Сквозь пространство

Королева Илмария – красивая женщина с тёплой улыбкой и проницательными глазами. Она тут же подозвала Анну сесть рядом и спросила, как она себя чувствует.

Принц Каэл – высокий, почти на голову выше Анны, с идеальными чертами лица и слегка надменным выражением. Но когда он заговорил, в его голосе прозвучало любопытство, а не презрение.

Принцесса Элис – темноволосая девочка-подросток, которая тут же засыпала Анну вопросами: "А что есть в твоём мире? А ты умеешь драться?"

– Мы рады, что свечение привело именно вас в наш дом, – сказал король Альдор, отламывая кусок хлеба. – Призванные – большая редкость, и у каждого из них своя задача.

– Какая… задача будет у меня? – осторожно спросила Анна.

– Время покажет, – улыбнулась королева. – Но пока вы можете оставаться здесь столько, сколько потребуется.

– А… мою подругу? Её зовут Елена. Если она тоже попала в этот мир…

Принц Каэл нахмурился.

– Если она появилась в Свартальфхейме, то ей не позавидуешь.

– Каэл! – королева бросила на него строгий взгляд.

– Что? Это правда, – пожал плечами принц. – Там сейчас не лучшие времена.

Анна почувствовала, как внутри всё сжалось. Лена в опасности.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь вам её найти, – твёрдо сказал король. – Но пока вам нужно освоиться, набраться сил.

Принцесса Элис вдруг схватила Анну за руку.

– А пока я могу тебе всё показать! Дворец, сады, библиотеку! У нас тут столько всего интересного!

Анна невольно улыбнулась. Энергия девочки напомнила ей… саму себя в детстве.

– Спасибо, – она посмотрела на каждого из них. – Я очень благодарна.

После завтрака Анну отвели в её покои – просторные, светлые, с балконом, выходящим в цветущий сад.

Она подошла к окну и сжала подоконник пальцами.

"Лена… где бы ты ни была, держись. Я найду тебя."

Но пока оставалось только ждать. И надеяться.

Глава 5

Утро в Свартальфхейме начиналось с ледяного ветра и густого тумана, стелющегося между каменными домами. Елена – теперь Лора – уже привыкла к этому. Она затянула потрепанный шерстяной платок покрепче, подхватила корзину и крикнула в глубь дома:

– Бабушка, я на рынок! Овощей добрать и муки!

Из-за печки донеслось ворчание:

– Смотри, чтоб не обманули, как в прошлый раз! И не задерживайся – к полудню в таверне народ повалит, помогать надо!

– Не волнуйся! – Елена улыбнулась и вышла на улицу, плотно прикрыв за собой дверь.

Странно, подумала она, шагая по знакомой улочке. Как быстро этот мир стал почти… родным.

Всего несколько недель назад она дрожала от страха в снегу, а теперь знала каждого торговца на рынке, каждую трещину в стене своей улицы. Бабушка Берта, хоть и ворчала постоянно, заботилась о ней, как о родной. А в таверне «У Седого Волка», где Елена подрабатывала, к ней уже привыкли – даже суровые воины из дворцовой стражи перестали коситься и иногда даже оставляли чаевые.

Но это не навсегда.

Мысль о том, что придется уходить – искать Аню, покидать Берту, – вызывала странную тяжесть в груди.

Рынок шумел, как всегда. Торговцы с красными от холода лицами выкрикивали цены, женщины с корзинами яростно торговались, детишки шныряли под ногами, выпрашивая монетки. Елена ловко пробиралась между рядами, прицениваясь к моркови и картошке.

– Три медяка за мешок? Да у тебя половина уже подгнила! – возмутилась она, тыкая пальцем в овощи.

– Для тебя, Лора, два с половиной! – засмеялся торговец, толстый, с обмороженными ушами.

– Полтора, и я еще расскажу Марте, что ты её дочке прошлой неделей тухлятину подсунул!

Торговец ахнул, но сдался. Еще одна победа.

Она уже собиралась идти за мукой, как вдруг резко развернулась – и врезалась во что-то твердое, как каменная стена.

– Ой! Простите, я не…

Голос застрял в горле.

Перед ней стоял мужчина. Огромный. Даже местные крепкие воины не были такими массивными – широкие плечи, грудь, как доспехи, руки, которыми, казалось, можно было переломить дубовое бревно. Он был в длинном потертом плаще с капюшоном, наброшенным так низко, что лица не было видно – только темнота.

– Смотри куда идешь, – прорычал он хриплым голосом, больше похожим на скрежет камней.

Елена почувствовала, как по спине пробежал ледяной холод. Опасность. Её инстинкты кричали об этом. Она машинально отпрянула, готовая извиниться или даже бежать, но…

Незнакомец замер.

Он не двинулся дальше, не толкнул её, не закричал. Капюшон чуть приподнялся, будто он всматривался в неё. Елена не видела его глаз, но ощущала взгляд – тяжелый, пронизывающий, будто сканирующий её насквозь.

Потом, так же резко, он шагнул в сторону, обходя её, и затерялся в толпе, даже не оглянувшись.

Елена стояла, как вкопанная, с бешено колотящимся сердцем.

Что это было?

Она не знала. Но одно поняла точно – её спокойной жизни пришел конец.

Остаток дня прошел в тревожном ожидании. Даже в таверне, где обычно Елена легко болтала с посетителями, она вздрагивала от каждого скрипа двери.

– Ты сегодня какая-то бледная, – хмуро заметила Берта, разливая похлебку по мискам. – На рынке что-то случилось?

– Нет, – соврала Елена. Зачем пугать старуху? – Просто устала.

Но когда она поздно вечером шла домой по темным улицам, ей показалось, что за ней следят.

Где-то в переулке хрустнул снег.

Тень мелькнула за поворотом.

И снова – ощущение того тяжелого взгляда.

Елена ускорила шаг, судорожно сжимая в кармане маленький нож, подаренный Бертой «на всякий случай».

"Если он меня выследил… Если он из дворцовой стражи… Если он знает, кто я…"

Дверь дома Бабушки Берты захлопнулась за ней, как спасительный щит.

Но чувство опасности не ушло.

Оно только начиналось.

Глава 6

Прошла неделя, и тревожное ощущение, что за ней следят, не покидало Лену. Она ловила на себе чужие взгляды, оборачивалась – но за спиной оказывались лишь обычные горожане, занятые своими делами.

«Может, это просто нервы?» – пыталась убедить себя Лена, но интуиция шептала: «Он где-то рядом».

Бабушка Берта замечала её напряжение, но Лена отмахивалась – не хотела тревожить старуху понапрасну.

Но сегодня всё изменилось.

Весна наконец-то заявила о себе в Свартальфхейме. Ледяной ветер сменился прохладным, а на крышах закапало, смывая последние следы зимы. Лена шла в таверну в приподнятом настроении, вдыхая свежий воздух.

«Скоро можно будет отправиться на поиски Ани», – думала она, поправляя корзинку с провизией.

Таверна «У Седого Волка» в этот день была непривычно тихой. Обычно к вечеру здесь уже кто-нибудь дрался, пел похабные песни или спорил до хрипоты. Но сегодня за столиками сидели лишь редкие посетители, мирно потягивающие эль.

Лена уже начала расслабляться, как вдруг…

Дверь с грохотом распахнулась.

В проёме стоял Он – тот самый незнакомец в плаще. Высокий, массивный, с капюшоном, скрывающим лицо.

Лена замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

«Он пришёл за мной», – пронеслось в голове.

Но мужчина лишь медленно прошёл к дальнему столику и тяжело опустился на скамью.

Бабушка Берта, стоявшая за стойкой, резко напряглась. Её пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели.

«Она его знает», – поняла Лена.

Набравшись смелости, она подошла к незнакомцу.

– Ч-чем могу помочь? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Из-под капюшона донёсся низкий, хриплый голос:

– Эль.

Лена кивнула и поспешила к стойке, чувствуя, как его взгляд буквально прожигает ей спину.

– Бабушка, кто это? – шёпотом спросила она, наливая кружку.

– Позже, – сквозь зубы процедила Берта. – Отнеси и не провоцируй.

Лена глубоко вдохнула и вернулась к столику.

– В-ваш эль…

Она поставила кружку перед ним, но в тот же миг его рука молнией схватила её за запястье.

– Кто ты? – спросил он тихо, но так, что мурашки побежали по коже.

Лена чуть не лишилась чувств от страха, но собралась.

– Лора… из Черных Скал. Племянница Берты.

Мужчина замер, будто оценивая её слова. Потом хмыкнул и разжал пальцы.

– Иди.

Лена едва не побежала, но заставила себя уйти спокойно.

Остаток вечера прошёл в напряжении. Незнакомец сидел в углу, не сводя с неё глаз, но больше не подходил. Когда он наконец ушёл, Лена выдохнула с облегчением.

Но главный вопрос оставался:

Кто он? И чего хочет?

Дома Берта долго молчала, пока Лена не выдержала:

– Бабушка, ты должна мне рассказать! Кто этот человек? Почему ты так испугалась?

Старуха вздохнула и опустилась на скамью.

– Их называют Ищейками… – её голос дрогнул. – Лучшие воины короны. Видимо их тоже пустили на поиски…

Лена похолодела.

– Значит… он знает, кто я?

Берта покачала головой.

– Не знает. Но подозревает.

– Почему?

– Потому что свечение было рядом с этим местом. А ты появилась как раз тогда.

Лена сжала кулаки.

– Что мне делать?

Берта посмотрела на неё усталыми глазами.

– Беги. Пока не поздно.

Глава 7

Неделя пролетела в лихорадочных сборах. Тишина, последовавшая за визитом Ищейки, была зловещей, как затишье перед бурей. Берта не обманывалась:

– Он не ушел, Лора. Он ждет. Принюхивается. Ищейки терпеливы.

Каждый день после работы в таверне они вдвоем готовили побег. Берта, несмотря на возраст, двигалась с удивительной целеустремленностью. Она достала из потайной ниши за печью потрепанный, но прочный холщовый мешок.

Деньги: Горсть медных и несколько серебряных монет – все, что Лена сумела скопить за месяцы работы и что Берта смогла отдать без ущерба для скудного хозяйства. – Дорога требует платы, дитя. И не только за еду.

Еда: Сухари из черного хлеба, завернутые в чистую тряпицу. Кусок копченого сала, долго не портящийся. Горсть сушеных ягод и грибов в маленьком мешочке. Бутылка с чистой водой. «Легко нести, долго хранится. Болотная вода – смерть».

Карта: Самый ценный дар. Берта развернула на столе кусок грубой, пожелтевшей кожи, испещренной линиями и условными знаками. – Держи путь вот сюда, – ее корявый палец ткнул в точку севернее их городка. – Через Лес Теней, что на Болоте Слез. Кратчайший путь к границе Альвхейма. Но осторожно! Трясина коварна, не видна глазу под мхом. Иди только по кочкам, что крепки, как камень. Если сомневаешься – бросай камень вперед. Утонет – не ступай. Держись тропы, что отмечена зарубками на деревьях. Забыла? – Берта строго посмотрела на Лену. -Нет, бабушка, – ответила та, заучивая каждый извив линии, каждую отметку опасного места. Карта была их надеждой и их страхом одновременно.

Одежда: Зима окончательно отступила. Снег лежал лишь грязными пятнами в тени, воздух пах сырой землей и обещанием тепла. Берта помогла Лене перешить теплую одежду в более легкую, но прочную: штаны из плотной ткани, рубаху, теплую безрукавку, плащ с капюшоном. – Днем солнце пригреет, но ночи еще холодные, да и в лесу сырость кости пробирает.

Каждый предмет, укладываемый в мешок, был пронизан горечью предстоящей разлуки. Лена ловила на себе взгляд Берты – старый, мудрый, полный немой боли. Они обе знали: это последние дни их маленькой, хрупкой семьи, согретой очагом посреди сурового Свартальфхейма.

Сегодня – последний вечер.

Лена работала в таверне с особым усердием, словно хотела впитать в себя каждый шум, каждый запах, каждое знакомое лицо. Даже драка, вспыхнувшая между двумя подвыпившими лесорубами, показалась ей почти родной. Она разнимала их с привычной ловкостью, но на душе было тяжело. Это последний раз. Она мыла кружки, подметала пол, улыбалась постоянным посетителям – и каждый взгляд, каждое слово прощания (хотя они не знали, что это прощание) отзывалось щемящей болью.

Берта за стойкой была сурова и молчалива больше обычного. Ее взгляд часто скользил к двери, будто она ждала, что вот-вот она распахнется, и в проеме встанет роковая тень Ищейки.

Но дверь оставалась закрытой для незваных гостей. Таверна опустела. Последний посетитель ушел, хлопнув дверью. Наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в очаге и их шагами по скрипучему полу.

Они молча прибрались. Молча погасили лишние светильники. Молча вышли в прохладную ночь, заперев тяжелую дверь «У Седого Волка» навсегда. Воздух был влажным, пах оттаявшей землей и далеким дымком.

Дорога домой была короткой, но казалась бесконечной. Лена несла свой мешок, чувствуя его непривычную тяжесть – тяжесть дороги, неизвестности и расставания. Берта шла рядом, маленькая и сгорбленная, но необычайно твердая.

Дома они не стали сразу ложиться. Берта раздула тлеющие угли в очаге, и они сели рядом на старую скамью, слушая тихое потрескивание поленьев. Пламя рисовало танцующие тени на стенах, на их лицах.

– Все готово? – спросила Берта тихо, не глядя на Лену.

– Да, бабушка.

– Карту помнишь?

– Каждую черточку.

– Не доверяй никому в пути. Никому. Даже тем, кто кажется добрым. Ищейки хитры.

– Я помню.

– Ищи тропу с зарубками. Камень бросай.

– Буду бросать.

– Весна обманчива. Болото проснется, станет еще опасней. Не торопись, но и не мешкай.

– Постараюсь.

Пауза. Огонь в очаге веселее перекинулся на новое полено.

– Найдешь свою Аню… – голос Берты дрогнул, – берегите друг друга. Как сестры. Как мы с тобой.

Лена не смогла сдержаться. Она обняла старуху, прижалась к ее худой, но такой крепкой спине, вдыхая знакомый запах дыма, трав и родного тепла.

– Я вернусь, бабушка Берта. Обязательно вернусь. С Аней. Мы обе вернемся к тебе.

Берта лишь тяжело вздохнула и погладила Лену по голове, как маленькую. Она не верила в возвращение. Она знала цену обещаниям в этом мире. Но ей было нужно это слышать.

– Спи, дитя, – прошептала она. – Рассвет близко. Тебе нужны силы.

Они устроились на ночь рядом, на общем тюфяке у очага. Лена прислушивалась к ровному дыханию Берты, к треску огня, к тишине за стенами. Страх перед дорогой, тоска по Ане, боль расставания с Бертой – все смешалось в тяжелый ком под сердцем. Она боялась заснуть, боялась пропустить рассвет, боялась этого шага в неизвестность.

Но еще больше она боялась остаться. Потому что знала – спокойной жизни больше нет. Тень Ищейки витала где-то рядом, и рассвет станет началом ее бегства. Бегства через Лес Теней, через Болото Слез, навстречу надежде найти Анну и навстречу новым, неведомым опасностям.

Последняя ночь под крышей Бабушки Берты тянулась мучительно долго. За окном, в предрассветной мгле, мир Свартальфхейма замер, затаив дыхание перед ее уходом.

Глава 8

Библиотека Альвхеймского дворца стала для Анны убежищем. Высокие сводчатые потолки, пропускающие мягкий, рассеянный свет через цветные витражи, тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и мерным тиканьем старинных часов, ряды книг, уходящие в бесконечную темноту залов – здесь она могла дышать. Дышать и ждать. Ждать новостей, ждать чуда, ждать хоть какого-то намека на судьбу Лены.

Прошел месяц. Месяц, наполненный внешним блеском и внутренней пустотой. Анна освоила тонкости придворного этикета, научилась отличать герцога Элийского Рога от барона Серебряных Рос, могла поддержать светскую беседу о погоде, охоте или новейших стихах придворного поэта. Королевская семья относилась к ней с неизменной, почти болезненной для Анны добротой. Королева Илмария часто приглашала ее на чай, деликатно расспрашивая о ее самочувствии и настроении, принц Каэл, хоть и сохранял легкий оттенок снисходительности, стал чаще заговаривать с ней, иногда даже шутить. Принцесса Элис была ее неугомонной тенью, таская Анну по всем уголкам дворца и садов, пытаясь развеять ее тоску. Король Альдор держался чуть более отстраненно, но и в его обращении чувствовалась забота – он лично контролировал поиски.

Именно поиски были главным источником ее тревоги. Ответы из двух дружественных стран – солнечного Ванахейма и загадочного Йотунхейма – пришли быстро и были однозначны: никаких необычных свечений, никаких чужеземных девушек. От Свартальфхейма, той самой «злой страны», как ее мысленно называла Анна, не было ни слова. Глухое, угрожающее молчание. Каждый день Анна приходила в кабинет короля или ловила его советника, надеясь услышать: «Есть вести!». И каждый день разочарование сжимало ей горло все туже.

Сейчас она сидела в своем любимом кресле у высокого окна в одном из дальних залов библиотеки. На коленях лежала раскрытая книга – старинный фолиант о легендарной дружбе двух эльфийских воительниц, сражавшихся плечом к плечу против драконов Тьмы. Но Анна не читала. Ее пальцы бесцельно водили по пожелтевшим страницам, взгляд был устремлен в окно, но не видел ни изумрудной зелени пробуждающихся садов, ни лазурного неба. Она видела снежную бурю, темную улицу, фигуру Лены, отчаянно пытающуюся оттолкнуть ее от мчащейся машины. Слышала тот хриплый крик: «Аня!». Чувствовала последний толчок и ослепительный свет.

Где ты, Елка? – мысль, ставшая навязчивой молитвой. Жива ли? Тепло ли тебе? Есть ли кто-то, кто протянул руку, как в моих мечтах? Или ты одна, в этой страшной стране, где, как шепчут здесь, за малейшую провинность – плаха? Анна сжала книгу так, что костяшки пальцев побелели. Я должна найти тебя. Но как? Я нахожусь здесь в тепле и уюте , а ты… ты где-то там, в кромешной тьме.

Тишину библиотеки, такую привычную и успокаивающую, вдруг разорвал резкий, нетерпеливый стук в тяжелую дубовую дверь. Анна вздрогнула, оторвавшись от мрачных мыслей. Дверь распахнулась прежде, чем она успела ответить. На пороге стоял принц Каэл. Его обычно безупречно спокойное лицо было оживленным, даже взволнованным. В глазах горел непривычный для него огонь – огонь срочности.

– Анна! – его голос, обычно столь размеренный, звучал громче обычного, нарушая священную тишину залов. – Ты здесь! Скорее, идем!

Анна замерла, сердце вдруг бешено заколотилось, как птица, бьющаяся о клетку. Новости? О Лене? Она вскочила, книга с глухим стуком упала на ковер.

– Что случилось? – вырвалось у нее, голос сорвался на шепот.

– Во дворец… – Каэл сделал шаг внутрь, его взгляд выхватывал Анну из полумрака. – Привели девушку. Странную. Заблудившуюся. Говорит… – он чуть запнулся, – говорит, что ищет тебя.

Мир вокруг Анны поплыл. Звуки – шорох страниц, тиканье часов, собственное дыхание – слились в оглушительный гул. Единственной реальностью стали слова Каэла: «Ищет тебя». Лена! Это могла быть только она! Кто еще в этом мире? Кто еще мог искать ее?

Надежда, яркая, ослепительная, как то самое свечение, ударила в виски. Анна не слышала больше ни слова. Она рванулась вперед, обогнав принца, не видя ничего перед собой, кроме образа темноволосой подруги. Ее ноги несли ее по знакомым коридорам, мимо ошеломленных слуг, мимо роскошных гобеленов, мимо всего этого великолепия, которое в этот миг не значило ничего. Только Лена. Только встреча.

– Анна, подожди! – позади звучал голос Каэла, но она уже не обращала внимания.

Она влетела в Парадный Зал Приемов, где обычно король принимал менее важных гостей. Несколько стражников стояли у стен. В центре зала, спиной к входу, стояла небольшая женская фигура. Анна замерла на пороге, захлебываясь надеждой и страхом.

Девушка была одета в грубую, поношенную одежду из темной ткани – не дворцовое платье, но и не лохмотья. Волосы, виднеющиеся из-под простого платка, были… светлыми. Почти соломенного цвета. Анна почувствовала, как что-то холодное и тяжелое опускается у нее внутри. Нет…

Девушка услышала шаги и обернулась. Лицо было незнакомым. Миловидным, но заурядным, с испуганными серыми глазами. На щеках горел румянец, от волнения или от быстрой ходьбы. В ее взгляде не было ни капли узнавания, только робость и любопытство.

– Ваше высочество? – девушка сделала неуклюжий реверанс, глядя на Анну с подобострастием, которое не могло быть фальшивым. – Я… я слышала, вы ищете девушку? Лену? Я… я могу быть ей! Я пришла издалека, я потерялась…

Ложь. Грубая, корыстная ложь. Анна стояла, как истукан, чувствуя, как та самая яркая надежда не гаснет, а взрывается у нее внутри тысячами осколков боли и разочарования. Каждый осколок впивался в сердце. Не Лена. Совсем не Лена. Какая-то проходимка, решившая поживиться на чужом горе, воспользоваться слухами о «Призванной», ищущей подругу.

Анна не слышала, что говорила дальше девушка – что-то про тяжелую дорогу, про голод, про желание служить при дворе. Она не видела, как королевский советник, стоявший рядом, хмуро сдвинул брови. Она не заметила, как принц Каэл, нагнавший ее, остановился позади, его лицо стало каменным.

Она видела только эту чужую девушку, слышала только ее жалкий лепет, и все это накладывалось на жестокий контраст с тем, кого она так отчаянно ждала увидеть. Где Елка? Если не эта… то где же она? Может, ее уже… нет? Может, эта жуткая страна Свартальфхейм поглотила ее без следа?

Волна отчаяния, черного, липкого, поднялась из самой глубины ее существа. Анна больше не могла стоять. Она не могла дышать в этом зале, где ложь витала в воздухе, смешиваясь с пылью. Она резко развернулась и побежала. Слепо, не разбирая дороги, отталкиваясь от стен, смахивая с лица предательски навернувшиеся слезы. Ее ноги сами понесли ее обратно, в единственное место, где она могла спрятаться, – в библиотеку.

Она ворвалась в тихий зал, миновала ряды стеллажей и рухнула в свое кресло у окна. Книга о дружбе все еще лежала на полу, где она ее уронила. Анна схватила ее, прижала к груди, как единственную опору, и наконец позволила слезам хлынуть потоком. Горькие, бессильные, душащие рыдания сотрясали ее тело. Все напряжение последнего месяца, вся надежда, обернувшаяся таким жестоким обманом, вся неизбывная тоска по Лене – все вырвалось наружу. Она плакала тихо, но отчаянно, уткнувшись лицом в грубый переплет старой книги, словно он мог впитать ее боль.

Она не услышала тихих шагов. Не заметила, как тень упала на ковер рядом с ней. Она почувствовала лишь легкое, осторожное прикосновение к своему плечу. Анна вздрогнула, инстинктивно съежившись, готовая к упреку, к формальному утешению, к чему угодно, лишь бы ее оставили одну со своим горем.

Но голос, который прозвучал рядом, был неожиданно мягким, лишенным привычной надменности или придворной вежливости:

– Не плачь, Ани. Пожалуйста.

Она подняла заплаканное лицо. Принц Каэл стоял на колене рядом с ее креслом. Его обычно насмешливые или холодные глаза сейчас смотрели на нее с искренним, неподдельным сочувствием. В них не было ни капли осуждения за ее «непринцесское» поведение, только понимание и какая-то усталая грусть.

– Она… она не… – Анна попыталась говорить, но слова срывались на истеричный шепот.

– Знаю, – тихо сказал Каэл. Его рука, лежавшая на ее плече, слегка сжала его, не навязчиво, а скорее в знак поддержки. – Подлая ложь. Но она не последняя надежда.

Анна смотрела на него сквозь пелену слез, не веря ни его тону, ни его словам. Каэл выдержал ее взгляд.

– Мы найдем ее, Анна. Твою Лену. – Он произнес имя подруги с непривычной для себя теплотой. – Мы не остановимся. Молчание Свартальфхейма… оно само по себе ответ. Значит, там что-то произошло. Значит, там и нужно искать. Отец уже готовит более настойчивые запросы, отправляет доверенных людей к самой границе. Мы не сдадимся.

Его слова не были пустыми обещаниями. В них звучала твердая уверенность, решимость, которая раньше была направлена на охоту или политические интриги, а теперь – на помощь ей. Анна почувствовала, как ледяной ком отчаяния внутри нее чуть-чуть дрогнул, уступая место крошечному огоньку новой, более осторожной надежды.

– Но… но если им что-то известно… если они скрывают… – прошептала она.

– Тогда мы это узнаем, – Каэл отвел взгляд на мгновение, и в его глазах мелькнуло что-то жесткое, воинственное. – Свартальфхейм силен, но Альвхейм не беззащитен. И мы не позволим им скрывать правду о Призванной. Особенно если она – твоя сестра души. – Он снова посмотрел на Анну, и в его взгляде появился знакомый ей огонек, но теперь он был направлен не на нее, а против невидимых врагов. – А пока… – его голос снова смягчился, – не трать силы на слезы. Они тебе понадобятся. Твоя Лена… – он чуть улыбнулся уголком губ, – судя по твоим рассказам, она боец. Она не сдастся легко. И ты не должна. Ради нее.