узнал его.
– Тот, что весь в черном? На Клеймовщиков?
– Да. Давай за ним! Нужно узнать куда он зайдет!
Жаку повторять было не нужно: он неспешной походкой направился ко входу в дом, при этом ухитрялся передвигаться удивительно быстро, так быстро, что перед дверью оказался на несколько шагов раньше Строммера. Что-то сказал голландцу, что – Филипп не расслышал со своего расстояния, выслушал что-то в ответ, открыл дверь приглашая Строммера войти и вошел вслед за ним.
«Черт, – подумал Шато-Рено, – что он делает, что еще за импровизация?»
Прошло минуты три-четыре, и Жак вышел из дома, выразительно взглянул на хозяина и направился в таверну.
Когда Филипп присоединился к остальным, Жак получил разрешение начать свой отчет. Можно было не стесняться и не бояться, что их подслушают – таверна уже была полна шумного народу, спешащего согреться и пропустить по стаканчику вина или кружке пива.
– Что ты сказал ему? – первым делом спросил Шато-Рено.
– Я сказал, что он, по-видимому, хочет зайти в этот дом.
– Ничего себе! – воскликнул Рошфор. – Необычный способ следить за человеком! И что дальше?
– Он ответил, что да. Я спросил тогда, не знает ли он, здесь ли живет господин Лавуа. Он ответил, что не знает, но может спросить у своего друга. Я поблагодарил его и открыл ему дверь. Он провел меня на третий этаж и постучал в дверь, ту что справа. Ее открыл господин лет сорока…
– Ну же, Жак, что дальше? – в нетерпении произнес Рошфор.
– Господин Строммер сказал: «Здравствуйте, господин Моленвелд, вы не знаете случайно, есть ли среди ваших соседей господин Лавуа?» Но хозяин квартиры только молча помотал головой. Я извинился, поблагодарил и сказал, что спрошу у других жильцов… Потом ушел. Все…
– Черт… Черт, черт! – выругался Рошфор. – Вы были правы, Шато-Рено, – он не шпион! Человек идущий на тайную встречу не может себя так вести, не может звать за собой первого встречного, не может так по-детски светить свой контакт… Черт побери!.. Со Строммером мы вытянули пустышку…
– Извините, господин де Рошфор… – неуверенно начал Жак.
– Говори!
– Господин Строммер, конечно, меньше всего похож на шпиона, но вот тот господин, к которому он пришел – похож и даже очень…
Строммер вышел через полчаса, следить за ним не стали, пошли домой. У горящего камина гостиницы думалось лучше.
– Представим все-же, – сказал Филипп, – что Строммер и Моленвелд – те, кто нам нужны. Допустим, мы уверены, что это и есть источник утечки информации… Что делать дальше?
– Если бы у нас были доказательства этого, я имею ввиду документальные, а не результаты наших наблюдений, то мы могли бы предоставить их Олденбарневелту. Через дю Морье, скажем.
– Вряд ли у нас будут такие доказательства…
– Почти невероятно.
– Что тогда?
– Я вижу два варианта. Первый – это силовой захват, так сказать, на месте преступления. Тогда они, возможно, во всем признаются, а дальше – дело политиков.
– Второй вариант – сдать все, что у нас есть по ним испанцам?
– У вас это вызывает неприятие?
– Не хотелось бы вообще иметь дело с испанцами… – хмуро ответил Шато-Рено.
– А нам и не придется. Они все сделают сами… На самом деле это лучший исход для такого дела.
– Завтра снова переговоры…
– Предлагаю сегодняшний вечер посвятить Сонвилю, узнаем, что он нашел по де Фуа.
– Расскажем ему про Строммера?
– Почему нет? Нужно решить, что делать завтра…
***
Сонвиль был один, как обычно аккуратный и невероятно унылый; подобие улыбки, слегка оживившее его лицо, вероятно означало воодушевление:
– Люди еще работают, но за вчера собрали изрядно.
– Излагайте! – сказал Рошфор.
– Во-первых, Масляная – выяснили наконец к кому заходил де Фуа. Некий Теодор Тиммерманс.
– И кто он?
– Точно неизвестно. Соседи знают мало и говорят разное – то ли бывший торговец, то ли покинувший дело ткач… выясняем. Сегодня, может, и выясним. Ему около сорока, возможно чуть больше, живет на Масляной уже полгода, а может и дольше – почти все его соседи поменялись… Иногда уезжает на несколько дней.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Гнездарь – ловчая птица, добытая из гнезда птенцом и выращенная дома.
2
Потерна – подземный коридор для сообщения между фортификационными сооружениями или для выхода из крепости.
3
Филипп II – король Испании (1556 – 1598) из династии Габсбургов. Также был монархом всех государств и территорий, подчинявшихся испанской короне (Испанская империя). При нем Испания достигла наивысшего могущества и влияния.
4
Франсиско Гомес де Сандоваль-и-Рохас, герцог Лерма (1553 – 1625) – испанский государственный деятель, фаворит короля Филиппа III.
5
Sexta – шестой (лат.) – в католичестве канонический час Богослужения, проводится в полдень.
6
Ноги в воде, болезнь! Идите домой! Дома тепло! (нидерландский).
