Твоя Дженни

– Ты бы, наверное, хотел поскорее вернуться домой?

Мой напарник пожимает плечами.

– Я в любом случае не могу уехать, пока не разберусь с этим делом. Ну или пока меня не заменят кем-то еще…

– Мне просто показалось, что тебе сложно среди нашего дождя.

– Да, в Пайнвуде сейчас самое прекрасное время года, золотая осень. Знаешь, Кэтрин, это голубое небо, воздух такой прозрачный, что хоть пей. И листья, они повсюду. Падают с деревьев, шуршат под ногами, ветер кружит их по тротуарам…

– Скучаешь?

– Да, очень. Я, взрослый мужчина, скучаю по голубому небу и пестрым листьям, – говорит Колин с внезапной горечью… и сарказмом в голосе.

– В этом нет ничего такого, это естественно – скучать по дому, – говорю я примирительно. Что это на него нашло сегодня утром? Хочешь поболтать о жизни, Колин? Серьезно?

Колин вздыхает и взъерошивает волосы, словно решаясь на что-то.

– Я не привык откровенничать с коллегами по работе, пойми меня правильно, Кэтрин.

«Ты не привык откровенничать с кем бы то ни было. Если уж на то пошло, говори всю правду, а не только часть», – думаю я.

Мой собеседник меж тем тупо смотрит прямо перед собой на струи дождя за окном. Как мне кажется, так может выглядеть напряженное движение мыслей, а еще, возможно, отчаяние.

– Не то чтобы я привык жаловаться, тем более коллеге по работе, тем более, на свою жизнь, но… – медленно и тихо говорит Колин, так, словно каждое слово дается ему с трудом. – Кэтрин, мне показалось, что ты поймешь меня, сможешь понять. Я думал, что я сильнее, но… я ошибался. Я не чертов герой, я просто обычный человек, и моих сил с каждым днем все меньше…

– Каждому из нас приходится справляться со сложностями, Колин, просто у каждого они разные, – говорю я, насколько возможно, успокаивающим голосом, чувствуя себя в то же время полной идиоткой. – Это нормально, это жизнь. Вся она из взлетов и падений.

– Я очень долго держался.

– Так ты расскажешь мне, в чем дело? Или мы так и будем ходить по кругу?

– Не все так просто, Кэтрин. Я не могу вот так просто рассказать. Я связан, я в чертовой клетке. Она висит на цепи над водой и медленно, по паре миллиметров каждый день, погружается все глубже. Чтобы ты понимала, сейчас я уже по грудь в воде. И я ничего не могу сделать с этим. Я сам добровольно влез в эту клетку в свое время… Тогда это был, как мне казалось, единственный выход. Да и я не думал, что клетка станет погружаться так быстро.

– Впечатляющая метафора, – говорю я кисло, – ты знаешь, Колин, по литературе у меня всегда была тройка: у меня очень плохо с образным мышлением.

– Это и неважно. Я все равно не могу поделиться этим ни с кем. Просто сегодня, как никогда, мне нужен был глоток воздуха: просто чтобы кто-то знал, что со мной что-то происходит. Почувствовать, что я не один, понимаешь?

– Ты говоришь мне об этом, потому что кто-то угрожает твоей жизни? Тогда ты просто обязан рассказать мне правду! Я не оставлю тебя в беде одного!

– Нет, Кэтрин, никто не угрожает мне физически. Спасибо, что выслушала, мне это было очень нужно. Это старая история. Ты в любом случае не сможешь мне помочь. Извини, что я вот так напал на тебя со своими откровениями.

Глава 10

Осень в Остине – настоящий мрак. Причем, как в переносном, так и в буквальном смысле. Темнеет уже почти сразу после обеда. Приходится зажигать свет не только в кабинете, но и настольную лампу. Глаза предательски слипаются, буквы в отчетах по мелким текущим делам расплываются перед глазами. Я снова не выспалась. Нет, не так. Ко мне снова вернулись прежние проблемы со сном.

По пол ночи я лежу в постели, глядя в потолок, и не могу заснуть. Всему виной кризис среднего возраста, иначе откуда все эти мысли? Я тревожусь о будущем и, местами, жалею о прошлом, пытаясь переиграть его в своей голове. Почему мне кажется, что я неудачница? Кажется, что только ценой огромных усилий и бесконечной тревоги обо всем, у меня получается удержать мою жизнь на хоть сколько-нибудь приемлемом уровне. Мне кажется, стоит мне расслабиться, отвлечься хоть на минуту, все рассыплется, как карточный домик. У меня снова проблемы со сном. И даже когда под утро я наконец забываюсь, сновидения не отпускают меня. Так что просыпаюсь я еще более усталой, чем легла в постель.

Витамины, успокоительные капли, ванна перед сном, теплые носки, проветренная комната – ничего из этого мне уже не помогает. Осенняя хандра? Гормоны? Меня радует один только Итан. И то, что мама еще все-таки в силах иногда поддержать меня. Мы можем себе позволить оставаться немного детьми, пока живы наши родители. И даже если ты давно сама оплачиваешь коммунальные платежи, покупаешь продукты и водишь всех, включая и собственную мать, к врачу, пока мама еще может поддержать тебя хотя бы словом и горячим ужином, это все еще бесценно.

У Итана снова проблемы с учебой. То есть, отличником он никогда и не был. Но восьмой класс начался у моего сына как-то особенно неудачно. На днях я имела неприятный разговор с его классным учителем. Миссис Смит, приятная женщина, немногим старше меня. Если она вызвала детектива Кэтрин Мэйси в школу поговорить об успеваемости сына, значит, дело довольно серьезное. «Итан рассеян на уроках…не слушает учителей…его как будто что-то тревожит… все ли в порядке у вас дома? Если вы не предпримете меры… я буду вынуждена сообщить директору школы».

«А что у Итана дома? – думаю я угрюмо. – Мать, которая вечно пропадает на работе, бабушка, за которой Итану самому временами приходится присматривать. Отец, женатый на другой женщине, любовь которого, кроме того, Итану приходится делить с двумя младшими сестрами. Конечно, Итан любит девочек. Но я не исключаю в нем ревность. Я бы на его месте ревновала».

Но не так неприятен разговор с миссис Смит, как разговор с Мэттом, которому тоже было отправлено письмо от учительницы Итана, для информации, как отцу.

По телефону Мэтью, не стесняясь в выражениях, вылил на меня все, что он думает о моем «воспитании». Мне конечно было, что возразить, но во мне еще до сих пор живы отголоски наших прошлых безобразных скандалов. А именно скандалом все бы и закончилось, начни я возражать. Пришлось проглотить обвинения и замять тему. Мне сорок три. И я до сих пор не могу сказать «пошел ты» бывшему мужу… Ну и тряпка же ты, Кэтрин.

Это было вчера. А сегодня утром я невольно услышала разговор Дуэйна по телефону. Разговор, суть которого состояла в том, что Колин Саммер также, как и Кэтрин Мэйси, не справляется с делом миссис Кармайкл, и органы правосудия не видят другого способа, кроме как закрыть дело и предложить Берте Кармайкл удовлетвориться стоимостью украшений, выплаченной по страховке. Смириться с тем, что сами украшения канули в небытие, возможно, уже были переплавлены и даже физически больше не существуют.

В этом разговоре я отчетливо услышала только одно. Детектив Саммер скоро отправится обратно в Пайнвуд. Не принято, если не сказать, почти невозможно, чтобы детектив временно работал в другом полицейском участке. Какими обходными путями Дуэйну изначально удалось договориться об этом – навсегда останется для меня загадкой. Но, в любом случае, время детектива Саммера в Остине подошло к концу.

«Не это ли стало последней каплей для тебя, Кэтрин, хотя ты и не хочешь признавать», – думаю я, устало потирая глаза. Пожалуй, мне стоит выпить еще кофе.

Глава 11

Прохожу на маленькую кухню, приютившуюся в глубине здания участка, чтобы налить себе кофе. Без этого мне не осилить бумажную работу, которой полон почти каждый мой вечер, и сегодняшний – не исключение. Дверь в кабинет Колина закрыта. Возвращаясь к себе, я несколько секунд борюсь с желанием постучать и зайти. «Ни к чему это, Кэтрин. Кто ты такая для него? Напарник, которому он не смог помочь? Мужчины болезненно переживают такие моменты. Они бьют по их самолюбию и амбициям. Я не хочу обсуждать с Колином его неудачу. Тем более, что он ни в чем не виноват, и сделал все возможное, чтобы раскрыть это дело…»

Часы идут, а я все еще борюсь с отчетами, составлять которые мне мешают мои мысли. О том, что я не хочу ругать Итана за плохие оценки, но я должна что-то сделать. О том, что возможно завтра утром я увижу опустевший кабинет Колина.

Я слышу, как работники постепенно покидают участок, машин на парковке становится все меньше. Стемнеть сильнее уже не может, город накрыт темнотой уже давно. Механически отмечаю, что снова пошел дождь. Он легонько барабанит по подоконнику. Но ему не обмануть меня своей слабостью: наверняка, ночью нас ждет приличный ливень. Возможно, снова чрезвычайные ситуации из-за не справляющейся с объемом дождевой воды ливневой канализацией. Залитые водой дороги и дворы, заправки и парковки, бесконечные пробки и недовольство местных жителей…

Короткий стук в дверь выдергивает меня из потока неприятных мыслей.

– Все работаешь? – спрашивает Колин, приоткрывая дверь.

– Да, уже пол дня воюю с отчетами. Сам знаешь, жалобы жителей маленького городка неисчерпаемы. Иногда мне кажется, что они выдумывают их специально, чтобы быть уверенными, что полиция не зря получает зарплату, на которую идут их налоги…

– Да, ты права, в Пайнвуде то же самое.

– А ты? Почему еще не дома?

Сказала и осеклась. Я вовсе не готова услышать сейчас про драгоценности миссис Кармайкл. И про то, что их так и не удалось найти. Интересно, начальство Колина уже обрадовало его тем, что на днях он отправится домой?

Колин опирается спиной о косяк двери и скрещивает руки на груди. Сегодня он не улыбается, даже из вежливости. Может быть, я впервые вижу настоящее лицо детектива Саммера.

– Тоже работал, потерял счет времени, честно говоря.

Понимающе киваю, хотя и слабо верю его словам.

– Ладно, – говорит мой собеседник, – думаю, пора начать говорить правду. А ты не думаешь, что я просто… не хочу идти домой?

Смотрю на Колина непонимающе. Нет, об этом я не думала.

– Ну, даже если не думаешь, то это все равно правда. Ты не знаешь, что такое жить с Дженни. Порой она бывает очень… сложной.

Интересно. Та самая Дженни, которая за твоей спиной познакомилась со мной, словно бы случайно нашла меня в маленьком неприметном кафе? Практически заставила дать ей мой номер? Которая сказала мне, что беспокоится о тебе, и переехала в Остин ради тебя? Которая явно не договорила тогда и хотела сказать что-то еще, что-то важное? Возможно, попросить о помощи? Мы сейчас говорим об одной и той же Дженни?

– Правда? А на вид твоя жена производит очень приятное впечатление… Она красивая и… заботлива и внимательна к тебе, насколько я могла заметить.

– Первое впечатление часто обманчиво. Ты плохо знаешь мою жену.

Да, и что же такого она с тобой делает? Кормит остывшей готовой едой из доставки? Заставляет самого гладить рубашки? Вечерами бегает в парке, вместо того, чтобы ждать возле двери, пока ты соизволишь явиться домой? Может быть, пользуется своей красотой, чтобы привлечь внимание других мужчин? Так что же?

Кэтрин, не будь психопаткой. Ты ничего не знаешь об этих двоих. Просто, у тебя был плохой день сегодня, и вчера, и на прошлой неделе…

– На самом деле, я зашел спросить у тебя, как ты, Кэтрин? В последние дни ты что-то особенно мрачная. Что-то случилось?

«Как ты, Кэтрин?»

Как давно никто не задавал мне этот вопрос.

Мой телефон пронзительно звонит, это Итан.

– Маам?

– Да, милый?

– Бабушка спрашивает, скоро ли ты будешь дома? Она приготовила на ужин лазанью. А я сделал уроки, честное слово, можешь сама проверить!

– Да…

Чувствую, как непрошеные слезы подступают к глазам. Какой же у меня чудесный сын.

– Да, сынок, я скоро буду. Прости, пришлось задержаться. Не начинайте без меня.

Вешаю трубку, поднимаю глаза: Колин не успевает отвести взгляд. Прямо как я в день нашего знакомства.

– Это такое счастье, что у тебя есть сын, – говорит задумчиво.

«А у вас с Дженни нет детей?» – хочется мне спросить, но чувствую, что вопрос может оказаться бестактным. Если бы дети были, вряд ли бы их оставили в Пайнвуде…

– Да. Итан – самый дорогой человек в моей жизни. Пожалуй, мне пора идти, Колин.

Детектив Саммер понимающе кивает. Разговор окончен, хотя я так и не ответила на его вопрос.

Когда я выхожу из участка под усилившийся дождь, слезы непроизвольно катятся по щекам: это напряжение прошлых дней, скольких дней? Колин стоит у своей машины в свете придорожного фонаря, ссутулившись, подняв воротник пальто – ветер этим вечером прямо-таки норовит снести с ног.

– Кэтрин? – оборачивается на звук шагов, вглядывается в мое лицо и вдруг раскрывает передо мной объятия. Обнимает так крепко, что у меня сбивается дыхание, заворачивает полами своего пальто от непогоды и что-то говорит, но в тот момент я ничего не слышу, кроме того, как часто бьется его сердце.

Глава 12

Субботнее утро встречает меня непривычной тишиной за окном. Сквозь тонкие шторы пробивается что-то похожее на солнечный свет, хотя небо и затянуто облаками. Видимо, сегодня один из тех самых семидесяти или, сколько их там, солнечных дней в Остине. И никакого дождя – да сегодня просто праздник!

Вчера я легла спать сразу после ужина с мамой и Итаном. На удивление, спала я просто прекрасно, давно не помню такой безмятежной ночи. «Колин, да ты мое лекарство от бессонницы», – думаю я, рассматривая пожелтевший клен за окном. Мне неудобно вспоминать вчерашний вечер, хотя мы ни о чем таком и не говорили. Слава Богу, Кэтрин, что тебе хватило мозгов не начать жаловаться, иначе просыпаться сегодня было бы в три раза более неловко. А так, могу я в конце концов позволить себе пару минут слабости? Он просто утешил меня, не более того.

Интересно, что думает сам детектив Саммер о внезапной истерике Кэтрин Мэйси? Пожалуй, нам не стоит это обсуждать. Лучше сделать вид, словно ничего этого не было вчера вечером.

Пока я на кухне пью вторую чашку кофе, листая новости Лайт-Вэлли, Итан бродит вокруг меня, между ванной, гостиной и кухней, собираясь на прогулку. Эти подростки вечно не помнят, куда засунули свою толстовку, или где лежат чистые носки…

– Маам?

– Второй ящик снизу в шкафу в твоей комнате.

– Но как ты узнала, что я ищу?

Я лишь усмехаюсь про себя.

Беру чашку и, накинув куртку, выхожу на крыльцо. Дни без дождя в Остине – на вес золота. А выходной без дождя – особенно ценен. Нужно использовать каждую минуту. Пожалуй, мне тоже стоит пойти прогуляться.

Возвращаюсь в дом, чтобы переодеться, и, поцеловав на прощанье Итана, выхожу на нашу тихую улочку. У нас с детективом Саммером больше общего, чем мне показалось сначала, золотая осень – и мое любимое время года тоже.

Улица кончается тупиком, превращаясь в тропинку. Эта тропинка мне хорошо знакома и я, задумавшись, углубляюсь в лес. Рассеянно пинаю камешки под ногами. Сегодня я выспалась, и уже поэтому день не похож на обычный.

Я мысленно прощаюсь с детективом. Пожалуй, если он и его жена уедут, будет даже лучше. Лучше для нас всех. Наши пути пересеклись на какой-то миг и снова разойдутся, навсегда. Может быть, когда-нибудь, спустя годы, оказавшись по делам в Пайнвуде, я зайду в участок, увижу его, мы перекинемся парой слов… Кэтрин, ты либо сошла с ума, либо врешь самой себе. Он еще не успел уехать, а ты уже представляешь встречу с ним спустя годы. Признайся себе самой, он не безразличен тебе? Но ты боишься. Он женат. У тебя есть Генри. Все это слишком сложно. Хорошо, почему тогда вчера он обнял тебя? Неужели это не значит, что он тоже как-то по-особенному относится к тебе? Почему-то ты не пошла со своими проблемами к Генри, хотя ведь могла. Или не могла? Ведь одной из проблем был отъезд Колина.

«Я запуталась», – говорю я вслух громко и отчетливо, присаживаясь на ствол упавшего дерева рядом с тропинкой. Ствол мокрый после ночного дождя, и я моментально вскакиваю и продолжаю путь.

Итак, что мы имеем в сухом остатке. Ведь вчера не только я не смогла сдержать слез, но и Колин тоже пожаловался мне, если ты не забыла. Причем, намеки на какую-то тайну с его стороны уже были: «…просто хочу почувствовать, что я не один, понимаешь, Кэтрин?» Я понимаю. Но ты так и не сказал, в чем дело.

Детектив Саммер связан какими-то обстоятельствами, о которых никому не может рассказать, это очевидно тяготит его, и при этом между делом говорит, что с его женой бывает «сложно». Имеют ли два этих события что-то общее? Вспоминаю наш ужин после приезда четы Саммер в наш город. Да, на том ужине было очень много интересных моментов, с точки зрения отношений супругов Саммер. Но тогда я еще не знала ничего из того, что узнала позже, и не была достаточно заинтересована в ситуации.

Кэтрин, тебе мало своих проблем, черт возьми? Хочешь покопаться в личной жизни мистера Саммера? Так, а почему бы и нет? И почему бы не пойти обходным путем, через Дженни? Мне показалось, она хотела рассказать мне что-то.

Тропинка делает круг по лесу и выходит к соседней с нашей улице, где Итан и его друзья обычно играют в баскетбол на небольшой общественной площадке.

Выйдя из леса, подхожу ближе, чтобы через сетку глянуть, как играют мальчишки. Каково же мое удивление, когда я замечаю среди друзей Итана очень знакомую фигуру.

Колин тоже замечает меня и махнув ребятам «отойду ненадолго», подходит ко мне. Мы стоим друг напротив друга, нас разделяет лишь металлическая сетка, которой огорожена площадка.

«Да, и спортивный костюм у тебя тоже имеется», – думаю я про себя.

– Доброе утро, решила выйти прогуляться?

– Ну, в общем, да.

– Я столько раз слышал от местных, что для Остина день без дождя – редкость, что тоже решил, была не была. Выйду немного размяться. Итан говорит, ты рассказывала обо мне.

«Не переоценивай свое значение, самовлюбленный ты павлин», – думаю я раздраженно, словно забыв, что только что посвятила почти всю прогулку мыслям о Колине Саммере, его отъезде и его тайне, которая, возможно, мне просто привиделась.

– Да, конечно, я рассказывала дома о новом напарнике, – говорю я меж тем вслух. – Значит, вы уже познакомились с моим сыном?

– Да, и, скажу я тебе, он отлично играет! Я не хотел бы быть с ним в разных командах, мне повезло, что мы в одной!

Боковым зрением я вижу, что Итан, пробегавший неподалеку, услышал каждое слово и довольно улыбается, хотя и старается скрыть это.

– Отец научил его, несколько лет назад, – хмуро говорю я, вспомнив, что интерес Мэтта к играм с сыном был весьма недолог.

– Итан правда хорошо играет, и чем больше будет тренироваться, тем лучше у него будет получаться.

Интересно, Колин тоже решил поиграть в «забудем вчерашний вечер?» Было бы неплохо, чтобы мне не стало еще более неловко, чем сейчас.

Глава 13

Вечером, вернувшись домой, Итан взахлеб рассказывает мне о своем новом знакомом.

– Мам, Колин так круто играет! Я думал, ребята будут смеяться над ним, все-таки он слишком взрослый, не из нашего города, мы его почти совсем не знаем, наверняка он и играть-то не умеет! А оказалось, умеет, и еще как, через двадцать минут уже все хотели быть с ним в команде, даже Сэм, представляешь!

– Мистер Саммер разрешил вам называть его Колином?

– Ну да, он сказал, к чему эти условности, он же не обращается к нам по фамилии. А еще, Колин сказал, что он играл в школьной баскетбольной команде, знаешь, как она называлась? «Быстрые молнии»!

Итан так рад и возбужден, что я поневоле начинаю видеть Колина в толстовке и спортивных штанах, на баскетбольной площадке, с намокшими волосами, глазами подростков, к которым подошел взрослый мужчина, «сам попросился поиграть с нами», особо подчеркивает Итан, без высокомерия и превосходства взрослого, на равных.

«…и сказал мне, что у меня есть все данные и большое будущее, если я продолжу играть! – продолжает меж тем мой сын. – Как думаешь, мам, если я запишусь в нашу школьную команду, меня примут?»

«Конечно примут, милый. Просто ведь раньше ты сам не хотел в ней быть», – говорю я осторожно.

Интересно, мне стоит сказать Итану, что Колин скоро уедет обратно в Пайнвуд? Нет, я не буду этого делать!

В воскресенье я решаю пренебречь своими списками. «Один раз можно и пропустить», —говорю я себе, разыскивая в контактах телефона имя Дженни. Время сейчас играет не на руку мне: супруги Саммер могут со дня на день уехать, а я так и не узнаю, хотела ли Дженни сказать мне что-то важное.

Дженни хватает трубку после второго гудка, она тяжело дышит на том конце – как раз заканчивала пробежку. Нет, конечно, она будет очень рада выпить со мной чашку чая, только ей нужно принять душ и немного привести себя в порядок. Да, конечно, встретимся в том же кафе. До скорой встречи!

Положив трубку, я некоторое время тупо смотрю перед собой. Ты пожалеешь об этом, Кэтрин. Нет, вот если ты с ней не встретишься, тогда точно пожалеешь.

– Я была так удивлена и рада, что вы позвонили мне, Кэтрин! Очень рада видеть вас снова!

Я улыбаюсь со всем возможным дружелюбием.

– Выдался свободный выходной, и я вспомнила, что вы говорили, что мы можем как-нибудь встретиться.

Пока мы заказываем, я напряженно думаю: «Ну давай же, Дженни. Я не могу допрашивать тебя. Надеюсь, ты расскажешь мне сама, в чем все-таки дело».

– Как ваш сын? – спрашивает моя спутница, провожая взглядом уходящую официантку.

– Спасибо, хорошо. – машинально отвечаю я. Стоп, что? Какое тебе дело до моего сына и что ты вообще про него знаешь?

– Колин рассказал мне, что вчера случайно познакомился с Итаном лично, знаете, баскетбол, все эти мужские игры…

– Да, я знаю, – говорю я.

Ну ладно, хоть какой-то разговор, все не сидеть в мучительной тишине.

Дженни задумчиво смотрит куда-то сквозь оконное стекло.

– Знаете, Кэтрин, Бог не дал нам с Колином детей. Пока… Не могу сказать, что мы совсем отчаялись и отказались от всяких попыток. Но я просто уверена, что из Колина получился бы прекрасный отец… получится.

– Да, дети – это наше продолжение. Желаю вам с Колином обязательно стать родителями, рано или поздно.

– Рано или поздно, – эхом повторяет Дженни. – Вы знаете, Кэтрин, а мы ведь остаемся в Остине, на продолжительное время, а, возможно, и насовсем.

Видя мое удивленное лицо, подносит палец к своим идеальным губам и качает головой: «Пока ни слова Колину, пожалуйста. Он еще не знает. Даже ваш шеф Дуэйн пока не в курсе. Папочка немного помог нам в этом вопросе, чего не сделаешь для любимой дочери!»

– Но, зачем вам оставаться здесь, Дженни? Неужели Остин чем-то лучше Пайнвуда?

Официантка приносит салат для Дженни и овощи-гриль с цыпленком для меня.

Моя собеседница вздыхает и говорит, будто бы обращаясь к своей тарелке.

– Знаете, Кэтрин, в этом городе я почти никого не знаю, кроме вас. Но мне почему-то кажется, что вам я могу доверять?

Я неуверенно киваю: ну вот, началось.

– Все это ради Колина… Мне кажется, в Пайнвуде как будто что-то давит на него. Что-то такое… Конечно же это сказывается на его отношениях со мной и на нашей семейной жизни… Колин временами может быть… очень раздражительным.

– Насколько раздражительным? – во мне включается подозрительный полицейский. – Он что… ударил вас, Дженни?

– Нет, ну что вы, – улыбается Дженни, – до такого конечно не доходило. Но, знаете, жизнь с человеком может превратиться в ад и без физического насилия. Моральное – порой даже хуже…

Дженни снова вздыхает и приступает к своему салату.

«Вот это поворот, – думаю я, – так значит, на людях дружелюбный и понимающий Колин, Колин, наливающий мне кофе, Колин, не позволяющий грубого слова при допросе подозреваемых, Колин – кумир мальчишек на баскетбольной площадке. Этот Колин – за закрытыми дверями издевается над собственной женой? Дженни, мы правда сейчас говорим об одном и том же человеке?»

– Вы ошарашили меня, Дженни, честно говоря. На сколько я знаю Колина в рамках рабочих отношений, сложно поверить, что он способен на такое…

– Рабочие отношения – это другое. И не забывайте, что дьявол прячется в человеке очень глубоко, Кэтрин.

Глава 14

Рабочий вторник почти не оставляет мне времени на посторонние мысли. Утренняя планерка, список произошедших со вчерашнего вечера правонарушений: хулиганства, мелкие кражи – ничего серьезного, но много рутинной и отнимающей время работы.

«… дьявол прячется … очень глубоко» – какая размытая фраза. И снова никаких подробностей. Что мы имеем в сухом остатке. Оба супруга Саммер пожаловались мне друг на друга. Пожаловались максимально размыто. Выглядело все довольно естественно, как будто эти разговоры завязались случайно. Как будто я просто первый подвернувшийся под руку слушатель. Что это? Обычная усталость двух близких людей от долгого брака? Или за этими жалобами кроется нечто большее?» – думаю я, откусывая приличный кусок бургера с котлетой из говядины. Сегодня я обедаю сидя в машине на парковке рядом с рестораном фастфуда. На другое у меня просто нет времени, приходится обедать между выездом на место, где кто-то ночью разбил витрину магазина, и опросом потерпевших в телефонном мошенничестве.