Забытый полигон

Проехали ещё немного.

– Отец знал, – вдруг сказал Олег. – Он столько раз пытался мне рассказать. Но я не слушал… Воспринимал это просто как стариковские байки. Видимо, поэтому он и не стал объяснять толком.

Подъехали к Курчатову. Полная темнота. Мёртвый город. Но среди заросших травой развалин неожиданно обнаружился один целый квартал. Более того, он выглядел совершенно новым.

– Вот те на… – удивлённо протянул Сергей. – И это называется город-призрак?

Они медленно проехали по пустынным улицам. Тишина и никаких людей. При этом машины стояли на парковках, будто владельцы вот-вот должны были вернуться.

– Где все? – спросил Олег.

– Давай квартиры проверим, – предложил Сергей.

Они остановились у очередного подъезда, взяли фонарики и осторожно пошли по этажам. Большинство дверей были закрыты, никто не откликался на стук. Но некоторые оказались незапертые. В комнатах царил обычный беспорядок – ничего особенного. Хозяева явно не собирались съезжать, просто поспешно ушли.

– Что здесь произошло?.. – пробормотал Олег.

– Не знаю, но давай пока займёмся другим, – отозвался Сергей. – Нам надо найти вход, который указан на карте.

– Как же мы его найдём? Тут уже всё перестроили!

– Попробуем. Ты не заметил ничего странного в расположении зданий?

– Нет.

– Мне кажется, они стоят на старых фундаментах. Вот, посмотри. – Сергей развернул карту. – Нам нужен штаб. Старый штаб, – уточнил он. – Там, в подвале, должно быть бомбоубежище. А из него – вход в бункер, на нижний уровень. И если город заново отстроили, убежище наверняка откопали.

– Ну, если так… давай искать.

Найти нужное здание быстро не удалось. Целый час кружили по кварталу, пока не догадались, что невзрачное одноэтажное строение стоит на месте бывшего пятиэтажного штаба. Несколько раз проезжали мимо – ассоциативно искали что-то большое. Новая постройка тоже оказалась административной: длинные коридоры, узкие кабинеты, двери с табличками. В воздухе пахло свежей краской. На стене висел подробный план эвакуации, упрощающий поиск входа в бомбоубежище.

По схеме спустились вниз и упёрлись в массивную металлическую дверь – явно новую. Сергей несколько раз ударил ногой. Эхо гулко прокатилось по лестнице. Прислушались. Тишина. Он снова постучал. Без ответа.

– Вроде никого, – с сомнением произнёс он.

– А я думаю, есть. Просто боятся открыть. Замков снаружи нет – значит, заперто изнутри.

– Чего бояться-то?

– А разве нечего?

Сергей пожал плечами.

– Постучи три коротких, три длинных и снова три коротких.

– SOS, что ли?

– Ну да.

Сергей начал выбивать ногами сигнал бедствия.

Вскоре что-то лязгнуло, и створка медленно поползла в сторону, открывая тёмный провал. Сергей и Олег шагнули внутрь, осветив фонариками узкую комнату, из которой вглубь уходил коридор. Внезапно дверь за ними захлопнулась. Яркий свет ударил в глаза и… в следующий миг им резко заломили руки назад.

– – -

Через пару часов после отъезда Сергея и Олега Коля, как договаривались, завёл двигатель и включил фары. Машина проработала час – температура поползла вверх. Без движения система охлаждения не справлялась, стрелка перевалила за девяносто. Пришлось заглушить мотор.

Коля всматривался в темноту, надеясь увидеть встречный свет. Но вокруг была лишь чернильная ночь, шелест сухой травы и редкие звуки возни полевых мышей.

Женщины и дети уже спали, устроившись прямо на земле, подстелив под себя одежду. Прошло полчаса. Коля включил зажигание – приборная панель мягко осветилась. Стрелка температуры замерла на восьмидесяти градусах. Час. Два. Только когда мотор остыл до пятидесяти, Коля снова его завёл.

Фары с трудом прорезали плотный мрак. Свет тонул в тумане гари, оседающей с неба чёрным снегом.

На этот раз мотор пришлось заглушить ещё раньше.

Наступило утро, но Сергея с Олегом всё не было. Подул свежий бодрящий ветерок. Колю охватила растерянность. Он уже давно отвык принимать решения даже за себя, а тут – двое детей, три женщины. Нервничая, он курил одну за другой, тяжело дышал.

Посреди бескрайнего, ядовитого пространства, окружённый неизвестностью и безразличной судьбой, он снова и снова задавал себе одни и те же вопросы: «Куда они пропали? Что делать?» Ответов не находилось. Он пытался заставить мозг работать, но тот словно погрузился в сон – глубокий, затяжной, и просыпаться не собирался.

Тем временем солнце поднималось всё выше, озаряя мир рассеянным светом с серым отливом – пройдя через сажный фильтр, затянувший небо. Прохладный ветерок стих, уступая место тяжёлому, медленно нагревающемуся воздуху. Коля неотрывно вглядывался вдаль, выискивая свет фар. Его уставший мозг уже не осознавал, что днём их просто не разглядеть. Жара усиливалась. Воздух дрожал, искривляя пространство, превращая степь в зыбкое марево. Чем дольше Коля смотрел, тем больше тонул в этом мерцании, теряясь в нём вместе с беспорядочными мыслями.

– – -

Тридцатилетний капитан – красавец, душа компании и любимец женщин, балагур и заводила. Вокруг офицеры с жёнами. Комиссия, присланная аж из Москвы, не нашла в части несоответствий. По всем пунктам – оценки, близкие к идеальным. Вернее, подпись ещё не стояла, но всё уже было решено. И Коля сыграл в этом далеко не последнюю роль.

С самого начала – ещё две недели назад – он встречал комиссию: пятерых мужчин и двух женщин. Потом занимался их досугом. Ох, как сложно оказалось раскрепостить гостей и настроить на нужную волну! Сначала немного вина, потом чуть-чуть водки, затем – девочки, и, наконец, сегодняшний бурный вечер.

Со стороны всё выглядело просто. Но в первый день, только увидев накрытый стол, майор Огуречкин, указав на две скромные бутылки сухого вина, стоявшие у края стола, стыдливо прятавшиеся за салфетками, поморщился и рявкнул: «Это что такое?!» Тогда ещё строгий, неприступный, он и представить не мог, что через пару дней будет обнимать Колю за плечи и пьяно смеяться над его шутками.

А потом? Ведь секретарша Люся, державшаяся в части лишь благодаря способности воспламенять не только командира, но и любого мужика в считанные секунды, смогла заинтересовать только двух лейтенантов – Романа и Влада, чьи голоса в комиссии были самыми последними.

Коля не спал ночами, подслушивал, подсматривал – и в итоге узнал то, чего не знал никто. Майор Огуречкин, так лихо отшивший клеящуюся к нему Люсю, по ночам прокрадывался в комнату одной из своих подчинённых. Сколько труда стоило, оставаясь незамеченным, записать их любовные шалости и потом шантажировать ими!

И вот теперь он вознаграждён. Им доволен и командир, и друзья-товарищи, и вся комиссия. У него всё схвачено, и очередное звание, добытое в такой оригинальной борьбе, уже маячит впереди. С каждой выпитой стопкой оно становится всё ближе и ближе.

Коля моргнул – картинка на секунду поплыла. Видимо, перебрал. Он огляделся. Всё в порядке. Все пьяные и довольные. Мужики щупают баб, те визжат и смеются. Какой-то солдатик открыл дверь, робко поставил на стол ещё две бутылки водки – и поспешил назад, за дверь, спасаясь от пьяного крика командира:

– Пошёл вон!

На Колиных коленях сидит женщина. Длинные распущенные волосы падают ей на лицо. Она прижимается горячими губами к его уху и с придыханием лепечет слова любви.

Ох уж эти женщины… Но кто она?

Так близко лица не разглядеть, глаза затуманены. Коля целует её взасос. Она отрывает его от своих губ:

– Не здесь… не здесь, – шепчет она взволнованно. – Пойдем куда-нибудь.

Шатаясь, они выходят из штаба. Коля сажает её в стоящий рядом командирский «Уазик». Сам садится за руль и едет за территорию части. Потом сворачивает с дороги, где-то останавливается.

Картинка обрывается и вспыхивает кусками. Вот его пассия смеётся над тем, как Коля безуспешно пытается расстегнуть лифчик, а она – справиться с его ремнём. Вот они уже лежат на брезенте, голые, и Коля, переваливаясь через неё, вдруг натыкается задницей на колючку.

Потом – тишина, блаженство, свет.

Наступило утро. Коля лежит, уткнувшись носом в её живот. Она, полулёжа, перебирает его волосы. Он приподнимает голову – и вдруг ошарашенно думает: «Ба! Да ведь это Марина – любовница майора, начальника комиссии!»

– Кто-то едет, – говорит она ему… почему-то голосом его жены Нины.

– Да, точно. И, похоже, не одна машина, – продолжает она, но уже голосом Люды, жены Сергея… И исчезает.

Коля пытается удержать её в этом странном воспоминании, но она ускользает. И сразу – рой бессвязных видений, перебивающих одно другое.

Крик командира. Отчёт комиссии летит в лицо. Стыд. Бегающие взгляды товарищей. Перевод в другую часть. Не майором, как недавно грезилось, и даже не капитаном – прапорщиком. Завхозом. И куда? В степь, в какой-то Богом забытый Курчатов, которого и на карте-то нет.

Коля открыл глаза. Он в скафандре. Но явно не в космосе. Приподнялся, взглянул в лобовое стекло – и всё вспомнил. Примерно в четырёхстах метрах приближались два автомобиля. Второй почти терялся в облаке пыли, поднятом первым.

Коля выхватил пистолет, толкнул дверь и, падая под колесо грузовика, крикнул женщинам и детям:

– Всем под машину! Ложись!

Клуб пыли приближался. Коля судорожно стаскивал защитный шлем и перчатки. Внутри всё кипело. Несмотря на возраст, он снова чувствовал себя молодым и энергичным капитаном – тем самым, которого столько лет топил в стакане. Что-то произошло с ним за эту ночь. За этот краткий миг сна, смешанного с воспоминаниями.

Исчез тот вечно пьяный, разжалованный прапорщик. Коля очнулся. Очнулся от долгого сна, в который сам себя загнал, обиженный на жизнь. Мир перевернулся. Надо было действовать.

Машины остановились, и следовавшее за ними облако пыли, накрыв их с головой, на несколько секунд скрыло всё вокруг. Раздался скрип открывающихся дверей, за ним – серия глухих хлопков. Один, второй… Потом сразу два – явно две двери закрыли одновременно. Коля больше не ждал. Он выстрелил в воздух, примерно поверх голов, и закричал:

– Всем стоять! Не двигаться!

Быстро оседающая пыль открыла ему очертания людей, застывших перед ним.

– Коля, это мы, всё нормально, – раздался знакомый голос сына.

– Сергей, Олег с тобой? – Коля не опускал пистолет. Он снова выстрелил в воздух, заметив, что один из силуэтов тронулся с места. – Стоять!

– Я здесь, – ответил Олег.

– Сергей, Олег – ко мне! Остальные не двигаться! – продолжал командовать Коля.

Пыль осела, оставив в воздухе лишь слабый дымок. Два человека двинулись в его сторону. Оба в костюмах, лиц не разобрать, но один явно хромал. Коля немного успокоился. Это явно был Олег.

Через несколько минут все сидели в кругу у машин – смеялись, радовались встрече, хвалили Колю за бдительность.

– Я чуть в штаны не наложил! – сквозь смех говорил его тезка. – Спокойно выхожу – и вдруг выстрел. Пуля чиркнула рядом с ухом, я аж присел!

Пуля действительно задела автомобиль, ударилась о переднюю стойку и отскочила, едва не задев нового знакомого.

– А я за пистолетом потянулся, – подхватил другой. – Кругом пыль, ничего не разглядишь. Но вовремя подумал: если ты меня с оружием заметишь, то точно всех положишь без разбору.

Подполковник Николай Прохоров, насмеявшись, рассказал Коле и женщинам, откуда они взялись. И хотя Олег с Сергеем были в курсе, всё же внимательно слушали, так как подробностей не знали – некогда было разговаривать.

– Если говорить коротко, мы здесь второй год. В основном военные с семьями, да ещё строители, многие тоже с женами и детьми. Новый Курчатов строят уже давно, и, как видите, довольно успешно. Командный состав в основном из России. Я сам из Саратова. Примерно треть служащих – местные.

– А чего вы здесь вообще делаете? – спросил Коля.

– Не знаю, – пожал плечами Прохоров. – Я сам замкомандира, но не знаю. Приказ был: возглавить гарнизон и охранять территорию бывшего полигона.

– А командир где?

– Командир? – Прохоров усмехнулся. – Давай по порядку.

Мы с ним друзья ещё с академии. В одной группе учились, потом вместе в штабе округа служили, в Москве, – Николай поднял палец. – У Виктора дядя в министерстве обороны. Так что мы за ним как за каменной стеной, сами понимаете.

Года полтора назад сидели мы в баньке, и Егор Кузьмич, Витин дядя, говорит мол: «вам поручение – военный город возрождать». Высшая секретность, большое доверие, важная миссия… Я думаю, там, наверху, уже тогда знали, к чему всё идет.

Этот год всё было просто: обустраивались, в караулы ходили. Да от кого тут охранять? Вокруг мыши да суслики.

А вот две недели назад сообщили нам про вход в бункер, и завезли целый состав оборудования и продуктов. Всё для автономного выживания. Ну и приказ, конечно – всё это под землёй законсервировать. Вот тогда всё и встало на свои места.

Думаю, правительства наших стран рассчитывали здесь спрятаться, да только не успели. Хотя, может, именно сейчас в дороге, сюда спешат.

За два дня до удара Витя объявил учебную тревогу. Часов пять ушло на сборы. Да и спустились далеко не все. Около половины остались наверху, в основном женщины и дети. Всё-таки под землей… неуютно. Муторно. Давит, как в могиле. В общем, выяснилось, что к быстрой эвакуации мы не готовы.

В ночь, когда всё случилось, меня Витя разбудил – в штаб вызвал. За последний год дело неслыханное, но по телефону он ничего объяснять не стал. Я быстро собрался, а когда пришёл, там уже человек сто было – в основном офицеры. На входе дежурные пропускали по списку. Даже у меня документы проверили, хотя каждый в лицо знает. Когда все были в сборе, Витя объявил:

– Всем получасовая готовность. Прибыть в бомбоубежище с семьями и личными вещами. Не забудьте документы на всех.

Я спросил:

– А что случилось?

– Приказ из Москвы.

– А остальные?

– Только присутствующие и их семьи. И ещё – полная секретность.

Я хотел расспросить дальше, но он отмахнулся и в окружении охраны поспешил уйти.

Мужики загалдели, но быстро разошлись. Я прибежал домой, сообщил жене. Света стала собирать спящих детей. У нас два близнеца пяти лет. Пока я с документами возился, Света, несмотря на запрет, успела позвонить подруге. Я выругался, она огрызнулась, и мы поспешили из квартиры. Видать, не одна Света успела поделиться новостью. Весь город уже шумел как потревоженный улей. Когда мы добрались, убежище оказалось переполнено. Настоящая давка. Света Артёма на руки взяла, а я – Никиту. Толпа разметала нас в разные стороны, и мы потеряли друг друга из вида. Я, как и все, к входу в бункер пробирался, почти дошел – оставалось каких-то два метра. В дверях стоял Витя с несколькими солдатами. Мне оставалось совсем ничего, когда прямо передо мной солдаты оттеснили людей и закрыли дверь.

Николай закончил рассказ, опустив голову и теребя сухую травинку в пальцах.

– И много людей наверху осталось?

– Точно не знаю. В бомбоубежище около пятисот человек. Остальные по подвалам.

– А жену нашёл? – робко спросила молчавшая до сих пор Люда.

– Нет, видать, Света с Артёмом успели… под землю.

Повисла тишина. Очередная трагедия за последние дни вновь заставила всех задуматься – и о своем горе, и о чужом.

– Мы здесь обсудили, – прервал молчание Олег. – Думаем всем вместе вход в бункер искать. Нам известно только о двух. Один – в бомбоубежище, но он теперь для нас закрыт. Второй – где-то здесь. – Олег жестом указал вокруг. – Нужно человек двести, чтобы разом весь квадрат накрыть. Они уже собираются, через час будут.

Действительно, вскоре колонна из пяти грузовиков привезла солдат. Николай уверенно командовал своими, следуя заранее продуманному плану. Людей расставили в цепь, оставляя между ними по тридцать метров, – и живая волна дружно двинулась вперёд в поисках спасительного входа.

Олег с Сергеем на одном «уазике», Николай с Колей на другом ездили вдоль живой цепи, выравнивали строй, развозили воду. Несколько раз кто-то останавливался, надеясь, что нашёл нужное место, но каждый раз это оказывался всего лишь кусок бетона, неизвестно откуда появившийся посреди степи.

В очередной раз проезжая мимо, Николай махнул рукой:

– Там кое-что нашли. Поехали, посмотрим.

Сергей сначала не понял, на что указывает молодой парень, тыкая пальцем в землю.

– Я бы тоже не заметил, – сказал солдат, увидев непонимание на лицах окружающих, – если бы не запнулся.

Сергей присмотрелся. Из земли торчала ржавая арматура – около метра длиной и двух сантиметров в диаметре. Сливаясь с почвой, она была согнута у основания и едва возвышалась над поверхностью. На её выступающей части виднелась такая же ржавая и пыльная металлическая пластина. У Сергея сердце чаще заколотилось. Он наклонился. Сквозь ржавчину угадывались буквы и цифры.

– Обкопайте всё вокруг на полметра, – приказал он.

Не успели солдаты воткнуть лопаты, как обнаружили ещё три такие же арматуры – чуть присыпанные землёй, но с такими же пластинами. Все они уходили в бетон, скрытый тонким слоем грунта. Это и был каркас искомого столбика.

– Копайте шире – три метра в стороны, полметра вглубь, – снова скомандовал Сергей.

Солдаты разбили участок на четыре квадрата и начали копать. Земля была сухой и плотной – работать было тяжело, поэтому они сменяли друг друга каждые пять минут. Спустя полчаса лопата одного из них с глухим звуком ударилась обо что-то твёрдое. Быстро откопали ровную металлическую поверхность – метр на полтора, окружённую бетоном. На краю одной из длинных сторон виднелось металлическое кольцо-ручка.

Солдаты тут же принялись тянуть за него, пытаясь открыть люк, но он не поддавался. К этому времени Сергей уже подготовил провода высокого напряжения – проще говоря, «прикуриватель» для автомобиля. По его указанию зачистили напильником пластины на найденных арматурах и подсоединили к ним кабели.

Ничего не произошло. Вокруг раздался разочарованный ропот.

Тогда Сергей сам подошёл и, словно фокусник, приподнял крышку. Люк скрипнул, но ржавые петли не позволили открыть его полностью.

– Ну, чего замерли? Давайте помогайте, – довольно бросил он солдатам, которые смотрели на него, словно дети, ждущие продолжения фокуса.

Несколько человек подскочили и помогли до конца распахнуть тяжёлую крышку. Вниз вела небольшая лесенка, упиравшаяся в тесное помещение. Почти всю стену занимала массивная железная дверь, сливаясь с серым фоном. На уровне полутора метров, ближе к правой стороне, крепилась железная скоба, а под ней располагалось металлическое колесо-запор, которое поворачивалось вокруг своей оси. Чуть левее в ряд стояли пять небольших тумблеров, похожих на ручки газовых горелок. Вокруг каждого – цифры от нуля до девяти.

Николай, спустившийся следом за Сергеем, присвистнул и почесал затылок.

– Прям банковский сейф.

– Хуже, – серьезно заметил Сергей. – Мне нужны двое добровольцев, – крикнул он наверх.

– Это зачем? – удивился Николай.

– Если всё как рассказывал отец Олега, а пока всё совпадает, то дверь так просто не открыть. Один я не справлюсь. Она открывается только при закрытом люке. Как только я введу код, – Сергей указал на тумблеры, – у нас будет тридцать секунд, чтобы распахнуть дверь и нажать кнопку на правой стене с той стороны. Если не успеем – пойдёт газ, и мы все здесь останемся. Так что дуй наверх. Людей без командира нельзя оставлять.

Двое крепышей не заставили себя ждать. Люк захлопнулся за их спинами, и они замерли в ожидании приказа.

Осветив тёмное помещение, Сергей коротко объяснил:

– Как только дам знак, дёрнете за ручку изо всех сил, и пропустите меня внутрь.

Взявшись за первый тумблер, Сергей глубоко вздохнул. Сердце гулко колотилось, мысли метались, не давая сосредоточиться. Совсем не так, как бывало в сложных ситуациях. Он привык полагаться на хладнокровие, силу, ловкость. Здесь же от него ничего не зависело.

Системе безопасности было всё равно, кто набирает код: будь то хлюпик, женщина, ребёнок, случайно узнавший комбинацию, или неуклюжий охранник. Капсула расколется – и в ту же секунду все погибнут.

На миг ему представилось, что он ошибся при наборе кода, повернул колесо – и разбудил притаившуюся смерть. Его душа воспарила и наблюдает как три тела бьются в агонии. Его – и двух парней, доверивших ему свою жизнь. А наверху, в ожидании чуда, медленно умирают люди. Жена. Дочь. Хоть и приёмная, но своя.

Отец Олега, там на рыбалке, махал пальцем и всё повторял: «Только тридцать секунд, Серёга. Тридцать секунд».

Сердце бухало, перекачивая вязкую кровь. Кислорода не хватало. Сергей встряхнул головой и сосредоточился, представив перед глазами старый, полустёртый снимок – фрагмент карты, отпечатанный ещё во времена Союза. Координаты входа. Пять крохотных цифр, ничем не выделяющихся среди прочих. Щелк, щелк, щелк… отчетливо повторяли тугие переключатели. В голове запустился обратный отсчет: «двадцать девять, двадцать восемь…»

Он схватил круглый запор и рванул против часовой стрелки.

Колесо вращалось медленно. Нет, не вращалось – лениво поворачивалось.

«Двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять… Пол-оборота. Всего-то». – пронеслось в голове у Сергея. Силы уходили.

– Давай, крути! – бросил он крепышу.

«Двадцать четыре, двадцать три, двадцать два…»

Тот принялся вертеть изо всех сил. Шло быстрее, но и ему это давалось с трудом. Смазка выполнила свою основную функцию – защитила механизм от коррозии и сохранила его работоспособным, но за многие годы загустела.

«Пятнадцать…»

Крепыш затрясся от напряжения – и застыл. Колесо больше не двигалось.

– Тяните! – выкрикнул Сергей.

Солдаты вцепились в скобу и потянули что было сил. Дверь сразу поддалась, но открывалась медленно. Сергей схватился за край, вложил всё, что было. Щель расширилась ещё на пару сантиметров.

«Шесть, пять…»

Не раздумывая, он метнулся в проём. Узко. Узко! Зарычав, упёрся одной рукой в дверь, другой – в косяк, рванул из последних. Щель расширилась ещё на пару сантиметров. Этого хватило.

Он схватил фонарик, нырнул внутрь, луч скользнул по правой стене. «Два…»

На месте кнопки на мгновение вспыхнул чёрный лебедь – беззвучное, зловещее предупреждение. Как только цифра сменилась на единицу, Сергей, не давая страху захлестнуть его, с силой ударил по ней и замер.

В следующий момент ничего не произошло. Секунда, две, минута. Ладонь упиралась в холодный металл кнопки, дыхание восстанавливалось. В проёме, уже полностью открытом, замерли два крепыша. Сергей улыбнулся им, откинулся к стене и медленно сполз на пол.

– – -

Людей из города эвакуировали до самой ночи. Путь до нового убежища, которое быстро окрестили «бункером», оказался нелёгким. Двухметровый коридор круто уходил вниз, ступени казались бесконечными. Вдоль стены тянулись рельсы для вагонетки, но её самой нигде не оказалось – похоже на этот вход с самого начала никто не рассчитывал.

Сергей с Олегом занялись размещением людей внизу. Наверху за главного остался Прохоров. Опыт частых командировок на военные базы помог – принципы безопасности и жизнеобеспечения везде были схожи, так что организовались быстро.

Спускались, освещая путь фонариками. Законсервированный поезд-генератор при беглом рассмотрении казался исправен. Среди эвакуированных нашёлся машинист – недавно прибывший в город. Он вызвался разобраться с запуском системы. Пройдя немного дальше, Сергей обнаружил, что железнодорожные тоннели, соединяющие сектора подземного города, обрушены. Теперь надежда оставалась только на пешеходные коридоры – и то, если они уцелели.

Тем временем удалось наладить телефонную связь между поверхностью и бункером. Теперь можно было координировать действия. Военная закалка большинства людей сыграла на руку. Сразу сформировали несколько групп, задействовали все костюмы радиационной защиты. Каждая выполняла свою задачу: продукты, топливо, одежда – всё стекалось в подземное убежище. Со стороны это напоминало гигантский муравейник с единственным входом. Внизу кипела работа, сверху в сторону города тянулась «тропа жизни» – единственный путь снабжения, по которому сердце муравейника получало всё необходимое.

Неожиданно выяснилось, что электричество всё же есть – но только в одной из веток. Открытие произошло случайно: кто-то щёлкнул выключателем, и комната озарилась тёплым светом лампочки, свисавшей с потолка. Это оказалось как нельзя кстати, но вызвало вопросы. Напрашивалось единственное объяснение: спустившиеся по соседству уже успели запустить основной генератор, который и подал напряжение по подземной цепи.

Обстановка многочисленных помещений выглядела естественной, но что-то было не так. Все двери открыты, везде царил беспорядок. Чем дальше Сергей заходил, тем сильнее его не покидало чувство, что после консервации бункера здесь кто-то побывал. С пожарных щитов исчез инструмент, в аккумуляторной не осталось ни одного аккумулятора. Полки выглядели так, будто с них в спешке хватали нужное, а остальное бросали, не задумываясь.