Царь Израиля
Он обратил внимание на иудейских старейшин и обратился к ним:
– Господа иудейские старейшины, противник прошёл по вашей земле и вы должны были его остановить, мой передовой отряд послан был лишь разведать обстановку и встретить передовые отряды филистимлян, попал в засаду на вашей земле, много людей погибло. Так почему вы ничего не сделали, чтобы это предотвратить?
Старейшины хмуро переглядывались друг с другом, наконец, один сказал:
– Господин царь Саул всем известно, что остановить противника, когда он приходит в большом количестве невозможно, именно поэтому мы выбирали всегда судей либо военачальников которые собирали народ и выступали против наших врагов. В этот раз произошла та же самая ситуация но царь уплатил выкуп не стал вступать сражение, не стал преследовать но обвиняет нас в бездействии.
У Саула непроизвольно сжались кулаки, он почувствовал большое желание бросить копьё в этого человека. Тут встал Авнер и произнес:
– В царстве Израиля много городов где живут евреи, но среди нас много хананеев и они ждут филистимлян. Как мы можем бороться с филистимлянами, когда в любом городе есть хананеи, которые предают нас. Вспомним Иерусалим который открыл ворота и кормил филистимлян во время осады Гивы или Бет–Шэан который не подчиняется нам, Город пальм и города Гаваона. Как можно воевать с филистимлянами, когда враги окружают нас в наших городах.
Старейшины одобрительно закивали головами, и царь Саул расслабился.
Тут Ионафан взял слово:
– По поводу преследования укор старейшин я считаю справедливым и потому прошу царя разрешить мне преследовать филистимлян.
Царь недоуменно произнес:
– Это очень опасно, даже если ты возьмёшь тысячу своих воинов как ты планируешь биться с противником их гораздо больше.
– Я возьму Давида с собой с именем Господа мы разобьём филистимлян. Кроме того основная моя цель узнать сколько городов они захватили и можно ли их вернуть.
Царь задумчиво поглядел на старейшин и произнес:
– Хорошо проведите разведку, если будет успех, присылай гонцов, и я пошлю тебе больше войска, а мы пока подумаю что нам делать с хананеями.
Давид стоял на городской стене, Гива располагалась на большом холме, поэтому подход к городу был, поэтому затруднён. Он впервые увидел осаду города, когда небольшие отряды подходили к городским стенам выпускали стрелы и уходили. Попытки выйти за стены приводили к столкновению, Ионафан приказал прекратить вылазки для сохранения жизни своих людей.
Все окрестности были сожжены и по слухам филистимлян хорошо приняли в Иерусалиме. После поединка с Голиафом Давиду казалось, что воевать, не так уж страшно, с именем Господа можно поразить любого врага. Но сейчас он убедился, что ничего не знает о том, как воевать.
Ионафан подошёл к нему.
– Тяжкие это думы вот так смотреть на то, что творят филистимляне.
– Да мой господи, – сказал Давид, – я думал, что после той победы знаю все, но теперь я понял, что не знаю ничего. Как победить того кто легко заходит в любой город, осаждает тебя в твоей крепости. Почему нет крепостей с хорошим гарнизоном для охраны границы, почему Иерусалим принимал филистимского царя и кормил его воинов.
– Слишком много вопросов Давид, может, станешь когда–нибудь военачальником и будешь охранять границы, а сейчас надо думать, как справиться с этой бедой. Царь одобрил небольшую вылазку, я беру свою тысячу воинов, иду по следам филистимлян. Хочу, чтобы ты пошёл со мной и встал во главе сотни воинов.
Давид с интересом посмотрел на Ионафана:
– Это смелое решение, когда я преследовал медведя или льва которые уносили мою овцу, они не ожидали нападения, и я убивал их. Давай возьмём с собой Наарая он очень убит горем после своего бегства и к тому же он бился с филистимлянами и возможно окажется полезным.
В путь вышли налегке без обозов. Длинная вереница копейщиков растянулась нагорной дороге. Небольшой отряд на мулах шёл впереди проверяя безопасен ли путь. Командиры сотен и пяти десятках перемещались на колесницах. Давид подсел в колесницу к Ионафану и спросил его:
– Мы идём большим отрядом проверяем путь впереди, почему же произошла такая трагедия с предыдущим отрядом?
Ответил тот не сразу.
– На постоянной службе у нас не так много воинов в основном три тысячи человек и даже этих людей поднять, так сразу не получится. Поэтому собирали, кого могли отряд, был разношёрстный военачальник, не имеющий опыта.
– Но почему не набрать больше воинов тогда можно будет кого–то поставить даже на границе с филистимлянами.
Ионафан снисходительно улыбнулся.
– Не всё так просто как тебе кажется. Посмотри на землепашца, он сеет пшеницу, ячмень или рожь, а также пасет овец. Всё это поступает на рынки города, где уже ремесленных дел мастера изготавливают различные нужные нам изделия. Таким образом, на рынке можно купить и дары земли и изделия рук человека. Старейшины городов, избранные князья и судьи, а также царь Саул и его семья не могут работать, их обязанность управлять и защищать народ израильский. Поэтому какую–то часть они получают а другую часть получают со своих полей и от своих кузнецов. За счёт этого царь может содержать своих воинов. Пока больше трех тысяч воинов царь не может прокормить.
Давид с интересом слушался это и заинтересовано спросил:
– А что если каждое колено израильское будет воинов посылать, допустим, раз в месяц и определять им содержание и таким образом мы сможем набрать гораздо больше воинов, возможно десять или двадцать тысяч человек и в случае большого вторжения мы можем призвать их всех, они будут лучше приспособлены к военным действиям, поскольку они постоянно проходят службу.
Ионофан с интересом посмотрел на Давида:
– У тебя редкий дар Давид быть тебе большим военачальником. Может быть, ты когда–нибудь сможешь это сделать.
Наарай догнав колесницу Давида, пересел к нему. Первым делом поблагодарил Давида за то, что тот взял его с собой, сказав:
– Я знаю мой господин, что это вы позаботились, чтобы меня взяли сюда в этот поход, это очень важно для меня. Вновь вернуть мне расположение царя.
– Не называй меня господином, я даже сотником не являюсь всего лишь оруженосец и даже не царский, а Ионафана.
– После того что вы для меня сделали для меня, ты Давид будешь всегда для меня господин. А сейчас хотел бы обратить внимание, что гористая местность заканчивается, а низменная часть начинается. Здесь большое пространство для манёвров. Именно поэтому мы попали в засаду. Я вижу, что разведка идёт но этого мало, нужны разведчики, проверяющие все возвышенности а также те кто уйдут далеко вперёд.
Давид задумчиво посмотрел вперёд и подумал, что Наарай конечно прав и распорядился усилить разведку. Таким образом, они смогли обнаружить филистимлян в Лахише.
Давид и Ионафан издалека на последней возвышенности наблюдали за большой долиной изобилующей речушками и озерами. Над долиной господствовал большой холм, на котором стоял город Лахиш.
Единственный подход к городу был окружен крепостными стенами, а на середине пути стояла большая крепостная башня. Было непонятно каким образом был захвачен Лахиш но ясно было одно что филистимляне оставили там гарнизон, для них это слишком важный город. Лахиш это ворота в Иудею и филистимляне так просто его не отдадут.
– Ну что Давид, думаешь, как мы будем штурмовать этот город.
– К каждой крепости всегда найдётся ключ надо просто смотреть и наблюдать.
Ионафан не желал наблюдать, но другого выхода не было поэтому, послав гонца к царю Саулу, они стали наблюдать. Через три дня из города вышло большое войско филистимлян с обозами и пленными израильтянами, и теперь появился шанс город освободить.
Повозка медленно двигалась по дороге, путь к Лахишу был не близкий, когда трое перегородили путь, возница от удивления привстал. Он грозно произнес:
– Я везу провиант для гарнизона Лахиша.
Рядом появились ещё двое и один из них рыжеволосый с нахальной улыбкой произнёс.
– Значит, кормишь наших врагов, мы не можем тебе это позволить. Давай поворачивай, мы едем к тебе в гости.
Он попытался сопротивляться, но пятеро сели к нему в повозку и пришлось ехать ему в его дом. Дома у него была жена и двое сыновей, всех заперли в амбаре и оставили четырёх человек охранять его, а ещё пятеро направились в повозке в город Лахиш.
Поначалу воины сохранявшие город Лахиш не хотели пускать Давида и его пятерых людей, но Давид убедил их, что это его братья которые будут таскать провиант в город. К тому же прихваченный бутыль с вином очень понравился филистимлянам.
И вскоре Давид со своими людьми оказался в городе. Ночью Давид добрался до городских ворот и долго наблюдал. Скоро он увидел, что дверь распахнулась, и весёлые воины распевают песни и позабыли об осторожности. Когда они ворвались в сторожку, то сопротивление ему уже сильно не оказывали, быстро связав всю ночную стражу, Давид спустился вниз и открыл ворота, впуская Ионафана и его воинов. Лахиш был захвачен бескровно и Ионафан вновь отправил гонца к царю Саулу, где особо хвалил Давида.
Нападение произошло раним утром. Филистимляне нестройно бежали от шатров. Кто седлал мула, кто выезжал, метались военачальники, пытались собрать воинов… В первой атаке сотня Давида прошла сквозь лагерь поджигая шатры и убивая стрелами выскакивающих людей.
Ионафан приказал взять щиты и, ощетинившись копьями, вступили в лагерь. Там уже филистимляне построились, сами пошли в атаку. Слева доносило смутные крики, где Наарай повел свою сотню в атаку. Со стороны Давида также слышались крики. Бой развивался по должному порядку, и Ионафан сосредоточился на приближающейся сшибке.
Филистимляне бежали с дикими криками, ожидая, что первыми повернут евреи. Ионафан наблюдая за сближением, отстал от своих осматривая лагерь. Когда два войска столкнулись, поднял меч и, рубанул. Падения тела он не видел. Он вырвался вперед, в гущу, вокруг были только враги, и он рубил, рубил и рубил. Позади он услышал знакомые крики и заметил что Давид пробивается к нему с большим отрядом воинов.
Треск копий и звон мечей, пали лошади у колесниц, и колесничие вставали рядом с копейщиками. От треска оружия и рева воинов закладывало уши. Ионафан рубил одним из двух мечей в Израиле, второй был у Саула. Его уже обгоняли, уже бились вокруг него и впереди, и Ионафан на мгновение опустил клинок, но увидел что на правом фланге у Наарая не все гладко. Увидев во главе филистимлян большого воина, он решил, что в этот раз не отступит. Ионафан бросился к великану и, правой выхватил нож – меж тем как филистимлянин с большой силой схватил его за левую руку с поднятым мечом и вывернул руку, меч со звоном исчез в круговерти людских тел, – правой, всадил нож между забралом меча и латами. Великан пал и Ионафан оказался в окружении вражеских воинов, но вот появились со всех сторон израильтяне. Филистимляне долго выдерживать натиск не смогли. Верный ему Давид подал меч, и по гордости молодых глаз, по жажде боя, понял Ионафан, что одолевают, одолели уже!
Филистимляне еще рубились, не уступая, еще падали, но вот обнажилось впереди истоптанное поле, по которому вразброд убегали враги.
По полю бежали пленные. Какие–то женщины с воплями кидались к воинам. Наарай собирался снарядить погоню, но Ионафан решил не углубляться в филистимскую землю.
Уже возвращаясь с большим обозом, они остановились в Хевроне чтобы накормить и отправить пленных по домам одарив их частью добычи с обозов. Царь Саул узнав о большой победе, велел двигаться в Иерусалим. Уже по пути они узнали, что Саул устроил показательный погром в Гаваоне.
Седьмая глава Дворцовые интриги
Это произошло на празднике по случаю победы Ионафана; после лепешек с медом и сушеных фиников, пританцовывая, вошли девушки. Они играли на систре и пели, их было шестеро – подведенные сурьмой глаза, алые губы, умащенные маслом волосы. Они направились к царю и его свите, которые расположились на возвышении. Все они сидели на коврах, отобранных у филистимлян, уставленных блюдами и чашами.
«Слава! Слава Саулу–царю, избранному Бога! Слава Саулу – знамени Бога! Слава Саулу – покорителю неверных!» – пели они. Тамбурин сопровождал эти речитативы. Гости зааплодировали.
Саул улыбкой поблагодарил танцовщиц. Мелкисуа, Аминадав, Иш–Бошет и несколько военных начальников эскорта были в угрюмом настроении. Разместившаяся неподалеку от них группа, состоящая из Ионафана, Давида и сопровождающих их военных начальников, зааплодировала. Давид сиял; он мельком заметил, что выражение лица Ионафана изменилось от удивления до беспокойства.
Танцовщицы остановились перед ними и запели другую песню: «Слава, слава Ионафану, нашему славному воину! Слава, слава Ионафану, достойному сыну великого царя Саула! Слава, слава Давиду, победителю великана! Слава, слава Давиду, доблестному сотнику!»
– Будь благоразумен, – прошептал Ионафан Давиду. – Первая танцовщица – моя сестра.
Посматривая вокруг, Давид заметил, что взгляды соседней группы направлены в его сторону, при этом смотрящие старались скрыть свое внимание.
Ионафан аплодировал вяло, поддерживаемый военными, но Давид по–юношески азартно хлопал в ладоши, притворяясь, что пьян.
Он понял, что замышлялось. Он встал, чтобы плясать вместе с танцовщицами. Аплодисменты удвоились. Сверкнул взгляд Саула. Танцовщицы прошлись по саду и вернулись к месту царя. Они танцевали на месте, кружась, и шум систр поднимался до небес. Потом они разбрелись, отвечая на приглашения гостей, предлагавших им кто – вино, кто – лепешки. За исключением одной, первой из танцовщиц. Она обратилась к Давиду. На вид ей было лет двадцать.
– Я пришла посмотреть на героя, рассказы, о подвигах которого сотрясают наши дома, – сказала она без смущения.
– Если бы я знал твое лицо, то убил бы Голиафа только затем, чтобы завоевать твой взгляд, – ответил Давид.
– Ну, тогда предложи мне вина, – попросила девушка. Это сделал Ионафан, который протянул ей его с иронией.
– Итак, мой брат – виночерпий героя, – сказала она огорченно.
– Твой брат – твой виночерпий, Мерав, – ответил Ионафан.
Она присела рядом с мужчинами.
– Ты умеешь только рубить головы? – спросила она Давида.
– Если бы они были из золота, то я сделал бы из них тебе ожерелье, – ответил он.
Она засмеялась. За соседним столом не упускали ни слова из их разговора.
– Тогда сохрани их для своей возлюбленной, – сказала она притворно кисло.
– Твои глаза подобны меду, глаза моей возлюбленной – уксусу.
Она засмеялась еще громче, но глаза ее оставались серьезны.
– У тебя сахарные уста, – сказала она.
– Чтобы быть равными твоим губам, – возразил он, добавив нежности во взгляд.
Ионафан слушал и улыбался, время от времени украдкой бросая взгляд в сторону отца.
– Есть ли у тебя сердце теперь, когда ты бросил камень в лоб Голиафу? – снова бесстыдно начала девушка.
Он откровенно рассмеялся, показав свои ослепительные зубы.
– Может быть, нужно, чтобы я положил свое сердце в пращу, чтобы добиться твоего? – спросил он.
Все сидящие за соседним столом услышали реплику, и даже Саул разразился смехом.
– Смотри, Мерав, как бы мне не назвать тебя сотником! – бросил Ионафан.
Она притворно смерила его презрительным взглядом.
– Ты берешь женщин в ссотники?
Но вместо того, чтобы рассердиться, он засмеялся громче и протянул ей финик.
Царь решил, что время истекло, и встал. Царское место опустело, лишь несколько сотников задержались на минуту.
Тихо опускалась ночь.
– Мне нужно удалиться, – шепнул Ионафан Давиду. – Будь осторожен.
Давид кивнул в знак согласия и покинул сады. Он устремился на край плоскогорья, которое завершало долину, а на границе переходило в царские сады. Миндаль, яблоки, абрикосы простирались до долины, благоухая в темноте, когда поднимался ветер. Не было нужды оглядываться. Он знал, что за ним кто–то идет. Вскоре она догнала его. Она молча шла рядом.
– Ты откусила язык? – спросил он наконец.
– Я не должна быть здесь, – сказала она недовольно.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что ты красив.
– Но в темноте ты меня не видишь.
– Я увижу тебя завтра, если будет нужно.
– Ведь не взгляды же ты ловить пришла, – сказал он с нежностью. – И не своим глазам пришла ты угождать.
Она была обещана победителю Голиафа, следовательно, она ему принадлежала. Но Саул не торопился отдавать ее.
Она уперлась спиной в руку, которая ее поддерживала.
– Так будет с тобой в том случае, если я возьму тебя в жены, – сказал он, все еще наклоняясь над ней. Он угадал взгляд, который она устремляла на него в темноте. – Но тогда это не будет украдкой. Ты можешь только знать, что почувствуешь, но ты остаешься девственницей. И ты сможешь, если ты осмелишься это сказать, подтвердить, что Давид мужчина.
Она растерялась.
– Ты меня не просил у отца, – сказала она. – Мой отец обещал меня победителю Голиафа.
– Что же он не сказал мне это сам?
– Вот поэтому ты не просил меня? – спросила она.
Он тихо и горько засмеялся. Вот сколько стоила ему слава! Народная слава, любовь царевича, ревность царя, а потом недостойные интриги, инструментом которых была одновременно хитрая и наивная девушка.
Она поднялась и ушла быстрым и раздраженным шагом. Мерав, однако, была упорной. Она вернулась в следующие вечера, настойчиво добиваясь своей цели, используя для этого все тонкости, которыми она владела инстинктивно или которые были рекомендованы ей сожительницами дворца. Но если он извлекал из этого удовольствие, не уступал и смеялся, неистово избегая главного, то она старалась его, то оцарапать, то покрывала поцелуями.
Царь Саул сидел в своих покоях и теребил древко копья, мрачные мысли вновь одолевали его. Никто не ждал нашествие филистимлян именно с южной стороны, поскольку в гористой местности они ходить не любили.
Лихой налёт Ионафана оказался на удивление успешным, но вся слава досталась Давиду. И это его очень беспокоило. Он наказал хананеев за то, что они всегда помогают филистимлянам и пусть даже это были мирные гаваонитяне но после этого иувусеи из Иерусалима сразу прислали дары и открыли ворота. Но словно в отместку Саулу они славили больше Давида, это царя злило больше всего.
Через верных слуг царь узнал, что Самуил посещал Вифлеем и семью Иессея несколько лет назад. Самуил был судьёй Израиля и оставался им до сегодняшнего дня, но по просьбе старейшин народа он вынужден был провести выборы царя. Саул не захотел быть слугой и вышел из–под власти Самуила, но он по–прежнему интригует. Кто–то из слуг посоветовал ему Давида в качестве арфиста а случай с Голиафом был вообще скорее всего совпадением. Но почему Давид там оказался, не идут ли тут интриги со стороны филистимлян.
Саул знал одно его дом, будущее его наследников под большой угрозой. Давида он полюбил так же как Ионафан. Однако люди отнеслись к нему как царю победителю и забыли что царь победитель – это он Саул. Присутствие в Иерусалиме Самуила теперь легко можно было объяснить, он прибыл в окружении старейшин народа, пишет летописи о временах судей, о какой–то там Руфи, где большое внимание уделяет предкам Давида. Кроме того говорят он пишет о времени конца Судей где особенно подчеркивает отступничество Саула и не стесняясь описывает помазание Давида. Давид мог бы быть хорошим слугой, но он не желает этого, слишком амбициозный, он рвётся вперёд и расположение Ионафана играет ему на руку.
Саул сжал древко копья и сквозь зубы прошептал:
– Самуил тебе не одолеть меня, я ещё подарю тебе голову твоего Давида.
Аминадав зашёл к царю и, поклонившись ему, сказал:
– Отец меня одолевает беспокойство по поводу Давида.
– Что так тебя обеспокоило сын мой Аминадав, все славит этого Давида. А между тем не накажи я хананеев и иевусеи не открыли бы нам ворота Иерусалима.
– Всё же стоит навести порядок среди твоих слуг, наша сестра Мерав так и вешается на этого Давида, как бы чего не произошло. А Ионафан всё это видит и ничего не говорит.
ؘ– Говоришь, на него вешается ну–ну. Скажи как–нибудь этому Давиду, что царь не против породниться с ним, он же обещал награду убийце Голиафа.
– Отдать ему Мерав, – Аминадав был очень удивлён, – слишком много чести для Давида мой царь.
– А ты поговори с ним, если он действительно слишком высоко метит, он согласится.
Каждый вечер он рассказывал все Ионафану, которого это забавляло, но и тревожило: сколько дерзости у девственницы, его родной сестры, и настойчивости у отвергнутой девушки, а также интриг, замышляемых Саулом и его людьми. Но в конце всегда взрывы смеха Давида и Ионафана, руки, лежащие на плечах товарища, вся эта интрига только еще больше объединяла их. Хитрость не удалась. Дворцовые сплетники скоро рассказали молодым людям, что повитуха осмотрела Мерав и подтвердила ее невинность. Давид, безусловно, не был равнодушен к женщинам, но у него не было и намерения становиться тайно блудником.
– Впрочем, это ничего бы не изменило, – сказал как–то Ионафан. – Я хочу сказать – ничего в нашей дружбе.
Саул недовольный тем, что Давид выпутывается из любых интриг пришел в исступление и Давид начал играть на арфе. Увидев так близко Давида Саул, испустив крик, кинул копье. Давид упал с табурета и выбежал из царских покоев.
Однажды утром Ионафан напомнил своему отцу, что Давид ждет награды, обещанной победителю Голиафа, тем более что это было обещано публично. И на утренней трапезе Саул обратился к Давиду:
– Вот моя старшая дочь Мера́в. Я отдам её тебе в жёны, но ты должен храбро служить мне и вести войны Господа.
Давид ответил Сау́лу:
– Кто я такой и чем знаменита в Израиле семья моего отца, чтобы мне стать зятем царя?
Саул ничего не ответил и остался с невозмутимым лицом и не сделал никакого замечания. Но вечером, в начале трапезы, в присутствии своих сыновей и Давида равнодушным тоном объявил, что решил отдать руку Мерав мехолатя́нину Адриэ́лу, знатному человеку. Все взгляды были направлены на Давида, ведь именно ему публично была обещана награда. Оскорбление, однако, было встречено улыбкой. Он поднял чашу с вином и выпил за успех жениха и невесты. Жест вывел из себя Саула, который, повернувшись к Давиду, бросил:
– Я желаю Давид поставить тебя начальником тысячи воинов, поезжай в Лахиш! И я по–прежнему хочу видеть тебя своим зятем. И выкуп с тебя возьму не большой.
По лицу Ионафана пробежали судороги. Его отец не только публично обнаружил свое предательство. Но еще свою досаду и, более того, свою зависть. Царь завидовал победившему юноше. Настоящим царем впредь будет Давид. Царство будет разделено между ним и Ионафаном.
Давид много думал о словах Саула и незадолго до отъезда в Лахиш встретил Наарая. Тот вспомнил о просьбе царя и сказал:
– Слышал я, что царь почтил тебя высокой честью, отдает свою дочь тебе Давид.
Но тот ответил:
ؘ– Наарай ты думаешь, легко породниться с царём? Я ведь человек бедный и незнатный. Царь не желает этого и смотрит на меня порой, каким–то чужим взглядом. Это Ионафан просит для меня такой чести, не понимая, что цена запрошенная царем будем высокой.
Наарай задумался об этих словах и передал их царю.
Перед отъездом Давид вновь попал на ужин к царю.
Саул после трапезы взял чашу вина и сказал:
– Мерав была обещана победителю Голиафа, но у меня есть другая дочь, которая достанется этому победителю. Однако при условии…
Он поднял глаза на присутствующих, выждал время. У каждого перехватило дыхание. Какой выкуп попросит царь?
– Я хочу получить крайнюю плоть от ста филистимлян, – сказал Саул. – Мы обручим вас прямо здесь. А ровно через год я жду выкуп и отдам тебе свою дочь.
Необычность и явная непристойность требования оскорбили слух присутствующих. Даже Урий Хеттеянин, молодой сотник, сменивший Наарая, выглядел потрясенным. «Он потерял разум! Он обезумел от зависти!» – сказал он своему оруженосцу. Авнер следил за происходящим с удрученным видом. Но страннее всего среди этой бури выглядело поведение Давида.
– Ну, так выпьем за этот выкуп! – ответил он, поднимая чашу и не прекращая улыбаться.
Иш–Бошет, до сих пор сидевший тихо и неподвижно, встал и торжественно сел около Давида. Все следили за его действием, а брови Саула нахмурились.
– Я пью за победу Давида, – сказал он проникновенно. – Я пью за сто краеобрезаний, которые достанет мой зять. – И он обнял Давида за плечи. Потом он опустил руку на блюдо, вытащил кусок птицы и протянул его Давиду жестом раба. Давид взял его, не отводя глаз от взгляда Иш–Бошета. «Этот юноша пленит нас всех, – прошептал Урий. – Всемогущий с ним».
– Подождем, что скажет Самуил, – ответил Наарай зловещим тоном.
Восьмая глава Выкуп
Ахиш царь Гата сидел на крыше своего дворца и смотрел на восток. Прошлогодняя победа над царем Израиля Саула окончательно потеряла свои плоды. Уже летом Саул отбил Бет–Шемеш у Экрона, что ходил в союзе с Гатом и Газой. А осенью Саул забрал Азек и Сохо у Гата.
