Яромила. Ледяная княжна

– И ты, когда подрастёшь, станешь город свой защищать.

– Как, оказывается, непросто чародейкой быть, – вздохнула Яромила.

– То-то же, – рассмеялся дядька, – хорошо, что ты это понимаешь.

Интересно, тем солдатам-зомби тоже внушают, что они ради государства лишаются человеческого облика и всей жизни? Как бы мне разузнать об этом побольше? Не идти же в гридницу к Александру, да и дядька Евсей удивится, коли я начну к его кметям приставать. Ладно, вот приедет тот самый наставник, расспрошу его аккуратно.

Каково же было моё удивление, когда возле дома, кроме прочей дворни, нас встретил высокий, худощавый старик, во взгляде которого чувствовалась какая-то скрытая сила. Впрочем, почему какая-то? Незнакомец точно маг, я буквально кожей это почувствовала.

– Яра, как же ты нас напугала! – тётка Авдотья подошла ко мне, заботливо обняла, с тревогой заглядывая в глаза. – Ох уж эти мне охальники, – потрясла она кулаком в воздухе, – княжну они делить удумали.

– Маменька, погоди, – со смехом подошла старшая из сестёр, Анисья, – с дороги отдохнуть дай Голубе и Яромиле.

Мы вошли в сени, в доме пахло выпечкой и готовящейся пищей.

– Иди к себе, – отправил меня дядя, – Малушка поможет переодеться, а потом уже и в трапезную можно. Познакомишься со своим наставником, обговорите всё спокойно.

Значит, я была права. Быстро же Александр действует, ай да князь! Пока чернавка помогала мне раздеться, обдумывала, что же можно сделать эдакого со своей силой. Оружие калить? Там всё же плюсовые температуры используют, если охладить сталь слишком сильно, она станет хрупкой. Хм, а вот форму для отливки делать можно. С узорами и готовыми отверстиями в нужных местах. Стоит это обдумать. С кузнецом бы обговорить, только откуда же его взять? Девицу кто пустит к мужикам-ремесленникам? Ох уж мне эти условности, только жизнь осложняют!

Я быстро сменила тяжёлое неудобное платье на лёгкий сарафан и поспешила вниз. Не терпится узнать поближе, каков наставник из себя.

Трапеза проходила чинно, пока мужчины не насытились.

– Вот, Яромила, – отёр дядя усы, – твой наставник, Ведагор Добранович. Он самого князя нашего, Александра учитель.

Ого! А старичок-то непрост. Обучать государева сына! Какой, интересно, его уровень силы?

Ведагор ел понемногу, отдавая предпочтение обычной каше и пареным овощам. Он смотрел в тарелку, но, кажется, ничто не ускользнуло от хитрого взгляда.

– Когда княжна приступить желает? – спросил он, отодвинув свою тарелку.

– Хоть сейчас, мои чары в последнее время шалят, мне хотелось бы разобраться с этим.

– Похвально твоё рвение, – улыбнулся Ведагор, – однако сегодня отдохни. Вчера ты чуть не сожгла себя в гневе, не годится так скоро к чарам взывать.

– Как скажешь, наставник, – кивнула ему.

– И что послушна, княжна, мне по нраву, – старик, чуть прищурившись, глядел на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли.

– Если тебе, Ведагор Добранович, сам Александр доверяет, мне ли спорить? – тихо рассмеялась я.

– Ты не по годам мудра, княжна, толк из тебя выйдет, – старичок ласково поглядел на меня.

А мне ничего не оставалось, как идти к себе в горницу и валяться на перине. Утром меня разбудила Малуша:

– Княжна, там Ведагор Добранович тебя видеть желает.

Я сонно хлопала глазами, за окном только-только забрезжил рассвет:

– Подай рубашку и сарафан, пойду, если старичку не лень в такую рань вставать, то мне тем более стыдно отлынивать.

Быстро ополоснула лицо, оделась и поспешила во двор, зевая украдкой. Наставник был на улице, шумно вдыхал морозный воздух с таким выражением лица, будто пряники ест медовые.

– Яромила, – обернулся старик, хотя я была ещё далеко от него, – ждал тебя.

– Как ты узнал, кто идёт?

– Воздух подвластен мне. Любое движение можно почувствовать и запах людей различать, – улыбнулся Ведагор.

– И я так смогу? – глаза у меня загорелись от таких вестей и руки зачесались в предвкушении.

– Тебе лёд подвластен, другая стихия, только и от неё много пользы есть.

– Расскажешь? – я присела на лавку у стены дома, пригласив наставника устроиться поближе.

– А как же? Для этого к тебе и приставлен, – старичок опустился рядышком, – купцам помогать, ледники делать для рыбы или мяса, кровь из раны останавливать ратникам нашим, ломать замёрзшие глыбы под ногами врагов, превращая его в оружие.

– Можно ведь просто заморозить воинов, кто на нас нападёт.

– Верно, – старичок пытливо поглядел на меня, – да только дело это хитрое, своих бы не задеть. Хорошо владеть чарами надо, искусно. Ещё можно объединить свои силы с другим кудесником, тогда и вовсе добиться многого удастся.

– Покажешь? – подскочила в нетерпении с лавочки, чуть не приплясывая возле Ведагора.

– Погоди, козочка любопытная, стар я всё-таки.

– Сдаётся мне, Ведагор Добранович, ты ещё и наших мальчишек обогнать сможешь, – рассмеялась я, сила в наставнике чувствовалась немалая.

– Раскусила, Ярушка, – шутливо погрозил мне указательным пальцем старик, – отойдём подальше, будет тебе чудо.

Глава 12

Мы отошли за терем и хозяйственные постройки, Ведагор Добранович остановился на утоптанном пятачке снега. Старик, подняв кисти рук, замер ненадолго, вскоре перед ним замерцал, сначала едва заметно, а потом всё больше чудесный рисунок, сложившийся из маленьких снежинок. Передо мной раскинулась берёзовая роща, и ветви каждого дерева шевелились, как настоящие, и даже листочки на них.

– Диво какое… – я замерла, рассматривая чудесную картину, как загипнотизированная подошла поближе и увидела, что каждый кристаллик льда едва заметно трепетал, поддерживаемый невидимыми струями воздуха. На такое был способен невероятно искусный маг, даже я, волшебница без году неделя, ясно это осознавала.

– Нравится, княжна? – усмехнулся Ведагор.

– Слов нет… – стояла поражённая увиденным, – как такое возможно? Ты ведь каждую снежинку отдельно удерживаешь в воздухе? Права я, наставник?

– Всё верно подметила, – кивнул учитель, – а теперь добавь толику своей силы, так чтобы весь узор тонкой корочкой покрыть. Осторожно, чары разумно расходуй.

Я застыла, соображая, как рассчитать толщину ледяного панциря. Льды формируются по-разному, и всё зависит от многих факторов: влажности, ветра, температуры воздуха. Каждая снежинка в картине Ведагора поддерживается отдельным «ветерком», надо сделать поправку и на это.

Прикрыв глаза, прикинула примерно как мне действовать. Представила единичный кристаллик льда, который объединяется с предыдущим, подняла руки, создавая «полотно», пока не затрагивая творение наставника, а потом словно «впаяла» его рисунок в ледяной тончайший лист.

Ведагор подхватил наше совместное творение, подняв его повыше, под лучи солнца, и рисунок заиграл всеми цветами радуги.

– Невероятно! – сложила я руки на груди.

– Ты отлично справилась, княжна, – улыбнулся наставник, – глыбами ледяными каждый может швыряться, а такое искусство требует большей смекалки и мастерства.

– Жаль, не получится его сохранить, – вздохнула в ответ.

– Почему? – удивился Ведагор. – А ну-ка, поразмысли.

Я свела брови, так… Можно удалить пузырьки воздуха, тем самым повысив плотность, но так всё равно не получить «вечный лёд».

– Он ведь всё равно растает, пусть и не так скоро, как обычная сосулька.

– Верно, а если охладить воздух, то прослужит долго, пока сил у чародея хватит. Вот в чём суть объединения двух кудесников. Как долго проживёт наше творение зависит не только от того, какого цвета маг, но и от сезона.

– Я поняла, наставник, о чём ты толкуешь. В битве ведь тоже можно вместе сражаться?

– А как же! Матушка твоя Февронья свои чары с другим кудесником сливала, ох и гнали тогда ворогов! После её смерти несколько лет прошло, пока отважились они носы свои сунуть к Пскову и Словенску.

– Расскажи мне об этом!

Ведагор махнул рукой, и наше творение рассыпалось снежинками, упав на снег.

– Одной чародейке, даже такой сильной, как княгиня, трудно целое озеро из берегов заставить выйти. Вот и ходили они на битвы с помощником, тем, что воздухом повелевать мог. Февронья давала воде силу, а он даровал мощь и быстроту. Малую дружину вместе начисто смести могли.

– С дьяком, что мне в детстве вихри показывал?

– С ним самым, – усмехнулся Ведагор, – выходит, помнишь его?

– Немного.

– Ты ловко сейчас управилась, матушке своей в силе не уступишь, почему сомневаешься в себе, говорила, не слушаются тебя чары?

– На пиру князя я потеряла контроль.

– Ой, не лги старику, княжна, – тихонько рассмеялся наставник, – всё ты чуяла и чарами своими швырялась от души, эк бояре тебя задели, ха!

– Обидно стало, – потупилась я, – что же меня, как корову на торге делят.

– Правильно силу свою показала, пусть знают, – усмехнулся старик, – и Александру подспорье будет. Два сильных чародея в Новгороде.

– Три. Вы мастер, и неважно, сколько вам лет. Но всё равно, почему нас так мало? – покачала головой я.

Собеседник на мою поправку лишь тихо усмехнулся, но, посерьезнев, добавил:

– Кудесники слабеют. Не каждый род княжеский али боярский может сынами или дочерями с даром похвастать, а те, которые рождаются, разве что листья с дерева стрясти могут, куда таким за вотчину свою постоять.

– Почему?

– Кабы кто знал.

– Ведагор Добранович, сейчас ты лукавишь, – испытующе заглянула в мудрые очи старца, – это ведь оттого, что разум кметей в телах запирают и девиц против их воли боярам отдают…

– Крамольные речи ведёшь, Яромила, – сдвинулись к переносице кустистые седые брови наставника, – при другом не скажи. Однако же, выходит, верны твои догадки. Раньше не было таких законов, чтобы чародеев неволить, процветала волшба. Только… – вздохнул горько Ведагор, – давно минули те времена…

– Но тогда князья сами погубят силу на земле нашей, выродится она.

– Много споров об этом идёт, – кивнул наставник, – только толку мало. Каждый на своём стоит, а князьям новые воины нужны: послушные их воле.

– И жёны-невольницы, – опустила я голову, – жаль мне их.

– Рано девице юной о таком думать, – Ведагор потрепал меня по плечу.

– Разве? А когда в самый раз? Когда Великий князь меня подороже продаст, как трофей? Я хочу по своему желанию себе мужа выбрать.

Ведагор прикрыл тяжёлые веки:

– Ты отважна, как Александр. Понимаю, почему он так проникся к тебе. Однако помни…

– Девице много воли не дадут, – закончила я фразу.

– И мудростью не обделена, – ласково улыбнулся Ведагор, – идём, слышу, к столу нас кличут.

Из-за угла показалась Малуша, и я снова подивилась силе наставника. Он что всю округу так слышит? Выходит, чары его «работают» постоянно. Надо и мне подобному научиться.

Дома был переполох, в трапезной застали только сестёр, ни дяди, ни тёти не было, по сеням носилась челядь.

– Что приключилось с утра? – спросила у растерянной Анисьи.

– Вы же ещё не знаете. Александр сегодня покинул Новгород, – ответила сестра.

– Отчего вдруг? Где же он теперь?

– На пути в свою вотчину, – взял словно Ведагор Добранович,– в Переяславле-Залесском родовое гнездо князя. А покинул нас Александр потому, что бояре в Новгороде силу большую имеют, могут правителя призвать, а могут и назад погнать. Не стал наш государь терпеть их похвальбу и вечное недовольство. Остался Новгород без защитника. И тебе следует начеку быть.

– Почему? Зачем я им?

– Ты чародейка, придут гордые бояре и скоро. Ливонцы Псков и Словенск взяли, а значит, сюда направятся.

– Вот как? Я без князя их не приму и делать ничего не стану, даже если ливонцы в сам город войдут!

– Разве можно так? – в трапезной показался Ратмир, которого я не видела с самого пира. – Станешь смотреть, как женщин и детей убивают?

Он, наверное, был прав, только и я не могла сильно вмешиваться в историю этого странного мира, полный магической силы. Кто знает, как повернутся события, если помогу боярам? А вдруг потом захватит Батый Новгород или ещё чего похуже приключится? Нет, мне придётся стоять на своём.

– Пусть гонца вслед Александру шлют да повинятся перед ним, – насупилась я, вставая с места, – где мне одной с войском ливонским справиться? Или бояре ваши на поле бранное выйдут?! Как пить дать, в погребах хоронится станут, богатства припрятывая. А им есть дело до малых детей? Не из-за своей ли спеси они князя обидели?! Кто им защитой и опорой был?!

Трапезную накрыла тишина, и я заметила, что к нам присоединился дядя Евсей.

– Словами Владимира молвишь, Яромила. Слышу его в твоём голосе, – боярин опустился на лавку, – потому и еду сейчас к этим гордецам. Ливонцы недолго в Пскове останутся. Даже девица понимает, не сдюжить нам без князя и дружины его. Когда ещё весть до Киева дойдёт. Да и там Ярослав Всеволодович осерчает, что обиду учинили сыну его.

– Послушают тебя, батюшка? – испуганно спросила Пелагея.

– Уж и не знаю, – плечи Евсея поникли.

– Ты им передай мои слова, дядюшка. Пусть не ходят. Я перед Великим князем или Александром ответ держать буду.

По рукам побежали холодные иголки.

– Ты чары свои уйми, княжна, – резко сказал мне Ведагор, – что они словно из худого мешка лезут? Врагов здесь нет у тебя.

– Прости, наставник, – я опустила взгляд, усмиряя свои силы.

– Верно всё ты сказала, Яромила. Попытаюсь втолковать всё боярам, – дядя Евсей поднялся, – ждите меня к вечеру, как оно будет, не знаю.

Вместе с хозяином из сеней вышли два рослых ратника, опасается дядюшка за свою жизнь и, наверное, не зря. Не понравятся его речи боярам.

Глава 13

Вернулся дядя Евсей мрачный, велел подать ужин к себе и даже в трапезную не вышел, говорить ни с кем не захотел.

– Переживает, – покачала головой тётка Авдотья, – бояре взбеленились будто, не хотят на царство никого звать, своим умом де править будут. А куда им? Давеча слышала на рынке первые беглецы из деревень появились, будто туда ливонцы добрались, глумятся над простым людом, хаты жгут, девок за волосы утаскивают. Ох, что же будет теперь?

Ливонцы? По моим подсчётам до Ледового побоища ещё месяца полтора, оно ведь в самом начале апреля было. Но здесь – это не там, потому полагаться на собственную память нельзя. А нам тогда что делать? В самом Новгороде тоже дружина имеется, только не одолеть ратникам чужаков, превосходящих в силе.

На третий день бояре и правда явились по мою душу, с дарами богатыми, мне до сих пор и видеть столько не приходилось!

Меня усадили в горнице, где тётушка обычно рукоделием занималась, на резное кресло. Сам дядя Евсей велел, видать, хотел подчеркнуть мою важность. Позади меня с грозным лицом стоял Ратмир, по обе стороны Авдотья и Евсей, сестрицы на лавочке подальше, там же скромненько так разместился и Ведагор Добранович.

В комнату, шумно отдуваясь, ввалились трое бояр, толстых, с багровыми лицами от натуги. Тащили они в руках драгоценности в большой резной шкатулке: бусы самоцветные, серьги дорогие и просто золото, зеркальца заморские в серебряной оправе, гребни жемчугами и каменьями украшенные. За ними челядинцы с мехами роскошными в руках. Ого! Поистине царский дар, за такой потом и спросят немало.

Первый гость снял шапку и утёр ею вспотевшее лицо:

– Поздорову, тебе, Евсей Лукьянович, и боярыне твоей, и тебе, княжна Яромила Владимировна. Прими от нас дары богатые, челом бьёт тебе люд Новгородский.

Все чинно поздоровались с пришедшими.

– Чего вы хотите от меня?

– Знамо что, – девушки поднесли гостям квасу, и теперь грузный мужчина шумно пил из ковша, – оборони нас от ливонцев проклятых, не дай загубить им Новгород, как твой Словенск.

Дядя Евсей намеренно не пригласил пришедших в трапезную. Гости незваные, нежданные, пусть довольствуются светлицей девичьей.

– Ты предлагаешь мне самой идти против врагов? За такое доверие – спасибо, да только не сдюжу. Как говорят? Один в поле не воин.

– Что ты, что ты, Яромила Владимировна, – замахал руками другой, – где же это видано, княжну да в битву пускать. Подсобишь только. Может, каменьями ледяными войско вражье обкидаешь? Ты чародейка знатная.

– Зря меня расхваливаешь, сам видел на пиру, чары не всегда мне послушны, не осилю я, выгорю. А ещё скажу, зря вы Александра обидели, он за город, как за родную вотчину стоял. Без его дружины не справиться вам с ливонцами. За подарки спасибо, только не надо мне мехов да жемчугов.

– Скажи ей, – глянул на дядьку грузный.

– Неволить княжну не стану, Гордей, – нахмурился боярин, – и другим не позволю. Верно всё Яромила говорит, шлите гонцов до князя. Он один от беды может Новгород спасти.

Гости зашушукались, заспорили, не сводя с меня глаз.

– Княжна, – начал Гордей, – ты только помоги немного дружине, а там справимся. В обиду тебя не дадим и чары свои сбережёшь.

– А ты знаешь, как уберечь кудесницу, чтобы она сил своих не лишилась? – хлопнул по лавке Ведагор Добранович, отчего пришедшие дружно вздрогнули. – Знаешь, сколько алых на всю страну-то осталось?! Ни за что девицу погубишь и город вам не спасти! Уже бегут селяне, чьи деревни ливонцы пожгли.

Голос наставника, став неожиданно громким, гортанным, разнёсся далеко за пределы горницы. Присели бояре от страха, лица их побелели.

– Брешут всё, – выглянул из-за спины Гордея его спутник, – бабы языками чешут, где ни попадя. То людишки лихие в деревеньку заехали, а смерды уж и бежать. Всё им ливонцы мерещатся.

– Видел ли ты, как город горит? – тихо спросил Ратмир. – Как заживо люди в огне погибают, заходясь криками от боли? Как дети малые в пелёнках корчатся, а снег красным от крови становится? Князя погнали, теперь вам и ответ за это держать перед Киевом. Если будет кому, – он страшно оскалился, глаза горели гневом, – я был в Словенске, всё сам видел. Не напрасно боятся селяне, ливонцам наш город только на закуску был, быстро схарчат, а потом и на Новгород пойдут, пока весенняя распутица льды ломать не начала, дороги грязью заливать. Скоро жди их, Гордей.

От речи воина лица бояр перекосило, они хватали воздух ртом, не зная, что сказать, но взяли себя в руки.

– По своей воле не пойдёшь, княжна, мы и Евсею можем путь из Новгорода указать, – угрожающе произнёс второй боярин.

– В своём ли ты уме?! – взъярился дядька. – В моём доме речи такие вести! Прочь отсюда! Вон! Ишь ты, как заговорили. Не вы ли ко мне на поклон пришли? Сами уедем, если придётся, много ли от Новгорода после ливонцев останется?

Мужчины попятились, не забыв прихватить все свои подарки:

– Не за себя радеем, за люд токмо, – бормотал Гордей, испугавшись хозяйского гнева.

– Я без Александра не выйду на битву, а ему помогу. Вот вам моё последнее слово, – я медленно поднялась с кресла, не мигая глядя в глаза Гордею, – повинитесь перед князем, иначе быть беде!

***

Город замер в предчувствии дурного. Купцы, приехавшие на торги, стремительно покидали Новгород, спеша укрыться в землях, где князья защитят их от страшной угрозы.

На улицах стало малолюдно, все сидели по домам, раздумывая, бежать ли, покидая родные гнёзда, или хорониться где, надеясь, что обойдёт беда стороной. Даже непосед-мальчишек почти не видать. Будто накинули пелену страха и отчаяния на крыши домов, и раздался однажды звон колокола, призывающего на вече. Засобирался дядька спешно:

– Ну, теперь и потолкуем, – накидывая шубу, улыбнулся он нам, – ничего, девоньки, ещё повоюем!

Мы, собравшись в сенях, провожали дядю на вече, гадая, что же будет дальше.

– А ну как не согласятся на поклон к Александру идти? – Пелагея обвела нас испуганным взором. – Что тогда? Ты защитишь нас, Яромила?

– Насколько сил моих хватит, стоять буду, – обняла я сестру, – не бойся, не враги сами себе бояре, сговорятся на вече.

А в голове крутился план спасения. Нет, не всего Новгорода, не стоит переоценивать свои силы. Однако, если укрепить какую-нибудь слободу, а народ туда согнать, можно и продержаться сколько-нибудь. Всё здесь не так, всё стремительно, как в кино на перемотке. Когда ждать нашествия? Сколько времени у нас в запасе?

Кое-как досидела до конца унылой трапезы, кусок в горло никому не лез, разговоры смолкали сами по себе, не успев начаться.

– Ведагор Добранович, совет твой нужен, – подошла я к наставнику, когда он встал из-за стола.

– О чём речь?

Мы вышли на улицу, подальше от чужих ушей, не хотелось подавать людям ложную надежду. Там рассказала о своих мыслях чародею.

– Дело говоришь, Яромила! – воодушевился Ведагор. – Вот что значит кровь княжеская. Бояре пусть по своим дворам хоронятся, у них на это кмети есть, а мы народ сможем собрать в мастеровой слободе, там и место удобное. Что задумала, сказывай?

– Одна не справлюсь, помощь нужна, – улыбнулась наставнику, – слова твои крепко в душу мне засели о слиянии чар. Если мне глыбы квадратные делать изо льда, осилишь стену из них поднять?

– Нескоро такое сдюжим, недели две, не меньше. Однако попробовать стоит, если наши бояре опять заупрямятся.

– И ещё…

– Яромила, тебе одной задумки мало?! – изумился наставник.

– Мало стены, ещё защитники понадобятся, с простых мужиков, какие воины? Если мне ратников огромных ледяных сотворить, сможем ли мы заставить их отбивать нападение?

– Так раскрошится лёд, – развёл руками Ведагор.

– Смотри, – я быстро собрала несколько кубиков из снега, утрамбовывая их ладонями в плотные блоки. Кубик за кубиком, словно строя крепость в миниатюре, создала небольшого голема высотой с локоть. – Видишь, как крепко держатся? А теперь самое главное: внутрь мы цепь вморозим, как кости в теле человека. Железо станет хребтом, а звенья суставами. Тогда такой боец будет двигаться и не ломаться.

– Откуда только мысли такие? – подивился наставник, задумчиво почесал подбородок и добавил: – А ведь может получиться… Завтра поутру и попробуем, даже если бояре смирят свою гордыню, защитники Новгороду пригодятся!

Глава 14

На следующий день на заднем дворе, возле небольшой гридницы, где жили кмети дяди Евсея, мы с Ведагором устроили наш эксперимент. Набрали в сараях обрывки старых цепей и отошли к забору, туда, где складывали убранный с подворья снег. Мне ведь нужен «строительный» материал. Я «прессовала» его в кубы льда, а перед глазами пробегали формулы из гляциологии, даже сама не знаю почему, может, это помогало сконцентрироваться на задаче. В центр каждого куба заранее вставляли цепь и потом крепили её уже в другом кирпичике. Два куба на ногу, потом другую, тело сделали неподвижным, так его будет легче контролировать, затем – руки и голова. Получился у нас не очень симпатичный, почти прямоугольный голем изо льда.

Мы намеренно решили отложить возведение стены. Бояр на вече всё же удалось вразумить и убедить, что без Александра город падёт. Не гонца послали они к князю, сами поехали виниться пред государем. Люди успокоились, притихла паника, кажется, будто даже в городе стало теплее.

Ведагор обошёл наше творение кругом, почесал бороду:

– Вроде и крепкий, надо теперь нам пораскинуть умишком, как его двигаться заставить?

– Вы поднимите его чуть вверх, чтобы он стоял, но не отрывался от земли, а я руками, ногами шевелить буду.

– Принимайся за дело, княжна, – наставник засучил рукава, приподнял кисти, и голем встал на ноги.

Я «обернула» его потоком своих чар, стараясь проникнуть по отдельности в каждую деталь, не теряя целостности восприятия, понять, как вести его слаженно. Странное чувство, будто часть моего сознания отделилась, «поселившись» в големе. Подняла руку, ледяной воин повторил за мной. Пошла вперёд – он тоже.

– Уразумела, как часть силы передать? – азартно хохотнул рядом Ведагор.

Из гридницы показался старшой над кметями, пожилой служака, Тихон. Наперекор своему имени у него был зычный голос, статная фигура с военной выправкой, которую не одолели даже прожитые годы и густая борода, эдаким воротником ложившаяся на грудь и спускающаяся до пояса.

– Эка невидаль! – воскликнул он, подходя к нам. – Чего это, чародеи?

– Ратник наш новый, – усмехнулась я, – изо льда.

– Ну и дела-а-а. Как же он биться станет? Где меч его?

Переглянулись с Ведагором.

– Вот олухи мы с тобой, княжна, – ударил себя по лбу наставник, – оружия воину не дали.

Тихону и самому любопытно стало, принёс он нам старый зазубренный меч, я вплавила его в руку голема.

– Ну-ка, друг ситный, Тихон, кликни своих кметей, посмотрим, сумеют ли одолеть княжну нашу? – улыбнулся Ведагор.

– Ты что, разве можно девице да против ратников? – не понял задумку воин.

– Да не сама она, ледяной истукан биться будет, чарами Яромилы ведомый, – в нетерпении топнул ногой Ведагор.

– А-а-а, эт мы мигом! – закивал Тихон. – Эй, удальцы, выходи, кто не боится сразиться с ледяным воином!