Законная инициатива

– Я не пытаюсь тебя как-то настроить против Серова, – заметив, что его друг замолчал, подал голос Никита, – я просто хочу, чтобы ты был осторожен.

– Спасибо, дружище, – улыбнулся Николай и звонко ударил своим бокалом о бокал друга, – за нас.

– Истинно так, дружище!

Домой Николай возвращался чуть в приподнятом настроении. Коньяк слегка ударил в голову, но не так сильно, чтобы он не смог добраться до постели и во сне увидеть прекрасные зеленые глаза Варвары, что улыбалась ему своей прекрасной улыбкой.

Глава 7

Время шло своим чередом. Николай продолжал ждать Серова из поездки, которая никак не могла закончиться. Он получал от него письма с сообщениями, что его отъезд задерживается и что некоторое время Николаю придется обойтись без работы.

Сам Виноградов не мог не радоваться такой возможности пожить немного для себя. Николай продолжал захаживать к Ланским и проявлял некоторые знаки внимания Варваре. Её семья, в особенности мачеха, не могла не замечать то, с каким упорством Николай ухаживал за её падчерицей, и, на удивление будущего поверенного, не была против этого.

– Не стесняйтесь, Николай Викторович, заходите, Варвара скоро спустится к нам, – говаривала Вера Карловна каждый раз, как Виноградов появлялся на пороге купеческого дома.

Сама Варвара проявляла невиданную скромность, когда Николай пытался ухаживать за ней в присутствии её семьи. При этом было заметно, что и сам Николай ей нравится. Она часто проводила время на балконе, ожидая, когда ворота в их поместье скрипнут и Николай снова окажется на дорожке, выложенной белым кирпичом, улыбнется и махнет ей рукой, сообщая о своем присутствии. Варя покраснеет, став одного цвета со своими волосами и сдерживая порыв сердца, медленно развернется, чтобы спустится к долгожданному гостю. Иногда она не сдерживалась и бежала со всех ног, крича «Маменька, Николаша в гости пожаловал».

Сам Виноградов частенько слышал этот восклик, когда останавливался у двери, прежде чем войти и чтобы не смущать Варвару.

Несмотря на кажущуюся влюбленность юной леди, Ланская была девушкой с характером и могла дать отпор, когда её что-нибудь не устраивало. Особенно это проявлялось при общении с братом Евгением, с которым Николай познакомился спустя неделю после того, как принялся захаживать к Ланским.

Евгений Александрович Ланской, был старшим сыном Веры Карловны. Высокий, худощавый и слегка сутулый, он выделялся на фоне своей спокойной семьи и постоянно норовил куда-то сбежать. Евгений обожал скачки, охоту и крепко выпить. Все его пороки достались ему от отца, как шептала купчиха:

– Но так, он очень хороший, – под конец добавляла Вера Карловна, – ему бы только вбить ума в голову – завидный жених.

В первый день знакомства с ним Евгений пообещал, что обязательно возьмет Николая с собой на охоту, на что Варвара вскочила из-за стола и твердо произнесла:

– Уверена Николай Викторович способен сам избрать себе развлечение!

И хотя вскоре Варя поняла, что ей не следовало говорить за своего гостя, она все же дала понять, что и у неё есть достоинство и твердость характера, что очень понравилось Николаю.

Чуть позже Евгений позвал гостя перекурить. Сам Виноградов отрицательно относился к табаку, но, не желая обижать хозяев дома, все же вышел с Ланским наружу. Тот не интересовался ничем, кроме свободы своей жизни, и считал, что другие должны думать точно также.

– Вчера на охоте подстрелил лосиху, Николай Викторович, жаль, что вас со мной не было, – Ланской говорил так, словно он готов был слушать только себя, не давая даже вставить слово своему гостю.

– Мне вполне хватает городского воздуха, – солгал Николай, который в ближайшие дни собирался отправиться к родителям в имение, дабы отдохнуть от Москвы.

– Вот и я о том же, – не обращая внимания на слова гостя, продолжил Ланской, – лучшее место – это игорный дом, там можно и выпить, и испытать госпожу удачу. Вам следует пойти, уверен, вы сможете выиграть несколько рублей.

Данный разговор подслушала Варя и попросила Николая дать слово ни в коем случае не появляться на пороге игорного дома. По словам девушки, даже самого крепкого духом человека азарт способен затянуть в свои грязные сети. Хотя девушка после извинилась за излишнюю опеку, она призналась, что переживает за Николая.

– Ваша опека, Варвара Александровна, настолько приятна мне, что я готов записать вас в мои ангелы хранители.

Эти слова заставили девушку отвернуться, дабы сдержать игривый смешок, но не заметить, как покраснели кончики её ушей от смущения, было невозможно.

Тем временем Евгений продолжал показывать свой характер.

«Слишком активный для будущего наследника состояния Ланских» – думал Николай.

Виноградов даже удивился тому, как быстро у него переключается внимание с одного интереса на другой. Как позже оказалось, своими воззваниями к Николаю посетить то или иное мероприятие, он лишь проявлял своего рода внимание. На самом деле, Виноградов ему был интересен так же, как божья коровка на воротнике его белой рубашки.

– Варвара видит в вас больше, чем я, – сказал как-то Евгений, перебрав домашнего вина, которое Ланские производили в весьма приличных масштабах.

Так продолжались дни без Серова. Окрыленный Николай даже подзабыл о том, что его учитель в отъезде. Лишь напоминание Варвары о том, что вскоре ему предстоит двигаться дальше и стать поверенным, заставило Виноградова прийти в себя. Их излюбленным местом прогулки, куда Николай часто зазывал Варю, была Московская набережная. Они любили смотреть на голую гладь воды, что покрывалась рябью при дуновении ветерка. Там же Николай получил от девушки украдкой поцелуй с обещанием дождаться его, как только он прибудет от родителей. Будущий поверенный же дал слово, что расскажет о Варваре родителям, а после обязательно представит её лично. Ланская согласилась и, пообещав писать друг другу, они разошлись, оставляя на сердце тоску и теплые воспоминания их променад.

Вечером того же дня Виноградов расплатился с Шестаковой за месяц вперед и сообщил, что его какое-то время не будет в городе.

– Конечно, конечно, езжайте Николай Викторович, – улыбалась Марина Борисовна, – ваша комната будет ждать вас, надеюсь, что вы не поступите, как предыдущие постояльцы от Петра Платоновича.

Пропустив последние слова своей домовладелицы мимо ушей, Николай с чемоданом двинулся на станцию, где его ждал поезд, готовый доставить его до имения Виноградовых, в котором он не был уже более полугода с момента, как стал учеником Серова.

***

Имение встретило его свежим воздухом и легким дуновением ветра. Деревья качались из стороны в сторону, словно преклоняя колени перед юным Николаем и встречая своего «господина». Именно так иногда думал сам Виноградов, когда был маленьким и скакал по местным окрестностям.

Это было его королевство, а он был императором. Часто, он убегал к реке готовясь искупаться пока взрослые не видели. Родители отправляли за ним конюха Антипа, а тот любя обоих братьев клятвенно заверял, что нашел Николашку на дереве, куда тот забрался, чтобы оглядеть окрестности своих необъятных на тот момент владений. Родители, конечно, журили сына, но строго никогда не наказывали.

Эти воспоминания с теплотой легли на сердце Николая, когда он приблизился к имению семьи. Сейчас дом и его подворье уже не казалось столь огромным как в детстве. Появилась лишь небольшая пристройка в виде мастерской, о чем часто в письмах упоминала мать Николая.

– Папа, – улыбнулся Николай, пожимая руку отцу, который вышел из этой самой пристройки, услышав, как собаки залаяли на шум от ворот.

– А я уже думал забыл стариков, – хмыкнул Виктор Ильич, серьезно глядя на сына своими голубыми глазами. Впрочем, его морщины вскоре разгладились, а в густой бороде появилась улыбка, – рад видеть тебя, сынок.

Они обнялись и вошли в дом. Внутри мало что поменялась с того раза, как Николай был в родительском доме. Слуги все также помогали матери хлопотать на кухне, пока сама хозяйка проливала слезы радости от появления сына.

– Ну, Авдотья Александровна, не смущай будущего поверенного, – рассмеялся Виктор Ильич, смотря как его жена не может отпустить из объятий Николая.

Вскоре был собран стол, его выставили наружу, чтобы уместиться могли все гости. Дядя Николая прибыл днем ранее, ожидая приезда племянника. Позвали соседей, предложив им также разделить радость семейного застолья.

Все это напоминало тот день, когда Николай закончил университет, только в этот раз это был обычный семейный обед, который растянулся до самого вечера.

– А где Степан? – спросил Николай, выискивая брата среди присутствующих.

– Отправился с инспекцией, – сказал отец, наливая себе и сыну квасу, – сказал, что инспектирует станции новой железной дороги до самого Владивостока.

– Прилично его занесло, – хмыкнул младший Виноградов.

– Ну, за семью! – прогремел очередной тост.

Так они и сидели до темноты. Мать Николая интересовалась Варварой, и Николай смущенно рассказал, как познакомился с падчерицей Ланской. Отец, услышав к какому семейству принадлежит похитительница сердца сына, чуть не крякнул от удивления.

– Знаком я с их домом, – почесав бороду сказал Виктор Ильич, – достойная, но, как говорится, в семье не без урода.

– Ну, Витя, не наговаривай на людей, – попыталась осадить его жена.

– А что, я не правду, что ли, говорю? Николай не даст соврать, Вера Карловна достойная женщина, а муженек её тот ещё проходимец был.

– Ты знаешь её лично? – вдруг спросил Николай, заинтересовавшись рассказом отца. Он вспомнил слова Степнова, который говорил что-то похожее.

– Нет, лично я Веру Карловну не знаю, – честно признался отец, – но после смерти её мужа, слухи о ней бежали так быстро, что вскоре половина Москвы заключала с ней договоры.

– А что насчет Варвары? – с интересом поинтересовался младший Виноградов.

– А кто знает, – пожал плечами отец, – она просто однажды появилась в их семье. Кто-то говорил, что дочь, кто-то – что падчерица. Ланская эти слухи никак не комментировала, не подтверждала, но и не опровергала. Ей было все равно.

– А после слухи стихли, – закончила рассказ мать, как бы ставя точку в разговоре, который был ей не очень приятен.

Вскоре все начали расходиться. Авдотья Александровна засобиралась домой, слуги принялись убирать двор от гуляний.

– Идем, Николашка, я тебе кое-что покажу, – нетвердым голосом произнес Виктор Ильич и вместе с сыном двинулся к мастерской.

Внутри стояло несколько станков, на которых разложили деревянные брусья. Что конкретно тут строил отец, Николай не знал, да и рассказывать об этом родитель явно не собирался. Вместо этого, он сел за небольшой столик и указал на стул, приглашая сына присесть.

– Мать не любит эти разговоры, но я бы хотел сказать тебе, – говорил он вполголоса, стараясь не шуметь, – мы гордимся тобой, но считаем решение поспешным.

– Я выбрал этот путь, – сказал Николай и тут же напомнил, – вы сами говорили, если выбрал, иди до конца.

– Кто ж спорит, – кивнул Виктор Ильич, – но ты мог бы приехать, а не сообщать нам об этом в письме, – грустно добавил отец, – боялся, что отговорим?

Николай посмотрел отцу в глаза и смущенно кивнул. Он знал себя, понимал какое влияние на него оказывают дорогие ему люди. Знал, что мать порывалась приехать, но отец отговорил. А также понимал, что ему действительно следовало довериться близким.

– Серов хороший поверенный, но… – Виктор Ильич сделал паузу, – я бы сказал, будь с ним острожным. Он ведет какие-то дела, о которых мало кто знает.

– Но почему вы думаете, что это опасные дела?

– Я полагаю, что это как-то связано с купеческими договорами, – таинственно пояснил отец, – Ланские не единственные, кому он оказывает помощь. Многие купцы стоят в очереди у него, чтобы заполучить такого поверенного.

– Разве это плохо? – удивился Николай, смотря на отца, – как я могу делать выводы без доказательств?

В мастерской наступила тишина, и можно было увидеть, как размышляет Виктор Ильич после слов сына. Казалось, он и сам понимал, что лишь проговаривает слухи относительно Серова, но не предупредить сына не мог.

– Это всего лишь совет, сынок, – наконец-то улыбнулся Виктор Ильич, – воля на выбор ваша! Просто знай, что твой учитель не так прост, хотя репутация его бежит впереди любой лошади.

После ночной беседы Николай вернулся в свою старую комнату. Мягкая кровать и закрытые ставни никак не могли заставить его уснуть. В голове крутились мысли о Варе, о Ланских, о Серове, который хотел и был его учителем, но в последнее время действительно вел себя максимально странно. Не сообщил, куда уехал, продлил свое отсутствие и даже не позаботился о том, чтобы у Николая была возможность поработать.

Засыпая под утро, Виноградов чувствовал, как от мыслей тяжелеет голова, а глаза слипаются от бессонницы, которая подорвала силы Николая и заставила наконец-то отправиться в царство Морфея.

***

Неделя, проведенная у родителей, казалась Николаю сказкой. Московские пыльные улицы сменились мягкими лесными тропинками, а широкая Москва-Река – небольшой речушкой у дома, где они иногда любили удить рыбу.

Маленько не рассчитав время, Николай смог получить лишь два письма – отВарвары и от Степнова. Оба писали о своих делах и то, что они ждут его в гости по приезду. Разумеется, имение Виноградовых не стояло так далеко от Москвы, что по нему успели соскучиться, но все же расстояние позволяло думать, что они находятся в разных частях России, и дать повод воображению при написании письма.

Твердо решив, что в следующий его приезд с ним обязательно приедет и Варвара, Николай попрощался с родителями и снова двинулся в Первопрестольную. Со дня на день он ожидал Серова. Письма от поверенного Виноградов не получал, что его очень насторожило. Обычно Петр Платонович старался сообщать о своих планах, кроме того, Николай начал переживать уж, не решился ли его учитель оставить обучение и уволить его. Конечно, сроки работы, стаж и возраст позволял Виноградову подать необходимые документы в совет присяжных. Однако Серов обещал предоставить также и рекомендации, что упрочило бы положение Николая в глазах совета.

В Москву он приехал ближе к полуночи. Доходный дом Шестаковой встречал его полной тишиной и темнотой. Все постояльцы уже давно спали в своих комнатах. Войдя внутрь, Николай обнаружил, что в гостиной дома горит свет, видимо хозяйка, никак не могла уснуть.

Скрепя половицами, Николай прошел темный, мрачный коридор и костяшками пальцами стукнул по двери, слегка приоткрыв её. Марина Борисовна сидела за столом, разбрасывая письма в разные стопки. Услышав стук, она подняла голову.

– А, Николай Викторович, прибыли.

– Позволите, Марина Борисовна?

Кивок. Женщина вернулась к своему занятию, даже не предложив постояльцу чаю. Она грустно разглядывала марки на конвертах, а когда Николай присел напротив в кресло, наконец-то оторвалась от своего занятия.

– Я все жду, Николай Викторович.

– Чего? – удивленно спросил Виноградов, смотря на управляющую.

– Когда вы уйдете?

– Почему я должен… уйти? – голос Николая слегка дрогнул. Ему вдруг показалось, что Шестакова намеревается выгнать его. Тут он заметил, бутылку старого вина и понял, что хозяйка в легком подпитии.

– Вы всегда уходите, вздохнула она. Кого бы ни пригласил Серов, он уходит на второй или на третий день.

– Я здесь свыше шесть месяцев, – осторожно напомнил Николай и нахмурился. Шестакова явно переживала из-за чего-то, и её волнение вылилось в откровение, – вы говорили, что постояльцы, которых приглашал Петр Платонович, часто покидали дом слишком быстро. Как думаете, почему?

Марина Борисовна подняла взгляд и посмотрела прямо в голубые глаза Виноградова, словно ища в них подвох, а не найдя, неожиданно сказала:

– Вы не знаете? Это все его друзья, – устало подытожила Марина Борисовна.

– Они связаны с криминалом?

– Нет, конечно! – моментально протрезвела Шестакова, – но… они очень таинственные личности и порой… я боялась их больше, чем некоторых пьяниц, что изредка появились у моего порога.

– Почему вы не отказывали в просьбе Петру Платоновичу?

– Он слишком сильно мне помог, чтобы я могла ему отказать, – устало сказала Шестакова, вновь приближаясь к столу.

– Чем они занимались? – не унимался Николай, ему необходимо было выяснить все что можно о Серове. Слишком много слухов ходили о поверенном, но никто ничего не мог подтвердить.

– Я, право, не знаю, они приходили и уходили. Въезжали на пару дней и приходили только ночью, чтобы поспать, а потом… – тут неожиданно на её губах появилась улыбка, – простите меня, Николай Викторович, видимо я перебрала вина.

Николай посмотрел на Шестакову. Её поведение моментально изменилось. Словно она хотела выговориться о своих переживаниях, и она это сделала. Камень с души женщины слетел и она вновь превратилась в добродушную хозяйку доходного дома, готовая предоставить жилье каждому нуждающемуся… если у него было чем заплатить.

– Конечно я думала, что раз вы из друзей Петра Платоновича, то и вы уйдете быстро, – продолжила Марина Борисовна, – но я рада, что ошиблась. Кстати, о Петре Платоновиче, на ваше имя пришло письмо.

Николай взял в руки протянутый конверт. На нем отчетливо виднелась печать и марка. Подпись гласила, что письмо было направлено из города Далрибург. Насколько знал Николай это небольшой городок в Курляндской губернии.