Аллегро чести. Книга вторая

– Ухожу-ухожу! Сеньор Хар, вы знаете, где меня найти, если что!

Когда Фриза ушла, губернатор чуть наклонил голову и произнёс:

– Слушаю…

– Дело в том, – Сид лихорадочно думал, как бы поточнее выразиться. И, хотя Кристоф и другие дворяне уверяли его, что губернатор не может быть замешен в тайных делах с разбойниками, опасения у барда оставались. Впрочем, он их отринул и выпалил: – Ваш заместитель де Крузо связан с бандитами. Берёт от них мзду.

Губернатор откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на молодого дворянина. Затем молча встал, подошёл к буфету и достал оттуда бутылку вина и два бокала. Неторопливо разлил вино, придвинул один бокал Сиду и спросил тихо, ничем не выдавая своего волнения:

– Сведения верные?

– Более чем, – кивнул бард и достал зелёную тетрадку, реквизированную уже у покойного Куля: – Здесь приходная тетрадь некоего Ферни Куля, возглавлявшего бандитов всего Пуэрто. Буквами МК как раз обозначен Мигель Круэзо…

Губернатор взял осторожно тетрадь, будто та могла вспыхнуть или взорваться быстро и незамедлительно у него в руках. Открыл. Полистал, продолжая прихлёбывать вино. Потом вновь поднял глаза на Сида:

– А сам… Куль? Подтвердит?

– Сам Куль уже в ином мире, сэр, – Сид развёл руками: – Таскать его за собой мы не могли. Да и вытащить из самых окраин трущоб…

– Понимаю, – кивнул губернатор. Отхлебнул из бокала и проговорил: – Я знал, что он жадная сволочь, но, чтобы опуститься до сделки с бандитами…

– Это ещё не всё, господин Ферро, – Сид тоже выпил вина: – Круэзо привёл к бандитам человека, который заказал убийство четырёх дворян.

Губернатор расстегнул верхнюю пуговицу сюртука, и только чуть дрожащие пальцы его выдавали волнение. Сам же Ферро внешне оставался бесстрастным. Всё-таки, высокий пост и постоянная политика научили его контролировать эмоции. Потому, когда он заговорил, даже по голосу трудно было что-то понять:

– Первое обвинения уже грозит каторгой. За второе – смертная казнь.

– Знаю, ваша светлость, потому и решил поговорить без свидетелей. Я не знаю, что вы будете делать с этой информацией, но решил, что вы обязаны всё знать.

– Благодарю вас за это, господин Хар, – губернатор медленно кивнул. Потом улыбнулся хищно: – Поверьте, я знаю, что с этой информацией делать. Этот жирный хряк пользуется поддержкой нового двора и давно уже под меня копает. Но если по работе ничем его зацепить не удавалось, то теперь…

Сид вспомнил слова своего мэтра о том, что в политике не бывает наивных и добрых людей, и понял, что вопрос с вице-губернатором будет решён отцом Фризы в ближайшее время. Потому попросил:

– Сэр, если Круэзо… Если вы, либо кто-то другой будет с ним говорить – нельзя ли узнать, кого он приводил к Ферни Кулю, чтобы тот заказал убийство дворян?

– Этот вопрос и меня интересует, – губернатор долил вина в бокалы и спросил: – Могу я вас называть по имени?

– Конечно, – воскликнул бард, – Почту это за честь!

– Отлично, – кивнул де Ферро. Подумал немного и продолжил: – Я знаю, что у вас с моей дочерью, кхм, романтические отношения, но она девушка взрослая и сама выбирает тех, с кем, кхм, встречается…

Впервые Сид увидел, чтобы губернатор смутился, и постарался быстрее перевести тему:

– Сэр, я прекрасно отношусь к вашей дочери, и, если бы не положение, в котором оказался, поверьте, давно бы сделал предложение!

– Да знаю я ваше положение, Сид, – махнул рукой губернатор, – Приходила бумага из столицы. Мы с полицмейстером и начальником стражи долго смеялись, когда прочли, что вы вдруг беспричинно напали на трёх самых опасных бретёров королевства, а потом также беспричинно ещё и напали на королевских магов.

Губернатор вспомнил это и опять улыбнулся:

– Нет, мы знали, что творческие люди немного не от мира сего, но не настолько же, чтобы их сразу в дом умалишённых тащить. Потому, никто вас искать в Пуэрто не собирался. А тем более, выдавать в столицу.

Сид усмехнулся весело, но всё его веселье закончилось, когда Ферро сказал вдруг:

– И о ваших связях с молодым Люпеном мы в курсе. И о вашей работе по вербовке дворян против действующего короля… Губернатор обязан знать всё, что происходит в его владениях.

Сиду показалось, что воздух стал вязким и звонким, а губернатор добавил:

– Да и Гильермо Люпен, мой давний друг, сам обо всём рассказал, когда приезжал к нам…

Глава 12. Покушение

Мигель де Круэзо уже собирался выходить из кабинета, когда к нему зашли полицмейстер, офицер стражей и маг из этих же самых стражей – молодой де Бюси. Вице-губернатор вытер потное лицо и спросил весело:

– Чем обязан, господа? Что такого важного привело вас? Предупреждаю, рабочий день закончен, я уже собрался отдыхать.

– У вас будет время отдохнуть, господин Круэзо, – официально ответил сухонький, мелкий полицмейстер, – По распоряжению губернатора вы арестованы и будете сопровождены в темницу.

– Это шутка, господа? – тучный вице-губернатор отошёл к своему столу и рухнул в кресло. Его лицо побледнело, он рванул воротник сюртука и просипел: – Если это шутка, то очень неудачная!

– Никаких шуток, господин Круэзо, – полицмейстер Жозе де Рил вытащил бумагу из-за пазухи и принялся зачитывать: – За связи с разбойниками, за мзду и подстрекательство к убийствам дворян арестовать бывшего вице-губернатора барона Мигеля де Круэзо.

Полицмейстер спрятал бумагу за пазуху и проговорил всё так же сухо:

– Прошу вас сдать оружие и следовать за нами.

– Погодите, погодите, – Круэзо зашарил руками по столу. Зачем-то передвинул чернильницу и глянул на пришедших его арестовывать: – Вы знаете о моих связях при дворе? О том, что я выполняю указания его величества? Губернатор понял, что кресло под ним зашаталось, вот и придумал эту… авантюру! Поверьте, вы сейчас должны арестовать его, а не меня! Иначе вы столкнётесь с такими последствиями, которые вас ужаснут!

Полицмейстер стоял посреди кабинета с каменным лицом. Чуть позади стояли лейтенант Латье и маг Бюси. Вице-губернатора будто душил кто, он вновь вытер пот с лица и заговорил:

– Кристоф, а ты что молчишь? Ведь я же устроил тебя на эту работу! А ты, Мирон? Ты посмеешь арестовать меня?

– Господин Круэзо, не устраивайте драм. И пойдёмте сами. Иначе я вынужден буду позвать стражей из коридора и вас поведут через всю площадь в кандалах!

– Меня? В кандалах? – прохрипел заместитель губернатора. Глаза его налились кровью. Он судорожно открыл ящик стола и выхватил пистоль. Бахнул выстрел, и полицмейстер упал. А Кристоф де Бюси ударил заклинанием по вице-губернатору. Толстого чиновника отбросило ударом к стене, его удивлённые глаза остекленели, а в центре груди дымилась одежда от пробившего сердце огненного шара.

– Чёрт! – выругался встающий с пола полицмейстер, – Кристоф, он нужен был нам живым!

– Но сэр, – пытался оправдаться де Бюси, – Он стрелял в вас, я действовал машинально!

– Ладно, – махнул рукой де Рил, держась за простреленное плечо. Де Бюси постарался немного заживить рану, но не был так сильно искушён в лекарском деле, как Сид, и предложил полицмейстеру тут же отправиться к лекарю. Однако Жозе решил остаться, чтобы обыск в кабинете убитого провели под его надзором…

Когда друг вечером рассказал обо всём барду, тот лишь тяжело вздохнул и подытожил:

– Последняя ниточка оборвалась!

Впрочем, сам Сид ничуть не был расстроен. Зато теперь он знал, что губернатор Пуэрто полностью на стороне Люпенов, и когда придёт нужный час, провинция окажет поддержку графам в их борьбе за трон.

Ещё чуть позже Сид вышел из дома Бюси в сопровождении Антонио де Оффа и Вильяма де Румера. Последнее время друзья отказывались отпускать Сида одного, так как считали его одним из знамён их сопротивления узурпатору. И опасались, что король может опуститься до того, чтобы банально физически устранить барда. Сам Сид посмеивался над страхами люпенцев, но, боясь незаслуженно обидеть их, от сопровождения не отказывался. Так и шествовали они обычно по городу – впереди Сид, за ним – Антонио и Вильям, а следом четверо вооружённых слуг. И в этот раз предосторожность оказалась не излишней. В одном из кварталов, где почему-то резко погасли все фонари, Сид почуял какое-то движение, а потом услышал короткий свист. Магический щит вспыхнул на нём, и бард с удивлением увидел арбалетный болт, отскочивший от защиты. Привычка в опасных ситуациях вначале действовать, а потом думать, кинула Сида под стену двухэтажного каменного дома. Антонио и Вильям тоже бросились под защиту стен. А вот слуги оказались не так расторопны, и двое из них упали, пронзённые стрелами. Видимо, нападающие боялись палить из мушкетов, потому выбрали более бесшумное оружие.

Сид, сообразив, что стреляли из окон домов, в том числе того, где они стояли, вышиб дверь и кинулся внутрь, поставив перед собой магический щит. Тот сразу же среагировал, приняв на себя ещё два арбалетных болта. Стреляли двое незнакомцев с лестницы, ведущей на второй этаж. Сид ударил заклинанием паралича, и оба стрелка упали, покатившись по ступенькам вниз. Бард кинулся вперёд, перепрыгнув через тела, и ринулся наверх. Следом за ним побежали Офф и Румер.

Юноша первым забежал на второй этаж и увидел, как от окна развернулся одетый во всё чёрное мужчина. Он выхватил клинок и кинулся на барда. Сид вновь выкинул парализующее заклинание, но убийца будто не заметил его, подскочив к юноше и сделав выпад. Клинок Сид отклонил, вывернул шпагу, закручивая оружие соперника, сблизился и резко ударил локтем левой руки в лицо нападавшего. Тот рухнул, но тут же пытался встать. Правда, сапог Оффа не позволил ему это сделать. Бегущий за Сидом дворянин с размаху ударил носком копошащегося на полу убийцу в голову, и тот потерял сознание.

– Вяжи его и тех двоих на лестнице! – крикнул Сид и кинулся из дома.

Затаившиеся на противоположной стороне двое убийц увидели, как из распахнутой двери выскочил бард и ударили в него из арбалетов. Болты, видимо, прошли мимо, так как юноша кинулся вдоль улицы убегать. Бандиты принялись спешно натягивать пружины и синхронно выстрелили в спину магу. Но тот, вместо того, чтобы упасть, мигнул и… пропал вовсе. Один из убийц нервно повернулся к товарищу, но сказать ничего не успел. Второй убийца лежал оглушённый, а рядом с ним стоял бард, который, вроде, только-только бежал от них в ста шагах по брусчатке. Сид ухмыльнулся и спросил:

– Оружие бросишь сам или тебе сделать очень-очень больно?

Убийца думал лишь секунду, потом разжал пальцы, выпуская арбалет. Оружие глухо звякнуло о крышу. А сам убийца медленно поднял руки и заговорил хрипло:

– Если я скажу, кто нас послал – ты меня оставишь в живых?

– Обещаю, – качнул головой Сид, – Самому не терпится узнать, кто же испытывает такую огромную и беззаветную любовь к скромному певцу.

– Бенито Гайлингенн, – убийца держал руки над головой и демонстрировал максимальное желание к сотрудничеству. Расправа над его «коллегами», а затем ещё и загадочное появление на крыше впечатлили бандита. И он уже пожалел, что ввязался в эту авантюру.

– Что за Бенито? – нахмурился Сид, – Я даже не слышал про него ничего!

– Мистер Гайлингенн руководит всеми бандитами столицы.

– Вон оно что, – кивнул Сид, – Значит, его попросили?

– Я не знаю, сеньор, клянусь! Нам просто заплатили, чтобы мы убили вас. И всё.

– И какую цену за меня предложили? – спросил с интересом Сид.

– Три тысячи песет, сеньор.

– Ого, – присвистнул бард, – Целое состояние.

В это время на крышу выбежали стражники под предводительством лейтенанта Латье.

– Сеньор, – вы обещали меня отпустить! – облизал губы убийца.

– Это когда? – удивился Сид, – Я обещал тебя не убивать. И я исполню обещание. Но ты покушался на дворян, потому я обязан передать тебя в руки правосудия!

– Но меня же повесят! – в ужасе вскричал бандит.

– А что ты думал, когда решил заняться убийствами? Что тебе памятник поставят на центральной площади? – Сид махнул рукой, и убийца упал парализованный. А бард попросил лейтенанта: – Мирон, вытащи по максимуму всё из них о Гайлингенне!

Глава 13. Новое покушение

Конел Пичетти развернул пакетик с врученным ему порошком и аккуратно высыпал этот порошок в кувшин с соком. Порошок вспенился, на поверхности появилась белесая плёнка, которая тут же истончилась, растаяла, будто и не было ничего. Слуга губернатора Пуэрто посмотрел на свои дрожащие руки и крепко переплёл пальцы, сцепив ладони между собой. Потом глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Он уже не раз проклял тот день, когда согласился работать на таинственного мага. Хотя поначалу от него почти ничего и не требовалось – лишь докладывать, когда уехал и когда приехал господин де Ферро. О чём говорил и с кем встречался. А платили за эти сведения Конелу очень уж хорошо. Настолько, что за год с небольшим он скопил неплохую сумму себе на загородный домик, о котором мечтал всю свою жизнь. Конел вырос в небогатой многодетной семье. Отец всю жизнь трудился грузчиком в порту, да там и погиб, приваленный мешками. Мать трудилась посудомойкой у господ де Ферро. Туда же пристроила и старшего сынка – Конела. Юный тогда ещё Пичетти, понимая, что для него единственный выход из нищеты – хорошо себя зарекомендовать, с усердием хватался за любое дело и начинал с младшего работника, убирая конюшни, двор. Затем его перевели в дом, где Конел мыл полы, прислуживал на кухне. А ещё через пару лет он стал заведовать кухонным хозяйством и помогать дворецкому – седому Мартину, с кустистыми и вечно нахмуренными бровями. Тут и вышли на него неизвестные.

Вышли, как ни странно, через его зазнобу Зариту. Она работала посудомойкой, но у других хозяев, и вместе с ним мечтала о загородном домике и куче детишек. И однажды, когда Конел остался у Зариты на ночь, девушка предложила ему встретиться со слугой очень могущественного человека, который поможет решить все их финансовые проблемы. А проблемы тогда у Пичетти действительно появились. Конел дарил возлюбленной подарки, да и сам любил неплохо одеться. И зарплаты его на все хотелки не хватало. Даже пришлось залезть в долги к ростовщику. Правда, это оказалось ещё хуже, так как проценты росли быстрее, чем он успевал зарабатывать. Однажды Конел вынес и продал два серебряных кубка из дома Ферро, пропажа осталась незамеченной. Но брать что-то ещё ценное опасался. Понимал, что рано или поздно его поймают, и тогда прощай мечты о загородном домике, и да здравствует тюрьма, а то и каторга.

Таинственный слуга не менее таинственного мага с Конелом говорил вкрадчиво и дружелюбно. Сказал, что к его еженедельному заработку в два реала Пичетти сможет получать ещё столько же за маленькую услугу – просто за сообщения, когда вышел и когда вернулся его хозяин, губернатор Пуэрто Ален де Ферро. И убеждал, что никакими бедами губернатору это не грозит. Мол, маг на службе у короля и таким образом пытается защитить глав городов и губерний. Но, так как губернаторы часто своевольны и не любят лишней опеки – приходится прибегать к таким методам. И хотя Конел понимал, что всё – ложь от первого до последнего слова, он согласился. А тут уже, как говорится, коготок увяз… Пичетти помнил пословицу про то, что муха не залетит в закрытый рот, но он свой рот открыл, хотя и сделал это позже. Полновесные реалы сделали слугу губернатора сговорчивым. Долг ростовщику удалось вернуть, да и откладывать на тот самый загородный домик выходило. Так неделя за неделей у Конела появлялись новые «просьбы» от слуги, отказать в которых он уже не мог. Пичетти плотно подсел на крючок. Впрочем, пока ему платили, он даже не жаловался. И стал со временем доносить, что делал хозяин, приносил еженедельно списки людей, которые бывали у губернатора в гостях. И добросовестно пересказывал все разговоры, которые удалось подслушать. Зато и «жалованье» от таинственного слуги возросло от двух реалов до десяти.

А потом слуга познакомил, наконец, его со своим хозяином – тем самым магом на службе короля. Хотя, лица мага Конел так и не увидел, потому как маг скрывался за маской. Зато Пичетти успел увидеть, что волшебник высок, строен, хотя и не молод. А ещё от мага веяло настоящей силой. Уж в этом Конел, работающий у губернатора, научился разбираться. И понимал уже с лёту, что иногда даже гости в простой неброской одежде обладают могуществом, а разодетые павлинами дворяне часто бывают пусты и бестолковы. Так вот этот маг был действительно могущественен. То, как он держался, как небрежно двигал рукой, разрешая говорить Пичетти – всё указывало, что господин знает себе цену, и цена эта ох, как высока!

А потом Пичетти узнал причину его вызова и у него чуть ноги не отнялись. Маг проговорил сухо:

– Кто относит еду в комнату госпоже Фризе, когда у неё в гостях известный вам Сид Хар?

– Либо я, либо Жанет, – пробормотал слуга губернатора.

– Хорошо, – кивнул маг, – Я дам вам порошок, который вы высыпите в кувшин с питьём, либо в бутылку с вином.

– Ч-что это за порошок? – осмелился спросить Конел.

– Яд, – абсолютно честно ответил маг, и внутри у слуги захолонуло всё от страха.

– Н-но, к-как же м-можно, – запинаясь проговорил Пичетти.

– Я заплачу вам сто пятьдесят песет, – проговорил неизвестный, и Пичетти вновь задохнулся, но уже не от страха, а от алчности. Тот домик, который он присмотрел, стоил сто двадцать песет. А на оставшиеся тридцать ещё можно было купить утварь и мебель. И в голове Конела уже промелькнули картинки из счастливого будущего, где они с Заритой въезжают в домик, а после живут долго и счастливо. А на окнах обязательно будут кружевные шторочки. А то, что погибнет этот самый Хар. И не обязательно, что с губернаторской дочкой Фризой – ну что же. Всему есть цена. А ему этот дворянин никогда не нравился. И то сказать – порядочный человек в дом через окно не забирается. Да и сама Фриза… Чем она лучше Зариты? И почему у неё от рождения есть всё, а им с Заритой с самого детства приходится мыть чужую посуду, тереть полы и прислуживать? Так какого чёрта он должен стесняться и бояться?

В общем, Пичетти ещё поупирался для приличия, но порошок всё же взял. И подробно выслушал инструкции. И теперь действовал строго по ним. Утихомирил дрожь в руках и пошёл на ватных ногах к комнате Фризы, расставив на подносе еду и в центр поставив графин с отравленным соком. Только он постучал, как хозяйка открыла, забрала поднос и захлопнула перед Конелом дверь. Пичетти постоял минуту под дверью, слыша, как Фриза смеётся чему-то, а потом слуга на негнущихся ногам побрёл назад на кухню. И там стал ожидать, как того велел маг.

Через полчаса Конел окликнул Жанет и приказал ей сходить к госпоже Фризе, узнать, не желает ли она чего-либо. Жанет пробурчала что-то, но оторвалась от гадания на картах и пошла на второй этаж. А потом Пичетти услышал истошный визг служанки. Он кинулся наверх и столкнулся у комнаты Фризы с дворецким и начальником охраны. Дворецкий был бледен. Посмотрел на Конела и прохрипел:

– Госпожа и гость мертвы! Мы послали за губернатором и за следователем. Проследи, чтобы никто ничего не узнал.

Сердце Пичетти сжалось от страха, он пытался что-то сказать и не мог. Лишь кивнул и побежал на кухню. Там, не отвечая на вопросы кухарки и посудомойки, сел на стул и сжал руками голову. Нет, его обуял не ужас от содеянного, а страх перед расплатой. Что, если следователь поймёт, кто отравил барда и хозяйку? Потом Конел справился с собой, поднялся и приказал кухонной обслуге оставаться на месте, а сам вышел через чёрный ход и быстро пошёл прочь от дома губернатора. Взяв порошок, он получил лишь пятьдесят песет – задаток. Теперь следовало забрать у мага оставшуюся часть платы. В душе Конела боролись ужас, алчность и предчувствие чего-то страшного, жуткого. Но сто песет…

Пичетти, почти ничего не видя перед собой, миновал гончарный квартал, свернул в квартал портовый и столкнулся с каким-то мещанином. Глухо извинился и поторопился дальше. Наконец, подошёл к тому самому дому, где должен был его ждать маг с деньгами. Оглянулся по сторонам и пошёл по лестнице наверх, на второй этаж. А на ходу лихорадочно думал, куда спрятать деньги. Ведь если у него найдут такую сумму – это вызовет подозрения. Вернуться надо было – иначе сразу подозрения, от которых уже не отмыться. А потом… пыточная. Тюрьма. Казнь. И то, что всех в доме губернатора будут обыскивать – Пичетти не сомневался. В итоге решил, что быстро заскочит к Зарите и оставит деньги у неё. Довольный своим решением остановился перед грубой деревянной дверью и робко постучал. Дверь открылась мгновенно, будто маг стоял и ждал Конела. И не успел слуга губернатора открыть рта, как маг спросил требовательно:

– Ну?

– Дело сделано, господин волшебник, – судорожно всхлипнул Пичетти, – Они мертвы…

Глава 14. Маски сброшены

Маг приоткрыл двери пошире и жестом пригласил Конела войти в комнату. Теперь он был без маски, и слуга Пичетти рассмотрел волевое лицо с тонкими, аристократическими чертами лица. Слуга губернатора вошёл и увидел, что в комнате, в отличие от первой встречи, нет слуги, который в прошлый раз во время беседы сидел скромно в уголке. Маг аккуратно закрыл дверь и произнёс всё так же сухо:

– Рассказывай.

– Я всё сделал, как вы и сказали, господин маг, – Пичетти переминался с ноги на ногу, тиская пальцы: – Порошок высыпал в кувшин с соком. Отнёс госпоже Фризе. А потом…

– Ну? – несколько резко спросил маг, – Не тяните!

– Послал служанку, и та обнаружила мёртвых госпожу Фризу и Сида Хара.

– Они точно оба умерли? – маг вперил в слугу острый взгляд, и Пичетти поёжился, до того ему стало неуютно. Но, тем не менее, Конел ответил быстро:

– Точно, господин маг! Мне дворецкий сказал. И сказал никому пока об этом не рассказывать. В особняк уже вызвали губернатора и следователя.

– Хорошо, – маг кивнул и сел за стол. Кивком показал Конелу на стул, стоящий напротив, и проговорил: – Выпьем за успешное дело!

Налил из бутылки в два фужера вина и протянул один из фужеров слуге губернатора. А потом улыбнулся довольно и даже подмигнул Пичетти. Конел робко взял фужер, а маг засмеялся трескуче и отхлебнул глоток из своего бокала:

– Не переживай так, Конел. Это вино без порошка!

Пичетти одним залпом опустошил фужер и тут же поставил его на стол, а маг, искривив презрительно губы, сообщил:

– Чтобы убить тебя, мне порошок не нужен. Я добавил в вино отвар белладонны. Потому оно так горчит.

– Но вы же сами пили его! – в ужасе воскликнул слуга.

– Я, видишь ли, – снова подмигнул маг, – Давно приучил свой организм к белладонне. И то, что для других является смертельной дозой – для меня лекарство, не более того.

Пичетти в ужасе открывал рот, не в силах произнести ни слова. Ему то ли казалось от страха, то ли действительно отказали ноги от напитка. Он ухватил себя за горло и смотрел расширившимися глазами на своего убийцу. А маг говорил тихо и снисходительно, будто с ребёнком:

– Поверь, я искренне сожалею, но, оставить в живых свидетеля просто не могу. Ты видел моё лицо, ты знаешь моего слугу.

Маг откинулся на спинку кресла и произнёс со смешком, от которого слуга содрогнулся:

– Но, чтобы тебе не было одиноко, сейчас мой слуга отправляет на тот свет и твою подружку, как там её зовут? Зарита?

У Пичетти пошла изо рта пена, он сполз со стула и засучил по полу ногами. А маг спокойно поднялся и направился к двери. Открыл её и столкнулся… с Сидом, который стоял на пороге. Маг вздрогнул и отступил назад. А Сид шагнул следом, произнеся хрипло:

– Ну, снова здравствуйте, мэтр Ажан! Вот уж кого не ожидал встретить здесь, так это вас! Честное слово.

Директор магической школы Эрмоса быстро пришёл в себя, вновь ухмыльнулся и проговорил:

– Никогда нельзя положиться на исполнителей, – кинул взгляд на мёртвого слугу и добавил: – Особенно, если они настолько бестолковы.

– Тогда почему не попробовали убить меня при первой встрече, мэтр? – Сид аккуратно закрыл двери и положил руку на рукоять шпаги.

– Ты был не один, – пожал плечами директор, – Вокруг было многолюдно. И десятки человек видели, что мы вместе уходили.

Маг высшей категории прищурился, вперив в Сида взгляд. Бывший его ученик ответил тем же. И Ажан первый отвёл глаза.

– Зря ты пришёл, Сезар, – Франциско, не теряя из вида барда, спиной отошёл к столу и вновь сел на стул, – Ты же не забыл, что я маг высшей категории, а ты недоучка, который по силе еле-еле до первой категории дотягивает, а по выучке – и на пятую слаб?

– Очень уж поговорить хотелось, директор! – бард отодвинул стул от трупа и спокойно уселся на него. Посмотрел на руководителя магической школы, перевёл взгляд на труп слуги и спросил: – Зачем?

– Видишь ли, мальчик мой, – Франциско сцепил пальцы обеих рук, а Сид при обращении «мальчик мой» слегка скривился, – Ты стал мешать очень многим, но в особенности одному важному человеку, который вскоре станет королём.