Фермер людей

Даже если для этого придется разрушить единственный мир, который он когда-либо знал.

Глава 7: Экскурсия

Уведомление пришло ранним утром, застав Джона за просмотром статистики по адаптации новой партии. Сухой, официальный текст гласил: "Сегодня в 11:00 образовательная экскурсия под руководством преподобного Баучера. Группа из корпоративной средней школы №7. 24 ученика, 3 сопровождающих. Стандартный маршрут. Подтвердите готовность."

Джон нахмурился. Экскурсии были обычной частью образовательной программы, но обычно о них сообщали заранее, за несколько дней. Внезапность настораживала, особенно учитывая его недавние нарушения протокола. Не следили ли за ним? Не подозревали ли о его встречах с Евой?

Еще больше его встревожило упоминание преподобного Баучера. Местный священник был известен своей ревностной поддержкой системы фермерства. Он разработал целое теологическое обоснование, почему "единицы" не обладают душой и почему использование их для пищи и медицинских нужд – не только допустимо, но и благословлено свыше.

Отказаться от проведения экскурсии было невозможно – это вызвало бы подозрения. Джон подтвердил готовность и начал подготовку. Стандартный маршрут включал административный корпус, модуль для молодняка, демонстрационный зал с образцами продукции и, в качестве кульминации, наблюдение за процессом кормления в одном из модулей содержания взрослых единиц.

К счастью, маршрут не включал посещение специального блока, где содержалась Ева. Тем не менее, Джон предупредил её о предстоящей экскурсии во время утреннего осмотра.

– Будь особенно осторожна сегодня, – тихо сказал он, делая вид, что проверяет показатели датчиков. – Группа школьников. Священник Баучер. Держись как обычная единица.

Ева едва заметно кивнула, не поднимая глаз.

– Они не придут сюда?

– Нет, только в основные модули. Но будь настороже. И предупреди других.

– Я передам, – шепнула она. – Не беспокойся.

В 10:45 Джон был у главных ворот фермы в полной форме управляющего – безупречно чистом комбинезоне с логотипом "Нутриенты Плюс" и фамилией "Слотер", вышитой над нагрудным карманом. Стандартная униформа, но сегодня она ощущалась особенно тяжелой, как будто была сделана из свинца.

Ровно в 11:00 к воротам подъехал школьный автобус – белый, с таким же логотипом корпорации, как и на комбинезоне Джона. Из него вышли дети – мальчики и девочки в возрасте 12-13 лет, в одинаковой школьной форме. За ними следовали два учителя и высокий худой мужчина в строгом черном костюме с белым клерикальным воротничком – преподобный Баучер.

– Мистер Слотер, – священник улыбнулся, протягивая руку. – Рад снова видеть вас.

– Преподобный, – Джон пожал протянутую руку. Холодная, сухая ладонь напомнила ему прикосновение змеи. – Добро пожаловать на ферму.

– Эти молодые умы жаждут узнать больше о вашей важной работе, – Баучер обвел рукой группу детей, которые с любопытством осматривались вокруг. – О работе, которая поддерживает самые основы нашего общества.

Джон кивнул и повернулся к детям.

– Добро пожаловать на ферму "Слотер". Меня зовут Джон Слотер, я управляющий. Сегодня вы увидите, как мы выращиваем и поддерживаем запасы продовольственных и медицинских ресурсов для корпорации "Нутриенты Плюс". Пожалуйста, следуйте за мной и не отходите от группы.

Он намеренно использовал стандартную формулировку, избегая слов "единицы" или "люди". Даже сейчас, зная правду, он не мог заставить себя прямо сказать детям, что на ферме выращивают человеческий скот. Пусть это останется в формальных эвфемизмах официального приветствия.

Группа двинулась по территории фермы. Дети держались вместе, некоторые с любопытством разглядывали производственные корпуса, другие тихо переговаривались между собой. Джон заметил среди них светловолосого мальчика, чьи черты показались ему смутно знакомыми. Через мгновение он понял – мальчик был похож на Маркуса в том же возрасте.

– Начнем с административного корпуса, – сказал Джон, ведя группу к невысокому зданию из серого бетона. – Здесь происходит управление всеми процессами фермы, от мониторинга состояния… ресурсов до планирования сбора и отправки.

В административном корпусе он показал детям центр мониторинга – комнату с десятками экранов, отображающих данные со всех датчиков фермы. Здесь была и карта территории, и графики роста, и показатели эффективности.

– Ферма "Слотер" считается одной из самых эффективных в регионе, – произнес Джон заученную фразу. – Выход полезного продукта стабильно превышает нормативы корпорации на 5-7%.

– Благодаря чему достигаются такие показатели? – спросил один из учителей.

– Внимание к деталям, – ответил Джон. – Точное соблюдение режима питания, оптимальные условия содержания, своевременная медицинская поддержка. И, конечно, постоянный контроль качества на каждом этапе.

Светловолосый мальчик поднял руку.

– А единицы никогда не пытаются сбежать?

В комнате воцарилась тишина. Вопрос был необычным для школьной экскурсии. Дети обычно интересовались более техническими аспектами или, в худшем случае, спрашивали о "гуманности" процесса сбора.

– Единицы не обладают достаточным уровнем самосознания для формирования таких намерений, – ответил Джон, повторяя официальную позицию. Слова обожгли горло, как кислота. – Их мозг генетически модифицирован. Они не могут планировать, принимать решения или формировать абстрактные концепции вроде "свободы".

– Но мой отец говорит, что были случаи, когда единицы проявляли признаки интеллекта, – настаивал мальчик. – Он работает в лаборатории корпорации и говорит, что иногда бывают мутации.

Преподобный Баучер положил руку на плечо мальчика.

– Твой отец, несомненно, имел в виду простейшие адаптивные реакции, которые могут имитировать разумное поведение, – его голос звучал мягко, но с оттенком предупреждения. – Как наши домашние животные иногда кажутся понимающими слова, хотя на самом деле просто реагируют на тон голоса. Не так ли, мистер Слотер?

Джон встретился глазами со священником. В этом взгляде было что-то испытующее, почти вызывающее.

– Совершенно верно, преподобный, – ответил он ровным голосом. – Любые наблюдаемые признаки подобия интеллекта – всего лишь имитация, результат инстинктивных реакций.

Он отвернулся от священника, чувствуя, как внутри нарастает гнев. На себя, на Баучера, на всю эту извращенную систему.

– Продолжим экскурсию, – сказал он, направляясь к выходу. – Следующая остановка – модуль для молодняка.

Модуль для молодняка был меньше основных производственных корпусов. Здесь содержались самые молодые единицы, недавно прибывшие из питомников. В настоящее время там находилось около тридцати единиц в возрасте от 13 до 15 лет – худые подростки с бритыми головами и пустыми глазами.

Или так казалось раньше. Теперь, зная правду, Джон видел в этих глазах не пустоту, а страх, затравленность, отчаянные попытки скрыть проблески сознания.

– Здесь молодые единицы проходят период адаптации, – объяснял он детям, которые с любопытством разглядывали своих сверстников за прозрачными стенами. – Привыкают к режиму фермы, набирают начальную мышечную массу. Через год они будут переведены в основные модули.

– Они выглядят такими… грустными, – сказала маленькая девочка с косичками, прижимаясь к руке учительницы.

– Единицы не испытывают эмоций, дорогая, – ответила учительница. – То, что тебе кажется грустью, просто особенности их лицевой мускулатуры.

– Совершенно верно, – подхватил преподобный Баучер. – Мы часто склонны приписывать человеческие чувства тому, что их не имеет. Это называется антропоморфизм. Как когда мы думаем, что плюшевый мишка грустит, если оставить его одного.

Некоторые дети засмеялись, напряжение спало. Но светловолосый мальчик продолжал внимательно наблюдать за единицами, и его лицо оставалось серьезным.

– А теперь, – продолжил Баучер, – давайте поговорим о том, почему использование этих ресурсов не только необходимо, но и морально оправдано. Кто из вас помнит, что говорит Третья Книга Отбора о предназначении единиц?

– "И создал Господь единиц по образу человека, но без искры божественной, дабы служили они потребностям истинных детей Его", – процитировал один из мальчиков.

– Превосходно, Джейсон, – улыбнулся Баучер. – Единицы созданы по образу человека, но лишены души. Они – инструменты, данные нам для выживания после Великого Кризиса. Использовать их – не грех, а исполнение божественного плана.

Джон слушал эту извращенную проповедь, и его тошнило. Он вспомнил разговоры с Евой, её рассказы о питомниках, о страхе перед сбором, о дружбе и надеждах. О том мальчике, который делал фигурки из салфеток. О её друзьях из экспериментальной серии, каждый со своей историей, своими мечтами. Все они опровергали каждое слово Баучера.

– Мистер Слотер, – голос священника вернул его к реальности. – Возможно, вы могли бы поделиться с детьми своим опытом? Как долго вы управляете фермой?

– Двадцать шесть лет, – ответил Джон.

– И за эти годы вы никогда не наблюдали ничего, что заставило бы вас сомневаться в статусе единиц как неразумных существ?

Вопрос был задан небрежно, но Джон почувствовал в нем подвох. Проверку.

– Никогда, – солгал он, глядя прямо в глаза священнику. – Единицы демонстрируют только запрограммированные реакции. Ничего более.

Баучер улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

– Как и следовало ожидать от такого опытного фермера.

Экскурсия продолжилась в демонстрационном зале, где детям показали образцы продукции – конечно, не настоящие органы или мясо, а пластиковые модели, наглядно иллюстрирующие процесс переработки единиц в полезные ресурсы. Здесь же находились графики и диаграммы, показывающие роль фермерства в обеспечении продовольственной безопасности после Великого Кризиса.

– Благодаря таким фермам, как эта, – объяснял детям преподобный, – наше общество смогло преодолеть самый страшный кризис в истории человечества. Когда традиционные источники пищи были уничтожены изменением климата и пандемиями, когда миллиарды умирали от голода, именно разработка программы фермерства единиц спасла цивилизацию.

"Или создала новый вид варварства, скрытый за фасадом цивилизации", – подумал Джон, но промолчал.

Последней остановкой экскурсии был модуль C, где детям предстояло увидеть процесс кормления взрослых единиц. Это всегда было кульминацией экскурсий – наблюдение за тем, как десятки единиц одновременно получают пищу через автоматизированные кормушки, демонстрируя полное отсутствие индивидуальности и конкуренции.

Когда группа вошла в наблюдательную галерею модуля, Джон почувствовал острое желание развернуться и уйти. Видеть этот процесс сейчас, зная правду, было почти невыносимо. Но он должен был продолжать играть свою роль.

– Кормление происходит три раза в день, – объяснял он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Питательная смесь разрабатывается специально для максимально эффективного наращивания мышечной массы и поддержания здоровья органов. Состав варьируется в зависимости от возраста и предназначения единиц.

Дети смотрели сквозь прозрачную стену наблюдательной галереи на ряды единиц, методично поглощающих серую пасту из лотков. Некоторые из детей выглядели завороженными, другие – слегка обеспокоенными, но большинство демонстрировали лишь академический интерес, как при наблюдении за химическим экспериментом.

– Обратите внимание на абсолютное спокойствие единиц, – продолжал преподобный Баучер. – Никакой агрессии, никакой конкуренции за пищу. Это подтверждает их неразумную природу. Настоящие люди всегда борются за ресурсы, это заложено в нашей природе.

"Или это подтверждает, что они научились подавлять свои естественные реакции, чтобы выжить", – подумал Джон. Он вспомнил рассказы Евы о том, как единицы, прошедшие когнитивную реверсию, учат других скрывать признаки сознания, как они разработали целый язык тайных сигналов, чтобы общаться без риска быть обнаруженными.

– А что случается с единицами, когда они становятся старыми? – спросил один из мальчиков.

– Единицы не доживают до старости, – ответил Джон. – Оптимальный возраст для сбора – 25-30 лет. К этому моменту они достигают пика физического развития, обеспечивая максимальное качество продукта.

– И они не боятся? – тихо спросила девочка с косичками. – Когда их забирают на сбор?

Джон почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он вспомнил слова Евы о волне ужаса, проходящей по модулю, когда приходит время сбора. О глазах той девушки, оставшейся в сознании во время разделки.

– Нет, – солгал он, ненавидя каждое слово. – Они не понимают, что происходит. Седативные препараты полностью блокируют любые потенциальные стрессовые реакции.

– Это гуманно, дети, – подхватил преподобный. – Хотя единицы и не обладают душой, мы обращаемся с ними со всей возможной заботой. Как сказано в Книге Отбора: "И будьте милосердны к бездушной плоти, ибо хоть и не имеет она искры божественной, но создана по образу человека, и жестокость к ней оскверняет душу истинного чада Господня".

Джон едва сдерживался, чтобы не возразить. Какое милосердие? Какая забота? Вся система была построена на лжи и жестокости, скрытой за красивыми словами и религиозным оправданием.

Экскурсия завершилась в административном корпусе, где преподобный Баучер произнес короткую речь, благодаря Джона за познавательный тур и подчеркивая важность понимания основ продовольственной системы общества.

– Дети, – говорил священник, – то, что вы увидели сегодня – фундамент нашего мира. После Великого Кризиса человечество стояло на грани вымирания. Миллиарды погибли от голода, войн за ресурсы, эпидемий. И тогда наши предки нашли решение – создание генетически модифицированных человекоподобных организмов, единиц, которые могли обеспечить нас пищей и органами для трансплантации. Это решение спасло человечество, и наш долг – поддерживать и защищать эту систему.

Он обвел взглядом детей, которые внимательно слушали его слова.

– Но помните, – продолжил он, и его голос стал жестче, – есть те, кто хочет разрушить эту систему. Террористы из так называемого "Человеческого Фактора", которые утверждают, будто единицы – настоящие люди. Это ложь. Опасная ложь, которая, если ей поверить, обречет миллионы на голод и смерть. Единицы созданы для служения человечеству. Это их единственная цель и смысл существования.

Джон смотрел на лица детей, впитывающих эту пропаганду, и чувствовал, как внутри нарастает отчаяние. Так воспитывалось новое поколение – на лжи, на страхе, на дегуманизации целой категории людей.

Так воспитывался и Маркус. Неудивительно, что он с таким энтузиазмом относился к своей работе в корпорации, к техническим усовершенствованиям системы фермерства. Его с детства учили, что единицы – не люди.

Когда экскурсия закончилась, и школьный автобус покинул территорию фермы, Джон вернулся в свой офис, чувствуя себя опустошенным. Эти два часа были тяжелее, чем целые недели обычной работы.

Он сел за стол и закрыл лицо руками. Перед глазами стояли лица детей. Любопытные, серьезные, иногда испуганные. Особенно тот светловолосый мальчик, так похожий на юного Маркуса. Мальчик, который задавал неудобные вопросы. Который где-то слышал о единицах, проявляющих признаки интеллекта.

В дверь постучали, и Джон вздрогнул. На пороге стоял Гарри.

– Мистер Слотер, к вам преподобный Баучер. Говорит, нужно обсудить что-то важное.

Джон выпрямился, стараясь выглядеть спокойным.

– Пусть войдет.

Преподобный Баучер вошел в офис с той же холодной улыбкой, что и во время экскурсии. Он оглядел скромное помещение, затем сел в кресло напротив Джона.

– Отличная экскурсия, мистер Слотер. Дети многое узнали.

– Благодарю, преподобный, – Джон старался, чтобы голос звучал ровно. – Чем обязан вашему визиту?

Баучер помолчал, словно обдумывая свои слова.

– Знаете, я проводил подобные экскурсии на многих фермах. И заметил одну интересную вещь – фермеры, особенно те, кто долго в этом бизнесе, иногда начинают… сомневаться.

Джон напрягся, но сохранил невозмутимое выражение лица.

– В чем же они сомневаются?

– В природе единиц, – Баучер наклонился вперед. – В правильности того, что мы делаем. Это происходит постепенно. Сначала фермер замечает какой-то взгляд, какой-то жест, который кажется слишком… человеческим. Потом начинает задаваться вопросами. И однажды уже не может выполнять свою работу.

– Интересная теория, – сухо ответил Джон. – Но я не вижу, какое отношение это имеет ко мне.

– Вы изменились, мистер Слотер, – прямо сказал Баучер. – Я был здесь полгода назад, помните? Вы проводили экскурсию для другой группы детей. И говорили иначе. С уверенностью. С убежденностью. Сегодня в ваших словах я слышал сомнение. В ваших глазах видел… смятение.

Джон встретил взгляд священника твердо.

– Вам показалось, преподобный. Я тот же, что и всегда.

– В таком случае, – Баучер улыбнулся, – вы не будете возражать, если я попрошу осмотреть вашу ферму более детально? Особенно… экспериментальные блоки. Я слышал, у вас есть единицы серии Е. Очень интересно.

– Для посещения экспериментальных блоков требуется специальное разрешение от корпорации, – быстро сказал Джон. – У вас есть такое разрешение?

– Пока нет, – Баучер поднялся. – Но я могу его получить. Очень быстро.

Он направился к двери, затем остановился и повернулся.

– Знаете, мистер Слотер, я верю, что вы хороший человек. И хороший фермер. Не позволяйте сомнениям разрушить вашу жизнь. Помните, что сказано в Книге Отбора: "И да не смутится сердце твое видом единиц, ибо хоть и похожи они на детей Господних, но лишь оболочкой, не содержанием".

С этими словами он вышел, оставив Джона в состоянии тревожной неопределенности. Баучер подозревал что-то. Или просто проверял его, как делал со многими фермерами? В любом случае, времени становилось все меньше. Нужно было действовать быстрее.

Вечером Джон рассказал Еве об экскурсии и о настораживающем визите преподобного Баучера.

– Он опасен, – тихо сказала Ева. – Такие, как он, самые страшные. Они придумали целое религиозное обоснование, чтобы оправдать то, что делают с нами. И они никогда не признают свою ошибку. Никогда не признают нашу человечность.

– Я понимаю, – кивнул Джон. – И поэтому мы должны ускорить наши планы. Я больше не могу быть частью этой системы. Не могу продолжать делать вид, что все в порядке. Не после того, что я узнал.