Царь Израиля

Филистимляне уже бились возле Саула. Царь, взволнованный предчувствием, опирался на копье, так как он был ранен, и кровь сочилась сквозь панцирь.

Атака за атакой шли на щиты израильтян и все были отбиты. Стрелы сыпали все реже и Агид высматривал слабое место. Он послал большой отряд на левое крыло. Но проломить защиту не удалось и его люди отступили. В это время обозленные израильтяне бросились в погоню, и Агид послал подкрепление.

Перебив израильтян, филистимляне бросились на гору, но там уже стоял Саул.

– Смыкай щиты! Держись крепче! – кричит царь.

Ионафан бросился к царю и упал с окровавленным лицом. Стрела пронзила ногу царя, и он упал. Он смотрел на мертвого Ионафана и с хрипом встал, опираясь на копье. Он искал глазами своих сыновей, но не находил. Повсюду были филистимляне.

Сау́л сказал своему оруженосцу:

– Достань меч и убей меня, иначе эти необрезанные жестоко расправятся со мной.

Но оруженосец не сделал этого, потому что очень боялся. Тогда Сау́л взял меч и упал на него. Увидев, что Сау́л мёртв, оруженосец тоже упал на свой меч и умер.

Филистимляне прорвали ряды израильтян, и началось избиение попавших в окружение воинов. Немногие смогли сбежать. Ужас овладел всеми, кто слышал об этой битве и люди бежали из долины Изреельской.

На третий день после возвращения Давида в Циклаг из лагеря Сау́ла пришёл один юноша. Одежда на нём была разорвана, а голова посыпана пылью. Подойдя к Давиду, он упал на колени и поклонился до земли.

Давид спросил его:

– Откуда ты пришёл?

Тот ответил:

– Я убежал из израильского лагеря.

Давид сказал:

– Прошу, расскажи, что там произошло.

Тот ответил:

– Люди побежали с поля боя, многие погибли. Сау́л и его сын Ионафа́н тоже погибли.

 Давид спросил юношу:

– Откуда ты знаешь, что Сау́л и его сын Ионафа́н погибли?

 Тот ответил:

– Я случайно оказался на горе Гилбо́а. Там был Сау́л. Он опирался на копьё, а колесницы и всадники были совсем близко. Он обернулся, увидел меня и позвал. Я сказал: „Слушаю, мой господин!“ Он спросил: „Кто ты?“ Я ответил: „Амаликитя́нин“. Он сказал: „Прошу, подойди ко мне и убей меня. Я сильно мучаюсь, но до сих пор жив“. Я знал, что он тяжело ранен и не выживет, поэтому убил его. Потом я снял с него венец и браслет и принёс их моему господину.

Давид разорвал на себе одежду, то же сделали и люди, которые были с ним.  Они стали рыдать и плакать и ничего не ели до вечера, скорбя о Сау́ле, о его сыне Ионафа́не, о народе Господа и обо всех погибших израильтянах.

Давид спросил юношу:

– Откуда ты?

Тот ответил:

– Я сын чужеземца, амаликитя́нина.

Давид сказал ему:

– Как же ты не побоялся поднять руку на помазанника Господа и убить его? – и, позвав одного из своих людей, велел ему: «Иди убей его».

Кричащего юношу увели.

Давид сказал:

– Ты сам виноват в своей смерти: ты свидетельствовал против себя, когда сказал, что убил помазанника Божьего.

В тот вечер Давид вновь достал свою лиру и грустным голосом стал петь и все его люди с восторгом слушали.

Давид запел скорбную песню о Сау́ле и его сыне Ионафа́не.

– Пала на горах твоя краса, Израиль!

Погибли сильные воины!

Не говорите об этом в Га́те,

Не объявляйте на улицах Ашкело́на,

Чтобы не радовались дочери филисти́млян

И не ликовали дочери необрезанных.

 Горы Гилбо́а! Да не будет на вас ни росы, ни дождя

И пусть на ваших полях не будет плодов для святых приношений,

Потому что там запятнан щит сильных,

Щит Сау́ла больше не будет натёрт маслом.

Без крови убитых, без жира сильных

Не возвращался лук Ионафа́на,

И без победы не возвращался меч Сау́ла.

Сау́л и Ионафа́н, при жизни любимые и дорогие сердцу,

Не разлучились в смерти.

Они были быстрее орлов

И сильнее львов.

Дочери Израиля, плачьте о Сау́ле,

Ведь он одевал вас в роскошные алые наряды

И украшал вашу одежду золотом.

Пали в бою сильные воины!

Ионафа́н погиб на твоих горах, Израиль!

Скорблю о тебе, мой брат Ионафа́н,

Ты был мне очень дорог.

Ты любил меня сильнее, чем любят женщины.

Пали сильные воины!

Погибло оружие!

Через несколько дней в Циклаг пришло много людей. Все они были воинами либо военачальниками у Саула.

Ахиэзе́р, был главным, и Иоа́с, сыновья Шема́и из Ги́вы; Иезии́л и Пеле́т, сыновья Азмаве́та; Бера́ха, Ииу́й из Анато́та, Ишма́я из Гавао́на, сильный воин, который был из числа тридцати и начальником тридцати; Иереми́я, Яхазии́л, Иохана́н, Иозава́д из Геде́ры, Элуза́й, Иеримо́т, Веа́лия, Шема́рия, харифия́нин Шефа́тия; Элка́на, И́шшия, Азарэ́л, Иоезе́р, Яшовеа́м – корея́не; Иое́ла и Зева́дия, сыновья Иероха́ма из Гедо́ра.

Пришел также и Эзер который помог Давиду в первые дни скитаний и привел с собой своих товарищей. Это были сильные, опытные воины, которые всегда держали наготове большие щиты и копья. Их лица были как у львов, и они были быстры, как газели на горах. Главный – Эзе́р, второй – А́вдий, третий – Элиа́в, четвёртый – Мишма́нна, пятый – Иереми́я, шестой – Атта́й, седьмой – Элии́л, восьмой – Иохана́н, девятый – Элзава́д, десятый – Иереми́я, одиннадцатый – Махбанна́й.

Они были военачальниками из племени Га́да. Они были известны тем, что при Сауле переправились через Иордан в первом месяце, когда он выходит из берегов, и прогнали всех жителей долин на восток и на запад.

Давид вышел им навстречу и сказал:

– Если вы пришли с миром, чтобы помогать мне, то я приму вас как своих друзей. Но если вы хотите выдать меня моим врагам, хотя я не сделал ничего плохого, то пусть Бог наших предков увидит это и рассудит.

Тогда Амаса́й, сказал:

– Мы твои, Давид! Мы с тобой, сын Иессе́я!

Мир, мир тебе и мир тому, кто тебе помогает,

Ведь тебе помогает твой Бог.

Перед этим к Давиду пришли из племени Мана́ссии А́дна, Иозава́д, Иедиаи́л, Михаил, Иозава́д, Елиу́й и Циллета́й, начальники тысяч Мана́ссии. День за днём к Давиду приходили люди, чтобы помочь ему, пока не собралось огромное войско. И тогда Давид понял, что пора возвращаться в Израиль.

За ужином собрались священник Авиафар, его браться и близкие люди. Давид взял слово.

– Больше ничего не осталось от царства Саула, – начал он. – Авнер – интриган, который попытается завладеть царством, используя Иш–Бошета, но ничего хорошего из этого не выйдет, так как двенадцать племен знают, что древо Саула мертво. Тем более что филистимляне осведомлены о нашей разрозненности, им удобнее покорить по отдельности каждое из двенадцати племен. Нам нужен город, с которого начнется возрождение нового царства.

– Мы покинем Циклаг? – спросил Авимелех.

– Циклаг наш, нашим и останется. Но Циклаг – это не город царя иудеев.

– Куда ты хочешь пойти? – спросил Иоав.

– В Хеврон. Нам нужно место, где укоренится память нашего народа. Это там спит Авраам, там покоятся наши предки. И мы найдем друзей в округе, в Вефиле, Рамофе, Иаттире, Ароире, Шифмофе, Эстемоа, Рафале и иерахмеельских и кенейских городах. Они все – наши союзники.

– Это те, кому мы отправили часть нашей добычи, – заметил Авимелех.

– Господь с тобой, – сказал Авиафар. – Самуил сказал это. Я повторяю это за ним.

На следующий день Давид позвал Авиафара.

– Я хочу, чтобы ты спросил ефод, – сказал он ему. – Я хочу знать, есть ли воля Бога на то, чтобы я пошел в Хеврон.

Они вместе отправились к жертвеннику. Авиафар снова развернул ефод, передник первосвященника.

Он бросил урим и туммим.

– Идти ли мне в один из городов Иудеи?

Камни упали светлой стороной.

– Иди?

– Куда мне идти? В Хевро́н?

Камни опять упали светлой стороной.

«Я так и говорил», – подумал Давид.

На следующий день он поехал в Хеврон со своими людьми. Давид пригласил старейшин города. Они его уже знали, все знали Давида, победителя Голиафа, героя, на которого хотели походить мальчики, умело пользуясь пращой против птиц, и за которого девушки мечтали выйти замуж.

– Саул мертв, и мы без царя, – сказал он им. – Самуил миропомазал меня перед старейшинами двенадцати племен.

– У нас есть только один царь – Бог. Но если у нас не будет царя на земле, мы скоро все станем рабами филистимлян. Если у нас не будет царя, нас постигнет именно такая участь. Хотите ли вы быть слугами единого Бога или быть рабами филистимлян? – крикнул он. Он попал в точку.

Старейшины встали.

– Мы твоя плоть и кровь.  Ещё когда царём был Сау́л, ты возглавлял Израиль в военных походах. И твой Бог сказал тебе: „Ты будешь пасти мой народ, Израиль, и станешь его вождём.

Помазание Давида на царство провели у жертвенника, около могилы Авраама. Священник, который, как когда то это делал и Самуил в Раме, полил маслом голову Давида, одетого в льняное платье, вышитое золотом, и пунцовый плащ и обутого в туфли из светлой кожи ягненка. Золотые солнечные лучи падали на поля, в золотой повязке на лбу Давид прошел через весь город, чтобы помолиться на могиле Авраама, по бокам его шли священники и военные начальники.

– Радуйся, Израиль, Господь даровал тебе царя! Проси Господа, Израиль, чтобы твоя слава сияла в глазах твоего вечного отца, как сияет золото на лбу его избранного! – воскликнул священник после вечернего жертвоприношения. – Чтобы твои превратности, Господи, были только плевелом в твоих полях, которые вырвут руки людей.

Затем последовал пир и танцы при свете факелов и продлившиеся до самого утра.

Когда Давид проснулся на следующий день в большом доме, который он выбрал и расширил, он нашел на двери кучу цветочных гирлянд – их на заре повесили люди. Он отправил в Цикелаг за Авигеей и Ахиноам, потом послал в Гешур пышный отряд из ста человек под командованием Иоава, чтобы привезти Маану.

Услышав о подвиге жителей Явиса Галладского что сняли тела Саула и трех его сыновей со стены и похоронили он отправил Иоава с известием в Явис. Царь слал людям этого города благословение Господа за то, что они похоронили Саула и его сыновей.

Авигея только что родила; это был мальчик, и Давид назвал его Даниилом, но его мать звала его Килавом. Ахиноам родила мальчика сразу после помазания, и назвали его Амнон. Он, наконец, отпраздновал свою свадьбу с Мааной.

Давид потерял так много, но смотрел на своих сыновей и верил, что они станут его опорой. Господь не просто подарил ему сыновей, возможно, это дар забыть про потерю друзей. Впервые Давид чувствовал уверенность в завтрашнем дне, поскольку Господь благословил его семью, и он не хотел думать о том, сколько придется еще сделать, прежде чем весь Израиль ощутит мир и покой.

Часть II Царь

Пролог

Солнце стояло в зените, а блики света играли на медных шлемах и остриях копий трех воинов. Это был отряд филистимлян, проводивший зачистку Изреельской долины от еврейских воинов после сражения на Гилбоа.

Они ехали в колеснице, за которой на привязи шел человек в изорванной одежде. Колесница остановилась на холме, и они сошли с колесницы, озирая окрестности. Вокруг шлемов с перьями были обмотаны красные тюрбаны для защиты от солнца, медный панцирь, одетый на плотную рубаху и широкие пояса на которых висели короткие бронзовые мечи.

Старший воин сразу увидел одинокого всадника и что удивительно на лошади. Он повернулся к своим подчиненным.

– Похоже, к нам в сети попадет кто–то очень важный. Постараемся его поймать и доставить в Бет–Шеан.

Они начали спускаться в долину стараясь идти таким образом, чтобы солнце светило им в спину. Старший воин пустил стрелу, целясь в голову, на которой он увидел медный шлем. Однако всадник увернулся и кинулся на них.

Он на удивления хорошо пользовался стрельбой из лука. Стрела попала в воина с копьем и тот упал. На второго он просто наехал лошадью и филистимлянин вместо того чтобы ударить по лошади попытался увернуться и упал в траву.

Стрела сбила шлем с всадника, и от удара он упал на землю. Лошадь ускакала, и он поднялся, держа лук в руке. Филистимлянин поднялся, держа копье в руке и еврейский воин вскинул лук и пустил стрелу, не целясь. Филистимлянин не успел увернуться и упал на землю.

Он повернулся во время и увернулся от удара копьем, поднырнув под руку, он сбил филистимлянина с ног и, вырвав у него копье, нанес удар, пригвоздив к земле.

Собирая свои стрелы, он услышал позади звук шагов и моментально повернулся. Пленный воин со связанными руками подошел и пнул тело поверженного филистимлянина, повернувшись к спасителю, он с узнавание воскликнул:

– Наарай бен Езбоя! Как ты здесь оказался?

– Я бы тоже хотел узнать, как Урия Хеттеянин оказался в плену у филистимлян.

После сражения на горе Гилбоа люди разбежались по своим городам и домам, опасаясь вторжения филистимского войска. Захватили всю долину Изреельскую филистимляне дошли до Бэт–Шеана где жили хананеи. Именно здесь на стене города они повесили Саула и трёх его сыновей лицом к площади.

Его звали Наарай бен Езбоя, будучи молодым человеком, он поступил на службу к царю Саулу пятнадцать лет назад. Наверное, то, что он выжил, было заслугой Давида, бывшего начальника войска царя Саула.

Он был молодым оруженосцем царя, когда появился Давид. Он был восхищен подвигом Давида и напросился в его отряд. Он был уже сотником, когда царь изгнал Давида от себя. Он получил приказ схватить родителей Давида, но через Ионафана Наарай вывез их в безопасное место.

С тех пор он попал в опалу и чаще бывал на границе чем в Гиве. И в этой битве его оставили охранять обозы, поэтому он не попал в окружение. Пробираясь по ночам он почти не заходил в города но в Бэт–Шэан решил зайти и узнать новости.

Пройдя через ворота, он оказался на площади. Здесь было шумно, и он не сразу понял, о чем говорят люди. Повернувшись к городской стене, он обомлел. На стене висели привязанные за ноги тела Саула и трех его сыновей.

– А где же головы, – услышал он недоуменные голоса.

– Так в доме Дагона лежит, наш бог, наконец, поразил этого злобного царя. А на оружие можно полюбоваться в дома Астарты…

Наарай повернулся и скрылся в толпе. Он вышел из городских ворот и направился на восток. Когда город оказался вдали он повернулся и прошептал:

– Господь дай мне сил исполнить мой обет. Я хочу, покарать всех тех, кто виновен в таком преступлении.

– А потом мне повстречался это патруль.

– Все понятно. Я был в том сражении, потом долго выбирался, пока меня не поймали. Ты же был моим пятидесяти начальником пока не ушел к Ионафану а потом и к Давиду. Как так получилось, что ты впал в немилость у царя Саула.

– Когда Давид оставил службу у царя мне приказали привезти его семью в Гиву. Я не мог поступить против чести и сообщил обо всем Ионафану. От гнева царя меня спас Ионафан и теперь мой долг похоронить его.

– Вдвоем мы не справимся.

– Ты прав, поэтому поехал в Явеш в дом моего отца. Возможно, там мы найдем помощь для такого важного дела.

Через несколько дней они добрались до Явеша Галаадского, дома его ждала жена два сына и дочь. Несколько дней он отлеживался, приходя в себя, жена его плакала, уговаривала больше не ходить за реку не помогать израильским братьям. Он ничего не говорил, а на следующий день пошёл искать свой братьев, они не участвовали в этом походе и были рады, что он вернулся живым.

Игал его старший брат сказал:

– Наарай я рад, что ты живой, у тебя жена и трое детей. Пора заняться своей семьей. В Маханаиме царем поставили Иш–Бошета сына Саула и Авнер при нем как начальник войска. А на юге в Хевроне царем помазали бывшего начальника войска Давида. Будет война, и мы встанем на защиту законного царя. Поэтому проведи время с семьей, пока есть время.

С глухой яростью он прошептал:

– Они повесили нашего царя за ноги и его сыновей на стене это хананейского города, а этот новоиспечённый царь Иш–Бошет ничего не предпринимает для спасения своего отца и своих братьев. Я не собираюсь сидеть, сложа руки, мы должны похоронить достойно царя и его сыновей. Я прошу у вас помощи, потому что один я не справлюсь, мы должны дойти до города Бэт–Шэана и снять тела и переправить сюда. Один из братьев с изумлением произнес:

– Даже Иш–Бошет не думает об этом, а ты предлагаешь нам пройти сквозь все патрули через местное население и снять каким–то образом тела и затем ещё и вернуться сюда, как ты это себе представляешь.

– Я знаю одно, царь должен быть похоронен должным образом, поэтому я пойду, а если вы боитесь, то пойду один.

Его братья смотрели на него с немым изумлением, старший брат Игал немного помолчав, сказал:

– Надо взять ещё кого–нибудь, нас слишком мало, сегодня собираем с собой поклажу и ослов надо взять, выйдем вечером, чтобы утром быть возле Бет–Шеана. Двое младший братьев посмотрели на старшего брата с немым вопросом, но перечить не стали, на том и порешили.

Наарай не рассчитывал на большую поддержку, поэтому, когда вечером пришел к городским воротам, то был очень удивлен. Его ждала большая толпа хорошо вооруженных мужчин. И Игал сказал:

– Все воины Явеш–Галаад пришли на твой зов и готовы выступить против Бэт–Шэана. Мы готовы идти за тобой Наарай, веди нас на священное дело.

Наарай осмотрел людей и громко сказал:

– Спасибо мои братья, что пришли сегодня. Дело это опасное выкрасть тела царя и его сыновей. Но это наш долг спасти от поругания того кто водил нас в походы и много раз бил филистимлян.

Послышались крики.

– Веди нас Наарай и если придется, мы выжжем этот город дотла.

Наарай смотрел на площадь, в конце которой на стене веселье тела царя и его сыновей. Он ждал вечера, прежде чем начинать действовать. Накануне прибыв на рассвете в окрестности Бэт–Шэана, они остановились в холмистой местности и осмотрели всю местность, над которым господствовал город.

Вся изреельская и иорданская долина сходил с двух сторон возле города. Город располагался на холме, возвышаясь над долиной на 80 м. Поэтому предложение захватить ворота, было отвергнуто сразу, Наарай заметил, что ещё на подходе большая часть погибнет от стрел.

Город неприступен для прямой атаки, мы не имеем даже лестниц. Город хорошо снабжен продуктами и может выдержать долгую осаду. Кроме того, филистимский гарнизон одной вылазкой побьет нас. Пятьдесят человек пойдут в город небольшими группами. Если мы пойдем со стороны Изрееля, нас пропустят. С наступлением ночи мы захватим ворота. Первая цель это башня и стена.

Ночь принесла прохладу. Сотник наблюдал за главными воротами. Из своей комнаты в сторожевой башне он наблюдал на воинов патрулирующих крепостную стену. Ворота охраняли два копейщика. Учитывая наличие филистимлян в городе не было нужды опасаться нападения, но князь был обеспокоен приказом держать тела царя и его сыновей повешенными, и опасался нападения.

Сотник не верил в опасность. Неужели князь действительно опасается нападение евреев после такого разгрома, неужели кто–то попытается освободить своего царя? Они разобьют свои головы о стены, с которых стрелки легко отразят любую атаку.

Поднявшись, сотник открыл дверь и выглянул наружу. Он увидел еврейских воинов на стене и схватился за голову.

Сотник бросился внутрь, и поднять тревогу. Дверь с грохотом распахнулась, сотник повернулся, выхватил меч, но, его противник был быстрее. Урия ворвался в сторожку и, подхватив лавку, обрушил на сотника. Тот упал и Урия быстро его связал. Сюда же занесли связанных караульных.

У Наарая не было времени смотреть по сторонам. В любой момент какой–нибудь воин мог выйти с другого участка стены или запоздалый прохожий завернуть на площадь и поднять тревогу.

Большие ворота теперь были открыты, и через них быстро входили воины Явеша.

Наарай резко отдавал приказы. Его голос звучал тихо, но слова доносились до всех.

– Снять тела и завернуть в саван. Тела нести на себе до нашего лагеря, где у нас приготовлены ослы. Нужно за ночь преодолеть расстояние до Явеша пока не подняли тревогу.

Прошел семидневный пост, после того как тела принесли в Явеш, их сожгли и похоронили под Тамариском. Наарай вечером пошел с Урией прогуляться за городом. Они сидели на холме, и пили вино.

– А погони так и не было, – сказал Наарай.

– Они просто не знали, кто это и подумали, что новый царь Иш–Бошет послал своих лучших воинов выкрасть тела.

– Расскажи как погиб Саул.

– Мы стояли на этой горе, а они атаковали нас большими отрядами. Я думал, что Давид там будет, но по разговорам пленивших меня узнал, что его прогнали. Они прорвались на гору, и Саул попал в окружение.

– Значит, Давида там не было, – многозначительно протянул Наарай, – А где он сейчас не знаешь?

– Эти говорили, что его нигде нет, а город Циклаг сожжен и разграблен.

Урия и Наарай по возвращении застали у себя Игала. Тот был очень возбужден.

– Прибыли послы из Иудеи и передали нам большие дары и благодарность за спасения тела царя.

– Почему из Иудеи, – не понял Наарай?

– Давид помазан в цари в Хевроне.

– А Иш–Бошет ничего не прислал, – тихо произнес Урия.

Наарай решительно пошел собирать вещи.

– Ты как хочешь, а я пойду к Давиду.

Урия колебался недолго и произнес:

– Я с тобой Наарай.

Первая глава Два царя

Маханаим славный город, столица Израильского царства, был в этот день переполнен. На помосте стоял Иш–Бошет с приближенными. В первых рядах на площади стояли приглашенные гости, послы и знатные лица. Был здесь и Беная.

Один из священников помазал на царство последнего сына Саула. И затем глашатаи объявили:

– Воцарился царь Иш–Бошет, сын Саула сына Киша. Отныне владением его земель будут Галаад, Изреель, Эфраим, Вениамин и весь Израиль.

Царь произнес речь об узурпаторах захвативших Хеврон и что он истинный царь скоро прогонит этого трусливого пса Давида обратно в пустыню, где ему самое место.

Беная вошел в комнату, где отдыхал Иодай, его отец. Иодай возглавлял священников Аарона и был одним из сильнейших князей. Он подержал Давида в Хевроне и теперь приехал в Маханаим в поисках мира. Он лежал на софе с задумчивым видом. Увидев Бенаю, он устало произнес:

– А сын. Проходи, садись. Ну как тебе ситуация?

Беная задумчиво окинул взглядом комнату. Что он мог сказать. Иодай и сам все хорошо понял.

– Я думаю что здесь и так все понятно. Мир нам не видать. А теперь у царя в руках все ресурсы Израиля. Какое–то время он потратит на полное подчинение всех племен, а затем обратит всю мощь на нас.

– Да ты все верно подметил. Есть еще шанс на мирное соглашение. Я вечером иду на прием к царю. Там будет пиршество по случаю помазания. Но боюсь, что это обернется простым ультиматумом.

– Мне сопроводить тебя отец, – спросил Беная?