А я тебя больше нет

– Не стоит, Эльза. Как оказалось, вы прекрасный работник. Платон вас очень хвалит, – намеренно подчеркиваю симпатию коллеги к девушке.

Зачем я это делаю? А вот хрен его знает.

В висках снова стучит, и пальцы автоматически тянутся сделать пару круговых успокаивающих движений.

– Вас мучают мигрени? – в женском голосе сквозит забота.

– Бывает, – отрезаю коротко, без грубости.

Мне не нужно сочувствие и повышенное внимание. Я не испытываю ни малейшего желания, чтобы кто-то из персонала знал о моих слабых точках. В том числе о мигренях, которые мучают с детства. Вполне хватает того, что Фейгин в курсе моего недуга и с завидной регулярностью подкалывает, называя старым пердуном.

– Вы не виноваты в том, что головные боли вас тревожат. Но я знаю отличный и редкий способ, который поможет хотя бы ослабить резкие боли. Я могу поделиться с вами этим секретом, если вы не против.

В следующую секунду Эльза оголяет левую сторону шеи, откидывая собранные в хвост темные пряди на другое плечо. В ноздри резко проникает густая волна фруктового запаха, исходящего от ее волос.

– Вот, смотрите… – Чуть наклоняет голову вбок и подается вперед. Она не спеша проводит пальцами от ушей по направлению к затылку. – Сначала нащупайте ямочку чуть выше линии роста волос. Затем медленно надавите на углубление и уверенно массируйте минуты три-четыре. Главное, выполнять с двух сторон одномоментно.

На последнем круговом движении дверь кабинета распахивается, и Платон быстрым шагом направляется к креслу.

– Надеюсь, вы тут не скучали без меня, – усмехается, нагло играя бровями.

Уверен, он с большим удовольствием подмигнул бы Эльзе, но корпоративная этика удерживает его от романтического порыва.

– Скучали, Платон Дмитриевич, – отвечаю с не менее насмешливым выражением. – Ждали вас, чтобы закончить собрание. В четыре у меня митинг с отделом безопасности.

– Тогда позвольте нам откланяться, – шутливо бурчит Елизаров и, отвесив легкий поклон, разворачивается к двери, уводя с собой Эльзу. Она лишь сдержанно кивает мне.

Оставшись наедине с собой и своей головной болью, я повторяю движения, которые показала девушка. И, к моему приятному удивлению, через несколько минут мигрень действительно начинает отступать.

[1] Лепидоптерология – раздел энтомологии, изучающий бабочек.

Глава 8 Марина / Кирилл

Марина

– Мне не нравится запах мяса…

Принюхиваясь к свежему блюду на аккуратной тарелке, Карина морщит нос в диком пренебрежении. Янтарный взгляд шерстит по залу в поисках несчастного официанта.

Бедный парень. Мне заранее его искренне жаль. Она из него сделает отбивную…

Если парнишка-официант попадет под гневную руку Карины, это может стать серьезным испытанием для его нервной системы. Подруга в принципе людей не жалует, а уж если ей попадется некачественная еда (по меркам черствой королевы с такими же замашками) и пресмыкающееся в рабочей форме с блокнотиком и ручкой, то это смертельное комбо.

– Кари, не начинай… – пищит Настя, нервно теребя кончики светло-русого каре.

– Вас этот инцидент не затронет, – гневно отрезает Кари. – Молодой человек, у вас проблемы со зрением или ВЫ намеренно меня игнорируете?!

Молоденький официант замирает. Поднос в его руках загружен под завязку. Его кадык заметно дергается. Парень шумно сглатывает и торопливым мелким шагом ступает в нашу сторону.

– Я могу чем-нибудь помочь? – глухо хрипит официант дорогого мясного ресторана.

– Не уверена, но можно попробовать. Вот это невозможно есть. – Ткнув длинным бордовым ногтем в кровавый кусочек мяса, Карина обнажает ряд белых ровных зубов в недоброй ухмылке. К слову, очень дорогих зубов, оплаченных одним из ее многочисленных поклонников. – Мясо далеко не первой свежести. Вы его где заказываете? На базе для малоимущих?

– Кари! – цыкает Настя и прячет в ладонях пылающее от стыда лицо. Несколько раз мотает головой, словно пытается отрицать позорную ситуацию.

Официант меняется в лице. Его щеки покрываются красными пятнами. В расширившихся зрачках загорается тихий ужас.

Карина умеет вжиться в роль невыносимой стервы так убедительно, что порой мне кажется, она в ней живет. Неделями, без перерыва, не снимая эту жестокую язвительную маску даже ночью.

– Я… я… сейчас… сейчас… секунду. Я должен уточнить, – едва слышно лепечет мальчик и срывается с места как подстреленная чайка.

– Тебе не жалко парня? Он ни в чем не виноват, – говорю я, пытаясь приструнить пылкую подругу.

– Я его знать не знаю. С какой стати я должна давиться вонючим куском мяса ради того, чтобы незнакомый нежный мальчик лишний раз не нервничал? – Карина произносит эти слова настолько громко, что кажется, ее колкая речь долетает до самого дальнего угла ресторана. Пренебрежение так и сочится из каждого звука.

– Я с тобой больше никогда не пойду на обед… – хнычет Настя, растирая ладонью лоб. Подруга по своей натуре очень нежная и неконфликтная, поэтому любая подобная сцена выбивает ее из привычной колеи.

– Как-нибудь переживу, – холодным тоном отмахивается Карина. – Будем ходить на ужины.

С трудом подавляю непрошеную улыбку. Кари хоть и сучка редкая, каких свет не видывал, но любит своих подруг всей своей темной язвительной душой.

Спустя непродолжительное время к нам подходит, по всей видимости, администратор. Женщина азиатской внешности, лет сорока, одета в приталенный брючный костюм. В каждом движении – сдержанность и собранность.

– Добрый день, – говорит она, подходя к нашему столу. Судя по бейджику, ее зовут Баина.

Она окидывает наш столик приятным доброжелательным взглядом. Останавливается на разрезанном стейке на тарелке Карины:

– Нам очень жаль, что блюдо не оправдало ваших ожиданий. Официант передал информацию, что вы сомневаетесь в качестве наших продуктов. Могу вас заверить, что все мясные изделия поступают к нам от сертифицированных поставщиков.

– Оно пахнет.

Всего два коротких слова – и грамотно построенные оправдания администратора превращаются в пыль. Настя громко и судорожно вздыхает. Я, не вмешиваясь, закатываю глаза. Баина теряется на пару секунд, но спустя мгновение берет себе в руки и наклоняется к тарелке с проблемным куском мяса.

– И правда… – выдает она, не в силах скрыть недовольство на лице. Затем берет себя в руки. – Примите наши извинения. Мы с удовольствием угостим вас любым блюдом на выбор. А весь сегодняшний обед будет, разумеется, за наш счет.

После этих слов весь ресторан будто застывает и обращает все внимание на Карину. Подруга, наслаждаясь моментом, вскидывает голову. На лице – самодовольство.

Не проходит и десяти минут, как наш стол заполняется различными закусками, напитками и свежим мясным блюдом для Карины.

– Ну что, Марин, как там у твоего Кирилла на новом месте? – спрашивает ровно, прожевывая кусок стейка с откровенным удовольствием.

– Да вроде неплохо, – пожимаю плечами и запихиваю в рот последний листик салата. – Много работы, он поздно возвращается домой…

– Тебе не кажется это странным? – вопрос, который заставляет мою кожу покрыться холодным потом. Самый болезненный вопрос…

– Карина, не нагнетай! – рявкает Настя, сжимая запястье подруги.

– А чего «не нагнетай»? – возражает та, одергивает руку и тянется к закускам. Оливка на шпажке летит в ее рот. – Новая должность, новый коллектив. Кирилл молодой, красивый. Ему всего двадцать восемь. Это самый опасный возраст. Ты думаешь, там одни мужики вокруг него крутятся?

– Нет, но Кирилл никогда не позволит себе лишнего! – парирует Настя.

Я молчу. А в голове яркими вспышками сменяется одна за одной совершенно отвратительные картинки. Белобрысая змея и мой любимый муж…

– Ты хоть представляешь, какие ушлые телки вьются в таких кругах? – Карина с насмешкой цокает и берется за следующую шпажку. Языком поддевает оливку и засасывает ее в рот. Продолжает, понизив голос: – Хочешь, я расскажу тебе сказочку, наивная Настенька?

– Ну давай, дерзай! – Настя задирает курносый носик.

– Безумная любовь бывает только в книжках, наивная моя девочка. А в жизни все иначе. Порядочный семьянин днем превращается в похотливого доминанта ночью. А в некоторых случаях бывает и наоборот… Он подчиняется госпоже, опускаясь на колени и возбуждаясь от унижений и кровавых ударов плетью. Что же касается Кирилла… – Карина переводит на меня тяжелый и давящий взгляд, – будь начеку, милая. Ты никогда не сможешь предугадать, каким коварным образом очередная шлюха попробует подложить себя под такого шикарного и перспективного мужика, как твой муж. Сто безуспешных попыток могут обернуться одним единственным падением в бездну.

– Я… – пытаюсь что-то ответить, но все слова застревают комом в горле.

Одним хлестким монологом Карина вытянула наружу все мои необузданные страхи. Сердце тарахтит как ненормальное.

– Ты несешь какую-то чушь! – с надрывом выпаливает Настя. – Марина, не слушай ее! Кирилл никогда с тобой так не поступит!

– Запомни мои слова и будь начеку. – Ее грубое предупреждение врывается в мой разум ледяным потоком, действуя на и без того расшатанные нервы.

– Хорошо, я учту это… – Делаю несколько маленьких глотков лимонной воды и неспешно поднимаюсь с мягкого дивана. – Я отойду на минутку в туалет.

Под одобрительные кивки девочек беру с собой телефон и ухожу в дамскую комнату. Я никогда не отличалась подозрительностью и бесполезной ревностью, потому что муж ни разу не заставлял сомневаться… Но слова Карины впились острым хоботком назойливого комара в самый чувствительный участок кожи. Они зудят, свербят и не дают вдохнуть полной грудью.

Гудок… Еще гудок…

– Да, родная… – отзывается хрипловатый и уставший голос мужа.

– Привет, родной. Ты можешь сегодня пораньше приехать домой? Я приготовлю вкусный ужин…

– Марин… – тяжелый, обреченный вздох, – у нас сегодня встреча с представителями заказчика…

– Вечером в ресторане? – мой голос звучит спокойно. Но тут же ловлю себя на мысли, что яростно закусываю щеку изнутри. До боли, чтобы заглушила поднявшуюся волну обиды.

– Понимаю, звучит странно, – отвечает он, стараясь говорить спокойно, – но деловые встречи иногда проходят вечерами в ресторанах.

– Ты прав, Кир, звучит очень странно. На прошлой неделе ты вернулся домой выпивший и злой как демон. Что будет в этот раз? Стерва Лиана, я так полагаю, тоже будет присутствовать на встрече?

– Ри, не начинай… – Он делает паузу, будто подбирает подходящие слова. – Мы работаем в одной организации и вынуждены пересекаться, в том числе и на встречах с главным заказчиком.

– Я поняла… – Зыбкая колючая обида перетекает в безмолвную ярость. Она сквозит в моих словах: – Желаю вам хорошего вечера. А самое главное – продуктивного!

Кир порывается что-то сказать, но я грубо скидываю звонок. Внутри все жжет и печет, будто под кожу пробрался целый рой ос. Он перезванивает несколько раз подряд, но я веду себя как упрямая маленькая принцесса. Закрываюсь в самой высокой башне замка, не желая слушать его бесполезные оправдания.

На экране загорается несколько слов:

«У тебя нет поводов для беспокойства. Ты – моя любовь».

Но почему-то от этих слов не становится легче.

Кирилл

– Кирилл, у нас возникло ЧП, – с нервным смешком выдает Платон, едва я успеваю поднять трубку.

– Что на этот раз?

В висках снова стучит от перегрузки. За день возникает по сотне задач, каждую из которых нужно либо решать самостоятельно, либо отслеживать весь процесс выполнения от и до. Бесконечное количество ежедневных вопросов и обязательных встреч не упрощают выполняемость плана работ. Все это создает шум в голове, словно я нахожусь в гудящей трансформаторной будке. Добавим ко всему обсуждение договоренностей и уступок, без которых не выстроить ни одну действующую рабочую схему, и по итогу получается, что офис вполне закономерно скоро станет моим домом.

Марина не поймет и не примет. Необходимо срочно найти компромисс, который устроит нас обоих.

– Помнишь компанию, которая морозилась по поставкам важных деталей? Они их собирают вручную…

– Это те, с которыми Эльза договаривалась?

Вспоминаю недавнюю ситуацию: новенькая решала проблему с одним из поставщиков. И, к моему удивлению, устранила ее вполне удачно.

Если они снова готовы на свой страх и риск зарубить производство важных компонентов, то нам тоже будет пиз… несладко. Надо бы дать нашему юристу команду просмотреть все подписанные договора, особенно на предмет спорных пунктов и гибких формулировок.

– Да, – шумно выдыхает Елизаров в трубку. – Они задерживают поставку термостабилизаторов на пять дней. Для нас это может быть критично, если ничего не предпринять.

– И что ты предлагаешь?

– Кривицкий должен пригласить их сегодня в «Лед и Лайм», – громко цокает языком.

Теперь наступает моя очередь шумно выдыхать:

– Может, тогда и сходишь туда вместо меня?

– Я бы с удовольствием, но моя персона слишком скромная для подобного… кхм… рода мероприятий.

– По твоим носкам и золотому циферблату часов так не скажешь, – хмыкаю.

– Кирилл, я серьезно.

– Я тоже более чем серьезен, Платон. Я не хочу давать Кривицкому повод думать, что я завсегдатай таких мест.

Слово «таких» недвусмысленно выделяю. Пусть Елизаров уяснит: информация о моем посещении этого места никогда и ни в каком виде не должна дойти до моих родственников. А в особенности до Марины.

Она не простит. Ри не станет слушать глупые оправдания, не поверит, что среди ночного хаоса и разврата порой решаются серьезные дела. Никаких подоплек и личных интересов – просто часть системы… Для меня там нет ничего, кроме бизнеса.

– Гордеев, послушай меня. Ты главный в проекте. На тебе все завязано. Без тебя ни один шуруп в гигантском механизме производства по госзаказу не сдвинется ни на сантиметр и не начнет работать как следует. Ты это понимаешь? – недовольство в голосе Платона усиливается, как звук сирены приближающейся машины скорой помощи.

– Хорошо, я тебя понял, – коротко отрезаю, скидываю звонок и отбрасываю телефон на столешницу.

С минуту массирую виски – под кожей словно раскаленная магма течет. Телефон снова вибрирует. Раздраженно выдыхаю, надеясь, что это не очередное ЧП… но на экране загорается входящий от Марины.

Разговор выходит каким-то скомканным и лживым. Ри не верит моему бреду про ресторан – и правильно делает. Своим женским чутьем она понимает, что я что-то утаиваю. Она обижается и совершенно справедливо предъявляет мне претензии. Скидывает звонок. В груди свербит и переламывает от ощущения, что я иду в неверном направлении. Мы отдаляемся друг от друга, а между нами – пропасть недопониманий и недомолвок.

Я решу, милая…

Я все решу…

«У тебя нет поводов для беспокойства. Ты – моя любовь». Отправляю сообщение жене, надеясь, что искренние слова хотя бы немного смягчат мою вину.

~~~~~

Набираю секретаря.

– Вера Демьяновна?

В динамике тишина. Жму на кнопку повторно.

– Вера Демьяновна, вы на месте?

В ответ снова молчание.

– Да что ж такое-то, – бурчу сквозь зубы.

С твердым намерением отчитать секретаря за отсутствие на рабочем месте, я вскакиваю и устремляюсь на выход из кабинета.

Где ее черти носят?

Распахиваю дверь и впечатываюсь в чье-то тело. Кипа бумаг вылетает из рук девушки – определенно девушки – и разлетается в разные стороны.

– Кирилл Александрович, смотрите себе под ноги! Или вы специально в меня врезались? Так я могу и подыграть! – дерзко шипит знакомый голос, от звука которого мое нутро моментально вздрагивает и звереет.

Поднимаю глаза – и плашку срывает. Графитовый взгляд наполнен ехидством и ледяным пренебрежением. Алый пухлый рот раскрывается… как тогда… и тонкий, острый язычок медленно скользит по нижней губе, смачивая ее слюной.

Цепенею на несколько секунд, затем мой взгляд скользит ниже.

На ней обтягивающая красная блузка. С*ка! Ее тело так туго облегает эта чертова тряпка, сквозь которую призывно торчат заостренные соски, что у меня сводит зубы!

В голове атомный взрыв.

Твою ж мать… Винер.

Симпатии к этой женщине я не испытываю, но что-то темное и запретное поднимается внутри и жаждет причинить ей боль. Требует наказания и подчинения, словно искупления вины.

Пульс бьет в виски. Раздражающая резь снова сковывает разум железным ободом. Стискивает горло и опускается в желудок сгустком тошноты. Меня выворачивает от собственных мыслей. Откидываю голову назад и зажмуриваюсь, желая отмахнуться от дурных картинок, быстро сменяющихся у меня в голове.

И в этот миг что-то во мне ломается. Спящий демон внезапно просыпается, издавая пронзительный первобытный рев. Где-то в груди происходит мощный выброс адреналиновой лавы и дикого бешенства, сметающий все на своем пути.

– Ты специально за мной ходишь? Провоцируешь? Крутишь задом и сиськами, чтобы я трахнул тебя? Ты этого хочешь? – рычу с хамской надменностью. Вместо меня будто говорит внутренний демон.

Ярость застилает глаза. В голове туман. Я не замечаю, как пальцы мертвой хваткой сжимаются вокруг ее запястья, как тяну Лиану на себя…

– Вы снова за свое? – В ее глазах мелькает страх, и эта реакция меня не на шутку начинает забавлять. Внутри – шквал ярчайших залпов.

Заметив звериное сумасшествие в моих расширенных зрачках, Лиана в панике отшатывается назад, но я грубо одергиваю ее руку и сжимаю еще сильнее. Свободной рукой захватываю хрупкое предплечье и впиваюсь пальцами до спазмов, намеренно причиняя ей боль. Лиана дергается и морщится. Я с большим удовольствием бы вцепился ей в горло и сомкнул на нем пальцы. Но не имею права переступить эту хрупкую грань, иначе меня ждет падение в адовый костер, в котором я сгорю заживо.

– Ай! Отпусти, ублюдок! Больно же! – женский голос ломается. Ее глаза лихорадочно мечутся по приемной в надежде, что кто-то войдет и избавит ее от оскорбительных унижений. – Я пришла всего лишь передать документы! Я подам на тебя заявление за домогательство!

– Хватит нести чушь!

Наклоняюсь ближе к ее искаженному диким испугом лицу. Слишком близко. Слишком неправильно. Ее рваное теплое дыхание касается моих губ.

Мне становится тесно в своем теле. Демон внутри меня рвет оболочку и прорывается наружу.

– Ты уже третий месяц пытаешься любыми грязными способами залезть на мой член! – рычу, практически соприкасаясь своими губами с ее алыми «воротами в ад».

– Нет! Нет! Все не так! – вскрикивает она и с неожиданной силой отталкивает меня к стене.

Шатаясь на высоких каблуках, Лиана отбегает в сторону лифта. Высокая грудь в узкой красной блузке судорожно опускается и поднимается. Девушка по-настоящему напугана моим поведением. Ее затравленный взгляд отрезвляет меня.

– Вон пошла!

– Но бумаги для Веры…

– Она сама с ними разберется! – бросаю сквозь стиснутые зубы.

Окинув тревожным взглядом раскиданные по полу документы, она поправляет выбившиеся из хвоста волосы и убегает из приемной, оставляя меня наедине с моим демоном.

Марина

Весь вечер я на иголках. Длинных, тонких и острых. Они словно впиваются в меня, и каждая вспарывает кожу, заставляя кровоточить старые раны. То я порываюсь набрать Кирилла и услышать желанную интонацию в его голосе, успокоив тем самым себя… то в следующую секунду я готова метнуться к шкафу, втиснуться в самое соблазнительное платье и мчаться сломя голову в этот поганый ресторан у черта на куличках. Увидеть своими глазами, что мои психи надуманы.

Лиана хороша в своем деле. Распалила мое разыгравшееся воображение и грамотно подвела к черте сомнений. У этой стервы наверняка был план. Да! И почему я сразу не догадалась? Но о чем думает Кир? Неужто сам не видит дальше собственного носа?! Или ослеп напрочь, забравшись на вершину? И теперь только наслаждается своим звездным положением.

И как, спрашивается, я должна реагировать на вечерние вылазки руководителей отделов и их незаменимых помощниц? Пускай встречи и «деловые», но они проходят в ресторанах, где соблазнительницы с длинными ножками кокетничают и жадно выискивают жертву посолиднее!

Какую реакцию он от меня ждет? Что я радостно помашу ему ручкой? Что смирюсь с таким отношением ко мне и нашим детям?..

«О да, милый! Гуляй хоть до утра! Я подожду у окошка с пледом и кружкой кофе».

«Пустяк, мой дорогой муж! Я посижу дома с детьми, а ты веселись и ни о чем не думай. Ни о жене, ни о семье».

А Лиана? Эта вульгарная дрянь готова предложить себя чужому мужу! Добавим к этому алкоголь… что непременно окажется не только на столе, но и в бокалах, которые благополучно будут опустошены.

На моей памяти Кирилл никогда не позволял себе выпивать лишнего, но в прошлый раз он пришел навеселе. От него откровенно разило коньяком… пойлом, которое он на дух не переносит.

Собрав себя воедино, задаю себе несколько простых, но важных вопросов:

Могу ли я повлиять на происходящее?

Не думаю.

Могу ли я предотвратить неизбежное?

Не могу.

Кирилл давно не мальчик. Он сам в состоянии определить, где и какие приоритеты следовало бы расставить.

Стараюсь отогнать от себя сумбурные и нерадостные мысли. По расписанию у нас вечерние процедуры перед сном. Удивительно, но двойняшки сегодня необычайно тихие и спокойные. Не только Ариша, но и Влад. Я благодарна им за это. Потому что мать из меня сегодня никакая. Из-за встречи с Кариной и Настей, которая оставила странное послевкусие, я опоздала в садик. Про обещанный парк аттракционов я вообще молчу! Наверное, дети меня тихо ненавидят. А во всем виноват муж со своими ночными «рабочими» гулянками!

Я стараюсь скрывать хмурое настроение от детей, но, видимо, получается не слишком хорошо. Когда укладываю их спать, сын, перекатываясь в кроватке с бока на бок, робко спрашивает:

– Мам, а папа всегда теперь будет приходить домой так поздно?

Вопрос застает меня врасплох. Плохая из меня актриса… да и пьеса эта мне не по душе.

– Сынок, папа сейчас много работает… – нелепо оправдываюсь перед детьми как перед судьей.

– Папа стал другим… – шепчет маленькая копия мужа, натягивая одеяло до глаз. И ребенок чувствует, что говорит правду, чувствует, как сильно задевают эти слова маму.

– Да, мамуль… Влад прав. Папа изменился, – еле слышно соглашается с братом Арина.

– Он просто устает, – продолжаю нести чушь, защищая Кирилла. В голове жужжит уже привычный комариный рой. – А сейчас спать. Завтра рано вставать в садик. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мамочка, – хором отзываются дети.

Я на ватных ногах выхожу из детской, осторожно притворив за собой дверь, а сотни вопросов так и остаются без ответов…

~~~~~

23:49

Дьявольские цифры.

Снова.

Цифры, напоминающие мне о собственном бессилии и слабости.

Ужин я готовить не стала. Ради чего? Чтобы Кир, как в прошлый раз, буркнул пьяно что-то вроде «я не голоден»?

Нет уж, извольте! В ресторане – так в ресторане.

Потеряв всякую надежду увидеть мужа раньше полуночи, я разочарованно бреду в душ. Смываю с лица остатки макияжа и неторопливо расплетаю косу. На фоне ярких, от природы рыжих волос мое лицо кажется бледным… как бумага. Струящийся из-под потолка свет придает коже болезненную прозрачность. Стресс мне определенно противопоказан – я начинаю походить на призрака, тень себя прежней…

Скидываю шелковый халатик и становлюсь под горячую воду. Тщательно промываю волосы профессиональным шампунем, наношу маску для блестящих локонов. Подождав положенные пять минут, я мягкими движениями массирую тело сахарным фруктовым скрабом.

Порадовав себя рядом приятных процедур, накидываю халат на разгоряченное тело. Напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, выхожу из ванной и замираю…

В полной темноте могу разглядеть неподвижную тень…

Кирилл…

Широкоплечий силуэт бросается в глаза. Он сидит в кресле. Вызывающе, расслабленно. Его голова откинута назад, упирается в спинку. Глаза сверкают хищным блеском, прожигая во мне дыру. Этот дьявольский взгляд мне почти не знаком…

Галстук полуспущен, болтается, наполовину соскользнув с воротника черной рубашки. Рельефные руки вальяжно покоятся на подлокотниках. Пальцы отбивают четкий ритм. Ноги расставлены широко. Все его нутро пронизано стальным напряжением.

– Рина, встань на колени, – хрипло повелевает мой мужчина.

– Что?..

Его слова не сразу доходят до сознания. Кожа пылает после горячего душа. Сердце непроизвольно ускоряет ритм.

От Кира исходит что-то пугающее. Холодное и властное.

Другая аура… Другой Кир…

– Встань на колени,родная, и возьми меня в рот…

Пряжка ремня щелкает с металлическим звуком.