Невед Третьего царства

И правда, откуда их столько? Да еще весной.

– Порчельник?

– Нет, владыка, – ответствовала Жаля. – Черночтец.

Алекс ошарашенно уставился на стражницу.

Черночтец – это ведун, который читает наизусть заклятия-проклятия, выученные по книгам, тогда как порчельник проклинает от души. Ему необязательно быть проклятушником.

Черночтец? Серьёзно?

– Как он сбежал?

– Расправился со стражей.

Чего? Ра-расправился с пекельниками?!

– Мы печалимся, ему помогли, – вкрадчиво прошелестела Жаля и искоса глянула на затянутое тучами небо.

Алекс проследил за ее взглядом. На сером ковре туч кружились шиши и пара ярко-красных чертей. Но не на них намекала пекельная стражница.

Мало какой неупокой может расправиться с пекельниками. Такие тысячами лет не появляются. Она думает, что черночтецу помог кто-то из Прави. Подобные случаи известны. Вот почему Жаля продолжила атаковать Рарха, даже когда поняла, что он не беглец из Нижнего мира. Она решила, что огненный Рарог пособник неупокоя.

– Стражница Жаля, если вы войдете в Третье царство, то подмогу кликнуть не сможете.

В Кромку могут выбраться существа из любого мира, но Третье царство – Запертое царство. Если Алекс разрешит Жале пройти, другим пекельным стражам он разрешений не давал и, скорее всего, не даст.

Как живущие сущности полны жизни, так Жаля наполнена смертью, она вытягивает жизнь, проклинает прикосновением. Где она в истинном обличии пройдет, земля будет требовать очищения. Но неупокоившийся черночтец с возможностями неисчислима не менее опасен.

– Я ведаю. Мне известны правила пребывания в Срединных царствах.

Правила, высеченные на всех вратах-переходах Нижнего мира. Что ж… Принятое решение нависло над Алексом богатырской булавой.

– Что ж, разрешаю стражнице Жале войти в Третье царство, чтобы поймать беглеца, за которым она гонится, и всех других неупокоенных, если таковые встретятся ей во время службы. Как только стражница Жаля схватит беглеца, разрешаю ей провалиться с ним и другими схваченными неупокоями, если такие будут, сквозь Матушку-Землю. И больше стражнице Жале подниматься в Явь запрещено.

Стражница поклонилась, благодарно прижав ладонь к груди.

И тут раздался будничный голос Рарха:

– У вас тут змей Горыныч улетает. Так и должно быть?

Все вскинули головы.

Да нет, шестиглавый змей Горыныч не улетал, а направлялся к ним. Похоже, он прорвался через большие Врата – громадные сосны, чьи треугольные верхушки темнели над тополями.

– Мр-р-а-а-а!

«Филимона и правда слышно с другого конца поля», – успел подумать Алекс, а следом за кошачьим воплем пристройка с грохотом разлетелась. Доски и обломки шифера летели вверх и в стороны. Вверх и в стороны мчались и Горынычи. Конечно, не взрослые змеи, которые крылом полнеба закрывают. Детёныши. Еще мелкие. С пятиэтажку. А шестиглавый из Врат так и вообще не больше грузовика.

Алекс смотрел, как трёхглавые, шестиглавые, девятиглавые змеята Горынычевы разлетались под пасмурным небом Третьего царства. Их лидер – двенадцатиголовый змеёныш, еще и простуженный, и потому чадящий из-под чешуи чёрным дымом, развернулся и помчался к ближайшей видневшейся многоэтажке. Остальные змеёныши Горынычи ринулись за ним. Шестиглавый захотел со всеми и с размаху врезался в невидимый барьер.

В Сени легко заходят люди, пробираются местные неисчислимы, но не громадные баснословные существа.

Шесть голов взревели. Из двенадцати глаз посыпались искры.

Да он так лесополосу подожжёт!

На рёв шестиглавого откликнулось несколько трёхглавых змеев. Как шестиглавому без разрешения в Сени не войти, так остальным Горынычам из них не выбраться.

– Можешь влететь в Сени, – процедил Алекс.

Упрямый шестиглавый Горыныч ударил лапами по невидимой преграде и чуть не упал, когда барьер его пропустил.

Возможно, сюда уже мчится «Терем», а здесь они с Георгом, сновидец и неведающий, в компании пекельной стражницы и огненного Рарожича.

Дарья подняла веник. Но что она могла сделать?

Возмутители порядка высоко в небе. Вот если бы они приземлились, она бы задала им трёпку. А бросать веником в одну из голов, когда у негодников их не меньше трёх, бессмысленно.

«Сплю я, что ли? Где духи полей?» – опомнился Алекс и закричал уже вслух:

– Это так вы охраняете свои территории? Тьфу!

– Я дал полевикам и межевикам задание, – повинился Георг.

Вот почему никакой дух не вышел поздороваться, когда они шли сюда, и не бросился оборонять поле с лугом сейчас.

Алекс уставился на небо и насчитал не меньше пятнадцати Горынычей. Считал, конечно, по телам, по головам бесполезно.

– Позвольте помочь.

Пекельная стражница оборотилась громадной змеей, обвила телом шестиглавого Горыныча, тот мгновенно заснул, и плавно опустилась с ним на траву. За раз пол-луга примяли. В шести глотках рокотало так, будто каждая голова проглотила по мотоциклу.

Горынычи обитают на границе Кромки с Нижними царствами в Дремучем лесу. Алекс сразу отправил шестиглавого – змеёныша эдакого! – домой. Жаля ушла его провожать.

Но неужели грузовые воротца со стороны Кромки выходят так близко к реке Смородине? Да, нет, они в городе.

Оставшиеся змеёныши устраивали в воздухе свалки. Пасмурные сумерки дня почти превратились в беззвёздную ночь. А двенадцатиглавый уселся на поле и начал рыть всеми четырьмя лапами, чем сразу поднял грандиозный земляной фонтан. Крыльями он отбрасывал землю, при этом от его чешуи к небу тянулись струйки дыма.

Коптилка двенадцатиглавая! Подкоп устраивает.

– Куча-мала! Все на двенадцатиглавого! – рявкнул Алекс.

Горынычи ринулись выполнять, столкнулись в воздухе и перепутались шеями.

Двенадцатиголовый врылся в землю по туловище, когда Алекс услышал звонкое эхо удара. Он видел, как от Горынычевой головы отскочил тёмный шарик. Горыныч прекратил рыть и понурил голову. Остальные головы склонились над ней. Тут-то на бунтаря и приземлились товарищи. Через пять минут они всё еще не могли расцепить шеи.

– Я позову Дядюшкиных бесов и сестрицыных служек, – вздохнул Георг.

Вздохнул и Алекс.

Благо к воротцам притянуло много неисчислимов. Даже черти слетелись, хотя эти больше вносили сумятицы, чем помогали. Но последнюю неделю у Алекса с чертями был более-менее устаканенный квасом мир.

Георг повернулся к Рарожичу:

– Могу ли я просить Рарха помочь с распутыванием детёнышей Горыныча?

– С радостью помогу послу и владыке.

«С чего бы?» – язвительно спросил про себя Алекс.

Появилась Жаля, окинула бездушным взглядом кучу гудящих, как товарные поезда, Горынычей:

– Владыка границ и переходов, позвольте помочь…

Наконец, все змеёныши были водворены в Кромку на границу Дремучего леса. Там гора есть, в ней трещина, а в трещине Горынычевы палаты.

Сопроводив в обличии громадной змеи змеёнышей, Жаля поклонилась Алексу до земли, впрочем, не коснулась ее, затем обернулась ужом и скрылась в траве.

После короткого разговора с Георгом Рарх поклонился Алексу:

– С вашего позволения, владыка границ.

– Позволяю выйти из вверенной мне земли Явской через врата к Грозовой канцелярии.

«А лучше на окраину Первого неба, – добавил про себя Алекс, – и больше сюда не являться».

Георг проводил Рарха к колодцу через сад.

Алекс выждал немного и не спеша пошел за ними. От пристройки осталось полторы стены, часть крыши и два шеста – бывшие углы.

Ни Георга, ни Рарха.

Цветы полыни высыпались, их резкий запах стал сильнее. Повсюду валялись осколки кирпичей. Вместо колодца развороченная яма. Но даже так воротца открыты, пока Алекс их не запрёт.

В отличие от начертанных кругов, врата-калитки, хоть и имели в своей основе круги из символов, но их заговор больше походил на разрешение перехода в три шага или ход за горизонт.

Круг калитки не пострадал, и Алекс ее запер. Даром что для Георга все его врата, куда бы они ни вели, имели ответвлённый переход в Правь. Войти в него мог только Георг, ну сейчас с разрешения Алекса и Рарх.

Пришли богатыри Стас Буреломов с Некитом и отстроили пристройку заново. Занудный Гоша Седунов за час восстановил колодец. С богатырями в помощниках немудрено дело. В это время примчавшийся Истидар ладил домового.

– Мою тётку новой пристройкой не удивишь, – заверила Дарья.

И Алекс отправил ее вместе с Гошей в Кромку, там Горынычи повредили обе стороны перехода.

Прилетел на буром чёрте Цепков, помог Георгу ставить закрыти.

У Алекса язык чесался. Второй неупокой ведет себя, как порчельник. И если бы Жаля не сказала, что это черночтец, Алекс точно бы что-нибудь ляпнул Цепкову – главному порчельнику в их компании.

Потом Георг с Алексом наносили на стены обереги. Их стараниями в шесть вечера вокруг колодца вспыхнула огненная преграда, и Алекс распахнул воротца.

Георг задержался в доме, раздавал Гоше и богатырям указания. Алекс ждал его снаружи у входной двери и крутил в руках футбольный мяч. Тот самый шарик, что оглушил одну из голов Горыныча-подкопщика.

Мяч был такой грязный, что сначала невозможно было понять, какого он цвета. Алекс мочил в речке, поливал из шланга, затем мыл под краном. А потом долго-предолго оттирал руки. Дарье пришлось дать ему щёточку вычистить грязь из-под ногтей. Отмытый мяч оказался ярко-красным с царапинами на боку. Видать, какой-то бес играл. Чуть-чуть и порвал бы.

Кажется, Алекс знал, кому принадлежит живучий мяч. Странно, что он вообще залетел в Сени. Ладно на поле, но в Сени, да еще так удачно. Хорошо, его владелец не пошел за мячом. Просто этот человек иногда, как и этот мяч, частенько минует оградительные барьеры.

Алекс устало вздохнул.

Что за день?

Ну и отличился! Заставил ждать дорогого, что аж тьфу просто, гостя Георга. Зачем он через грузовые врата полез? Спасибо, не совсем тупой: «Посол Прави, помогите найти Сварожича».

Кстати, оповещения не сработали, потому что никто из гостей не пытался выйти из Небытия.

Алекс смотрел на сонную Гусёлку.

Георг говорил по телефону с учесавшим в три шага в Библиотеку Гошей Седуновым. И Алекс решил подождать его на улице.

«Хм, а Рарх змеятам в ипостаси огненной птицы понравился. Они даже не сопротивлялись, когда он их когтями за шеи тянул», – вспомнил он.

Из воды на Алекса таращилась шишига. Когда Алекс на нее посмотрел, она громко шлёпнула ладошками по воде, выпятила грудь и указала рукой на небо. Еще губу от гордости выпятила.

Алекс хотел посмотреть, на что она указывает, но тут из дома выбежал Цепков.

Увидев Алекса, он проорал:

– Только ты мог сделать этого отбитого главным знахарем!

Он помчался через мокрый луг, навернулся, чуть не грохнулся в лужу и разразился ругательствами.

Алекс приложил руку ко лбу. Что правда, то правда, нашел Истидара он. Присягнул тогда еще не главный знахарь ему. Да, именно Алекс, а не Георг назначил Истидара главным над присягнувшими им знахарями. Алекс гордился своим решением безмерно. Ни разу не пожалел. Плевал он на мнение Цепкова. Истидар – гений исцеления ведунов в полевых условиях и пострадавших неисчислимов. Вот и сейчас Истидара вызвали сюда, чтобы он ладил домового.

Заслышав брань, шишига скрылась под водой. Подлетел бурый чёрт, дал Цепкову щелбан. Но Цепков увернулся, схватил окаянного за рога и вскочил ему на спину. Чёрт поднял Цепкова в воздух.

Алекс не очень любил ездить на чертях, а порчельники из Цепковской своры, похоже, считали рогатых своим профессиональным транспортом. Цепков на чёрте еще не скрылся за лесополосой, когда из дома вышел главный знахарь.

– Домовой полностью исцелится в полнолуние, – доложил Истидар и долгим взглядом проводил Цепкова с чёртом. – Наступил на репейника и заматерился. Я всего лишь попросил его умолкнуть.

Алекс кивнул.

– Отправь меня домой.

– Встань на порог, – назвал условие Алекс.

«Телепортация – наследие Явских владык», – безрадостно пропел Алекс про себя песенку из рекламы про отреставрированные врата, когда главный знахарь исчез.

Из воды выскользнула змея и скрылась в траве. То ли Жаля, то ли местная…

Итак, он впустил в свою область пекельную стражницу. Но пока Жаля в личине змеи, окружающую среду не проклинает и жизненную энергию не вытягивает.

Из дома вышли Георг и Дарья. Богатырь-девица устало хмурилась и всё равно предложила проводить послов. Георг и Алекс отказались.

Дарья вернулась в дом.

Георг повернулся к Алексу и предложил:

– Поторопимся.

Алекс проследил за взглядом Георга, и зрачки его сузились. Перламутрово-серые облака неслись по небу бурной рекой. Поперёк облачной реки полз мерзкий нарост – громадная чёрно-лиловая туча.

Недосмотр Грозовой канцелярии или неприятный сюрприз от враждебного здухача? Тогда уж скорее от целой группы здухачей.

Что-что, но облакопогонник Льнов хоть куда. А сейчас не смог прогнать тучу, пусть и зловредную. Нежданные ливни-то он отвращает.

Деградирует Льнов, что ли?

Этого еще не хватало. В какой раз Алексу стало стыдно за подопечного.

Когда они проходили мимо дендрария, лиловая туча нависла над полями. Полудницы и межевички появлялись на полях и обочинах дорог. Все они глядели на зловещую тучу.

– А какое задание ты давал полевым духам? – вспомнил Алекс.

– Размежевать и проинструктировать полевых и межевиков на новых полях за городом. Через неделю пойдем проверим.

У десятиэтажки, к которой, кстати, стремился двенадцатиглавый Горыныч, на турникете подтягивался Захар Иванов. Драговит и Серый топтались рядом.

– Здоровья! – Захар уселся на турникете, энергично помахал Алексу и поинтересовался: – Твой мяч?

– Нет. Похож на твой.

– Посмотри, на нём есть следы от когтей окаянного будто таблица? Мы с ним в волейбол играли, да он его когтями, а потом как лягнет…

– Следы есть. А окаянного они или вихрового я без понятия.

Он бросил мяч хозяину.

Захар поймал его и повис на турникете вверх тормашками.

– Куда он упал?

– В поле, на землю.

– Чистый, – заметил Драговит и выразительно посмотрел на белые руки Алекса.

– И что? – спросил Алекс.

Под таким взглядом ему стоило усилий не спрятать руки в карманы.

– Витёк, чего к человеку цепляешься?

И Захар кинул мячом в Драговита. Витёк его схватил да чуть не упал.

– Благодарю за тюнинг мяча, – поблагодарил Захар Алекса. – На поле, значит, упал.

– Не повезло, – выдохнул Серый.

– Что, которой по голове попадет, та твоя суженая со спортивным уклоном будет? – не удержался Алекс.

– Почти. Видишь ли, какое дело. Та или тот станет мне другом и товарищем по спорту. Нам четвёртого для мини-футбола не хватает. А еще в прокат вышло «Взятие». У меня запасные 3D очки есть.

– Ага, встретимся в школе, – Алекс грубо перебил размечтавшегося Захара и поспешил следом за Георгом.

Старший ждал возле большой сосны.

«Не буду тебя радовать, ты попал по одной из голов змею Горынычу. У тебя не получится позвать только ту голову, которую твой мяч вырубил, так что запасных очков тебе понадобится еще одиннадцать пар. Хотя я бы посмотрел, как вы с Горынычем играете в футбол», – съязвил про себя Алекс.

– Бывай. Только заговор был не на того, в кого попадет, а на того, кто поднимет.

Но Алекс не слышал, иначе бы он громко рассмеялся. Гонять мяч, смотреть фильмы с Ивановым, у которого всё прямо и просто? А в придачу терпеть вечно вынюхивающего Драговита и Серого, который чуть что – в кусты? Правда, Серёжа стал теперь не такой уж и трус, но осторожный до ужаса.

У подъезда их догнал Цепков, отмывшийся от грязи и отошедший от общения с Истидаром.

– В роще номер пятьдесят три с прошлой ночи поднимаются клады. Их свет заметили русалки и сообщили Григорию Седунову, – отрапортовал порчельник.

– Еще больше недели, – произнёс Георг. – Что кладовые бесы?

– Волнуются. Самому старшему еще тысяча пятьсот тридцать лет и восемь месяцев сушиться. Сам не ведает, зачем вылез. Но он почти досушился. Другие клады тоже поднимаются раньше времени. Пятнадцать минут назад их было две сотни.

– Их нужно утихомирить и добыть! – ахнул Алекс.

Он-то представлял себе от силы два-три ларя. Но и такое количество было невероятным. Георг положил руку ему на плечо. Алекс замолчал.

– Рощу очертили?

– Да. Клады внутри продолжают появляться. Первый досушится завтра около семи утра.

– Поставьте часовых. Если прекратят подниматься или появятся за пределами рощи, немедленно доложите. На рассвете дам указания.

Наконец, прибежали домой. Георг запер за собой входную дверь и повернулся к Алексу.

– Я попрошу тебя об одной вещи.

Алекс оживился: «Неужели Георг поручит ему разобраться с кладами?»

– Меня какое-то время не будет…

«Так и знал. Рарх позвал его в Правь», – посерьёзнел Алекс.

– Если узнаешь, что проказит неисчислимый, даже самый безобидный, пошли ребят. Ничего не предпринимай в одиночку и без острой необходимости. Если не останется выбора и нужно будет вмешаться, обратись к Гоше или Даше. У тебя есть все телефоны и строки. Но лучше дождись меня. Понял?

– Без тебя ни с кем и ни с чем разбираться не пойду. Когда отбываешь? – деланно бодрым голосом спросил Алекс.

Не такое задание он ожидал. Царевна в тереме он, что ли?

– С минуты на минуту.

– Ясно.

– Если что случится, позовешь Гошу?

– Что случись, Дарью позову.

– Как хочешь, – не возразил Георг и ласково сжал Алексу плечо. – Григорий на нашей стороне.

– Угу.

«Вот это-то мне и непонятно. Почему чуть что у тебя слабый сновидец?» – печально подумал Алекс.

– Вот и ладно.

– Брат, удачи.

Георг встал на порог и с разрешения Алекса шагнул в Правь.

***

Лиловая туча или нет, а гроза началась.

Алекс лежал, завернувшись в одеяло. Домовой шуршал в гостиной.

Неестественная туча. Львов как облакопогонник весьма силён и сейчас должен вкалывать как треклятый.

Возможно ли, чтобы Георг отправился в Правь из-за тучи? Или он пошел по приглашению Рарожича?

Еще нужны помощники – луг с полем после Горынычей исцелить. Позвала Дарья Сахарова русалок?

Но все размышления перечёркивала мысль, что по его области носится опасный неупокой, а за ним ползает пекельный страж.

В окно видно, как в неровном свете фонаря колышутся каштаны. Слышно, как вдалеке урчит гром.

Грозовики гонят конкретного беса или пугают всех неисчислимов?

Георг в Прави. Может, это ему дали пострелять?

Так надеялся Алекс, когда тёмное небо озаряла очередная вспышка. За ней неизменно следовал громовой раскат. Больно много заклятых духов пробираются на его территорию.

Прогоните их, молоньицы.

Алекс заснул. Ему снилось, что он едет в вагоне, а все остальные пассажиры – когтистые тени. Алекса они не замечали. Одна из теней пошла к выходу, но, поравнявшись с Алексом, начала медленно поворачиваться.

Алекс замер от ужаса. Он знал, что нельзя, чтобы тень его увидела. Взгляд его ужасен. Алекс откуда-то ведал, что владелец тени «он». Если тень на него взглянет, то случится ужасное и непоправимое. Алекс отчаянно хотел уменьшиться, стать невидимым. Нужно хотя бы сползти с сидения… но было не пошевелиться.

Сквозь сон прорвался громогласный раскат грома, и на Алекса навалился домовой.

– К добру или?.. – прохрипел Алекс.

– К добру, к добру.

Домовой ушел.

Алекс открыл глаза. Темно. Домовой оставил дверь в комнату приоткрытой. На кухне тихо переговаривались и громко звенели посудой родители. Теперь они приходили с работы, но очень поздно. Алекс перевернулся на другой бок.

Дальше до ненавистной какофонии будильника ему снились крыши Солнечного терема в Прави.

Как главный знахарь Цепкова донял

Горислав Цепков сидел на полу в гостиной тётки Дарьи Сахаровой на пушистом ковре. Двумя пальцами он держал репейника – неисчислима размером с мышь. Тельце бесёнка покрывали колючки, точь-в-точь как на стебле крапивы. А курточка – шипы роз. Пару минут назад проказник бросился Цепкову под ноги, а тот не заметил его и наступил.

И как только сюда забрались мелкие неисчислимы, когда на окне вырезаны мощные обереги?

Эх, вот что значит близость открытого перехода в Кромку и заболевший домовой. Тюли, которыми была увита гостиная, поглотили очередную порцию нецензурной брани.

В этот момент в гостиную вошел Истидар.

– Этого выбрось в окно, – немедленно распорядился он. – И прекрати поминать неисчислимов. Их тут и так как на Ивана Ведьмарского собралось. Дарья на взводе.

– Разуйся, иначе Даша тебе башку оторвет, – бросил в ответ главный порчельник.

– Она велела не разуваться… – Истидар посмотрел на колючего бесёнка, – из-за них.

И правда, когда Горислав прилетел, богатырь-девица что-то ему крикнула, но он не расслышал, сильно мешали злыдни, горланившие частушки, и не переспросил.

– Тебя домового ладить позвали? Вот и катись на кухню…

В этот момент колючий пленник тонюсенько заверещал.

– Заткнись! – рявкнул Цепков и сжал руку.

Шипы впились в ладонь, но он и не думал ослаблять хватку.

– Колючки оторву… Твою ж!

Истидар как раз двинулся к окну, но споткнулся о ковёр, козни свободных репейников, смахнул стоящую на краю стола вазочку и растянулся на полу.

Вазочка с букетом васильков опрокинулась Цепкову на голову. Главный порчельник неистово затряс головой. В стороны полетели брызги и васильки.

– Извини.

Но главный порчельник всё еще хватал ртом воздух и не ответил.

Истидар захлопнул форточку и пошел к двери, когда Горислав сорвал зацепившийся за ухо василёк и бросил его на ковёр, только не плюнул, в доме всё-таки. Сжатый в его руке репейник мстительно попискивал. Другие репейники вылезли и противно хихикали.

– Да пропадите вы пропадом, – проскрежетал главный порчельник и прошептал несколько слов.

Репейники попадали и заголосили, их колючки на телах и куртках осыпались, а сами они приклеились к полу, потонули в ковре. Горислав же обернулся и увидел, как Истидар оседает на пол, а над его головой в дверном косяке блестит нож, и заскрежетал зубами от злости. Кинжалы и ножи достались главному знахарю по наследству и никого, кроме него, не слушались.

Главный порчельник чуть не плюнул с досады. И года не прошло, а этот гад опять нож в древесину воткнул.

Меньше двух месяцев назад Горислав примчался в бункер и увидел застывшего спиной к дверному проёму Истидара. Левая рука главного знахаря висела плетью. По рукаву, кисти и штанине джинсов тянулась тёмная полоса, питающая лужу крови, в которой стоял Истидар. Впервые кто-то из знахарей так серьёзно пострадал. О чём думала Зинка, проклиная Федота в замкнутом пространстве под землёй?

Когда Истидара исцелили, Горислав неожиданно слишком сильно для себя обрадовался: с вредным знахарем опять всё в порядке. Но после очередной перепалки пожалел, что Истидар, столкнувшись с медведем-Федотом, не обмочился от страха. Вот кто готов был обмочиться, так это волкодлак Федот. Неудавшийся медведь потом две недели перед Истидаром на пузе ползал, и Зинка ходила сама не своя.

Теперь Истидар закрыл рот рукой и хрипло закашлялся. Обереги ослабили влияние брошенного Гориславом проклятия, но не смогли нейтрализовать его полностью и сломались.

Цепков скользнул взглядом от одной стонущей облысевшей колючки к другой. Слова, которые он бездумно бросил из-за репейников, пригвоздили бы всех мелких неисчислимов в Сахаровском доме. Но тогда бы они навредили могучему, но ослабевшему домовому. И все находившиеся в доме товарищи по ведовству были бы сейчас как Истидар. Воткнув нож в дверной косяк, главный знахарь ограничил действие проклятия маленькой гостиной.

«Черти бесячие, этот гад с царёнышем друг друга стоят! Но как он вовремя со своим ножом. Я сплоховал», – признал Цепков.

Он вздохнул, выбросил зацепившийся за пуговицу на груди василёк, достал из кармана тёмно-синий пузырёк. Откупорив пробку, Горислав присел рядом с Истидаром и, придерживая его за плечо, вылил полпузырька ему на спину. Отвар просочился сквозь рубашку, не оставив мокрого пятнышка.

Цепков досчитал до двенадцати и грубо поставил Истидара на ноги. Положил ему в нагрудный карман мелкую дощечку – очень мощный оберег. Почему-то проклятия обычно не трогают обереги хозяина.

– Давай, вытаскивай нож и иди уже знахарствуй, – пробурчал Горислав примирительно.

На деле же он еле сдерживался, чтобы не наорать на Истидара и не навешать тому по физиономии. Ему и самому себе хотелось врезать.

– Я тебе на Купалу пострел-травы соберу. Еще такой же отвар сваришь, – хмуро пообещал он.

Как бы Горислав сейчас ни злился: на себя за потерю контроля, на Истидара за словно бы показушную жертвенность, он не мог не признать, главный знахарь варил для его отряда очень действенный отвар от порч других порчельников. Хоть ловить стремительные, словно молнии, больно жалящие цветки пострел-травы, когда неисчислимы показывают всё, на что способны, дело для знахаря-травника или сумасшедшего, этот снимающий мощные порчи отвар того стоил.