Медицина катастроф в ином мире

МПЛ, то бишь модульный пистолет Лебедева, оснастил коллиматорным прицелом и тактическим фонарем. Глушитель оставил на месте. На ствол АК прикрутил пламегаситель. Подствольный гранатомет и весь лишний обвес кроме оптики убрал в сумку. Сам автомат, сложив приклад, закрепил сбоку, на рюкзаке. Снять его можно одним движением. Основным оружием будет МПЛ. Так двигаться намного легче.

Осталось закрепить радиомаяк на самой верхушке, чтобы найти обратную дорогу. Убедившись, что ничего не цепляется, не звенит и не сковывает движения, я снова полез вверх. Небо безоблачное, тварей пока не видно… Спустившись, надежно закрепил сумки на дереве и нарезал веток, чтобы замаскировать тайник. Хотел оставить растяжку, но посчитал это лишним. Случайные жертвы мне не нужны. Собравшись с мыслями в последний раз, я, на всякий случай, спрыснул себя репеллентом. Ничем не пахнет, но гадость редкостная, лучше не вдыхать. Солнце уже в зените, а значит, сейчас часов двенадцать. Выставив приблизительное время на планшете и, проверив маяк, я включил режим отрисовки карты по встроенному пеленгатору. Сунув в рюкзак четыре пол-литровые баклажки воды и галеты, я наконец спустился на землю. Гарнитуру от рации оставил болтаться на шее, чтобы слышать изменения в эфире.

Жарковато. Тактическая футболка под броником быстро взмокла. Благо, легкий ветерок проникал под шлем и обдувал голову. Иначе пот бы уже попал в глаза. Часть пути я проделал по следу убитого лося. Волокли его достаточно долго, километров пять. Но, потом, все же бросили. Я наткнулся на обглоданную тушу и обошел ее на почтительном расстоянии. Универсальный репеллент не только отпугивал насекомых, но и делал мой запах неприятным для хищников. В частности сбивал собак со следа. Памятуя о лисе, я старался оглядываться каждые тридцать секунд и, периодически, припадал на колено, чтобы вслушаться в звуки леса. Освещенных полянок и прогалин в листве старался всячески избегать. Разделить судьбу лося очень не хотелось. По этой же причине в кармане рюкзака лежала термонакидка. Обычно ее используют, чтобы спрятаться от дронов, но вчера она тоже помогла.

У небольшого ручья встретились первые обитатели леса. Пара мелких зверьков, похожих на зайцев. Только лап у них было шесть. Они сразу скрылись в траве. Я просто принял это, решив не вдаваться в размышления. Вода на вид казалась чистой, но пробовать я не рискнул, опустил в нее лакмусовую бумажку. Тест показал, что она пригодна. Значит, одной проблемой меньше.

Шел все время на север. Через пару часов наткнулся на первую дорогу. Отсыпанная гравием и крупными камнями по краям, шириной метра четыре, с укатанной колеей в обе стороны, она извивалась среди лесной чащи, уходя вдаль. Вдоль дороги всегда много мусора, и я решил поискать что-нибудь интересное. Но кроме грязных бутылей, засохшего дерьма и обглоданных костей ничего интересного не нашел. За час, проведенный в засаде, никто не проехал. Тогда я выбрал самое высокое дерево на изгибе дороги и взобрался на него. Передохнув минут пять, добрался до самой верхушки и достал бинокль. Небо уже темнело. Переключая режимы, я методично изучил окрестности. Где-то вдали, у самого горизонта, едва различимо мерцали огни. Разрешения бинокля не хватило, чтобы приблизить объект. Однако, дорога, то и дело проглядывавшая в лесной чаще, определено вела в том направлении.

Я взглянул на планшет. От маяка ушел уже почти на сотню километров. Сигнал его ослаб. Достав второй маячок, я закрепил его на своем дереве. Идти дальше стало опасно, решил заночевать здесь. Ветер стих, на лес опустился штиль. Спустившись ближе к центру ствола, я нашел подходящее сплетение ветвей и стянул витками каната две толстенные ветки. Проверив получившийся гамак на прочность, я впервые за сутки нормально вытянулся. Было тесновато, зато шанс сорваться вниз, даже при сильном ветре, очень мал. Усталость навалилась на редкость внезапно. Веки сами слипались. Решив не ужинать, я выпил воды, и, сунув рюкзак между ног, укутался в термонакидку. На всякий случай, поверх нее обвязался концом каната. Вдохнув чистый лесной воздух, накрыл лицо и моментально вырубился.

Спал как младенец. Поутру выпала роса, лицо намокло. Но это было приятно, влага освежала. Крем от ожогов помог, кожа больше не саднила. Видимо, ночь была душной и я расстегнул ворот. Какая-то тварь все-же укусила в шею. Нащупал два волдыря с запекшейся корочкой. Стряхнув росу с накидки, я поднялся на верхушку дерева и, запивая галеты водой, осмотрел дорогу в бинокль. Ничего нового. Собрав нехитрые пожитки, спустился вниз, слегка размялся, ибо спать в бронежилете то еще удовольствие, и тронулся в путь.

Шагать по дороге куда приятнее, чем по лесу. Проснулся рано, в седьмом часу. За три часа без привалов шагомер насчитал двадцать два километра. При средней скорости пешего хода в пять километров в час… неплохо! Я уже собирался свернуть в лес по нужде, как услыхал сзади тяжелую, быструю поступь. По звуку, будто бы собака, но, что-то не то. Шаги замедлились и я обернулся. Метрах в пятидесяти, пригнув голову к земле и высоко задрав хвост, рыскал громадный пес. Он явно учуял мой запах и шел по следу.

Странности бросились в глаза сразу. Во-первых, пес был закован в броню и имел на спине металлический панцирь. Во-вторых, псина шагала шестью ногами! Задние лапы мощные, мускулистые. Передние чуть послабее. Остановившись метрах в десяти, зверь поднял морду и уставился на меня, потягивая воздух ноздрями. Взгляд его был скорее удивленным, чем агрессивным. Заметив такую же сумку как у лиса, я предположил, что пес перевозит какую-то почту. Подняв раскрытые ладони, как в случае с лисом, я отошел на обочину.

Пес фыркнул, и обошел меня по большому радиусу. Подумав с минуту, он попятился боком, стараясь не выпускать меня из виду, набрал скорость и скрылся за поворотом.

– Фу, ну и зверюга. Хера се, почтовый голубь! Ну нахер, пойду ка я лесом.

Сказано – сделано. Скорость по пересеченной местности сильно упала. Благодаря сигналу маяка, планшет вырисовывал почти ровную прямую. Я уверенно двигался в направлении севера. Пару раз пришлось пересечь дорогу. Она извивалась, огибая холмы и овраги, а я перся напролом. Свои восемьдесят пять километров я честно прошагал. Скоро начнет темнеть, пора искать место для ночлега…

По дороге промчалась карета, высекая искры из-под колес. Следом, с воплями и свистом пронеслись несколько всадников. Пригнувшись, я решил посмотреть, что случилось и короткими перебежками добрался до поворота. Люди в черных одеждах, облепив карету, пытались проникнуть внутрь. Кучеру тут же перерезали горло и скинули на дорогу. Холодок пробежал по спине. Пальцы беззвучно расстегнули кобуру. Не сумев вскрыть карету, люди в масках проехали метров сто и свернули с дороги. Выждав несколько минут, я пошел следом. Здесь камни с обочины выломаны, земля утоптана. Видимо, подготовились заранее.

Я укрылся в траве, прежде чем еще двое всадников пронеслись мимо. Они осмотрелись на предмет свидетелей и тоже свернули в лес. Путь лежал вниз, в овраг. Оно бы мне сейчас незачем, но дело явно неладно. Я видел, понял, значит уже причастен. Так говорил командир. Вздохнув, передернул затворную рамку МПЛ и двинулся по следу.

В овраге уже кипела работа. Орудуя длинными монтировками, топорами и кувалдами, злоумышленники вскрыли карету. Первый же получил стрелу в лоб и рухнул замертво. Но в этот момент вскрыли вторую дверь и оттуда выволокли мужчину лет сорока в белой сорочке и алых брюках. Он пытался отбиваться, но пятеро молодчиков крепко скрутили его. Мелькнула монтировка и короткая сабля выпала из его рук. Послышался сдавленный стон. Следом выволокли девчонку с арбалетом и сильным ударом в лицо отправили ее в нокаут. Последним из кареты достали грузного старика, мертвой хваткой вцепившегося в какой-то сверток.

Старик отбивался и кричал, сыпал проклятиями на непонятном языке. Мужчина тоже громко ругался и угрожал. К чести девчонки, она достаточно быстро пришла в себя и лежала на земле, выжидая удобного момента. Одному из бандитов надоела эта возня и он пырнул старика саблей. Тот жалобно взвизгнул но сверток не отпустил. Бандит замахнулся, явно намереваясь перерубить деду пальцы, но тут я уже не стерпел.

– Эй граждане!

Люди вздрогнули и повернулись на голос.

– А что за беспредел тут творится?!

По нервному смеху и интонации, стало понятно, что передо мной обычные ублюдки. Да, по фене они не ботали, но говорок то выдает с потрохами. В мою сторону полетел топор, а следом за ним двое бандитов. Удивительно легко поймав топорище, я вернул инструмент обратно. Получив обухом в лоб, владелец осел на землю. Против сабель я ни разу не воевал, поэтому сделал два выстрела в область плеча и колена. Оба нападавших удивленно замерли и повалились на землю с проклятиями.

Тут вдруг ожила девчонка. С воем и рыком она набросилась на обидчиков и, прежде чем те развернулись, перерезала им глотки. Главарь замахнулся на нее саблей. Поняв, что закрыться она не сможет, я успокоил его выстрелом в голову. Забрызгав девчонку кровью, детина упал на колени. Отобрав у трупа саблю без всяких зазрений, она тотчас укрылась за каретой и свистнула мне. По каске что-то чиркнуло и воткнулось в дерево. Это была короткая арбалетная стрела.

– Мать твою!

Я укрылся за деревом и присел. Еще пара стрел просвистела мимо, воткнувшись в землю. Примерное положение стрелка я определил и теперь внимательно слушал. К вечеру, в лесу снова установилась безветренная погода. Противник очень старался не шуметь, но я уловил, как щелкает храповик арбалета. Значит, оружие мощное, взводится лебедкой.

Девчонка кинула в меня камень, чтобы привлечь внимание. Пальцем указала на свое ухо и в сторону врага. Я не совсем понял, но кивнул. Она подобрала второй камень. Прислушалась и швырнула его в темноту. Что-то звякнуло. Секундой позже в карету воткнулась стрела.

Она гневно уставилась на меня и снова взяла камень. На сей раз дошло. Осторожно сместившись в сторону, я включил лазерный целеуказатель и кивнул. Острое ухо девчонки дрогнуло. Она пристально уставилась в темноту и сделала точный бросок прежде, чем прилетела следующая стрела. Я среагировал на звук и выстрелил в темноту там, где замерла красная точка. Три глухих хлопка оборвали чью-то жизнь.

Перекатившись дважды, я сменил укрытие. Из темноты, в сторону кареты полетела какая-то склянка. Разбившись, она подожгла листья. Девчонка тут-же метнулась в тень. Однако, уже через мгновенье снова бросила камень. Я выстрелил несколько раз и затвор застыл в открытом положении. Она кивнула, значит хотя бы одна пуля да достигла цели. Поменяв магазин, я снова сменил укрытие. Послышались удаляющиеся шаги, переходящие в бег. Схватив саблю, девчонка скользнула во тьму. Вскоре лес огласил предсмертный вопль и она вернулась с окровавленным лезвием. Быстро и беспощадно добив всех, кто еще подавал признаки жизни, она взглянула на старика.

Глава 3. Последняя воля

Я вышел на свет, напряженно вслушиваясь в тишину. Узкий луч тактического фонаря выхватил из мрака несколько трупов. Ошарашенная моей внешностью, девушка отбросила саблю и подняла руки. Взгляд ее был прикован к пистолету. Похоже, такого оружия здесь еще не видели. Старик был совсем плох. Судя по луже крови, осталось ему не долго. Тут я бессилен, к сожалению. А вот мужчине можно было помочь. Он побледнел и держался за руку. Убрав пистолет, я упал на колени и скинул рюкзак. У него тоже наблюдалась потеря крови.

Девчонка достала какой-то кристалл на веревке и покачивая перед раной старика бормотала ни то молитвы ни то заклинания. Однако, она постоянно сбивалась и начинала все сначала. Смотреть на ее ритуал было некогда. Стянув ногу мужчины жгутом, я вспорол штанину. Так и есть, резаная рана на бедре. Хорошо, что артерию не задели. Мужик того и гляди потеряет сознание. Вколов ему обезболивающее, я промыл рану антисептиком и достал степлер. Он глядел на меня ошарашенно, но упорно молчал. Стянув края раны, я поставил десять скоб и натянул кожу. Убедившись, что края сошлись ровно, облил жидким бинтом из баллона. Что-то похожее на клей БФ с волокнами. Выждав десять секунд, я наложил давящую повязку. В жгуте смысла не было, и я его снял.

Глазки пострадавшего осоловели. Метадон начал действовать. Я распорол рукав сорочки и осмотрел его руку.

– Закрытый перелом… – констатировал вслух.

Оглядевшись в поисках подходящих предметов, я подтянул саблю. Выкинув ее, оставил лишь ножны.

– Так, будет немного больно.

Мужик вроде понял, что чужак имел в виду и поморщился. Вернув кости предплечья в анатомически правильное положение, я быстро зафиксировал руку и наложил шину использовав еще одни ножны. Не шедевр, конечно, но сойдет.

Умирающий старик наблюдал за моими действиями с нескрываемым восхищением. Он кое как поднял руку и дернул меня за рукав.

– Чего?

Девчонка привстала, уступая свое место. Старец взглянул мне в лицо, пытаясь разглядеть черты при тусклом свете. Затем, оторвал от груди то, что так ревностно защищал и вручил в мои руки.

– Не, не, мужик, мне это не надо, спасибо!

Но старец, вложив последние силы, все же всучил мне сверток. Взглянув на девчонку, он блаженно вздохнул и отдал Богу душу. Я, с досадой, прощупал пульс на шее и опустил его веки, как делал уже ни раз.

Девчонка залилась горючими слезами. Мужчина стиснул зубы в бессильной злобе и отвернулся, чтобы никто не видел его горя. Я не стал им мешать. Собрал рюкзак. Проверил оружие, осмотрелся на предмет потеряшек. Потом решил побродить вокруг, чтобы запечатлеть на планшет всю картину. Обойдя каждого из нападавших, снял маски и сделал снимки на случай расследования. Может я и в бреду, но установленный порядок никто не отменял. Сделал я и снимки пострадавших.

– Вам в город нужно, к доктору.

Девчонка подняла на меня глаза, явно не понимая.

В город, к доктору, – я попытался жестами показать крышу, указал на раны мужчины и на дорогу.

Подумав, она кивнула и что-то бросила своему другу на непонятном языке. Он нахмурился, соглашаясь. Девчонка вскочила на ноги и осмотрела лошадей. Потом карету. Упряжь и подвеска оказались в порядке. Оторвав поврежденные двери, она выбросила изнутри все лишнее. И, вцепившись в ворот старца уставилась на меня. Действительно, не оставлять же его здесь.

Вдвоем, мы погрузили еще теплое тело на пол кареты и накрыли его плащом. Потом, я помог мужчине. Собрав все оружие, что нашлось, мы уложили его в багажный сундук. Арбалеты девчонка взвела и сложила на крышу кареты. Лошадей, оставшихся от бандитов, тоже привязали к карете. Затем, выхватив кинжал она срезала уши у всех нападавших и собрала кошельки. Меня покоробило.

Развернув четверку лошадей под уздцы, девушка вывела их обратно на дорогу. Зажгла фонари и перевела взгляд на чужака. В ее красивых глазах читался вопрос.

– Прости милая, но я с вами не поеду.

Пристально изучив лицо, девушка всучила мне в руки увесистый сверток и кошель. Потом, проворно взобралась на место возницы. Кнут звонко разорвал тишину, и карета сорвалась с места, унося случайных знакомых в даль.

Подумав с минуту, я вернулся на место происшествия и подобрал несколько полезных вещей. Обувь бандитов не сильно отличалась от моей, разве что качеством. Ее брать не стал. Из одежды удалось найти незапятнанную кровью накидку и широкий, ничем не примечательный матерчатый шарф. Напоследок, посчитав оставшиеся в магазине патроны, я методично собрал все гильзы.

– Да уж, попал, так попал… Не серчайте парни, сами виноваты. Храни Господь ваши души.

Прочтя как смог короткую молитву за упокой души, я покинул место происшествия. Нужно уйти отсюда как можно дальше и обдумать все неспеша. Километров через пять, на холме, показалось подходящее дерево, густо обросшее кустарником. Взбираться по веткам скоро войдет в привычку…

Сегодня сон как-то не шел. Неприятные мысли лезли в голову. Казалось, что рядом кто-то есть, но тепловизор ничего не показывал. Поужинав все теми же галетами, я решил сожрать «сникерс» в качестве успокоительного. Он буквально растворился во рту. Глюкоза пошла в кровь. Полюбовавшись видом огней вдали, я, наконец, задремал. Завтра, скорее всего, дойду до города. Постараюсь узнать что к чему.

Проснулся уже засветло. Ворот снова расстегнут, голова болит, слабость какая-то. Этого только не хватало! Выдавив пару таблеток антивирусного, я принял ударную дозу витамина «С» и запил все водой. Осталась одна бутылка. Хреново. Я и так пью слишком мало. Так… на шее опять волдыри. Да что за твари меня кусают?!

Легкий завтрак, утренний туалет, балансируя на ветвях, походная гигиена и снова в путь. Осмотр местности показал, что движение здесь уже оживленнее. В окрестностях имеются небольшие поселения, виднеются поля, организованные посадки деревьев и кустарников. Нужно быть осторожнее. Закрепив третий маяк на верхушке дерева, я сделал несколько снимков и спустился вниз. Накинув просторный плащ поверх рюкзака, снял шлем. Кобуру перевесил подмышку, подсумок прикрепил к рюкзаку. Темная плотная ткань закрывала почти все тело. Так что мультикам не бросался в глаза. Сверток, подаренный дедом, я закрепил на груди в противовес рюкзаку. Оказалось, что это увесистая книга в красивом переплете. Наверное, имеет культурную ценность. Бросить ее рука не поднялась. Может отдам кому в городе.

Вскоре, появились первые попутчики. Люди шли группами, по два, реже – по одному. Большая часть из них была одета так же как и я. Никто не желал выставлять напоказ свою поклажу. Это немного успокаивало. А еще то, что никто не пытался со мной заговорить. Вклинившись в общий поток, я проделал путь в двадцать километров. Пока мы шли, по дороге пару раз пробегали уже знакомые псы и лисы. Ну, в смысле, подобные им. Никто не обратил на них внимания. Значит все в порядке вещей.

Позже, я поотстал и свернул в лес. Солнце перевалило за полдень. Взбираться на деревья я больше не стал. Вокруг города хватало холмов. Поднявшись на ближайший, я разместился в кустах и залег с биноклем. Отсюда открывался отличный вид на городские ворота. Массивные стены возвышались метров на двадцать, судя по шкале дальномера. А сама стена простиралась в стороны километров на пять, наверное. Сложно сказать точнее, ведь город, вероятно, имел форму окружности. Оно и понятно. Величественное сооружение. Бойницы, башни, сторожевые посты. Аж дух захватывает. Однако, люди проходят через ворота беспрепятственно. Так… откидной мост, ров… Стража… еще стража… Ага, у ворот сидят такие же псы, закованные в броню. Ни обысков, ни досмотров. Видимо, места тут спокойные. Чтобы кто-то показывал пропуск или платил деньги, я тоже не заметил. Сегодня идти уже поздно. Ворота на ночь наверняка закрывают. Оставаться в чужом городе не зная языка опасно. Лучше уж с утра, по крайней мере успею осмотреться. Блин… опять лезть на дерево! А что делать?

На сей раз, шею я закрыл как следует. Повязал шарф в несколько слоев и облил репеллентом. Спал отлично. Но утром проснулся с ужасной головной болью и слабостью. Теперь укусы обнаружились на запястье. Черт! Нужно пить больше жидкости!

Опустошив последнюю бутыль я убрал ее в рюкзак. Снова противовирусные, аскорбинка, галеты… А черт с ним! Вскрыл банку тушенки и отвел душу как следует. Сразу полегчало. Подумав, а надо ли оно мне, все же решился идти в город. Чтобы уж совсем не выделяться, снял с себя все снаряжение и завернул в накидку от дронов. Срезал кусок дерна, вырыл хорошую яму между корней, разбросал землю по округе и спрятал все туда. Подальше от посторонних глаз.

Итак, оставшись только в берцах и мультикаме, я почувствовал себя голым. Бронежилет мог вызвать ненужные вопросы, а я два слова связать не могу. В теле образовалась непривычная легкость. Из оружия – только нож и тактические перчатки. Подсумок с аптечкой мне долг не позволил оставить. Кошель с монетами тоже взял. Оставил на поясе сумку для сброса магазинов и сунул его туда, чтобы не звенел на ходу. Вот вроде бы и все…

Накинув дорожный плащ, я попрыгал по привычке. Солнце уже показалось над горизонтом, ворота города открылись. Одинокие путники, заночевавшие у моста, потянулись внутрь. Чем ближе я подходил к городу, тем больше меня охватывало волнение. До чего же величественное сооружение! Все такое средневековое до жути. Мостовая, повозки, лошади, даже навоз под ногами! Однако же богатая у меня фантазия, раз бред такой реалистичный. Остановившись у моста, я замер в нерешительности. И не я один. Похоже, многие путники тут впервые. Стража поглядывала на них снисходительно. Состряпав удивленно-придурковатое лицо, я смешался с остальными.

Все шло хорошо. Больше всего меня напрягали псы в доспехах. Они могли учуять непривычный запах. Один из них резко дернулся в мою сторону. Я понадеялся, что он на цепи, но не тут-то было! Столкновение неизбежно…

Однако, псина лишь слегка задела меня и бросилась на кого-то другого. Дикий вопль и девичий визг привели меня в чувство. Огромная собака вцепилась зубами в какую-то девку в темном плаще. Та отбивалась, как могла, но шансы были не равны.

Я растерянно огляделся. Стража и пальцем не шевельнула. Солдаты с хмурым равнодушием наблюдали за тем, как зверь рвет человека. Выхватив копье из рук стражника, я с диким воплем бросился на собаку и, выпрыгнув высоко вверх, замахнулся. Псина проворно метнулась в сторону, уворачиваюсь от удара.

Схватив женщину за ворот, я рывком оттащил ее к стене и выставил острие вперед. Стража по-прежнему ничего не предпринимала. Псина с явным непониманием уставилась на меня. Ее целью была женщина за моей спиной, но не я. Она уж и так пыталась ее достать и эдак… извивалась словно уж. Но каждый раз натыкалась на выставленное вперед копье. Наконец, она отступила назад и с феноменальной резкостью выпрыгнула вверх. Ход был неожиданным и решительным. Вот только меня это ничуть не смутило. Перекрутившись в воздухе, в лучших традициях шаолиньских монахов, я набрал такую инертность массы, что древко копья, ломаясь о панцирь псины, продлило ее полет несколько дальше.

Минуя парапет моста, бронированный пес глухо плюхнулся в ров. Четверо солдат сорвались с места, скидывая доспехи на ходу, чтобы выудить его из воды. Старший, судя по всему офицер, покачав головой достал мушкетон и выстрелил в воздух. Яркая белая вспышка рассыпалась искрами высоко в небе.

Поняв, что этим все и кончится, я рефлекторно кинулся к женщине. Вид ее был странноватый, кожа темная, чем-то вымазана. Но меня интересовали только раны. Странно, но серьезных ранений пес не нанес. Только следы от зубов, рваных ран нет. Правда, кровотечение обильное.

Вскрыв подсумок, я быстро остановил кровь на руке и ноге женщины. На шею пришлось прилепить гемостатик. Меня мутило от вида крови. Такого давно не случалось. Может от голода?

Взяв себя в руки, я извел все бинты, но закончил с повязками. Женщина испуганно отползла и забилась в угол.

– Эй! – послышалось со спины.

Я подобрал обломки копья и развернулся. Похоже, пришел тот, кого звали. Высокий воин, закованный в глухие черные доспехи недобро разглядывал меня через узкую щель забрала. Похоже, разговор будет один на один. Псину уже выловили из рва и она, дрожа и обтекая, уселась на солнышке. Остальные псы лишь наблюдали.

– Утай! – приказал громила.

Но я не понял.

– Утай!

– Чего? – мои руки лишь крепче стиснули древко. Проснулся какой-то нездоровый азарт.

Поняв, что его не боятся, воин выругался в полголоса и вскинул руку. Откуда ни возьмись, появился кнут и обвился вокруг моей шеи. Вот это поворот! Попытался намотать его на копье, но кнут даже не прогнулся. Тогда я схватился руками, но тот ощетинился острыми шипами, вызвав дикую боль. Остался последний аргумент.

Я выхватил вороненый боевой нож и принялся с силой бить по кнуту. Воин вдруг вскрикнул, словно от боли, и кольца резко сжались на шее. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Земля уплыла из-под ног…

– Госпожа губернатор, что прикажете? – подскочил солдат.

– Доклад! – спокойно проговорил воин в доспехах.

– Пес учуял отродье! Напал. А этот ударил его копьем и скинул в ров. А потом стал помогать отродью! Доклад окончил!

– Ты хочешь сказать, что этот… чужестранец ударом копья победил сан-даара?

– Так точно! – глуповато усмехнулся солдат. – Он как-то хитро перевернулся в воздухе и как вдарил! Я сам не поверил, честное слово!

– Гм… В крепость его. Будем разбираться.

– А эту? – он указал на женщину.

– Отродье? Даже не знаю. У нас вроде как мир с демонами. Чего ей здесь надо? Давай туда же. Странно, что сан-даар вообще ее ранил. Не было печали… Да, пошлите-ка псов по следу этого чужестранца. Пусть обыщут окрестности, он может быть не один.

Губернатору Дастана вполне хватало забот. Сначала нападение на карету лекаря, потом это… Отродья не показывались десяток лет, на границах все спокойно. Оракул ни о чем не предупреждала. Да еще этот… как бы его помягче назвать, умудрился повредить кнут.