Сильвер

Комната плывет. Я не могу признаться Харибде, что потерпела неудачу. Нет, только не сейчас, моя миссия только началась.

– Пожалуйста, – говорю я. На моем языке слово звучит странно, но не на языке Сильвии.

Из нее продолжают литься слова. Она говорит, что знает других учителей со свободными комнатами. У меня такое ощущение, будто я куда-то падаю.

– Пожалуйста, – повторяю я.

Стелла долго смотрит на меня, потом тушит сигарету, тыкая ею о кружку.

– Боже, теперь я чувствую себя ужасно. Рождество ведь совсем скоро. – Она вздыхает. – Ладно, давай так, договоримся об испытательном сроке, хорошо? В одну неделю. Оставайся жить в той комнате, но в обмен ты будешь четко следовать всем моим инструкциям по присмотру за Пеппер. И ты никогда не должна забывать о личных границах. Больше не заходи в комнаты моих детей.

Я киваю и быстро ухожу, пока она не передумала.

Земное солнце проливает на небо свои невозможные цвета, а я шагаю к месту своего приземления на Обожженном холме.

– «Киноварь»[11], «солнечный танец», «коралловый восторг», – говорю я по пути.

Я боюсь людей с их пронизывающими взглядами. Они очень мнительные и гораздо умнее, чем мы думали. И они на самом деле коварные. Когда я обновлю Защиту, Основатели увидят, что я не справляюсь с моей задачей. Что я позволила парню увидеть меня в истинной форме, что Стелла мне не доверяет, что она дала мне одну неделю. Каким-то образом мне нужно убедить Основателей в том, что я все еще на верном пути к выполнению моей миссии.

* * *

Сегодня видно новую звезду – холодную, яркую, серебристую. Прибыв на место высадки, я закрываю глаза и жду. Я знаю, что мой корабль висит надо мной под маскировкой. И теперь я чувствую холодные мурашки от обновления Защиты. Моя кожа сразу же наполняется энергией Воронки, она получает подзарядку и одновременно передает в обмен информацию, которую я собрала. Но что-то изменилось. Обычно я жду речи Основателей с нетерпением, сейчас же мой позаимствованный живот сжимается от страха.

Я стараюсь стоять прямо и шепчу Мантру:

– Я сильная. Я могущественная. Я принадлежу Харибде.

Добро пожаловать назад, Первый Пионер. Сколько времени прошло с твоего последнего обновления Защиты?

– С тех пор как я приземлилась на Землю, прошло два дня.

Как ты себя чувствуешь, дитя?

– Я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя защищенной. Сильной.

Следовала ли ты Мантре?

– Да, я следовала Мантре.

Судя по твоей информации, ты помедлила с мальчишкой. Он прекрасно подходил для вселения. – Пауза. – Почему так?

– Я… я не была готова.

Ты не была готова? Мы построили корабль Харибда, подарили тебе жизнь, тренировали тебя быть Пионером с младенчества. – Их голос переходит на визг. – А ты смеешь нам говорить, что была не готова?

Я падаю на колени, мои пальцы тянут обожженную траву.

– Я прошу прощения, о Харибда.

Нам не нужны твои извинения. Они для слабых. Нам нужны результаты. Какие результаты у тебя есть, Первый Пионер?

– У меня есть информация.

Собаки, цвета и бредни мальчишки. Что это за информация? Ты тратишь время впустую!

– Простите меня, я…

Бестолочь!

Я съеживаюсь.

И какими методами ты пользуешься? Обыскиваешь их жилище. Смотришь их медиа. Ведешь себя пассивно. Мы тебя не этому учили. Разведчики уже добыли для нас подобную информацию. Мы хотим от тебя большего, Первый Пионер. Чего же ты ждешь?

Я глубоко дышу. Закрываю глаза.

– Что я могу для вас сделать, о Харибда?

Мы хотим, чтобы ты сосредоточилась. Мать уже тебя подозревает. А должна доверять тебе. Больше никаких ошибок. Они должны поверить в то, что ты одна из них. Ты получила ультиматум! От человека!

Я смотрю на яркую звезду, которая на самом деле Харибда.

– Я разработаю план, о Основатели. Я не подведу.

Отлично. Есть только одно направление, следуя которому ты можешь добыть полезную информацию. Выясни, какие у людей слабости. Ты вселишься в каждого из членов семьи. Начни с матери. – Пауза. – И напоминание тебе, Первый Пионер, чтобы лучше фокусировалась.

Ветер хлещет по лицу. Деревья, кусты, Обожженный холм исчезают. На их месте возникают голограммы. Человек, голый и глупый, спотыкаясь, идет вперед. Теперь он сменяется присевшей собакой с прижатыми ушами и щелкающими зубами. Теперь я вижу земное солнце, неистовое и яркое. Наконец – Воронку, вечно вращающуюся в луче обновления Защиты. Я отворачиваю лицо от ее рева, сжимаю пальцы на почерневшей траве. Она исчезает.

«Основатели напоминают мне, зачем меня сюда отправили», – говорю я себе. Эти символы мне уже показывали. Они обостряют мое чувство долга, и, как бы они ни пугали, без них никак.

В состоянии ли ты выполнить эту миссию, Первый Пионер?

– О да, Харибда.

Вспомнила ли ты свое предназначение? Ты все еще верна проекту «Ультима»?

– Да, я…

Тогда не подведи нас.

Звезда, которая на самом деле Харибда, пульсирует еще один раз и исчезает.

Ранее

В земных годах мне тринадцать, я сижу в камере Исправления поведения. Я здесь в первый раз, хотя знаю других кадетов, которые здесь уже были. Мне страшно.

У стены стоит монитор, наблюдает за мной. Когда я вошла, меня привязали к стулу. Теперь мы ждем.

Знаешь ли ты, почему ты здесь, дитя? – наконец – по ощущениям спустя целую вечность – звучит голос Основателей.

– Я ослушалась, о Харибда. Я вошла в Воспитательные комнаты, хотя это было запрещено.

Я начинаю дрожать.

Тебе повезло, что в твоем спальном секторе есть ответственный кадет. Нас, разумеется, предупредили о том, что твоя капсула сна пуста.

На пустовавших до этого момента стенах-проек-циях вспыхивает знакомое мне лицо. Смелое, пылкое, с яркими глазами. Оно говорит:

– Кадет-39 воспользовалась отключением света, о Харибда. Я пыталась убедить ее не идти в Воспитательные комнаты, но она меня не послушала. – Кадет-10 склоняет голову. – Я подумала, что мой долг – сообщить вам.

Внутри меня сжимается что-то холодное. Не могу поверить, что Кадет-10 так со мной поступила.

Я пытаюсь подобрать слово для этой новой эмоции. Наверняка я знаю только одно: то, что я испытываю, запрещено. Потому что это чувство означает, что мы с Кадетом-10 стали слишком близки. Можно даже сказать, что мы друзья.

Меня начинает трясти еще сильнее, когда получается подобрать правильное слово: «Предательство».

– Все было не… – начинаю говорить я, однако сковывающие меня ремешки сжимаются, голова фиксируется в неподвижном положении. Я пытаюсь сопротивляться, но напрасно.

Расслабься, дитя. Мы просто хотим тебе показать несколько символов. Чтобы помочь тебе сфокусировать разум. Тебе нужно будет только смотреть на стены. Не прекращай на них смотреть.

Меня продолжает трясти, а лицо Кадета-10 перетекает в новый образ. А потом еще в один и еще в один. Изображения сменяют друг друга.

Кошка. Малыш. Щенок. Цветок. Солнце. Рыба. Ростовая капсула. Ребенок с поднятыми руками.

Значит, не наказание. Мне всего лишь надо смотреть на картинки.

Собака, которая как будто улыбается. Маленькая панда, неуклюже делающая свои первые шаги.

Появляется больше символов. Кадет-10. Воронка. Человек с широко раскрытым ртом. Человек с крепко зажатыми глазами. Человек, раздетый, дрожит у портала. Кадет-4 корчится на полу.

Меня коробит.

Открой глаза.

Я не хочу это видеть.

Хнычущий ребенок, его лицо измазано грязью и слезами. Старик, протягивающий пустую миску. Мать, поднимающая безжизненное дитя.

Если все это проверка, я не должна реагировать. Но как я ни стараюсь очистить свой разум, не чувствовать, сменяющие друг друга картинки продолжают жечь. Я не сдерживаюсь и вскрикиваю.

Поток изображений не прекращается. Они, наоборот, начинают меняться быстрее, каждую секунду появляется новое. Я перестаю улавливать ход времени, перед глазами все плывет, я мерцаю и вспыхиваю.

Пока…

Достаточно. Можешь идти.

Зажим на моей голове раскрывается. Ремешки перестают сковывать тело. Я сажусь прямо и моргаю. В голове туман, некоторые символы продолжают в нем мелькать. Неужели наказание закончено? Я стараюсь не слишком на это надеяться.

– Вы не отправите меня в Воронку?

А ты хочешь, чтобы отправили?

– Лучше умереть, чем допустить промах, – говорю я, но мой голос срывается.

Спасибо, Кадет-39. Можешь возвращаться на занятия. Мы получили все, что нам надо.

Я медленно встаю. Моя голова пульсирует, но я чувствую себя легче. Опустошенная, но успокоенная. Я не понимаю, что только что произошло, но не мне ставить под вопрос мудрость Харибды.

Основатели добры. Они всегда знают, как лучше. Они видели мои слабости, и они простили меня. И я за это благодарна.

– И это все? Больше ничего?

Портал с тихим шипением раздвигается в стороны.

* * *

– Финч, заберешь Дудлс из школы? Мне нужно сосредоточиться на заявке к выставке. – Стелла раскладывает веера цветов по обеденному столу.

– Я схожу за ней, – быстро вызываюсь я. Растягиваю лицо Сильвии в улыбке.

Сильвия сегодня беспокойная; я чувствую, как она сопротивляется. Вселение совсем не похоже на то, как нам его описывали. Меня не отпускает чувство, будто не человек заражает меня, а я заражаю ее.

Я ждала, пока представится возможность застать Стеллу в одиночестве. Чтобы вселиться в нее по приказу Харибды, мне нужно покинуть тело Сильвии, а это значит, что сделать это я могу только ночью, когда она будет спать. И все же прошлой ночью этого не произошло. Уже второй раз.

Вместо этого я старалась быть идеальной гостьей и собачьей няней. С тех пор как я получила предупреждение, я только и делала, что отводила Пеппер в парк и бросала ей там мячик с помощью «Турбо-метателя» весь день напролет. Я больше не прокрадывалась в комнаты людей. Я заново украсила дерево. Мне нужно показать Харибде, что люди мне доверяют.

Стелла бросает взгляд на Финча. Ее взгляд говорит: «Не оставляй Дудлс наедине с этой девушкой».

– Пусть лучше Финч сходит, – говорит она весело. – Учителя его знают.

Финч не смотрит на меня, завязывает свои ботинки, потом говорит:

– Если хочешь, пойдем со мной. И возьми Пеппер, Дудлс будет рада.

Пеппер танцует, кусая свой поводок.

– Сидеть! – приказывает Финч, и она садится и дрожит от нетерпения, пока к ней прицепляют поводок.

Сегодня я оделась как следует. Я проверила, чтобы одежда из чемодана Сильвии сочеталась на мне так же, как на людях по телевизору. На мне джинсы, футболка, куртка. Я даже заставила себя надеть красные ботинки с зубчатой молнией.

– Мне взять «Турбо-метатель»?

– Боже, не надо. Она с ума сходит, когда его видит. – Финча передергивает.

Я знаю, что он имеет в виду. У меня ушло так много времени на то, чтобы отмыть слюну с рук после того, как я бросала ей мячик большую часть дня.

Мы идем по дороге в городок молча. Я пытаюсь придумать, что сказать, но мне сложно фокусироваться. Голова Сильвии наполнена тревогой. Ее мысли, словно рыбки, выплывающие на поверхность. Она думает о своем дедушке и о ямочке на подбородке девочки по имени Магдалена. Похоже, она пришла в себя и сражается со мной. Я сосредотачиваюсь и выталкиваю ее.

Тишина нарастает. О чем обычно разговаривают люди? Я вспоминаю рекламу, которую видела по телевизору.

– Рождество ожидается холодным, – говорю я Финчу.

– Правда? Я что-то не заглядывал в прогноз погоды. Сейчас, в общем-то, неплохо, не очень холодно, с тех пор как метель закончилась.

Я бросаю взгляд в сторону его глаз и думаю о том, как я замерцала при нем во время бури, и о его припорошенных снегом ресницах.

Снова повисает тишина.

– Хлопья «Солнышко» – единственные хлопья, с которых стоит начинать свой день, – сообщаю я.

– Что, прости?

– И ты можешь приобрести очаровательный комплект полотенец из натурального египетского хлопка в самых модных оттенках этого сезона. Да еще и пошитых из специального волокна, на котором не возникает зацепок. И стираются они хорошо. – Я обнажаю зубы, как ведущие по телевизору.

– Э… Это ты так свой английский тренируешь? – Над его переносицей появляется волнистая морщинка.

– О, Финч! Привет, дружище! – кричит парень впереди нас, Финч отводит взгляд от меня и смотрит на него, тот подходит к нам.

– Неужели ты, Оскар! – Финч оставляет меня у магазина, утаскивая за собой Пеппер.

Вокруг них собирается толпа, появляется все больше людей с рюкзаками на спинах.

– Так давно тебя не видели, предатель!

– Мы думали, ты в космосе растворился. Даже не писал ничего.

Среди них я замечаю другого человека, которого видела на холме. Ее зовут Дипа. Они смеются, хлопают друг друга по спинам, наклоняются, чтобы погладить собаку. Пеппер подпрыгивает и гавкает, виляя хвостом.

– Прости, Сильвер. – Финч возвращается. – Не очень вежливо с моей стороны. Идем, поздороваешься с моими друзьями. Некоторые из них вернулись домой из универа на праздники, вот только приехали с вокзала. Ребята, знакомьтесь, это Сильвер. Она новая собачья няня у Пеппер.

– Ха, удачи тебе! – это говорит Дипа. Вблизи она… Мне хочется назвать ее яркой. Ее глаза сияют. На голове алая шапка. Еще на ней надето сочное бирюзовое пальто, которое напоминает мне о юрких рыбках, плавающих на стенах-проекциях Харибды. Она хочет схватить меня, и я отпрыгиваю.

– Ой, ого, извини. Видимо, ты не большой любитель объятий. – Теперь Дипа просто делает похожий жест. – Как насчет воздушного объятия, а? Приятно познакомиться, гостья Финча. Мне тебя даже жалко: не так уж просто следить за этой сумасшедшей. – Она гладит собаку. – Ты ведь у меня такая, да? И такая красавица, а? Да-да, ты у меня такая. Кстати, мне нравятся твои ботинки. Потрясающий цвет. Где ты их достала?

– Достала из чемодана, – отвечаю я.

Финч перебивает:

– Как ты могла заметить, Дипа не дает и слова вставить. Познакомься с остальными: Оскар, Кэл, Пит.

Я вспоминаю о манерах.

– Привет, Оскар, Кэл и Пит.

Жду, что они сейчас будут сверлить меня глазами, окружат меня со всех сторон, сомкнутся вокруг. Но они просто приветственно кивают и улыбаются. Один из них, Оскар, ест что-то из бумажного пакета, что-то горячее – от него исходит пар. Он протягивает пакет мне. Поблескивающее, желтое, хрустящее. Картошка. Я трясу головой.

А потом обо мне все забывают. Я наблюдаю за тем, как они разговаривают, постоянно перебивая, толкаются локтями и тыкают друг друга. Как они только разбирают, что им говорят? Почему они не против, что к ним постоянно прикасаются?

Финч сообщает им, что ему пора идти забирать сестру. Они все смеются, тянут его вместе с собакой вниз по холму. В последний момент Финч поворачивается и подзывает меня, помахивая одной рукой:

– Ты идешь?

Но я трясу головой.

Я смотрю, как они уходят, смеясь и болтая. Я не готова к такой жизни. От того, впишусь я или нет, так много зависит. Они не должны ничего заподозрить. Как мне вообще убедить их в том, что я одна из них? Люди не кажутся мне опасными или угрожающими. Они просто сбивают меня с толку.

Я не стала к ним присоединяться по еще одной причине. Я поворачиваюсь к магазину позади меня. На качающейся табличке написано: «Коробка с игрушками». И на витрине стоит как раз то, что мне нужно.

Я подхожу поближе и провожу пальцем по напечатанным словам: «Детский игровой набор „Костюм космонавта Cosmokid“, включает в себя комбинезон, блестящий шлем, тянущиеся серебристые перчатки и многоразовый бейджик». Я улыбаюсь. У меня есть план.

Внутри темно и тихо. Я осматриваюсь и пытаюсь понять, что надо делать. У прилавка стоит мужчина с малышом, привязанным к его торсу, и передает что-то мужчине с белыми, торчащими, как перья, волосами.

– Это ее первая книга, так ведь? – уточняет Перьеволосый. – С вас шесть фунтов девяносто девять центов.

Отец кивает. Передает ему карту, и я наблюдаю за тем, как Перьеволосый прикладывает ее к маленькой машинке. Ребенок издает пронзительные звуки – громкие, захлебывающиеся.

– Она проголодалась. Подождите, не поможете мне достать бутылочку?

Перьеволосый роется в сумке, висящей на спине мужчины. Я занимаю место в очереди, а мужчина тем временем сует в рот малышке соску, та перестает визжать и вместо этого издает причмокивающие звуки.

– Что-нибудь подсказать, моя хорошая? – Теперь Перьеволосый улыбается мне.

– Мне нужны подарки, – отвечаю я. – Для маленькой девочки, которая хочет стать космонавтом. – Я показываю пальцем на «Детский игровой набор» с витрины.

Лицо старика озаряется радостью.

– О, прекрасный выбор, моя хорошая. На Рождество, так ведь?

– На сейчас, – отвечаю я.

Наблюдаю за тем, как он вынимает костюм из витрины. Отсюда до сих пор видно Финча и его друзей. Тот, кого зовут Оскар, передает картошку девушке по имени Кэл, она раскрывает рот и смеется. Я прижимаю лицо к стеклу, а они исчезают, уходя глубже в город.

– Может, что-то еще? – спрашивает Перьеволосый.

Я вспоминаю улыбающиеся семьи из рекламы.

– Все! – говорю я ему. – Все, что есть в витрине.

Перьеволосый протягивает мне космический корабль «Дискавери» с ракетой для запуска, лунным кратером и складывающейся солнечной панелью в наборе, а потом показывает мне весь космический отдел в магазине, расположенный между висящими на веревках человечками и пупсами со стеклянными глазами, одетыми в розовые платья. После вдумчивого обсуждения мы выбираем:

«Транспортное средство с двумя кислородными баллонами», одна штука;

«Рюкзак космонавта Real Kidz», одна штука;

«Межгалактический лазер», одна штука.

– Какие прекрасные подарки, этой девочке по-настоящему повезло! – Пожилой мужчина сияет.

Пока он раскладывает все по пакетам, я провожу запястьем над устройством для оплаты.

– Ты уверена, что сможешь все это унести? – спрашивает он. – Мы также предлагаем услуги доставки.

– Да, спасибо, я справлюсь, – отвечаю я.

Я подхватываю под мышки все пакеты и коробки и проталкиваю себя наружу через дверной проем, при этом чувствуя на себе его озадаченный взгляд. На улице вижу, как он стоит за стеклом, почесывает затылок и смотрит на опустевшую витрину.

Карабкаясь обратно на холм, где находится жилище Мэттьюсов, я думаю о счастливых улыбающихся лицах человеческих семей, которых я видела по телевизору. О музыке и смехе, которые звучали, пока они распаковывали подарки. Стелла с дочерью обрадуются.

Так я докажу Харибде, что я могу стать одной из них, что они меня приняли.

* * *

Будь неутолима в своей миссии по сбору данных. Если видишь возможность вселиться в другое существо, не упускай ее. Не позволяй ничему отвлекать тебя от твоей задачи.

Отрывок из Мантры, Основатель-12, Харибда

В комнате Финча свет горит, а в комнате Стеллы – нет. Пеппер спит в своей корзине – набегалась в парке и устала. Я спускаюсь вниз и стучу в дверь Дудлс.

Она лежит на животе и рисует, рядом с ней валяется пушистый фальшивый кролик.

– Уходи, – говорит она.

– Я купила тебе подарки, – отвечаю я. Не забываю улыбнуться. Чувствую себя до странного нервно. Кожа покалывает и натягивается. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы удержать ее от мерцания.

Она поднимает голову и смотрит на меня снизу вверх. Хмурится.

– Зачем?

Я ненадолго задумываюсь.

– Чтобы извиниться за то, что я спала в твоей кровати и напугала тебя.

– Ты и правда говоришь прикольно. Это не ты меня пугала, а я пугала тебя. Пиу-пиу-пиу-у-у! – Она притворяется, будто стреляет в меня.

Я передаю ей подарки, которые положила в наволочку от моей подушки.

– Мне говорили, что нельзя принимать подарки от незнакомцев, тем более иностранцев. А ты иностранка, причем реально очень странная, – говорит она мне, но принимает наволочку. – Это на Рождество?

– Нет, это тебе на сейчас. – Когда я говорю это, у меня в животе возникает искрящееся ощущение.

Она опускает голову, тянет за бант и заглядывает внутрь. Вытаскивает «Межгалактический лазер». Со свистом втягивает воздух. Я жду.

– Это правда мне? – Она поворачивает его, нажимает сначала на красную кнопку, потом на синюю.

– У него есть пятьдесят различных звуковых эффектов, – рассказываю я. – И дисплей, который светится в темноте.

– Можешь достать его из коробки?

Я расцепляю и распутываю все проволочки, пока до конца не вытаскиваю бластер из картонной упаковки.

Она выхватывает его из моих рук и тут же наводит на меня же:

– А ну, прочь, неизвестная форма жизни, или я разнесу тебя на мелкие кусочки! – Она размахивает пистолетом в воздухе. – Ну, давай!

– Чего? – говорю я.

– Подними руки вверх, как будто ты меня испугалась и я вот-вот схвачу тебя.

Я делаю, как мне было сказано, и она подходит очень близко. Я готовлюсь задержать дыхание, но от нее не пахнет ничем неприятным. Только кокосом и гибискусом.

Ее глаза сияют. «Вселиться в нее будет так просто…»

– Почему ты так странно на меня смотришь?

– Ничего. Просто так.

– А теперь я буду гнаться за тобой!

Мы то запрыгиваем на кровать, то спрыгиваем с нее, Дудлс гоняет меня по комнате и смеется.

– Там еще есть, – напоминаю я. – В наволочке.

Дудлс садится на пол и вытаскивает остальные подарки.

– Почему ты даришь мне рождественские подарки, хотя Рождество еще не наступило? – спрашивает она. Ее темные глаза пристально смотрят на меня.

Я хмурюсь:

– Но по телевизору все говорят, что уже Рождество.

– Рождество будет только двадцать пятого, глупенькая. – Она берет очередную коробку. – Неужели это корабль «Дискавери»? Настоящий? И с запускающейся ракетой? Как по телевизору показывали?

Она с энтузиазмом начинает разрывать упаковку, я помогаю ей выложить маленькие пластиковые кусочки.

– Иногда они забывают положить все детали, – сообщает Дудлс. – Мама всегда говорит, что прежде, чем купить что-то в магазине, нужно сначала все проверить. А все потому, что она один раз купила несколько полок, а к ним не положили много-много саморезов, которые там должны были быть, и мама тогда принесла их домой, распаковала и сказала ругательное слово, а потом…

Мы достаем бумажную инструкцию и считаем детали.

– Все на месте?

Она улыбается мне:

– Все на месте.

Потом она прыгает по комнате, пытаясь надеть костюм космонавта. Я помогаю ей застегнуть ее новый шлем.

– Получается, шлем, который для меня сделал Финч, мне больше не нужен, да? – спрашивает она у меня. – Твой намного лучше.

Она показывает мне картонную коробку, обклеенную серебристой бумагой и пуговицами.

– Да, новый намного лучше, – говорю я, и это чистая правда.

В комнате стало как будто светлее, словно ее залило солнечными лучами. Дудлс показывает мне, как изображать лунную походку, потом мы учим и ее игрушечного зайца. Она рассказывает мне, что назвала его Сердитым кроликом.

– Покормишь меня через шлем космическими печеньками, Сильвер?

Дудлс убегает вниз за печеньем, а потом мы играем в игру, где она медленно ходит по комнате, делая огромные шаги, словно в замедленной съемке, а я кормлю ее крекерами каждый раз, когда она прилуняется на космической станции в виде кровати. Потом мы собираем космический корабль «Дискавери» с ракетой для запуска, лунным кратером, складывающейся солнечной панелью и транспортным средством с двумя кислородными баллонами. Вскоре весь пол усыпан крошечными пластиковыми фигурками, некоторые из них даже свешиваются с ящиков и абажуров.

Так мы играем, пока небо за окном не темнеет, пока не раздается звук поворачиваемого в замочной скважине ключа и не открывается входная дверь – Стелла дома.

– Если я услышу хоть одну рождественскую песню, когда зайду в очередной магазин, я сверну шею какой-нибудь индюшке. Точнее, я бы свернула ей шею, если бы она не была заморожена. И уже со свернутой шеей, – говорит Стелла, входя в дом. Свою речь она завершает серией тяжелых вздохов. Потом повышает голос, чтобы докричаться до верхнего этажа: – Я взяла рыбу с картошкой-фри, нет сил на готовку сегодня.

Звук шагов, взбегающих по лестнице, и голова Стеллы показывается в дверном проеме.

– Ты что, не слышала эти волшебные слова, Дудлс? «Картошка фри»?

А потом она видит Дудлс в костюме космонавта, медленно сканирует взглядом солнечную панель, космический корабль, лунный кратер. Ее лицо вспыхивает красным.

– Что тут происходит? – Она заходит внутрь, я замечаю глиттер на ее щеке. Солнечный свет улетучивается. – Дудлс? Картошка фри остывает внизу, а сейчас ты мне очень подробно объяснишь, почему твоя комната выглядит как магазин игрушек.