Сильвер

Когда мы наконец поднимаемся в зал Отбора, звучит наш гимн «Песнь Харибды», мы тоже начинаем подпевать:

Мы те, кто был избран,Мы защищены и сильны,Мы дети Харибды.

Мы продолжаем петь, выходя на арену, и не прекращаем, даже когда чувствуем ее присутствие. Гул Воронки.

Основатели защитят нас,Научат нас, как заселитьНовый мир для Харибды.

Чувствуя вихрь энергии, которая дает силу нашему кораблю, всему нашему существованию, концентрироваться становится гораздо сложнее. Я наблюдаю за лицами других кадетов – они видят ее в первый раз. И не могут отвести взгляд, на их лицах застыл благоговейный ужас.

Она красива. Присмотревшись внимательнее, в ее глубинах можно увидеть все цвета Вселенной. На Воронку можно смотреть весь день, и ни один оттенок не повторится.

На таком близком расстоянии слышно и ее стремительное движение – низкий, ужасный, но завораживающий звук. Это звук завываний ветра; в ее вое заключена ярость, которую мы все испытываем со времен Великого предательства; ее сила напоминает нам, кем мы были раньше и кем мы станем снова, когда обретем новый дом.

Однажды, много лун назад, я ощутила ее на собственной коже, пробравшись к ней через секретную точку доступа в заброшенной части корабля.

Моя кожа мерцает, когда я вспоминаю, что почувствовала тогда. Я была в восторге. И в ужасе.

Финальная нота гимна растягивается. Кожу покалывает. Я никогда не перестану испытывать радостное волнение от того, что я кадет, который служит своему кораблю.

Когда во время Великого предательства Шипастые разграбили и украли нашу родную и любимую планету Харибда, наши храбрые Основатели, самые умные инженеры своего поколения, построили этот корабль, чтобы спасти нашу расу, благодаря чему нам удалось сбежать по небу.

Каждый из них загрузил свой разум в Основателя-12 – главный компьютер, управляющий кораблем, который стал новой Харибдой. Потеряв вещественную форму, Основатели слились в одно сознание. Они пожертвовали своими телами и кожей, чтобы управлять кораблем и дать энергию Воронке. Отобрав самых лучших из генофонда выживших, они создали новое поколение харибдианцев, которых обучили быть пионерами и найти для нас среди звезд новый дом. Мы обязаны отыскать новую планету, чтобы жертва Основателей не была напрасной.

С тех пор как наш народ сбежал с Харибды, прошло сто лет, и все попытки колонизировать другие планеты провалились. Пока не была найдена Земля. Разведчики первой волны доказали, что на Земле есть подходящая биосфера, что люди просты и доверчивы – в них будет легко вселиться. Однако в предыдущие попытки было потеряно немало рекрутов. Мы не сдадимся. Нас выбрали из всего генофонда. Мы натренированы и готовы и не упустим наш великий шанс.

Первая волна предназначена для тестирования. Вторая будет вселяться в людей.

Все зависит от кадета, который станет Первым Пионером. От того, что произойдет сегодня. Сейчас.

Трибуны с местами для зрителей поднимаются до самого верха этого великого зала, изгибаясь вокруг Воронки, которая находится посреди помещения.

Голос Основателей слышен в каждом уголке зала, и шепот кадетов стихает по мере того, как они занимают свои места.

Пришло время финального испытания. Оно дает двум нашим самым лучшим кадетам возможность доказать свою силу. Решающий поединок, заканчивающий Отбор. Мы все хотим увидеть, чему вы научились, как сильно вы выросли.

Кадеты искрами показывают свое одобрение. Я замечаю, что зал неполон.

Когда я была помладше, на борту корабля было много других: разведчики, кадеты, малыши. Интересно, что со всеми ними случилось? Однако я доверяю моим Основателям. Я знаю: на то должна быть веская причина. Возможно, они не продемонстрировали те навыки, которыми обладаю я. Я снова чувствую прилив гордости.

Воронка сдвигается, и из ее глубин появляется платформа. Она зависает над Воронкой. Платформа Отбора, на которой я скоро буду бороться за заветный титул Первого Пионера. Вся моя жизнь шла к этому моменту.

Ранее

Опускается дымка, и на платформе появляется двенадцать вертикальных камней. Приземистых, высоких, громоздких.

Меня передергивает. Они похожи на людей разных форм, некрасивые, недоделанные. Но, конечно же, это всего лишь голограммы, созданные Основателями. Это все часть испытания. Тот, кто отправится на Землю, должен побывать в разных средах.

Соперники, займите места за камнями.

Я встаю на платформу и занимаю место, чтобы начать. Кадет-10 делает то же самое на противоположной стороне. Замечаю, что ее глаза прикрыты веками, как у людей. Какое изящное дополнение. Ее рот растягивается – улыбка. А она хороша. И она должна быть такой. Харибда любит игры, и эта самая смертельная из всех. Потому что в конце финальной битвы проигравший будет принесен в жертву Воронке.

Вполне закономерно, что в борьбе за самую главную награду поражение ведет к самому страшному наказанию. Это первая схватка не на жизнь, а на смерть. Прямое свидетельство нашего успеха, подтверждение его Харибдой. Нас осталось двое, последние претенденты уже успели убедиться в нашей силе в предыдущих раундах. Теперь мы должны доказать ее перед Воронкой.

От того, что мне нужно сражаться, демонстрировать свои навыки в присутствии этой закручивающейся энергетической массы, все мои чувства обострены. Я не должна показывать страх – страх того, что я упаду в нее, если потеряю баланс, страх ее бурлящей засасывающей силы. Когда я прыгаю, мне нужно смотреть, куда я приземляюсь, не оборачиваться к Воронке, игнорировать ее гул. Я должна быть осторожной. Один неверный шаг – и меня затянет в ее глубины. Я должна фокусироваться на своем оппоненте. И ее силы я знаю лучше, чем кто-либо еще.

Кадеты, наблюдающие за происходящим с трибун, затихают.

Да начнется состязание!

Когда я слышу указание Основателей, моя кожа шипит и потрескивает.

Я стою рядом с высоким камнем, загнутым, как палец. Это тест на скрытность, поэтому я маскирую кожу таким образом, чтобы она приняла его вид – рябой, жесткий. Если бы он был настоящим, он был бы холодным на ощупь. Я знаю это с занятий. Люди делали круги из вертикальных камней. Внутри этих кругов они почитали свое яркое солнце. Почитать – молиться, ликовать, любить.

Ряды зрителей исчезают на заднем плане – я фокусируюсь на задаче. Опускаюсь на корточки перед камнем. Правила скрытности просты: тишина, маскировка, элемент неожиданности. Будь невидимой для своего врага. Воспользуйся любой известной тебе тактикой, чтобы напасть на него. Кто выживет – тот победит.

Вспышка. Кадет-10 обнаружила себя. Я вижу, как мерцают контуры ее тела: она сидит на корточках рядом с самым приземистым камнем. Ее выдал страх. А может быть, это всего лишь тактика и она намеренно меня заманивает?

Дымка закручивается спиралями и оседает. Создается впечатление, будто соперница дышит вместе с камнем. Дыхание – одно из свойств организма людей. И я тоже должна буду это делать, если мне доведется вселиться в одного из них.

Под нами бурлит Воронка, неустанно пульсирующая колонна. Она голодна. Ее нужно накормить.

«Сфокусируйся. Не думай о Воронке. Думай о своем оппоненте».

Еще больше ярких частиц сверкают и тают. Я покидаю защиту своего камня и направляю туда искры. И промахиваюсь. Я выдала свое местоположение. Основатели все увидели. Однако потом…

Там. Рядом с вертикальным камнем я вижу серебристую дрожь сидящего на корточках кадета. Она целится в меня первая. Слабая попытка, небольшое мерцание. Я отражаю его локтем. Возвращаю разряд обратно, он обрушивается на ее плечи и голову внезапной россыпью искр. Это больно. Я вижу это по ее глазам: они сначала вспыхивают, потом становятся темнее.

Лазерный порез застает меня врасплох – коварный резкий удар, который рассекает мою щеку, чудом не задевая глаза. Я с трудом удерживаюсь на ногах. Поднимаю голову вверх. Кадет-10 наблюдает за мной, глаза горят, губы изгибаются. Она лишь изобразила слабость.

«Будь сильной. Не падай. Ты не должна показывать Основателям свою слабость».

Я расправляю плечи, заставляю себя напасть на нее. Отправляю серию небольших, но точных разрядов в сторону верхней и нижней части торса. Кадет-10 даже не дергается. Ее ответный удар приходится на мою руку. Я кричу от боли. Воронка позади нас гудит громче, словно догадываясь, что я слабею.

Ее молния прорезает мою кожу. Я вижу, как она расходится, края шипят и закручиваются. Еще один удар – и я упаду в Воронку. Выживет только сильнейший. Я сжимаю и разжимаю руки.

«Посмотри ей в глаза. Не дай никому увидеть твой страх».

На противоположной стороне платформы моя соперница стоит в позе триумфатора: руки подняты к зрителям, спина – к Воронке. Остальные кадеты встали, стреляют искрами в сторону крыши Харибды. Кадет-10 думает, что победа уже за ней.

Когда она поворачивается, набирая энергию для луча, Воронка вспыхивает. Я знаю, что близится финальный удар, на который уйдет вся ее сила. Эффектная концовка. Она не сможет сопротивляться.

Гул Воронки звучит в моей голове, вибрирует под кожей. Ее цвета вращаются перед глазами.

Если я проиграю, такова моя судьба – быть скормленной Воронке и вечность вращаться внутри ее. Наивысший акт служения нашему кораблю. И наивысшее наказание.

«Подумай обо всем, что тебе придется потерять, обо всем, ради чего стоит победить: зелено-голубой планете Земля, ее рыбах, и птицах, и цветах; о чести быть той, кто найдет дом для своего народа».

Я вкладываю всю свою оставшуюся силу в яркий разряд. Идеальный укол, которого она не ожидает. Соперница опускает руки. Спотыкается, падает, цепляется руками за край платформы.

На ее лице шок. И вдруг я вижу перед собой не Кадета-10, моего последнего оппонента, а малыша, которым она когда-то была, в капсуле, расположенной над моей в Воспитательных комнатах.

Сила Воронки уже начинает тянуться к ней.

Толпа кадетов наклоняется вперед, они наблюдают. Я чувствую смотрящие на нас невидимые глаза Основателей.

Я поднимаюсь, готовясь заявить о своей победе, и встаю над ней, свисающей с платформы. Мы смотрим друг другу в глаза.

Проблеск серебра.

Ей страшно.

Хватит одной, последней искры. Я сжимаю пальцы, чувствую приток энергии. Осталось достаточно. В самый раз.

Кадет-10 наблюдает за мной, ждет, что я буду делать. Ее глаза – два бездонных океана.

Всего лишь одна искра.

Я поднимаю руку для удара.

Но вместо этого я вижу, как моя рука тянется, чтобы сжать ее руку.

«Что я делаю?» Я быстро ее отдергиваю и опускаю. Делаю шаг назад от моей соперницы.

Пальцы Кадета-10 сжимают край платформы. Она собирает все оставшиеся силы, чтобы вскарабкаться наверх, в безопасность.

Она пошатывается и встает.

Мы смотрим друг на друга. Я медленно поворачиваюсь к зрителям и поднимаю руки в победном жесте.

Но никто не радуется за меня. Все затихли; только гудит Воронка. Она закручивается сильнее, быстрее. Она голодна. Ей нужно, чтобы ее покормили.

Время бежит. Трибуны замерли. Мои конечности кажутся чужими и тяжелыми, словно они больше не мои.

Что я наделала?

Не так это должно было закончиться.

Я не смогла себя остановить. Я почти выиграла – победа была в пределах досягаемости, и я ее упустила. Чтобы спасти Кадета-10.

Теперь я не смогу победить. То, что я сделала, хуже поражения. Я нарушила Мантру столькими способами. Лучше бы я потерпела неудачу в сражении, сама упала бы в Воронку, чем это.

Кадет-10 гневно смотрит на меня с платформы неподалеку, ненавидит. Я украла ее славу – из-за того, что спасла ее. Возможно, нас обеих сбросят вниз за мое непослушание.

Потом по залу разносится голос Основателей:

Финальный результат определен. Другого выбора нет. Правила нельзя изменить. Отойди от края, Кадет-39.

Я повинуюсь в трансе. Не знаю, что сейчас случится. Не могу контролировать свое мерцание.

Ты снова показала свою слабость. Ты взяла на себя дерзость спасти свою соперницу. Ты протянула ей руку, показала сострадание. – Голос Основателей пропитан отвращением. – Почему так, Кадет-39? Ты знаешь, что контакт запрещен. Ты знаешь правила.

Я сжимаю руки, чтобы они не мерцали. Заставляю себя поднять голову. Я смотрю на Кадета-10, которая упала на колени и трясется. Мой последний шанс. Может быть, я все еще смогу спасти нас обеих.

– Я хотела, чтобы битва продолжилась дольше. Чтобы она не закончилась слишком быстро. Мне было чему еще научить Кадета-10, о Харибда. Только сейчас я понимаю, что совершила ошибку. Этого больше не повторится. Я извлекла урок. Я готова выполнить свои обязательства. Вы не пожалеете, что выбрали…

Хватит. – Пауза. – Мы внимательно за тобой наблюдали, Кадет-39, считывали твою информацию. В битве ты продемонстрировала скорость, выносливость и силу. Мы верим, ты показала важный навык, необходимый для нашей особенной миссии.

Слова Основателей доходят до меня как во сне. Они говорят именно то, что я всю жизнь хотела услышать. В них весь смысл. В них моя судьба.

Они действительно готовы закрыть глаза на мою ошибку? Я не смею надеяться.

Всю нашу жизнь Мантра учила нас повиноваться Основателям. А я ослушалась их на виду у всех. Не могут же они после этого наградить меня их высочайшим признанием.

Подними руки и встань лицом к твоему народу, для которого ты только что выиграла самый великий приз из существующих. Поздравляем, Первый Пионер. Ты отправишься на Землю.

Меня переполняет радость. Основатели простили меня, несмотря на то что я показала слабость, а ведь должна была показать благодарность; доказать, как никогда прежде, что я достойна.

Однако прежде, чем я полностью успеваю осознать свою победу, я вижу, как к торсу моей соперницы взмывают потоки энергии и, быстро вращаясь, связывают ее. Харибда визжит в триумфе и с ужасающей быстротой сбивает Кадета-10 с платформы вниз, в самое сердце Воронки.

Она кричит, пытаясь схватиться за край. На секунду кажется, что у нее все получится. А потом ее затягивает, закручивает в поток, она сливается с ним, меняет форму. У Кадета-10 нет никаких шансов, она не может сопротивляться такой силе.

Я подбегаю к краю, но ее лицо, искаженное воем, уже стало сливаться с воем Воронки. Я последний раз смотрю в ее горящие глаза, а потом ее уносит прочь.

* * *

Воспоминание мигает и бледнеет. Круг моих мыслей замыкается.

Как и в зале Отбора, я с большой вероятностью упустила свой шанс, позволив парню сбежать. Со мной что-то не так, я отличаюсь от других. Я всегда пыталась это что-то спрятать, подавить, затолкать глубоко внутрь. Эта потребность налаживать контакт, протягивать руку…

Но не стоит об этом думать. Харибда узнает. Они всегда все знают.

Я никогда не была похожа на них, на других кадетов. Говорят, что даже в Воспитательных комнатах я плакала больше всех. Что я кричала и не могла остановиться. Кого я так громко звала?

Ты хотела, чтобы тебя накрыли Защитой, – объясняли мне Мониторы. – Ты хотела ощутить силу.

«Ты сияешь так ярко. Ни у кого нет таких ярких искр. Как тебе это удается?» В голосе кадетов всегда звучали нотки зависти. Как я могла им объяснить то, чего я всегда боялась: что моя энергия исходит не из силы, а из ужаснейшей слабости?

И все же я выиграла Отбор. Среди всех для этой миссии выбрали именно меня. Но когда я в следующий раз обновлю Защиту, Харибда все увидит. Как я уже успела их подвести. Они спросят, почему я не вселилась в мальчишку, почему я его отпустила.

Я просто смотрела на него, когда он лежал.

Но я тогда думала, что, если вселюсь в него сейчас, его может забрать смерть. А я оказалась бы запертой в его теле.

Я встаю, искрами убираю с себя снег. Я сильная. Я избранная. Я докажу, что я достойна и что я не ослушалась Мантры. Я расскажу им, что я наблюдала, собирала информацию. Проверяла, жизнеспособный ли из него получится хозяин.

Я покажу Харибде, что они сделали хороший выбор. Я не повторю той же ошибки.

Я вселюсь в следующего, кого встречу.

* * *

– Гав.

Звук в отдалении. Я сажусь на четвереньки в снегу. Прислушиваюсь: это собака.

На вершине холма мерцает огонек. Снова и снова. И вот он останавливается на некотором расстоянии от меня. Ненадолго замирает, потом раздается другой звук. Звук медленно карабкающегося человека. С тех пор как парень убежал, сюда больше никто не приходил. «Снег их отпугнул», – думаю я и прячусь за деревьями.

– Пеппер! Боже, я опять ее потеряла.

Язык отличается от того, на котором люди говорили вчера. Однако на Харибде мы выучили все языки людей.

Шуршит одежда, потом слышно, как кто-то принюхивается, тяжело дышит. Собака бросается к просвету между деревьями. Останавливается.

– Пеп-пер!

Собака уставилась на меня, виляет хвостом. Глаза яркие, как луна. Вокруг ее шеи повязан ремешок. Если я поймаю эту собаку, то мне достанется и человек.

Я протягиваю руку. Она пятится, рычит.

Я рычу в ответ.

Осторожно опускаюсь на четвереньки. Медленно.

Так близко. Я почти могу ее коснуться.

– Черт, а-а-а-а!

Человек поскальзывается и сползает вниз, прямо в пространство между мной и собакой. Девушка. Я маскируюсь, сливаюсь с окружением, смотрю и слушаю. Бледное лицо, темные волосы. Водит повсюду фонариком. Скоро она подойдет поближе, и тогда я вселюсь в нее. Я весь день ждала, пока придет новый человек, и наконец вот он – мой шанс.

Она зовет собаку, прерывисто дыша. Раз за разом подносит ладонь к глазам. Я наблюдаю за ней, вслушиваюсь в ее слова.

– Пеппер? Пеппер! – И потом: – Глазам своим не верю!

Морда собаки выглядит так, будто она смеется. Она крутится и пританцовывает на склоне холма, в конце концов сворачивает на тропинку, ведущую вдоль карьера. Бежит вниз сквозь теснящиеся деревья – туда, где живут люди.

– Постой! – Теперь она говорит на языке парня.

Я готовлюсь к прыжку.

– Кто здесь? Ау? – Она поворачивается в мою сторону, но теперь, благодаря тому что снег прекратился, она не видит меня за маскировкой. Однако знает, что я здесь. Прищуривается.

«Сделай это сейчас, вселись в нее».

– Вы не… вы не видели собаку? Большую такую, светлую, с желтоватым оттенком?

Я не выхожу из-за деревьев, продолжаю выжидать.

– На самом деле она не моя, я просто за ней слежу. Она – как это по-английски – сущий кошмар.

Я меняю положение в темноте.

– Есть здесь кто? – спрашивает она снова и снова. В ее голосе чувствуется напряжение.

И тогда я с громким треском выбираюсь из своего укрытия, кожа теряет маскировку, готовясь к новому процессу. Она видит мою истинную форму, взвизгивает и пятится к занесенным снегом ступеням, которые ведут к поселению.

«Не смотри ей в глаза».

Моя кожа шипит, развертывается.

Я теряю вещественность, становлюсь серебристым мерцанием.

Моя кожа оборачивается вокруг нее, подстраиваясь, прилаживаясь к новому телу.

Она прочесывает и сканирует информацию, заново закрепляется.

Я вижу дверь – фиолетовую, в царапинах. Изображения пони. Я касаюсь ручки, давлю на нее. Не заперта. Дверь немного сопротивляется, но потом я распахиваю ее и оказываюсь внутри.

* * *

Плотно. Твердо. Тяжело.

Я сжимаю и разжимаю новые пальцы, поднимаю и опускаю руки. Каждое действие требует усилий. Я раскрываю рот, прощупываю языком холодное покалывание зубов.

«Ты дитя Харибды. Ты сильная».

Я вдыхаю воздух, он холодный.

«Они дышат. Они едят. И ты тоже должна».

Я вдыхаю и выдыхаю. Ее грудь поднимается, опускается. Я чувствую себя неправильной и тяжелой. Этот сжатый объем слишком удушающий, слишком удушающий. Я делаю более глубокие вдохи. Так лучше.

Ее сознание толкается и сопротивляется. Как много мыслей! Голова переполнена!

Как же она боится.

Я отталкиваю ее разум на задворки сознания, чтобы было проще просматривать файлы ее памяти.

Я прощупываю ее: мысли, слова, хаос. Она рассказывает мне все, что нужно, чтобы стать ею. Она говорит мне свое имя, показывает свою жизнь. Я один за другим снимаю слои времени, слои идентичности.

«Меня зовут Сильвия Ковальская. Мне девятнадцать. Я изучаю языки. Мне нравится путешествовать, я побывала во многих местах».

Прекрасно. Именно это мне и надо, чтобы удовлетворить Харибду.

«Я из польского города Закопане. Я приехала в Англию в рамках проекта „Лапы“. Студенты языковых курсов в обмен на проживание приглядывают за питомцами хозяев дома, гуляют с ними, кормят их».

Я проталкиваюсь дальше. Сильвия пытается сопротивляться, но я слишком сильная, слишком сосредоточена на цели. Вскоре она перестает упираться, уходит обратно на задворки.

«Мой любимый цвет – зеленый, мой любимый город – Осло. Я впервые поцеловалась рядом с дворцом Дожей, в Венеции. Его звали Нико, у него была синяя челка, его дыхание пахло лимонами».

Кусочки сознания Сильвии давят и дергаются. Они проталкиваются в мою голову, их слишком много.

Что-то не так. Передо мной встает стена, высокая и твердая. Теперь Сильвия сопротивляется. Я надавливаю сильнее, чувствую, как блоки поддаются.

«Больше всего я люблю своего дедушку. Он живет ради своего сада и ради меня. Он смеялся, когда я сказала ему, что уезжаю; он плакал, когда я первый раз вернулась домой…»

Я узнаю, что мне нравятся лошади и видеоигры, грозы и тосты с арахисовой пастой, лисы, ярко-синий цвет и польские пончики с голубикой, запах дождя на горячем асфальте, парень с голубой челкой, а еще девочка по имени Магдалена.

Я хочу съездить в Антарктиду и научиться танцевать лимбо, сделать тату с лисой и выучить рифф[3] «Black Dog»[4], спрягать английские глаголы, стать юристом, водить трактор, гулять с девочкой по имени Магдалена.

Я ищу информацию, которая будет полезна для ориентирования в этом странном мире.

Что-то не так. Настойчиво проталкивается одна конкретная мысль. Она что-то потеряла.

Желтоватое. Тяжело дышащее. Смеющееся.

Собаку. Чтобы стать этим человеком, мне сначала нужно найти собаку.

* * *

Тебе будет оказана честь, ты получишь этот мир в свое полное распоряжение.

Отрывок из Мантры, Основатель-12, Харибда

– Гав!

Собака ждет меня на окраине леса, в самом низу ступеней. Я произвожу поиск имени: «Пеппер». Стоит мне подойти ближе, как она поворачивается и мчится прочь, к мерцающим огням человеческого поселения.

Она несется через дорогу, и я мгновенно следую за ней.

Землеход ревет. Я сканирую языковой файл Силь-вии: «Машина».

– Эй, какого черта ты тут вытворяешь? Ты…

Я поворачиваюсь. Человеческое лицо – красное, влажное, извергающее слова. Его транспортное средство с трудом тормозит на мокром снегу. Я мчусь за собакой. Вблизи все громко спешит и ярко мигает. Строения, огни, слова:

«В Рождество работаем до 19:30!

Хо-хо-хо! Счастливого Рождества!

До Рождества осталось 7 дней – упакуй свои подарки здесь!»

Я двигаюсь вперед по улице, вздрагивая каждый раз, когда кто-то из людей оказывается возле меня. Я быстро дышу. Все слишком близко, слишком сильно давит.

– Ты в порядке, дорогая?

Ко мне приближается лицо с круглыми глазами и шевелящимся ртом. Это красноносая женская особь, закутанная в овечью шерсть. Я ускоряюсь. Тело Сильвии становится менее тяжелым, более моим. Я теперь лучше понимаю, как люди двигаются, как они устроены.

Снег на земле тает. По обе стороны улицы со стеклянных фасадов в глаза бросаются все новые кричащие слова: «Shoes R Us», «Teen Style», «Phones As U Go». Я бормочу их себе под нос. Люди всех цветов, форм и размеров издают звуки: кряхтение, громкий смех, слова и крики. Глаза, руки, рты, зубы. Большие окна магазинов заполнены твердыми, неподвижными людьми. Еще больше зданий, еще больше слов: «Четкий взгляд», «Ноготки от Натс», «Eye Browze», «Мир творчества». Повторение этих слов меня успокаивает.

– Эй, красавица, не хочешь согреться?

Еще один мужчина – краснолицый, пугающий. Он тянет ко мне руки, и я отшатываюсь. Мне не нравится то, как его глаза скользят по мне. Я убеждаюсь, что на нас никто не смотрит, и посылаю в него искры. Человек падает на спину. Раздается звук бьющегося стекла.

– Мое пиво! Ах ты…

Я продолжаю следовать за собакой, пробираюсь через улицу, бегу, уворачиваюсь от людей, двухколесников, колясок с детьми, фонарей. Сильвия здесь уже была. Я узнаю названия: «Дворец Абдула», «Рыбное место», «Мальдип Плаза». Мы близко друг к другу – и я, и собака это чувствуем. Становится тише.

– Гав-в! – говорит собака.

Она знает эту улицу. Тянет меня к зданию, присоединенному к ряду других таких же. Это дом с двумя окнами в крыше. Сбоку есть сад. В саду растет высокое дерево с ветвями, царапающими крышу. Собака скребется лапой в переднюю дверь, оглядывается и смотрит на меня.