Плач феникса. Том второй

– «Но ведь я могу использовать некоторые заклинания…»

– «Готовые схемы и блоки с хорошо прописанным алгоритмом доступны многим магам. Кромвель же может импровизировать, обращаясь к материи напрямую. Этому он постарался обучить и тебя.»

– «Ага. И мне, пожалуй, пока хватит.»

«Домашнего задания» мастер мне выдал в дорогу достаточно. И будь на то моя воля, я бы уединился с ним где-нибудь в спокойном месте до самой весны. Да и Полема ещё не все свои секреты успела мне поведать. Правда, её желание ими делиться что-то начало угасать. Дошло до того, что за очередную интересующую меня технику мне пришлось предлагать ей что-то равноценное.

– Мазай, а ты дерзкий парень, – заявила она мне, когда взамен «клинка правды» я озвучил ей на выбор несколько имеющихся у меня заклинаний 4-й ступени. – Разве не знаешь, что бывает с теми магами, которые делятся чужими знаниями без разрешения тех, кто их им передал?

– А ты что, собираешься об этом кому-то рассказать? – удивлённо спросил я.

– Разве что под пытками.

– Если дойдёт до такого, думаю, наша маленькая сделка окажется наименьшим из тех секретов, которые эти злодеи из тебя достанут.

– Что-то разговор пошёл не в том направлении, – пробурчала Полема. – Тогда, пожалуй, я остановлюсь на «молоте».

– Хороший выбор, – улыбаясь, сообщил я.

– Осталось понять, насколько ты хороший учитель.

– О, я могу быть очень строгим.

– Хм, я может даже и не против быть наказанной. Но лучше с этим повременить. Погода и обстановка пока не располагают к этому. Да и эти молчаливые зрители не добавляют нужных эмоций.

Я невольно скосил глаза на занятых своим делом фельсцев. Они сейчас спускали наши сани с горы, не позволяя им слишком быстро скользить по склону.

Ну вот как с ней разговаривать? Лучше вообще не вступать в эту пикировку. Один чёрт, каждый раз я терплю в ней поражение.

Спуск и дальнейшая дорога по замёрзшей реке заняли весь оставшийся день и половину следующего. После полудня мы, наконец-то, добрались до той деревни, которую видели ранее с высоты перевала. Лес, растущий неподалёку не изобиловал большими деревьями. Поэтому местные срубы выглядели несколько необычно. Тонкие брёвна клали в два ряда, и их концы шашечным строем торчали наружу. В остальном же поселение выглядело весьма солидно и ничем не уступало тем, что были по другую сторону Северных гор. Это не вязалось с той информацией о нужде и суровом выживании, которая имелась в общем доступе, или той, которую можно было раздобыть у коренных фельсцев. Что-то тут явно было не так, но что именно скрывают Сыны Фельса, оставалось загадкой.

Мы миновали деревню, аккуратно лавируя меж сидящих у лунок мужиков и подростков. Судя по подмороженным рыбёшкам, лежащим прямо на льду, проводили они тут своё время с пользой. Захотелось даже остановиться и попробовать заговорить с кем-то их местных, но идею эту я откинул. Всё-таки я обещал Хоугу, что не буду лезть в местные дела. Лучше будет сдержать обещание и продолжить путь. Вон и провожатые наши отчего-то стали даже хмурнее, чем раньше. Не к добру это.

Но как бы я не старался отстраниться от чужой тайны, привыкший всё подмечать взгляд зацепился за брошенное на берегу и припорошенное снегом оборудование, очень уж похожее на то, что использовали золотодобытчики во времена золотой лихорадки. Да и сейчас без этих лотков и шлюзов не обходятся частные искатели удачи.

Вот тебе и тайна за семью печатями. Выходит, на реке есть рассыпное золото в достаточном объеме, чтобы вести добычу. Вполне возможно, что где-то поблизости могут оказаться и копи для более масштабной выработки. А если так, то ценность этого неприветливого края резко возрастает, и Греш с Империей с куда большим энтузиазмом начнут двигать общую границу в нужную каждому из них сторону. Но чего именно добивается новый глава Старого Колодца? Хочет добыть достаточно, чтобы купить автономию? Или же есть другие мотивы?

Стоп. На этот раз это меня не касалось, и я лишь поплотнее прижал к голове капюшон, пытаясь всем своим видом показать, что я ничего не видел и совсем ни о чём не догадался. Слева, где сидела Полема, послышалась насмешливое фырканье, говорящее о том, что её-то мне точно обмануть не удалось.

Через пять дней с того момента, как мы миновали деревню, сразу за очередным витком реки вдруг показался Первый Страж – здоровенный прямоугольный камень, похожий на сильно потёртый временем обелиск, лежал на берегу реки, одним из своих концов практически касаясь кромки замёрзшей воды.

В это же самое время наши проводники вдруг огорошили нас тем, что дальше они не поедут.

– Дальше нельзя, – заявил один из них. – Там нет ничего, только холод и голод. Мы обещали проводить вас в Пустоши, и мы это сделали.

– Но мы ещё не достигли цели, – возразил я.

– Я всё сказал. Можете двигаться вглубь, хоть до самого края мира. Но мы возвращаемся назад.

Северяне уже начали отвязывать своих лошадок, когда Полема остановила их решительным жестом. Мужики насупились и теперь смотрели на нас исподлобья. А нужны ли нам такие помощники? Особенно если дальше дороги они и сами не знают.

Ухватив магичку за рукав, я аккуратно потянул её в сторону.

– Сколько ещё нам идти? – шёпотом спросил я у девушки.

– Четыре, может, пять дней, – ответила она. – Но ехать придётся на лошадях.

– Тогда лучше будет проделать этот путь без лишних свидетелей.

– Они бы нам пригодились в качестве обслуги, – засомневалась Полема. – Или жертвы. Кто его знает, что нас ждёт в храме, и хватит ли твоего запаса камней, чтобы открыть Мост.

Я с нескрываемым удивлением посмотрел в эти невинные девичьи глаза и так и не смог понять, шутит она, или говорит серьёзно. Однако решение я уже принял.

– Вам хватит и одной кобылы, – обратился я к проводникам. Возьмите провизии до деревни и идите.

– Но это наша лошадь… – решил было возразить первый, но я подкинул в его сторону золотую монету грешской чеканки, и тот ловко поймал тяжёлый кругляш.

Спустя четверть часа, оба фельсца, а также гружёная провиантом и прочими необходимыми в дороге вещами лошадь двинулись в обратный путь. Мне даже показалось, что все наши 4 оставшихся животных с тоской смотрели ей вслед, словно зная, что их товарку вскоре ждёт покой и теплое стойло, а им уготована дорога в холодные Пустоши.

Дальнейший путь прокладывала Полема. Для начала она взобралась на древний камень и, ориентируясь на образованную им линию выбрала направление, добавив к нему примерно 15 градусов. Сани наши мы все такие вытащили на берег, и какое-то время пытались двигаться на них. Но уже совсем скоро снежный покров стал слишком прерывистым, и ехать стало затруднительно. Заночевав в удобной повозке на полозьях в последний раз, утром мы снарядили наших лошадей, сгрузив припасы на двух из них и оседлав двух других. Я рассчитывал, что мы найдём наши сани на обратном пути на прежнем месте, но всё же не рискнул оставлять здесь даже часть оставшейся провизии.

Второй Страж хоть и стоял вертикальным столбом, но был меньше первого и располагался в необычно круглой низине. Будто неглубокий кратер в этой довольно равнинной местности, прямо по центру которого торчал истёртый ветрами менгир. От такого зрелища холодок пробежал по моей спине, и краем глаза я увидел, как вздрогнула Полема от схожих с моими эмоций. Непростое место, отталкивающее.

– Здесь кругом останки, – сказала магичка, тем не менее спешившись и начиная спуск вниз. – Если копнуть немного, то земли лишь с ладонь. Нанесло и присыпало ветром за многие годы. А вот слой костей куда глубже, сколько ни рой, конца не видно.

Кому они принадлежат, и кто здесь пробовал копать, я спрашивать не стал. Я сосредоточил свои мысли и унял дрожь. Уже холодным взглядом я следил за тем, как Полема поочерёдно осматривает все четыре грани этого почерневшего и растрескавшегося мегалита. Наконец, сделав свой выбор, она вновь задала направление.

Третьего Стража мы искали три дня. Всё это время магичка видела одной ей известные знаки и говорила, что мы на верном пути. Но время шло, а очередная каменная вешка никак не появлялась. Дважды мы возвращались к уже найденным ориентирам, чтобы попробовать пройти по этому же маршруту снова. Но всякий раз нам не везло, и искомый камень не попадался нам не глаза. Я даже предложил бросить это дело и просто двигаться к побережью, ведь мы знали приблизительное направление. Но Полема была против.

– Весь берег изрезан глубокими фьордами, чтобы проверить каждый из них, у нас уйдёт уйма времени. На это просто не хватит припасов. Не говоря уже о твоём состоянии.

Возразить на это мне было нечего. За время пути со мной случились ещё три приступа, при этом с каждым разом они становились всё болезненнее, а промежуток между ними явно сокращался. И хоть прямо мы об этом не говорили, неглупая волшебница могла связать воедино мою спешку с моим же ухудшающимся самочувствием.

В итоге, лежащий на боку камень обнаружила одна из наших лошадей. На одном из очередных привалов в поисках прошлогодней травы, она начала разгребать снежный покров. И вдруг её ноги вместо тонкого слоя провалились в самый настоящий сугроб. От испуга кобыла принялась ржать и фыркать, и это заметила Полема.

– Сюда, помоги мне! – позвала она меня. Когда я подошёл к этому месту, она уже стояла напротив и сметала снег с поверхности огромного прямоугольного камня.

Менгир лежал на боку перпендикулярно дующему здесь ветру. Именно поэтому к одной из его граней нанесло столько снега, а вот вторая оставалась оголённой и легко различимой. Нам просто каждый раз не везло оказываться не с той стороны.

Довольно скоро Полема нашла, что искала. Какое-то небольшое углубление в камне и, наоборот, такой же не большой выступ. Проведя меж ними мысленную линию, она уверенно показала на ложбинку меж двух практически плоских холмов, расположенных в отдалении.

– Запомни их и не спускай глаз. Иначе заблудимся.

Перед тем, как последовать её совету, я оглядел горизонт и понял, что все прочие подобные возвышения были на одно лицо и практически не отличались друг от друга. Да я уже и не мог понять, куда именно указывала Полема всего пару секунд назад!

– Покажи ещё раз, – попросил я, и магичка вновь указала на них пальцем. Правда, перед этим сморщила своё обветренное лицо в недовольной гримасе.

Однотипные пейзажи настолько замылили глаза, что поддерживать концентрацию и не сбиться с пути было очень непросто. Однако обычно взбалмошная и своенравная волшебница на этот раз проявила себя с неожиданной стороны. Она была сосредоточена и максимально сконцентрирована. И в конце концов, привела нас на место.

Сначала я увидел круг камней. В нём не хватало, наверное, трети, и нетрудно было догадаться, где лежат как минимум три из отсутствующих громадин. Сам же храм показался почти сразу, как ми миновали этот древний кромлех. Купол опоры Моста, расположенный на отвесном берегу одного из глубоких фьордов, казался продолжением самой скалы. Такой же серый и суровый, но без сомнения – тот самый, что я виде однажды во сне.

– Моя часть сделки исполнена, – несколько устало заявила Полема. – Но, если хочешь, я могу побыть с тобой ещё какое-то время. Судя по всему, тебе может пригодиться моя помощь.

Что имеет в виду моя спутница, догадаться было несложно. В храме явно кто-то был. Об этом говорили следы разбитого у его входа лагеря, правда, сейчас покинутого. Окоченевшие трупы лошадей говорили о том, что времени минуло не так уж и мало, но вот зачищенная от шкуры плоть и аккуратно вырезанные куски конского мяса наталкивали на мысль, что их хозяева ещё могут скрываться где-то поблизости. Например, в самом храме.

Мы спешились и связали друг с другом начавших нервничать лошадей. Им вид своих мёртвых товарок явно не понравился. Так что пришлось дать им овса, чтобы успокоить.

Стоя у входа в храм, я вслушался в его тишину, пытаясь различить хоть какие-то звуки.

– «Внутри кто-то есть», – дал о себе знать Бес. – «Но стены скрывают, кто именно.»

– Идём, – и для него, и для Полемы сказал я. – Кто бы там ни был, меня он не остановит.

Уже не сомневаясь в собственном выборе, я ступил внутрь храма и зашагал по длинному коридору.

Наконец-то настало время закрыть и этот контракт.

Глава 2

Джебус серой тенью пробирался сквозь палаточный лагерь, разбитый в горах. Для своего маршрута он выбрал ту его часть, где реяли голубые флаги с золотым солнцем, застывшем в своём зените – штандарты Золотого Дола. Высокий владетель, собирая своё карающее горцев войско, явно пожадничал и не отправил в поход ни одного сильного мага. Чего не скажешь о расположившемся рядом легионе. По имеющейся у Джебуса информации, на 5 тысяч солдат в его составе должно быть не менее пяти боевых магов 3-й ступени и несколько десятков рангом пониже. Даже с учетом понесённых потерь их количество всё равно должно быть внушительным. К тому же колдун привык доверять не только добытым кем-то знаниям, но и собственным наблюдениям. В имперском лагере был как минимум один одарённый не слабее него самого, и слуга ковена хотел бы избежать этой ненужной ему встречи.

Трижды он был близок к тому, чтобы попасться. Дважды он прерывал чью-то жизнь, чтобы этого не случилось. И всего один раз поколебался, когда перед самым входом в храм услышал обжигающую душу мысль:

– Входи, отродье мрака. Я знаю, что ты здесь.

Иного пути не оставалось. Оба лагеря вдруг пришли в движение, зазвучали сигнальные трубы, люди всполошились и схватились за оружие. Ещё немного, и он окажется один против 6 тысяч воинов, и тогда никакая поддержка Господина не поможет ему уцелеть.

Сжав в кулаке изящный кулон с пауком, висящим на собственной паутине, маг попросил у Отрёкшегося силы. И тот не заставил своего слугу долго ждать.

Все тревоги и страхи Джебуса, ещё недавно съедающие его изнутри, растворились словно утренний туман под лучами восходящего солнца. Откуда-то появившаяся решимость наполнила его разум, а сила заструилась нескончаемым потоком по телу. Переживёт ли он подобное ещё раз? Справится ли со своей задачей? Эти вопросы в раз стали незначимыми. Прямо здесь и сейчас он выполняет волю своего Господина и не может оступиться или проиграть.

Колдун вошёл внутрь храма и уверенным шагом двинулся по длинному коридору.

Первый удар обрушился на него уже на середине пути, однако Джебус не стал его блокировать. Вместо этого, словно предчувствуя всё заранее, он сделал шаг в сторону, укрывшись в одной из боковых комнат. Шквал разрушительной энергии пронёсся мимо него, заставляя сам воздух дрожать и вибрировать. Не будь храм нерушимым, и даже для каменных стен такой натиск не прошёл бы бесследно.

Слуга Отрёкшегося продолжил свой путь, и вновь предвидение заставило его замереть перед очередным входом, чтобы уже через мгновение нырнуть в спасительное пространство. Очередная волна заряженной силы прокатилась по коридору, не задев колдуна. Зато сзади послышался оборвавшиеся на вдохе крики. Несколько магов из лагеря лишились жизни от атаки того, на помощь к кому они так спешили. Глупцы. У Троих нет союзников, лишь расходный материал, который им не жалко тратить. Даже их собственные слуги, готовые стать для них временным вместилищем, ничего для них не значат. Всего лишь слепые фанатики, подкормленные крупицами правды и целой горой лжи.

В отличии от этих самозванных богов Отрёкшийся не напускал на себя ореол праведника, а своих последователей одаривал за службу вполне понятными благами: богатствами, знаниями, артефактами и, конечно, силой. Но почему-то именно сейчас Джебусу всё это показалось незначимыми и ненужными. Через активированную связь с Повелителем он чувствовал, что является важной частью воплощения Его замысла, цель которого стоит выше всех смертных и бессмертных обитателей мира. Во что бы то ни стало он должен исполнить эту волю.

С этой мыслью он продолжал идти по коридору, пока наконец не вошёл в центральный проём.

Противник был не один. Двое одарённых выставили щиты, прикрывая ими того, кто стоял между ними – миниатюрную девочку лет двенадцати, которая едва доставала своим спутникам до груди. Голубое платье плотно облегало ещё несформировавшуюся девичью фигуру, черные блестящие локоны струились по нему до самых колен, а застывшая на лице улыбка была подобна озарению самой невинности.

Из всех возможных вариантов ему достался наихудший. Шаади – старая ведьма и вторая по силе после Фебрана слуга Троих. И пусть её личное возвышение остановилось примерно там же, что и у самого Джебуса, её связь со своим покровителем за многие годы служения стала необычайно прочной. Даже одного слоя активированной печати хватало, чтобы выдернуть это хрупкое на первый взгляд тело на иной уровень существования. Лишь о ней и о вестнике патриарх счёл необходимым дать отдельные пояснения. И если, говоря о последнем, он ограничился простым приказом «бежать», то по поводу прозванной им костлявой шлюхой Шаади он поведал немало полезной информации. Немудрено, ведь по слухам каких-то полсотни лет назад они были даже близки.

Липкие пальцы тревоги снова потянулись к сознанию колдуна, пытаясь породить сомнения и неуверенность. Но прямо сейчас он был под надёжной защитой. Кто бы не стоял перед ним, это не изменит будущего.

– Из всех провонявших проклятой силой выблядков я меньше всего ожидала увидеть кого-то вроде тебя, – грубые и наполненные желчью слова, произнесённые устами ребёнка, резали слух. – Я даже имени твоего не знаю, а значит, ты посвящён в круг недавно. Уж не место ли скользкого слизняка Хирузена ты занял?

Не говоря ни слова в ответ, маг ковена открылся для силы и стал её проводником. Первым же ударом он уничтожил обоих свидетелей их разговора, развоплотив выставленную ими защиту. А вторым атаковал столетнюю волшебницу, обменявшую своё служение на вечную молодость.

Но вся обрушившаяся на Шаади мощь не причинила ей вреда. Лишь разметала в разные стороны её длинные и густые волосы. Они так и остались трепыхать будто на сильном ветру, даже намёка на который не было под этим древним куполом.

Юное и милое лицо исказила гримаса презрения, а зал вдруг начал наполняться треском и яркими всполохами. Между ними то и дело выгибались дуги ослепительного белого пламени. Они словно ручные молнии, послушные и податливые облизывали своими длинными языками пространство вокруг волшебницы. Сама она раскинула руки в стороны и воспарила, оторвавшись от пола на высоту двух локтей.

– Не хочешь разговаривать? – ехидно спросила она. – Ничего, я умею правильно задавать вопросы.

За мгновение до её ответной атаки Джебуса окутал сотканный из мрака щит. Уже находясь под его защитой, он раз за разом принимал на себя посыпавшиеся со всех сторон разящие молнии, даже не пытаясь при этом сдвинуться с места. Бежать бесполезно, пробовать увернуться – тем более. Всё вокруг превратилось в непригодную для жизни среду, и оставалось лишь верить, что канал, связывающий Господина со своим слугой, окажется достаточно прочным, чтобы справиться со всё возрастающим давлением.

– Только пришёл в ковен, а уже в любимчиках? – голос Шаади перекрывал даже раскаты беснующихся молний. Теперь он казался ниже и грубее, будто от задействованных усилий с волшебницы начала облетать её фальшь.

– Или наоборот, попал в немилость? – не унималась магичка. – Почему именно тебя они отправили на смерть?

Джебус умирать не собирался, как и отвечать на вопросы. Он сосредоточенно ждал, пока иссякнет первая волна. Та, что поддерживается начальным уровнем её связи со своим покровителем. В это же самое время он готовился действовать, тщательно и безошибочно выстраивая сложную последовательность элементов. Он не мог заглянуть в их суть, но зато мог их повторить.

– Уж поверь, мне известно куда больше, чем тебе. Ведь когда-то и я чуть было не измаралась в вашей мерзости. Но Трое даровали мне иной путь. И я могу показать его тебе. Соглашайся, познай силу Троих и обрети истинное служение.

Юное с первого взгляда тело вдруг подёрнулось рябью и словно показало свою память. Глубокие морщины прорезали кожу и тут же прятались обратно. Ровная осанка сменялась сгорбленной фигурой, но мгновение спустя распрямлялась вновь. А белоснежные зубы на короткое время уступали место почерневшим пенькам.

– Вся ваша кодла служит почти мёртвому божеству. Проклятью миров, что цепляется за подобие собственной жизни, укрывшись на таком же умирающем, как и он сам, мирке. Это ничего не изменит!

Ведьма сорвалась на крик, и теперь Джебус уже не мог понять чей именно голос он слышит, юной девы или харкающей старухи.

– Уже совсем скоро его противоестественные замыслы сгинут вместе с ним самим, растворившись в первозданном небытие. Время Отрёкшегося давно прошло!

Когда шквал из искр и молний уже начал проникать сквозь тёмную сферу щита, а сам Джебус почувствовал первые болезненные ожоги своей плоти, на противоположном краю купола появились первые перламутровые всполохи. В этот момент он ощутил, как его собственная связь с печатью оборвалась, а переданный патриархом паучий артефакт в последний раз исторг из себя колоссальный объём энергии и вместе с ней передал ключ к заклинанию.

– Тогда почему вы так боитесь встретиться с ним? – впервые прервал своё молчание Джебус. – Чувствуете свою ущербность?

Мерцающая пелена светилась всё ярче. Кто-то пытался открыть Мост с другой стороны, но не мог в одиночку этого сделать. Не тогда, когда здесь находилась прислужница Троих, а весь купол был покрыт её печатями.

– Нет! Он не пройдёт! – истошно завизжала парящая в воздухе дряблая старуха.

– Это неизбежно, – с леденящим душу спокойствием ответил колдун, обронив из своей руки абсолютно чёрную сферу. Шар размером с яблоко с гулким стуком упал на каменный пол, заставив храм забытых богов содрогнуться. Тёмная волна пронеслась по залу, смывая все проявления чужой магии. Невидимые до этого печати, наложенные на стены и пол, вспыхивали своими сложными узорами и письменами, после чего осыпались истлевающей пылью.

Барьер был разрушен, а Мост открыт.

– Не-е-ет! – крик старой ведьмы вдруг наполнился страхом и отчаяньем. Но не слугу ковена она сейчас боялась. И даже не его Господина.

Маленькое и скорченное тело вдруг с хрустом треснуло, и из спины наружу вылезли растопыренные в разные стороны костяные наросты. Цепляясь за них, вокруг замолчавшей волшебницы начал нарастать исполинского размера силовой каркас. Сотканные из потустороннего света рёбра, кости, череп… Будто неприкаянная душа великана решила ненадолго вернуться в мир живых и поиграть со своими останками. При этом отдельные части, казалось, не были ничем друг с другом связаны, но несмотря на это держались вместе. В каждой из четырёх двухметровых рук аватара появилось копьё из белого пламени, и таким же огнём загорелись его пустые глазницы.

Сам Джебус, временно потерявший связь со своим Господином, в который раз за сегодня ощутил горький вкус страха и паники. Оставшийся без защиты и заемных сил, он лишь мог наблюдать, как неотвратимо вздымается над ним рука призрачного гиганта. И как за его спиной во всём своём великолепии пронзает пространство Мост.

Огромная чёрная тень ступала по сплетённому из разноцветных нитей пути. Она никуда не торопилась, это весь мир застыл в её ожидании. Само время стало густым и вязким и почти не текло вперёд. Но каким-то образом Джебус сохранял ясность ума, хоть всё остальное его тело подчинялось изменившимся законам материального мира. Шаг, другой… Нерушимый и вечный храм гулом отзывался на каждый из них, а полотно Моста мерцало и трескалось, грозя обрушиться в любой момент.

Чем ближе становилась тень, тем чётче вырисовывались вселяющие трепет очертания. И вдруг время снова продолжило свой бег, а под куполом храма забытых богов разразилась новая битва. Чёрный как смоль дракон обрушился на только начавшего оборачиваться голема-аватара. Когти и зубы крылатого змея принялись разрывать магические связи, а вырвавшееся из пасти дыхание разъедать саму суть плетений. Но и противник уже не стоял на месте. Одно из его яростных копий вонзилось в грудь дракона, взорвавшись с оглушительным треском.

От последовавшей за этим ударной волны щит Джебуса схлопнулся как мыльный пузырь, а самого мага вышвырнуло в коридор и чуть ли не четверть пути по нему протащило по полу. Он попытался встать на ноги, но едва смог перевернуться на бок, а затем перевалиться на живот. Лицо нещадно жгло, а один из глаз полностью утратил зрение. Одежда местами обгорела и дымилась. Левая рука совершенно не слушалась. Наверняка были сломаны и другие кости.

Очередной всплеск силы сотряс храм и заставил слугу Отрёкшегося скорчиться от новой порции боли. Теперь страдала не только бренная плоть, но, казалось, что даже сама его суть, как человека может раствориться, если он не уберётся отсюда подальше. Борясь с собственной немощностью, маг заставил себя ползти в сторону ближайшего проёма, оставляя после себя окровавленный след на вечно прохладных камнях. Там он забился в один из углов и силой воли пытался удержать угасающее сознание.