Схватка за Нибиру

– Сейчас мы все подойдем к забору и посмотрим, что там, – злым голосом продолжил Абдуллаев. – Поэтому, майор, достань свой «Стечкин» – надеюсь, стрелять ты умеешь! – и проникнем в больницу… Это будет разведка боем!..

– Ум-мею, – немного расстерянно произнес Мирзаев. Армейцу было неприятно подчиняться милиционеру, но он понимал, что сейчас лучше не спорить. Главное – сохранить спокойствие и терпение. Все обиды и недовольства он мог реализовать позже, в более подходящей обстановке. А пока – действовать по приказу. Клинок он точил заранее, и уже в уме прикидывал, где можно было бы нанести удары в нужный момент.

Абдуллаев оглядел всех, кто стоял рядом, и четко произнес:

– Итак. Идем выяснять обстановку. Если там кто-то есть из больных и медперсонала, то окажем помощь. Всем достать оружие!..

– Но у меня нет оружия, – заметил Абдурашид-ака. – Я же гражданский.

– Гражданским не полагается иметь оружие, – отчеканил милиционер. – Поэтому будете с нами в качестве эксперта… Мы вас прикроем, если будет нападение… А также прикроют автоматчики с заборов… Но вы, Абдурашид-ака, должны дать нам точные ответы: что это за монстры, откуда они и как их уничтожить!

Врач лишь пожал плечами: как можно так быстро разобраться в этом? Особенно без инструментов, приборов и даже оружия… Он, впрочем, был пацифистом и терпеть не мог оружие, так что этот момент его не беспокоил. А что будет нападение – он не сомневался: не зря люди в страхе и ужасе бежали из больницы.

Участковый, следователь, Иванов, а также полковник и начальник части достали пистолеты, задернули затворы, загоняя патроны в ствол – щелк! щелк! – звук металлической механики разлетался по утреннему воздуху, эхом отдаваясь между зданиями и заставляя сердце Абдурашид-ака биться чуть быстрее.

Затем они пошли в сторону больницы. У заборов стояли только милиционеры и солдаты, пожарники держались рядом со своими машинами во втором эшелоне. Два танка навели свои орудия на ворота, словно готовясь открыть стрельбу. Возможно, этим танкисты намеревались напугать противника, но было ясно, что неизвестные хищники вряд ли понимали угрозу бронированных машин. Ни больных, ни врачей, ни карет «Скорой помощи» поблизости не было – они все спешно покинули территорию.

Было уже около восьми утра. Солнце давно взошло, его теплые лучи мягко окутывали улицы города, переливаясь на крышах домов, отражаясь от стекол витрин и играя на лужах после утреннего полива. Ветер лениво шевелил кроны деревьев, словно будил их после ночного сна. Где-то вдали звенели трамвайные колокольчики, гудели клаксоны автомобилей и автобусов, открывались двери магазинов и учреждений, приглашая посетителей, и фабрики постепенно набирали ритм работы.

Из кафе и чайхан доносились аппетитные запахи – насыщенный аромат лагмана8 переплетался с пряными нотами тандыр-гушта9, к ним примешивался запах свежеприготовленного плова и кук-су10, создавая настоящую гастрономическую симфонию. Даже у многих милиционеров животы заурчали от соблазна, пока они стояли на страже, держа оружие наготове.

Пока там еще не разобрали, что произошло тут, и поэтому звуки и запахи жизни продолжали разноситься и до этих мест. Но Абдурашид-ака был уверен, что это ненадолго. Ведь бегущих людей из больницы и жилых домов невозможно было незаметить, а автоматные выстрелы – не услышать, и страшные истории уже начали путешествия из уст в уста. Можно было предположить, что к полудню уже все население будет в курсе дела, и сюда нагрянут зеваки и журналисты.

И им путь должны были переградить милиционеры и солдаты. Но пока они ожидали приказа на какие-то действия, а его вправе был отдать только руководитель города – хоким. Но как сообщил дежурный хокимията11, шеф отсутствовал и его пока не могли найти, видимо, тоже где-то отдыхал. А вместо него отдувались силовики, в частности, милиция и воинская часть.

Уже подходя ближе к больнице, группа из шести человек осязала все ароматы, исходившие из другой стороны забора.

– Ну и вонь! – поморщился майор, с опаской смотря наверх. Вдруг оттуда что-то свалится на голову? Он бросил взгляд на танки, что были пригнаны с его части, и пожалел, что остальная бронетехника давно не фурычит – одни корпуса с разобранными на запчасти двигателями, ржавыми башнями и пустыми гусеницами. Если бы техника была полностью боеспособной, тут можно было бы устроить настоящую танковую атаку, и это было бы не кино, а реальная демонстрация силы.

– Так кто нам угрожает? – вспохватился вдруг Мирзаев. Он никак не смог сосредоточиться на происходящем в больнице. Не знать противника – это была непростительная ошибка. По его мнению, сюда следовало пригнать артиллерию или хотя бы вертолеты с неуправляемыми ракетами. Требовалась ясность.

– Черви… или желудки? – неопределенно и коротко ответил полковник, подходя к забору. Понятно, что такой ответ был недостаточен для ясного понимания ситуации.

– Кто? – обалдел майор. – Черви? Опять шутки?

– Нет, – пояснил Абдурашид-ака, показывая на оцепление, – ради шуток не сгоняются все силы сюда, в том числе и танки, и тем более не выселяют из ближайших домов жителей, а из больницы – больных.

– Но какие черви? – не унимался Мирзаев. – Те, что обычно мы сажаем на крючек в качестве наживки для рыбы? Разве они могут быть опасными?..

– Нет, это совсем другое… но что точно, мы сами пока не знаем, – признался врач. – И для этого идем выяснять сюда…

Мирзаев не успел ничего произнести, как полковник приказал стоявшим у забора солдатам и милиционерам:

– Открыть ворота – мы входим! За нами плотно прикроете! Если что-то полезет оттуда – стреляйте без предупреждения!

Те не стали перечить и быстро раскрыли железные ворота. Давно не смазанные петли отчаянно завизжали, словно жалобно стонали старые подшипники, и звук пронзительно рвался в уши, заставляя их резать и покалывать барабанные перепонки.

«Интересно, а как справлялся вахтер, когда впускал кареты „Скорой помощи“?» – подумал Абдурашид-ака. Но охранявшие открывали только немного – лишь чтобы была щель, и, протиснувшись через нее, все шестеро вбежали на территорию больницы. Ворота за ними тотчас закрылись. На заборах сидело несколько автоматчиков, ведя стволами «Калашей» по сторонам – видимо, ожидали атаки ото всюду.

Запах здесь был гораздо сильнее: смесь разложения, железа, жира и химических средств от антисептиков, перекрывавшая все остальные ароматы. Майор зажал нос, испытывая тошноту и легкое головокружение. Остальные милиционеры тоже едва не задохнулись. Только Абдурашид-ака был внешне спокоен – как врачу ему приходилось нюхать и не такое. Хотя, если честно, и ему было паршиво, просто виду не показывал.

Асфальтовая дорожка, ведущая в приемный покой, оказалась вся в слизи и крови – липкой, скользкой, с прожилками свернувшейся темной жидкости, местами засохшей на горячем солнце, так что идти приходилось осторожно, не поскользнуться. У кустов валялись скелеты – Гани насчитал пятнадцать штук. Еще было обглоданное тело – одни мышцы и сухожилия на костях, но кому они принадлежали – мужчине или женщине – было непонятно. Над телом уже летали жирные мухи и жуки, ползающие по мякоти и приносящие ощущение гнили, неприятный гул от их крыльев доносился до всех присутствующих. Все поморщились, морщины пробегали по лицам.

– Ой, ой, ой, – раздельно произнес Мирзаев, теперь осознавая, что дела обстоят действительно серьезно, и тут никто не собирается играть в бирюльки. Легкая дрожь пробежала по его телу, лоб взмок, а галстук казался сдавливающим шею. Поэтому он расслабил узел, потом вскинул пистолет, целясь в первого, кто покажется на дорожке. Подсознательно надеялся, что опасности удастся избежать, во всяком случае, не он станет жертвой атаки тех чудовищ, что натворили здесь столько дел. Если честно, майор даже пожалел, что его так легко нашли и вытащили сюда. «Уж лучше бы я уехал в командировку», – мелькнула у него мысль.

Но начальник РУВД обратился к нему:

– У вас в части огнеметы есть?

– Чего? – не расслышал тот, видимо, от страха уши заложило.

– Спрашиваю: огнеметы есть? В танковой части по штату полагается иметь огнеметы.

Милиционер неплохо разбирался в арсеналах, раз выдал такую информацию. Мирзаев покачал головой, словно отгонял муху – небрежно и как бы нехотя.

– Не-эт… были когда-то… были…

– Были когда-то? Как это? – не понял Абдурашид-ака.

Мирзаев со злостью взглянул на него, скорее всего, от того, что вынужден гражданскому пояснять информацию, выходящую за рамки публичности.

– Ну, мы передали их гражданскому населению… в рамках политики конверсии… это было давно… сейчас и не упомню…

– Это что за политика такая? – удивился полковник. Ему что-то не приходилось слышать о том, чтобы оружие передавали тем, кому это не полагается иметь – это же не стеклышки и не шурупы.

Майор занервничал: лицо покраснело, пальцы непроизвольно дрожали, взгляд метался по сторонам, словно он пытался найти спасительную дыру, через которую можно было бы улизнуть, не раскрыв секреты военной части.

– Это когда ненужный хлам мы отдали хозяйствам, могущим использовать их в гражданских целях… Ведь мы за мир и безопасность, за разрядку военной напряженности!.. Холодная война-то – тю-тю! – закончилась!..

– Подожди-ка, подожди-ка, – встревожился милиционер. – Это как можно использовать огнеметы в хозяйственных нуждах? Что за чушь ты несешь? Это что за новости?!

Майору пришлось давать пояснения:

– Ну, из огнеметов можно сделать газовые плиты, жарить мясо. Это походная кухня… ясно? Для рыбалки… охоты…

– Короче, сплавил ты за деньги военное имущество, вот и придумываешь там что-то о конверсии, – раскусил его врач, который также внимательно прислушивался к разговору. – Нечего нам лапшу вешать… Блин, деляга в форме!

Майор уже хотел что-то сказать резкое, но тут послышался странный звук.

– Что это? – прошептал Мирзаев, озираясь на месте. «Стечкин» нервно подпрыгивал в его руке, пальцы непроизвольно сжимали спуск, готовые выстрелить в первый подозрительный силуэт. Сердце учащенно билось, пот стекал по шее, руки дрожали, а дыхание перехватывало от напряжения и предчувствия опасности.

Абдурашид-ака прислушался и сказал:

– Это желудочные звуки…

Лейтенанта, который был чуть впереди всех, передернуло от отвращения:

– Фуууу… хорошо, что я не врач…

В это время из окна второго этажа раздался плевок, и во двор упал обглоданный скелет… собаки. Можно было предположить, что животное, принадлежавшее вахтеру, попало на закуску одному из монстров. Все вздрогнули, хотя ничего иного ожидать и не могли.

Вслед за собакой послышался длинный пук, и очередной смрад окутал двор, заставляя всех зажать носы сильнее. Вонь была густой, резкой, с оттенками серы и гниения, так что дыхание почти перекрылось, глаза слезились, и мысли о рациональности продолжения движения казались крайне сомнительными.

– Стрелять только по монстрам! – предупредил его Абдуллаев, тоже осматриваясь. Он двинулся первым дальше, знаками показав Иванову, чтобы тот не торопился и, как говорится, не лез вперед батьки в пекло.

Следователь, лейтенант и участковый кивнули, а Абдурашид пожал плечами – ему стрелять было не из чего. Так они короткими перебежками, стараясь не топать, добрались до приемного покоя.

Дверь была открыта, и они заглянули внутрь. Там все было разбросано: бумаги летали по полу, кресла стояли на боку, телефон упал на плитку, картины со стен свисали неровно, полотенца и тапочки валялись, словно их бросали наугад. Пол был покрыт густой слизеобразной массой темного цвета, смешанной с кровью, которая от нагретого солнца уже начала засыхать, образуя липкую, неприятно скользкую корку. Между пятнами крови и слизи виднелись обрывки бинтов, использованных для перевязок, и следы борьбы: отпечатки обуви и следы рук, оставленные теми, кто пытался остановить хаос.

На тумбочке продолжал работать телевизор, показывая погоду на сегодня и завтра – наверное, его забыли отключить еще с ночи, когда медсестер и санитарок отвлекли от ночного сериала текущие события. Несколько искореженных каталок у стен свидетельствовали о том, что кто-то применил недюжую силу, а тот, кто пытался ими остановить врага, вряд ли спасся. От этого стало всем зябко: холодок пробежал по спине, а пальцы непроизвольно сжались на оружии и ручках пистолетов.

– Может, разделимся на две группы и осмотрим помещения? – предложил врач. – Так мы быстрее разберемся, что к чему! – он почему-то не испытывал особого страха в отличие от Мирзаева и Иванова.

– Нет! Нет! – испуганно произнес майор. Ему не хотелось, чтобы шансы его выжить сократились вдвое. Ведь чем больше народу, тем меньше вероятность остаться в безопасности. – Нам нельзя делиться…

– Да, делиться не следует, – согласился Абдуллаев. И приказал лейтенанту: – Иванов, стойте здесь, у входа, охраняйте наше возможное отступление! А мы осмотрим этажи – может, кто-то спасься или спрятался где-то…

В это время Гани, который прошел в первую палату, открыл дверь и замер, видимо, увидев что-то необычное. Он смотрел, широко раскрыв глаза, а затем произнес:

– Делиться?.. По-моему, тут уже делятся…

– Что? – не понял майор. – Что там делят?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ака (узб.) – старший брат, принятое обращение в Узбекистане или вставка к имени.

2

Самса – пирожок, запеченный в тандыре.

3

Тандыр – глинянная печь. Используется в основном для выпечки хлебных изделий или запекания мяса.

4

Каймак – сметана.

5

Опа (узб.) – старшая сестра, принятое обращение к женщинам.

6

Автофургоны в виде «буханки». Машины, производимые по южно-кoрейской технологии на узбекском заводе УзДЭУавто в Асаке. Они используются в качестве карет «Скорой помощи», а также такси, грузовых перевозок.

7

Жаргон, означающий неисполнения кем-то своих обещаний или обязательств.

8

Лагман – «шнурки» теста с подливом из мяса, картошки, лука и восточных приправ.

9

Тандыр-гушт – запеченное на еловых ветках мясо – баранина или говядина.

10

Кук-су – корейское блюдо: тонкая лапша с кусочками мяса, острых приправ, на сладкой холодной воде.

11

Хокимият – местная (городская, районная, областная) администрация, территориальный исполнительный орган.