Полянский. Детектив-медиум. Путь монстра. 1

Анастасия Альт

Полянский. Детектив-медиум. Путь монстра. 1

Улыбка

Глава 1.

Детектив-медиум Тимофей Полянский был сильно не в духе.

«Сколько раз уже зарекался, что не будешь работать наугад, без личных рекомендаций других заказчиков!»

Казалось бы, ничего необычного и нового: призрак не пошёл на контакт, такое бывало нередко. Да и живые люди иногда позволяют себе высказываться довольно неделикатно. Но именно в этот раз почему-то медиума задело грубое обращение несостоявшихся клиентов, четы Лысенко:

– Я тебе говорил, что это всё фуфло и шарлатанство! – мужчина повышал голос, его взвизгивающие интонации дребезжали, метались в широком коридоре.

– Но ты же сам предложил обратиться, вот и плати со своей карты! – кривила губы жена.

– А у меня нет ничего, я за машину сегодня взнос погасил! – упирался муж.

Из кухни душно сладко пахло жжёным сахарным сиропом: вскипевший компот пригорел на плите. Очень хотелось пройти в комнату и распахнуть окно.

Вдруг Полянский услышал тихое цоканье. Он поправил очки и чуть наклонил голову, заглядывая за спины спорящих супругов. Вот тебе и полтергейст: маленькое лысенькое существо с коротковатыми недоразвитыми ручками, всё в нежных складочках розовой кожи, покрытой бархатистым пушком. Оно с любопытством высунулось из приоткрытой двери, ведущей в гардеробную, хлопало тремя блестящими чёрными глазками и нерешительно переступало на четырёх куриных лапах, постукивая коготками. Поймав внимательный взгляд медиума, потустороннее создание смущённо курлыкнуло и спешно ретировалось обратно в каморку, звонко клацая и царапая лапками по ламинату.

– Извините, но мы не будем платить! Никакой работы вы в квартире не проделали! И проявления так называемых сверхспособностей мы не увидели. За что деньги? – запальчиво выступил вперёд муж.

Он старательно привставал на носках и выпячивал тощую грудь, хотел казаться значительнее. Напрасные усилия. Полянский возвышался как шкаф, занимая слишком много места в прихожей.

– Валера, но ведь выезд специалиста платный, – громко шептала жена. – Мы же заранее договаривались.

– Какого специалиста? Ты сама себя слышишь? Ой, да что с тебя взять! – пренебрежительно отмахнулся от неё муж.

– Но ты же первый предложил, Валера… – беспомощно разводила руками женщина.

Полянский с облегчением понял, что призрак в безопасности и ему вполне комфортно в этом доме. Медиум не станет прогонять его. Во-первых, сущность безвредна для жильцов, а во-вторых, хозяева – редкостные жлобы. Забавное привидение продолжит и дальше подпитываться ссорами и шумными примирениями, будет время от времени разбрасывать вещи и ронять с полок посуду и книги. Оно довольно неуклюже, но весьма подвижно.

Тимофей перевёл взгляд на супружескую пару и успокоил жестом.

– Всё в порядке, вы можете осуществить перевод по счёту, который я пришлю. Оплатите по коду через приложение, например.

– Нет. Вы – мошенник! Я напишу в полицию заявление о вымогательстве! Я свои права знаю! У меня есть знакомые в прокуратуре! – гордо надувался заказчик.

«Лучше не беси меня, мужик!..» – с усилием послал Полянский мысль в лоб хозяину дома, но тот решительно сделал шаг к медиуму и поднял руки, явно собираясь пихнуть, чтобы выставить из квартиры. – «Эх! А вот это ты погорячился!».

Тимофей не терпел бесцеремонного вторжения в личное пространство, а этот человек ещё и осмеливался оскорблять его. Чувство жестокой неприязни вскипело внутри и плеснуло в горло едкой желчью. О хозяйке дома ничего не известно, но Полянский видел недавнее прошлое «клиента». И решил не экономить на чужих эмоциях:

– Не волнуйтесь, я ухожу. А насчёт моих «так называемых способностей», – лишь мгновение Тимофей колебался, сделал шаг назад, но всё же договорил. – Потрудитесь лучше, Валерий, объяснить жене, к кому вы ездите по четвергам на Рижскую, прикрываясь несуществующими совещаниями. Там вы оплачиваете уютную квартирку, чудесное гнёздышко с лиловыми шторами. Мило проводите время. Боюсь только, эти расходы сильно подтачивают семейный бюджет.

Валера сдавленно квакнул, застыл с вытаращенными глазами и как-то сразу съёжился, мгновенно растеряв бойцовский запал. А жена его напротив – выпрямила спину и набрала в грудь воздуха для многословной гневной тирады.

Полянский захлопнул за собой дверь и, усмехаясь в усы, стал спускаться по лестнице. Но когда вышел на улицу, веселье исчезло, оставив его в недоумении:

«И зачем ты это сделал? Оно тебе надо было? И с чего ты влез в чужую жизнь, кинул такую гаденькую подлянку, почему?!».

Тимофей неуютно чувствовал себя, досадовал. Никто не принуждал его действовать наперекор собственным убеждениям. Много лет назад он решил, что ни в коем случае не станет использовать странный дар против людей или извлекать личную пользу из своих знаний. Но что-то же подтолкнуло к этому бессмысленному некрасивому поступку. Что это было?

Полянский стал протирать очки салфеткой, размышляя, но не успел прийти хоть к какому-то умозаключению. В кармане завибрировал смартфон, заиграл тему из «Секретных материалов». Близоруко прищурившись, Тимофей глянул на экран и очень удивился…

От Даниила Цейзера давно не было вестей. Да и в Петербург Полянский теперь ездил не часто. Вот в мае был на даче в Репино, а к Цейзеру на Боровую улицу не заглянул.

Они познакомились лет десять назад в аэропорту. Полянский тогда прилетел в Питер на неделю проведать бабушку. Эвелина Львовна всё сильнее сдавала, возраст – ничего не поделать. Он старался навещать её хотя бы раз в месяц, постоянно был на связи с лечащими врачами. Бабушкина помощница по хозяйству, Нина Петровна, безжалостно выполняла рекомендации докторов и тиранила уставшую Эву беспрекословным соблюдением режима и своевременным приёмом лекарств.

В тот день в Пулково в толпе встречающих прокатилась беспокойная волна ропота, и люди посторонились, пропуская сотрудников службы безопасности аэропорта, медиков и каталку-тележку. А Тимофей услышал горестные стенания «по ту сторону», стал оглядываться. Любопытствующие переговаривались, обсуждая и выдвигая предположения о том, что произошло, из-за чего кому-то стало плохо.

Но Полянский-то точно знал, что пассажиру не просто стало плохо. Неопытный контрабандист-дилетант умер в самолёте. Вон он, грустно бредёт за собственным трупом, громко сокрушаясь об упущенной выгоде.

– Пожадничал, бедолага, – буркнул медиум себе под нос, вздыхая.

– Что, простите?

К нему с вежливым вопросом обернулся очень невысокий молодой человек, стоявший поблизости. Отвечая, Тимофей намётанным взглядом художника зацепил острые черты лица с узким подбородком и глубоко посаженными глазами, иссушенные светлые волосы, и весьма гармоничную атлетическую фигуру.

– Я сказал, что помер товарищ от жадности. Хотел провезти запрещёнку, но перебрал, получил заворот кишок и приступ с летальным исходом, – Полянский указал вслед увозимой каталки.

– Откуда вы знаете? – удивлённо поднял бесцветные брови собеседник.

«И вот кто ж тебя за язык дёрнул? Не лги, ты просто не можешь постоянно держать это в себе! Но…» – медиум вгляделся, и в этот раз прошлое озадачило: за спиной молодого человека, напоминавшего маленькую мускулистую собачку, он увидел бесконечную вереницу остывших тел, равнодушные серые лица трупов. И глубоко внутри шевельнулась надежда. – «А вдруг этот не испугается и выслушает? Ведь кроме твоего психиатра и друга-монстра кто-то же должен тебе верить!».

– Я говорю с мёртвыми. Можете себе это представить? – доверительно склонился Тимофей.

– Могу. Эка невидаль! Ничего ошеломительного, уважаемый. Я в морге работаю и тоже иногда разговариваю с мёртвыми, – спокойно пожал плечами блондин.

– Да, только мне-то они ещё и отвечают, – философски вздохнул Полянский.

Молодой человек вдруг посмотрел на медиума внимательно и серьёзно. В светло-серых глазах не было шока или подозрения в умственном расстройстве.

– Даниил Цейзер, – представился он, протягивая руку, улыбнулся и с удовлетворением кивнул. – Я всегда знал, что там что-то есть.

Полянский пожал крепкую сухую кисть со старыми мозолями от турника и штанги: «Тимофей Полянский, частный детектив и медиум».

Тогда они обменялись контактами. Оказалось, его случайный собеседник работает санитаром в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Несмотря на непрестижную должность, сотрудник морга обладал массой интересных знакомств в сфере криминалистики, оказался полезен в работе, принимал активное участие в трёх расследованиях. Больше года Полянский не видал своего доброго знакомого и теперь с удивлением читал сообщение от него:

«Срочно! Требуется твоё участие. Необъяснимые, исключительно чудовищные смерти!».

Озадаченно хмыкнув, медиум перезвонил:

– Алло! – обрадованно откликнулся Цейзер. – Здравствуй!

– Даниил Германович, категорически тебя приветствую! – машинально выпрямился Полянский. – Что ты мне сейчас…

– Тимофей Дмитриевич, ты же знаешь, моё дело маленькое. Принести-унести, помыть, убрать…

– Так ты хоть в общих чертах разъясни, что случилось? – перебил его Полянский.

– Это неописуемо, уверяю! У меня сейчас будет три дня выходных на неделе. Документы скопирую, Валиева скоро позвонит, и с врачом тоже смогу организовать, сам всё расспросишь, если захочешь и…

– Даниил, я ничего не понял, – медиум озадаченно поскрёб бороду.

– Есть клиент. Клиентка. Валиева. От полиции направили внезапно преставившегося мужа. Дама желает найти убийцу. Я взял на себя смелость порекомендовать твои услуги.

– Но это же дело полиции, – с сомнением покачал головой Полянский.

– Я придерживаюсь другого мнения. Установлена смерть от естественных причин: острая сердечная недостаточность. Заключение судмедэксперта уже у следователя. Но при вскрытии мы были настолько фраппированы результатом, что не могли так просто это оставить и… Искренне надеялся прервать изнурительную череду твоей унылой обыденности, если ты сейчас не занят.

Тимофей вздохнул. Рутинная работа санитара в морге Бюро судебно-медицинской экспертизы оставляла достаточно времени для философствования и созерцания. Ещё одна черта Цейзера – любовь ко слегка декадентскому современному самиздату, он постоянно откапывал на просторах сети публикации новых символистов и цитировал необычные тексты. Про себя Даниил мечтал стать литератором, но для самоуважения и творческой самореализации ему было достаточно одной этой мечты и туманных намёков на работу над «великим произведением».

– У меня, конечно, сейчас есть свободное время, но я ничего не планировал, и наверное… – Полянский нашарил в кармане ключи от машины.

– Валиева просит консультацию. Понятно, что в связи с рядом печальных обстоятельств, она совершенно выбита из колеи реальности. Мужа она похоронит в четверг, так что к трупу ты ещё успеешь! Могу я передать клиентке твой номер? Свежеиспечённая вдова в высшей степени платёжеспособна!

Настроение было смурное. Ни планов, ни работы. Почему бы и нет? Почему бы не смотаться в Питер на пару дней, хоть немного развеяться и соскрести ржавчину с души. Тимофей согласился:

– Хорошо. Буду на связи. Возьму билеты, сообщу.

Глава 2.

Ночью Полянский снова проснулся от чудовищного кошмара: изувеченный труп Николь рядом с ним в постели. Только в этот раз его руки были в липкой крови проститутки, даже померещился этот тяжёлый железный запах скотобойни.

Уставившись в темноту и прислушиваясь к грохоту пульса на висках, Тимофей осторожно пошарил по прохладным простыням. Да, он заснул в одиночестве, но увиденное было настолько реальным и осязаемым, что медиум усомнился в своём восприятии мира.

Долго умывался в ванной, фыркая и отдуваясь, чтобы успокоиться, смыть ужасающее видение.

«Это просто сон! На самом деле всё в порядке. Ника сейчас не в Москве. Она сопровождает клиента в деловой поездке в Белоруссии!».

Тимофей понял, что заснуть не удастся. Прошёл по тёмной квартире на кухню и, не зажигая лампу, включил чайник. Он опёрся на подоконник и стал задумчиво разглядывать ярко освещённые окна и подсвеченный фасад высотки на набережной. По Украинскому бульвару, едва начавшему сбрасывать листву, тянулись редкие автомобили. Жизнь в центре города не останавливалась, кажется, ни на минуту.

«Все люди как люди, а ты будто прокажённый какой…».

Налил большую кружку чёрного чая, добавил увесистую порцию мёда и стал греть пальцы о глянцевый керамический бок. На дело Залесских две недели назад он потратил не так много сил, мошенниками-экстрасенсами займётся полиция. Да и этот вчерашний призрак в квартире Лысенко – работа почти ничего ему не стоила. Но время от времени наплывала, как тягучий прибой, усталость, когда ноги прилипали к полу, руки становились неподъёмными, а голову будто бы обматывало толстой ватной повязкой.

Нужен отдых. Без снотворного Полянский обходился уже довольно продолжительное время. Последняя доза, которой он поделился с Софией Данкевич после дела малютки Хромовой, ждала своего часа почти полгода. И вот теперь медиума снова изводят кошмары и мучает бессонница. Все рецептурные препараты, что выписывал ему Шубин, не помогали или вызывали побочные эффекты, мешающие жить. Рисковать здоровьем нельзя, а значит решение только одно…

Взяв кружку с собой, Полянский вернулся в спальню и остановился напротив сейфа. Пока раздумывал, выпил ещё чая, насыщенный медовый вкус царапнул язык и осел кислинкой на зубах.

«Жаль камешков, конечно же, но тут, как говорится, без вариантов», – вздохнул Тимофей и, набрав код, достал из хранилища металлический ящик.

В нём спрятана шкатулка, простая на вид, но изготовленная из дорогостоящего розовато-коричневого палисандра с чёрно-пурпурными прожилками. Гладкое шлифованное дерево на ощупь напоминало шелковистую кожу. Полянский включил светильник на стене и стал придирчиво перебирать драгоценности, доставшиеся по наследству. Некоторым из этих «побрякушек» больше двух веков, чего только они не повидали!

Поколебавшись, остановился на изысканной броши с флорентийской мозаикой на агате – инкрустацией полированных камней, изображающей миниатюрный цветочный букет.

«Италия. Конец девятнадцатого века. Этого надолго хватит!».

Тимофей положил украшение в бархатистый кубик футляра от часов, потянулся к смартфону и быстро нашёл контакт в списке.

«Он всё равно наверняка бодрствует. Главное, чтоб был у себя, а не шлялся по городу…».

– Выручи меня, – произнёс он, едва услышав в трубке дыхание собеседника.

– Приезжай.

«Как всегда, без лишних вопросов. Почему монстр из другого мира так часто оказывается человечнее и внимательнее, чем люди, окружающие тебя?».

Решительно захлопнув дверь, Полянский спустился во двор и с удовольствием вдохнул ночную прохладу. Он нередко ездил на машине по ночам, любил почти свободные дороги, сияющие цепочки фонарей и витрин на спящих улицах.

До «Мира эзотерики» добрался легко. Для обычных покупателей салон уже несколько часов как закрыт, но для особых клиентов всегда есть вторая дверь. Полянский обошёл старое здание в жёлто-серой штукатурке. Видно, что кроме редких мусорщиков, тут никто не ходит. Видны следы от мётел дворников: по углам нет ни окурков, ни огрызков, ни обёрток от жвачки или конфет. Едва заметно протоптана тропинка к контейнерам. Полянский дёрнул железную дверь чёрного хода. Не заперто. Габриэль ждёт его.

Темно и прохладно. Смолисто горько пахнет табачным перегаром фруктовых кальянов. Тимофей подождал, пока глаза немного привыкнут к полумраку, и пошёл вперёд, едва касаясь гладких стен. Нужно пройти по узкому коридору. Дальше налево переход к лестнице, а направо, в нише – дверь в подвал. Там медиум никогда не был, но и особого желания расспросить друга, для чего тот использует подземную часть дома, пока не возникало.

Под ногами гулко прогудели кованные ступеньки, решётка между вторым и третьим этажом открыта. В оранжерею через шесть высоких окон падал рассеянный свет с улиц большого города. Блики фонарей терялись в густой листве, закрывающей стены и потолок квадратной комнаты. Бесшумно метнулись в угол две кошачьи тени.

– Я удивлён, что ты не пришёл за помощью раньше, – мягко коснулся слуха вкрадчивый говор.

Казалось, будто бы ласковый мурлыкающий голос звучал отовсюду, словно невидимый зверь находился сразу везде. Только когда монстр шевельнулся у стены, Полянский заметил его в потёмках. Даже пребывая в человеческом облике, котолак хищно грациозен. Высокая стройная фигура в свободном струящемся одеянии плавно прошествовала к столу и с комфортом расположилась в глубоком кресле.

– Сам справлялся, – тихо ответил Тимофей, потянулся к лампе и щёлкнул выключателем.

Свет ударил в гладкое фарфоровое лицо, и Габи поморщился, недовольно фыркнув. К нему на колени тут же взобрался чёрный пушистый кот и, потоптавшись, улёгся, согревая любимое существо. Белые пальцы монстра бережно гладили густую шерсть цвета ночи, перебирая и зарываясь.

Медиума спокойно разглядывали две пары глаз, в которых на миг отразились плоские блики: золотисто-зелёные у кота и сине-фиолетовые у оборотня. Полянский вынул из кармана футляр с драгоценной брошью, открыл и молча пододвинул к демоническому дилеру.

Габриэль подцепил длинными ногтями украшение и некоторое время оценивающе рассматривал под лампой, любуясь инкрустацией. Затем, с одобрением кивнув, спрятал брошь в ящик стола, а из большой резной шкатулки достал и бросил медиуму прозрачный пакет. Он был заполнен маленькими квадратиками из тончайшей бумаги, в каждом – несколько невесомых крупинок чудодейственного средства. Один такой квадратик даст около двенадцати часов крепкого сна и поможет расстаться с неприятными переживаниями, два вырубят примерно на тридцать шесть часов. Примешь три – проспишь почти четыре дня, до этой дозировки Тимофей доходил всего дважды. Пробуждение чаще всего бывало чревато неприятным мутным состоянием слегка изменённого сознания. Но только этот вязкий, глубокий сон обновлял и восстанавливал силы.

Полянский с облегчением вздохнул и сгрёб в карман кулёк. Приближающееся избавление от бессонницы сулило свободу и отдых.

– Спасибо, – сказал медиум и подумал: «В Питере разберусь с делом и, наконец-то, высплюсь в отеле!».

– Ядовитый укус Крысолова ещё беспокоит тебя, верно? – вдруг спросил Габриэль.

«Чёртова гадалка!».

– Честно говоря, иногда мне кажется, что… – Полянский неуверенно развёл руками. – Но ведь твоё лекарство помогло избавиться от этой отравы?

– Да. Телу помогло. Но не здесь… – Габи коснулся виска, скрытого белоснежными прядями, спадающими на грудь. – Твоим разумом чудовище до сих пор пытается завладеть. Борись.

– Неужели всего одна рана могла иметь такие последствия? – он недоверчиво посмотрел на монстра.

– Это же всегда так. Вспомни, сколько раз тебя кусали твари «оттуда»? – Габи соединил кончики пальцев в пирамиду.

– Включая тебя? – насмешливо глянул на него Тимофей.

Монстр стрельнул глазами. Кончик языка скользнул, полируя, по острым клыкам, выступающим в ряду зубов.

– Как у вас говорят, кто старое помянет, тому глаз вон…

– А кто забудет, тому оба, – договорил медиум, поднимаясь из кресла. – До свидания.

Габриэль подался вперёд и оперся локтями о стол, внимательно глядя на Полянского. Тот уже сделал два шага назад к лестнице. Но услышал за спиной голос друга:

– Твой сон про… – начал он.

– Нет! – резко оборвал монстра Полянский, разворачиваясь и решительно останавливая жестом. – Я не хочу этого знать! Мне не нужно твоё предсказание!

– Но её смерть… – Габи встал с места.

– Нет! – рявкнул Тимофей и от его крика зазвенели стёкла в окнах.

В свете настольной лампы Полянский видел, как котолак нахмурился и куснул сжатые в жёсткую линию губы, но больше не произнёс ни слова о будущем. Потом Габриэль опустил глаза и, прижав руку к груди, проводил друга учтивым поклоном. Визит окончен.

Добравшись домой, Полянский удержался от того, чтобы, начхав на всё и на всех, принять колдовскую дурь и отключиться на пару дней. Вместо этого спрятал две дозы под карточками в визитнице, потом зашёл в приложение и стал подбирать билеты. Сначала замахнулся на купе, но решил, что время ему дороже, и нужно ехать на скоростном. Вот, пожалуйста, можно сегодня же отправиться в половине четвёртого, тогда вечером к половине восьмого он уже будет в Петербурге, как раз к ужину.

Для отдыха во время поездок Тимофей всегда выбирал один из знакомых отелей недалеко от центра города, для мобильности. Повезло, был свободен для бронирования красно-кремовый люкс в гостинице на набережной Обводного канала. Привычно комфортно. Да и Боровая поблизости, будет легко пересечься с Цейзером.

За окном уже светало. Полянский нашёл сумку и стал было перебирать одежду на вешалках, но остановил сам себя:

«Нет. Надо поспать всё-таки хотя бы часа два-три. Днём нужна светлая голова!».

Что же на этот раз приготовил ему город на Неве?

Глава 3.

Усилиями и заботами Ярославы Беляковой, незаменимой помощницы по хозяйству, в шкафу-купе всегда были чистые костюмы и свежие сорочки из химчистки. Домработница внимательно следила и ухаживала за гардеробом своего любимого работодателя.

В компактном чёрном портпледе для командировок в комплекте две вешалки. Так что, совсем ненадолго озадачившись выбором, Тимофей упаковал про запас тёмно-серый костюм и три рубашки (на неделю хватит, а если что – химчистка в отеле очень хорошая). В небольшое отделение на молнии – смену белья. Водонепроницаемый практичный чехол складывался пополам, сохраняя выглаженную одежду от заломов, дорожной пыли и грязи.

Ещё в поездках Полянский пользовался небольшим несессером: сумка-органайзер со множеством отделений и карманов позволяла иметь под рукой всё необходимое. К минимальному набору средств для гигиены и ежедневного ухода он всегда добавлял скетчбук и пенал с карандашами и ручками – никогда не знаешь, когда придёт вдохновение.

Обратный билет Полянский брать не стал, не хотел себя ограничивать во времени. Во-первых, неизвестно, насколько сложное намечается дело. Во-вторых, всё равно ведь хотел съездить в Питер и развеяться, и тут такое совпадение, знакам судьбы надо доверять.

Ленинградский и Московский вокзалы были особенными местами для Тимофея. Когда-то он проводил у бабушки все каникулы, и множество тёплых воспоминаний детства было у него связано с поездами: запах креозота от шпал, аромат машинного масла и металла, угольной пыли, смолистый дымок от растапливаемого «титана».

Да, после бесконечных ремонтов и реконструкций тут многое изменилось, на вокзале стало чище и светлее, на платформах и у касс всё реже можно было встретить бездомных, смердящих запущенной неприкаянностью. Полянский шёл через просторный холл, в глянцевой облицовке которого отражались неоновые вывески, и вспоминал старую обстановку зала ожидания с рядами неудобных кресел, горы узлов, сумок и чемоданов, шлифованные миллионами подошв гранитные и мраморные ступени. Помнил, как в детстве боялся выпустить бабушкину сухую руку и потеряться в толпе, хотя было так интересно вертеть головой по сторонам, жадно вбирая впечатления и яркие пятна.

Эвелина Львовна со свойственной ей легкостью заводила дорожные знакомства, играла с попутчиками в карты и шахматы, рисовала портреты. Она учила внука подмечать детали, везде находить удачную композицию, необычную натуру. В дорогу всегда брали альбомы, блокноты, карандаши и краски. В отличие от родителей, бабушка Эва очень поддерживала и поощряла желание Тимофея рисовать. Она во всём искала красоту и гармонию и постепенно выработала в нём привычку воспринимать мир вокруг с точки зрения «как это можно нарисовать?».

Единственным предметом спора, камнем преткновения для них была еда. Для Тимофея разнообразные вкусные блюда были обыденностью: родители перекармливали, компенсируя своё эмоциональное отсутствие в жизни сына. Скучая за обильным столом, он не понимал трепетного отношения бабушки к каждой крошке. Со стыдом потом вспоминал, как раздражался, следя за Эвой, осторожно подбиравшей подушечками пальцев сахарные крупинки со скатерти. Голод и Блокада, которые она пережила, навсегда вгрызлись в кости и растворились в крови.

Тимофей видел в продуктах всего лишь доступную интересную натуру, а Эвелина Львовна требовала уважения к любому куску, заставляла съедать всё на тарелке. В Репино за выброшенную еду можно было запросто схлопотать от Нины Петровны, а рука у неё была тяжёлая, как доска, и от такого подзатыльника потом долго гудела голова.

На какие только ухищрения юный Полянский не пускался, чтобы избежать конфликта на эту острую тему и не поссориться с бабушкой. Ему просто нравилось изображать на шершавых листах чай с лимоном в стакане с подстаканником, варёные яйца и куски жареной курицы, ломти хлеба, посыпанные солью, обломанное печенье, изогнутые крышки вспоротых консервов. Попутчики иногда угощали конфетами, пряниками, бутербродами с сыром и колбасой.