Я тебя слышу

– Ты и без этого красивая, Алиса.

От мачехи не укрылся мой мимолётный взгляд на фотографии на стене: улыбающаяся мама в красивых платьях и с букетами цветов. Она блистала на сцене, а потом… её не стало. Вера промолчала.

– Я быстро. – Я взяла сумку и вышла из комнаты.

Ещё неделю назад, когда утвердили дату и время мероприятия, я записалась на укладку и макияж. Кто ж знал, что нам составят такое расписание, что я буду еле успевать.

В гостиной натолкнулась на отца, он держал в руках два галстука. Проводив меня хмурым взглядом, он увидел за моей спиной Веру и улыбнулся ей.

– Какой надеть?

– Чёрный. Он подчеркнёт твою серьёзность. Ты же строгий продюсер? – Вера одарила его мягкой улыбкой и проплыла в их спальню.

– Вот ты такая у меня уточнённая и стильная, а при этом совсем не строгая, – заметил он, провожая её взглядом. – А я буду строгим только из-за одного галстука?

– Ты будешь важным. Ты же пример для парней, – донёсся голос Веры.

Отец повернулся ко мне, и я снова попала под его пристальный взор.

И как ему удавалось сочетать две маски? Тёмные цепкие глаза в сочетании с тонкими губами делали его лицо непроницаемым. Не сразу и поймёшь, улыбается он или скалится. И каждый раз я застывала с опаской.

Папа имел нажитую годами неблагодарной, как он говорил, работы лысину и плотное брюшко, появившееся от заедания стресса сладостями. А когда я надевала каблуки, то становилась с ним почти одного роста.

– Так и быть, один в один под стать Арчи, – кивнул он, великодушно разрешая пойти в том, что я выбрала сама.

– Отлично, скоро буду.

– Куда это ты? – Папа обернулся, повязывая галстук, но не слишком его затягивая.

– В салон, на укладку.

– Никаких салонов! Времени нет! – выпалил он. Спешно надел пиджак и направился к двери.

– Но…

– Жду вас через двадцать минут внизу.

Он вышел за дверь.

Мой растерянный взгляд встретился с Вериным сочувствующим. Она шагнула и ласково коснулась моего плеча.

– В этом нет необходимости, это просто выступление, закрытое мероприятие. – Вера пыталась меня успокоить.

– Но это же премьера нового альбома! Там будут репортёры, блогеры, наши друзья!

– Всё внимание будет приковано к парням. Мы там нужны номинально, для поддержки.

Я закусила щёку до боли, нервно притопывая. Если через двадцать минут я не спущусь, отец рассердится.

– Я сейчас, – выдала не без обиды и вернулась в комнату.

Перед зеркалом ватным диском убрала жирный блеск с лица, нанесла консилер, тональный крем, тени. Провела подводкой по векам и взмахнула кисточкой туши. Помада окрасила мои губы в цвет спелой клубники. Быстрая укладка, которую я делаю каждое утро, и волосы снова аккуратно лежали волнами за спиной.

Платок и правда хорошо сидел на голове, как его приладила Вера. Посомневавшись немного, я завязала так же, сделав тугой узел сбоку.

В клубе играла ненавязчивая музыка, гости ещё собирались. Репортёры, друзья, блогеры – самые преданные фанаты «Честити», которым разрешили освещать презентацию нового альбома. Бармены разливали желающим напитки покрепче, а официанты разносили закуски, маневрируя между столиками звёзд шоу-бизнеса. Было много знакомых лиц. Певцы, музыканты, телеведущие, продюсеры.

Устроить ажиотаж вокруг закрытого мероприятия было пиар-ходом. Если конфетку не дать сразу, а подразнить, и после выдавать по небольшому кусочку, то желание её скушать усилится в разы.

Папа остановился у сверкающего ограждения, тянувшегося по периметру ВИП-зоны второго этажа, и упёр руки в свои округлые бока. Довольно оглядел свысока заполняющийся танцпол.

– Где мои подлецы? – нарочито ласково спросил он у подоспевшей помощницы Насти. В ушах у неё были беспроводные наушники, а в руках – планшет и телефон.

– В гримёрке.

– Молодцы, – довольно протянул он. – Отдыхайте, – бросил нам папа и спешно спустился по лестнице за Настей.

Несмотря на лишний вес, который он то сбрасывал, то набирал снова, когда его парни устраивали какие-нибудь загулы, помощнице не приходилось ждать шефа. Папа скрылся за одной из служебных дверей, а мы с Верой переглянулись.

– Что желаете? – раздался за нашими спинами голос официанта.

Глава 6.2

Вскоре, когда гостей немного потомили в ожидании, а звукорежиссёр проверил последние настройки аппаратуры на сцене, свет в зале погас.

Огромный экран, установленный за сценой, осветила белая вспышка. И погасла. Ещё раз. И появился обратный отсчёт, который дублировал приятный женский голос. Почему-то мне это показалось похожим на то, как перед незаконными гонками колёса машин уже дымятся, а девушка между ними медленно поднимает платок, и, когда время истекает, взмахнув им, приседает, объявляя о старте гонки.

– Три, два, один!

Загрохотали ударные, прожекторы замигали вспышками под биты. Вступили клавишные, а на экране замелькали картинки нового клипа. Изображение дублировалось на развешанных по залу телевизорах, а вокруг на танцполе светились голубым множество экранов смартфонов.

В момент вступительной перебивки перед куплетом прожектора осветили радостные лица в толпе и на сцену поднялся солист. Арчи обхватил рукой микрофон и, почти прикасаясь к нему губами, запел.

Под мощную громкую музыку из динамиков полился чистый голос. Затем второй, и третий.

Завершающей сценой клипа так же было живое выступление в клубе в тех же образах.

Толпа на танцполе хлопала и уже подпевала, быстро запомнив простые слова припева. И я не была исключением. Окружённая поклонницами, которые смело именовали себя блогерами и имели не меньше ста тысяч подписчиков, я пританцовывала и голосила вместе со всеми. Бегающие вспышки стробоскопа ослепляли.

За драйвовой первой песней последовала мелодичная. Арчи перекинул через плечо ремень гитары, которая стояла возле микрофона, и теперь перебирал струны. Майк и Арчи солировали по очереди. Майк вступал бодрыми гитарными переливами. Ромео на клавишах не отставал и тоже подпевал.

Сладкие низкие голоса, почти шепот.

Черт возьми, песня и правда классная! Проникла внутрь, до сердца, пробежала электрическим разрядом и распустилась дрожью на кончиках пальцев. Волосы на затылке словно приподнялись от голоса Майка, более приторного, чем у Арчи, который был постарше.

Я не могла отвести глаз от сцены, вернее, от Арчи. Давно его не видела. Папа старался не мешать личную жизнь и рабочую и особенно бдительно следил за тем, чтобы я не путалась с его парнями. Это было одним из строжайших запретов, которые он озвучил, когда впервые взял четырнадцатилетнюю меня в студию. От восторга, что увижу обратную сторону его работы и прикоснусь к своей мечте, я места себе не находила.

Отец защищал и оберегал меня, и потому был непреклонен.

И что тогда, что сейчас не разделял моих желаний.

Завершая песню, Арчи вскинул руки, и были слышны только басы Гремлина, высокого рыжего парня, перебирающего толстые струны на длинном грифе бас-гитары, и лёгкий звон тарелок Зака, барабанщика.

Хлопнув несколько раз в ладоши, задавая новый ритм, парни начали играть следующую песню, а Арчи скороговоркой выкрикнул в микрофон:

– Всем добро пожаловать на премьеру нашего третьего альбома «БесконеЧность»!!!

Гости загудели и зааплодировали, а парни снова запели.

Название альбома тщательно скрывалось. Папа даже дома его не упоминал, боясь утечки. Я не винила его в этом. Предосторожность в таком деле важна.

Я обернулась и бросила взгляда на балкон ВИП-зоны – отец внимательно следил за происходящим в зале, за лицами гостей, их реакцией. И стискивал кулак от радости, когда его уловки получали одобрение публики.

Он умеет хвалить, может быть добрым, даже в шутку называет ребят «подлецами», когда они его доводят или папа слишком волнуется, а премьера альбома тот ещё стресс, любой промах – и блогеры выскажут своё «фи», которое потом разнесут по всему Интернету. Интерес общественности будет либо потерян, либо подогрет чёрным пиаром, который папа категорически не одобряет. И никогда не одобрял. Скандалы делали его смурным и молчаливым, а после он ещё больше гонял парней.

Кроме «Честити», у него на продюсировании находился ещё дуэт, группа и немолодой певец. Даже таким, пусть и опытным, всё равно требовался помощник, хотя скорее уж напарник, который может помочь в различных вопросах, от участия в шоу до организации туров.

Я снова посмотрела на сцену. Папа очень много работал, и виделись мы с ним очень мало.

Что ж, послушать новый альбом – это хорошо, но нужно и себя показать. Выбравшись с танцпола, я поднялась по витой лестнице в ВИП-зону.

– Здравствуйте! Как здорово, что вы смогли приехать! Рада вас видеть! – Я проходила мимо столиков и широко улыбалась гостям, с которыми когда-то успела познакомиться через отца, когда пересекались на днях рождениях, свадьбах, кинопремьерах.

Заметила возле ограждения Аделину, молодую поп-диву, и двинулась к ней.

– Я очень надеялась тебя здесь увидеть! – Мы обменялись поцелуями в щёчки, касаясь губами воздуха, и я взяла её под руку.

– Твой отец молодец! Шикарная премьера! – польстила мне подруга.

– Да уж, он постарался на славу. – Я бросила беглый взгляд на сцену.

– Арчи просто сногшибателен, – шепнула Аделина на ухо. И сразу отстранилась, оглядывая мой наряд. Посмотрела на Арчи – и снова на меня.

– А вы… – удивилась подруга, поводя пальцем то на меня, то на солиста на сцене. – А отец знает?

Её ошарашенное лицо надо было видеть. Я не торопилась развенчать её заблуждение.

– Впрочем, я и сама была бы не против с таким замутить. Только с таким отцом я бы даже и не пыталась, – с грусть заметила она.

– Ничего между нами нет, – успокоила я Аделину. – Просто я в группе поддержки, понимаешь? Я ведь Котова, мы типа на одной стороне.

– Да?

Мне показалось, что девушка даже расстроилась, что сплетня так быстро растворилась в воздухе.

– А ты, между прочим, старше его на шесть лет, – заметила я, сказав это уголком губ. Аделина смешно оглянулась по сторонам, убеждаясь, что нас никто не слышит.

– Тю на тебя, неприлично девушке напоминать о её возрасте, – рассмеялась она, не успев рассердиться.

– Кстати, спасибо тебе большое, твоя педагог по вокалу – просто волшебница! – Я искренне поблагодарила подругу.

– Понравилось? – Аделина широко улыбнулась.

Ей не терпелось узнать моё мнение. Она так расхваливала свою Александру Евгеньевну, что, когда мне понадобился контакт, я, не раздумывая, позвонила подруге.

– Может, ты уже раскроешь тайну, зачем она тебе понадобилась?

– Да так… – замялась я.

– Неужели папа разрешил тебе петь? – Аделина прищурилась и скрестила руки на груди. Перевела взгляд на моего отца, стоявшего в нескольких метра от нас.

Если бы это было так, я бы не у неё спрашивала номер педагога.

Я облокотилась о перила. Лишь бы не смотреть подруге в глаза. Отчего-то мне не понравился её взгляд.

– Да перестань, куда мне, – отмахнулась я.

– Если это не он, то… кто-то другой тебя продвигает? – задумчиво протянула она.

– Это я так, для себя. Чтобы почесать чувство собственного достоинства и успокоиться.

– То есть ты не собираешься на сцену в обход папы?

С Аделиной мы знакомы два года, часто пересекаемся, иногда созваниваемся, обмениваемся картинками. Я плачусь ей о строгости отца, потому что больше некому, а она о том, какой у неё плотный график гастролей. Подруги ли мы? Наверное. Но тон, которым она задала вопрос, мне не понравился.

Нет, я не собиралась ей признаваться. Не для того, чтобы она сдала меня ему. Шоу-бизнес – дело такое, любой, знающий твои секреты, может стать врагом и вынести их на публику. Я надеялась, что у Аделины есть совесть, но всё равно решила промолчать.

А правда была в том, что она абсолютно права.

Я с сомнением посмотрела на неё через плечо. И перевела всё в шутку.

– Ты хочешь, чтобы он голову мне отрубил? – усмехнулась я.

– Ну-у-у… думаю, языка будет достаточно.

Внезапно представив, что не просто петь, но и говорить не смогу, я вспомнила Майю, которая надоедала и плела мне разные глупости.

По правде говоря, я её боялась. И отталкивала не потому, что она мне неприятна, в целом она выглядела милой девчонкой, а потому, что я не привыкла, что в моём окружении, которое с детства так или иначе было связано с музыкой, может оказаться человек без слуха, инвалид. Я не знала, как себя вести, что можно, что нельзя, боялась объясниться и быть не услышанной.

А её слова, «я тебя слышу»… Боже, напугали до дрожи.

– Знаешь, не смешно. – Я передёрнула плечами и выпрямилась. – Не парься, конкуренцию тебе не составлю, я ж на юридический поступила. – Послала Аделине воздушный поцелуй и улыбнулась. – Пойду дальше, нужно ещё вон скольких поприветствовать.

Глава 6.3

Перекинувшись парой фраз ещё с несколькими знакомыми, я подошла к папе. Вера сидела за столиком. Выглядела она, как дама, которая пришла в консерваторию, а не в клуб, ей богу. Ей только монокля не хватало. Волосы уложены вверх, длинный шёлковый стильный комбинезон и чёрный пиджак в тон. И как ей удавалось под такие ритмы и басы сидеть с ровной спиной, сцепив руки замком на колене? Даже папа пальцами отстукивал ритм по перилам.

– Все хвалят, все в восторге, – доложила я отцу. Взяла его под руку. – Можешь расслабиться.

– Давайте спустимся. Ещё одна песня, и мой выход на сцену.

Мачеха изящно поднялась и последовала с нами.

Через три минуты папа толкнул речь со сцены, рассказав немного о планах группы, о первых концертах, которые уже внесены в гастрольный график. Поблагодарил парней за отличную работу.

– Спасибо! – выкрикнул в микрофон, подняв руки вверх.

Внизу возле фотозоны его уже поджидали репортёры. Папа протиснулся к нам с Верой.

– Давайте пару снимков, – сказал он, вставая между нами и поворачиваясь к объективам.

Засверкали вспышки и защёлкали затворы фотокамер. Фотокорреспонденты уделили нам всего несколько минут. Голливудская улыбка сошла с моего лица, когда со сцены спустились парни из «Честити», и всё внимание репортёров переключилось на них.

– Лев Аркадьевич, фото с группой! – потребовали они.

Папа положил ладонь на мою, давая знак, чтобы я отпустила его.

– Секунду подожди. Я тоже нас щёлкну, – быстро попросила я.

Достала из клатча телефон одной из последних моделей и навела на нас камеру. Склонила голову в одну сторону, в другую. Успела сделать пару снимков.

– Всё-всё, мне нужно работать. – Папа забрал свою руку у меня и отвернулся к парням.

Нас с Верой потеснили в сторону подоспевшие блогеры с телефонами в руках, ведущие прямые эфиры или записывающие кружочки; поклонники, которые, как хвост мотается за лисой, следовали за парнями всюду, где бы те ни появились.

Фотосессия не прекращалась, кажется, вечность. Парни меняли позы, фоткались по одному, по два с моим папой, с гитарами, в прыжке, в приседе…

Напоследок они встали по обе стороны от моего отца и ещё раз дружно обнялись, как самые лучшие друзья.

Только… выглядели они одной большой дружной семьёй. Гремлин с Арчи подшучивали над отцом, а он грозил им пальцем, напустив на себя серьёзный вид, а через несколько минут улыбался. Мой папа был отцом для них. И никому не было дела до меня, стоящей за их спинами.

Блогеры не желали их отпускать, начали брать интервью, спрашивать о клипах, о туре, просили прокомментировать слухи… Гул в ушах нарастал, и я уже не разбирала слов. Вспышки слепили и заставляли жмурится. А я оставалась недвижимой в этом хаосе. В этом бешеном ритме.

Никто из собравшихся, кроме Аделины, даже не оценил мой наряд, подобранный в пару Арчи.

Я ни у кого не вызывала интереса. Уверена, что даже те, с кем я сегодня здоровалась и кому мило улыбалась, уже забыли, что видели меня. Я словно была невидимкой в этой звёздной тусовке. Пустым местом.

Я посмотрела в другой конец зала, где располагалась вторая фотозона. Блогеры и фотокоры не упускали возможности сфотографировать и гостей мероприятия. Им позировала, кокетливо поправляя волосы, сияющая поп-дива Аделина.

Закусив губу, я сильнее стиснула в ладони телефон. Только сейчас заметила, что на браслете не хватает шарма – видимо, в толкучке он зацепился и оторвался. Отворачиваясь, мельком глянула на Веру – она не отходила от меня ни на шаг.

«Мы там нужны номинально, для поддержки».

Слова мачехи оказались как никогда правдивы. Не сдержавшись, я вскинула голову и посмотрела на Веру.

– Неужели тебе всё равно? – тихо спросила я, нахмурившись. Чтобы не выдать своего настроения, которое было ниже нуля, и обиду, всё глубже проникавшую в сердце, придала голосу надменность. Моя типичная защитная реакция.

– Это его мир. Другой. А… ты его семья. – Вера погладила меня по плечу.

– И тебе всё равно, что в этом мире нет тебя?

Складка между моих бровей стала ещё глубже. Я всматривалась в лицо Веры. Она оговорилась? Она хотела сказать, что «мы его семья»? Или всё же нет?

– Я… поддерживаю его дома.

Кажется, Вера поняла, что я догадалась. И не стала развивать эту тему, чтобы не говорить лишнего. Я опустила взгляд в пол.

Моя мама умерла, когда мне было семь. Воспоминаний почти не осталось, только короткие мгновения, которые я уже в памяти затёрла до дыр, поэтому они и не стирались. Я и маму почти не помнила. Только образ, который подсознательно появляется, а потом её черты становятся такими, как я вижу её каждый день на фотографиях.

Через два года в моей жизни и, безусловно, в жизни отца, появилась утончённая спокойная Вера. Мне всегда казалось, что она умеет только смеяться и успокаивать. На все мои выходки в детстве она реагировала только так. Как позже я узнала, она психолог и познакомилась с папой, когда он к ней обращался за консультацией.

Вера была моей мачехой уже много лет, и похоже, что она до сих пор не считала себя частью нашей с папой семьи. Узнать это, честно признаться, было так, будто мне в лицо плеснули холодной водой. То есть не очень приятно. А вдвойне неприятно, потому что… вдруг я тому причина?

– Это из-за меня?

Слова вылетели раньше, чем я успела подумать.

– О чём ты? – удивилась Вера.

– Ты сказала, что я его семья. А ты?

– Мы, конечно, мы. – Вера мягко улыбнулась.

Несколько секунд я неотрывно смотрела, сомневаясь в её искренности, думая о том, почему она не захотела говорить правду, и не зная, стоит ли продолжать этот разговор.

Вера всегда выглядела счастливой рядом с папой. Я её приняла достаточно быстро, хоть последние годы и не любила, когда она лезла мне в душу и использовала свои психологические приёмчики. И, естественно, я возвела стену и перестала делиться с ней всем, что происходило в моей жизни.

«Вера несчастлива?» – проскочила неприятная мысль, от которой стало не по себе.

Я никогда не думала, что может быть как-то иначе; что у психолога могут быть свои кризисные точки, через которые не получается перешагнуть. И отчего-то это знание, словно поток встречного воздуха, сшибло меня с ног.

Отец всегда держал нас в стороне от своего бизнеса, мы и правда всегда были лишь красивым дополнением, внешним показателем его счастливой семейной жизни. Но по факту этого никогда не было. Папа слишком много времени проводил на работе, в студии, в своём кабинете с молодыми дарованиями, которые и были его семьёй. Мне же он категорически запретил заниматься вокалом, забрал из музыкалки, убедив в том, что важнее школа и языки. Я всегда хотела стать одной из тех, кто всегда мог прийти в его кабинет, позвонить ему, спеть, предложив свои варианты звучания.

После маминой смерти папа очень отдалился.

– Лев Аркадьевич, скоро у вас юбилей. Может, нас по этому поводу ждут ещё какие-то сюрпризы? – протараторил один из репортёров.

– Может быть, «Честити» сделают вам какой-то особый подарок, и заодно всем фанатам? – подключился второй.

Похоже, они намекали на второй клип группы и отчаянно желали узнать, на какую же песню он будет. Уже завтра, да нет, скорее всего, сегодня ночью в сети начнётся гадание, какой трек станет следующим синглом, к которому снимут клип.

– Сюрпризы обязательно будут. Пока могу только сказать, что отмечать буду, всё-таки сорок пять лет бывает раз в жизни, – рассмеялся папа, поправив лацканы пиджака.

– Лев Аркадьевич, когда закончится ремонт в вашем ресторане? – спросил репортёр.

Папа погрозил ему пальцем, в шутку осуждая за подобный вопрос.

– Ничего-то от вас не утаить.

– Приурочите открытие к вашему юбилею?

– Поживём – увидим. – Он хитро улыбнулся.

Папа приподнял руки, прекращая поток вопросов. Хлопнул Зака по плечу, и они пошли в зал. Майк, Гремлин, Арчи и Ромео последовали за ними.

Я хмыкнула. Отец так не хотел, чтобы я пошла по стопам мамы и стала певицей, так меня уговаривал пойти на юридический, что, когда его желание сбылось, он даже не похвалился перед репортёрами тем, что я теперь учусь на юриста.

Что ж, сегодня, похоже, не мой день.

Я посмотрела в спину удаляющимся парням и папе.

– Он собирается праздновать день рождения в … мамином ресторане?

У Веры тоже был озадаченный вид. Она не знала.

Мачеха покачала головой и удалилась, а в моей голове начал рождаться план. В общих чертах он уже был известен, для его осуществления я и занялась снова вокалом втайне от папы. Но теперь… как говориться, сам бог велел.

Я решительно двинулась к барной стойке, чтобы заказать себе минералку. Подниматься в ВИП-зону было бессмысленно, почти все гости переместились вниз. Играла попсовая музыка, танцпол снова оживал.

– Привет! – раздался знакомый голос сбоку.

Улыбка Арчи была немного застенчивой. Парень возвышался надо мной.

Надеюсь, мне удалось сохранить бесстрастное выражение лица и не выдать своего удивления. До этого мы никогда не общались, кроме дежурных «привет» и «пока».

Я быстро окинула взглядом гостей за его спиной, проверяя, нет ли поблизости папы. Не смотрит ли в нашу сторону кто-нибудь из знакомых, кто мог бы попросить Арчи поболтать со мной. Не заметив ни одной причины, по которой Арчи мог бы ко мне подойти, я снова посмотрела на парня. Он выглядел решительным и… заинтересованным.

Он не мимо проходил и, случайно заметив меня, поздоровался из вежливости, а подошёл целенаправленно ко мне.

Воздух вмиг стал плотным, пришлось напомнить себе, как дышать.

– Отличный альбом получился, поздравляю! – Я склонила голову набок, невольно кокетничая.

– Спасибо. Я смотрю, ты теперь тоже наша фанатка? – Арчи вздёрнул бровь, окидывая меня взглядом.

– Ваши песни мне всегда нравились, но вообще я папина поддержка.

Вбитые папой правила лезли из меня, как будто мне обязательно нужно было напомнить Арчи о том, кто мой отец.

– А оделась в тон со мной. – Уголок его губ соблазнительно приподнялся.

Я огляделась по сторонам. Только сейчас заметила, что я была единственной, кто «угадал» с новым стилем ребят. Но, желая привлечь к себе внимание блогеров, я привлекла одного конкретного солиста.

Со стороны мы выглядели как парочка – в чёрном и красном. Наш с Арчи тандем сыграл бы мне на руку, пошёл бы на пользу моему плану.

– Строгий костюм мне бы не пошёл, – рассмеялась я. – Всё-таки я отношусь к вашей целевой аудитории, так что кому, как не мне, одеваться, как вы?

– Я тебя заметил ещё со сцены, – подмигнул парень.

В наш разговор вмешался бармен, и мы отвлеклись, чтобы сделать заказ. К Арчи подлетел клавишник Ромео, собираясь чем-то поделиться. В жизни его звали Ромой, но папа придумал ему псевдоним, на который точно обратят внимание девчонки. Смеясь, Ромео закинул руку на плечо Арчи и только потом заметил меня.

– О, привет, Алис! Тебе… идёт. – Лицо парня вытянулось. Он замялся и покосился на одежду Арчи. Кашлянул в кулак. – Ещё увидимся.

Ромео сбежал.

– Придурок, – бросил ему вслед Арчи. – Твой папа не разрешает на тебя смотреть, – шепнул он, склоняясь к моему лицу.

– Тоже мне, открыл Америку. – Я закатила глаза. – Он и петь мне не разрешает.

– А ты… хотела бы?

– Любая девчонка хотела бы, – иронично заметила я. Но мой папа такой, что даже занятия вокалом мне приходилось от него скрывать. – И если бы я пела, то обязательно бы записала с вами дуэт!

Мои уши горели от того, насколько откровенно я закидывала свои идеи Арчи под соусом обычном болтовни.

– Ты сейчас домой поедешь?

– Если папа уже закончил, то да.

И почему в каждой фразе нашего разговора обязательно всплывал «папа»?

– Слушай, оставишь свой номер телефона? У нас скоро намечается тусовка, мы могли бы вместе сходить.

– А папа знает о ваше тусовке? – взглянула я с подозрением на парня.

Мысленно приложила ладонь к лицу, закрывая глаза от стыда. И снова заливаясь краской.