Пепел Забытых

– Иероним, – прошептала Лия.

– Он или кто-то вроде него. Они близко. День, может, полтора. Нам нужно уходить. И быстро.

Они ускорили шаг, выбирая самые труднопроходимые тропы, петляя среди скал. Но Каэль знал, что это лишь отсрочка. Освященный не просто шел по следам. Он чувствовал его, как хищник чувствует запах крови.

– Что такое? – прошептала она.К вечеру того же дня, когда они искали место для ночлега в узком ущелье, Каэль замер. Он поднял руку, останавливая Лию.

– Запах, – ответил он. – Дым. И жареное мясо.

Он оставил ее в укрытии, а сам, двигаясь бесшумно, как тень, поднялся по склону ущелья. Он выглянул из-за валуна и увидел их.

У костра, разведенного прямо на тропе, сидели пятеро. Огромные, неуклюжие фигуры, облаченные в грязные шкуры и ржавые обломки доспехов. Кожа – серая, как камень, лица – уродливые, с маленькими, свиными глазками и выступающими нижними челюстями с тупыми клыками. Огры.Это были не инквизиторы.

Сердце ухнуло вниз. Они сидели прямо на единственной тропе, ведущей из ущелья. Обойти их по отвесным скалам было невозможно.На огромном вертеле над костром они жарили тушу… оленя, как сначала подумал Каэль. Но потом он увидел рядом с костром брошенную одежду и человеческий череп, обглоданный дочиста.

– Что там? – спросила Лия, когда он вернулся. Ее лицо было бледным.

– Проблема, – коротко ответил он. – Пятеро огров. Путь перекрыт.

– Мы можем подождать, пока они уйдут.

– Мы не можем ждать, – отрезал Каэль. – Сзади нас догоняют инквизиторы. У нас нет времени. Нам нужно пройти.

– Ты хочешь… сразиться с ними? Пятеро огров? Пепел, это самоубийство! Даже ты…Лия посмотрела на него, и в ее глазах отразилось понимание и ужас.

– Я не говорил, что я буду с ними сражаться, – его голос был тихим, а взгляд стал отстраненным, холодным. Он смотрел не на нее, а сквозь нее.

– Нет, – прошептала она, отступая на шаг. – Не делай этого. Ты обещал себе…Она не сразу поняла, о чем он. А когда поняла, ее лицо исказилось.

– Я обещал себе выжить! – прорычал он. – И доставить тебя в безопасное место! Все остальное – лирика! Пятеро огров – это не трое пьяных наемников. Они сильны. Они тупы, но их шкуру мой тесак не сразу прорубит. У меня нет шансов в открытом бою. Но у Него… у Него есть.

– Я могу это контролировать, – сказал он, скорее убеждая себя, чем ее. – Я не отдам Ему волю. Я просто… одолжу немного силы. Ровно столько, чтобы убить их. Быстро. И мы пройдем.Он смотрел на свою руку, на которой под кожей слабо пульсировали черные вены.

– И какова будет цена? – спросила Лия, ее голос дрожал. – Еще одна часть твоей души? Еще один шаг к тому, чтобы стать монстром, которого ты так ненавидишь? Вспомни, что случилось с вампиром! Ты чуть не умер!

– Тогда я был слаб! Унижен! Сейчас я спокоен. Я знаю, что делаю. Это единственный выход.

– Нет! – она шагнула к нему, ее глаза горели отчаянной решимостью. – Есть другой путь. Всегда есть другой путь. Мы можем попробовать прокрасться ночью. Можем устроить обвал, чтобы отвлечь их. Что угодно, только не это!

– Прокрасться мимо существ, которые чуют живую плоть за полмили? Устроить обвал, который привлечет внимание не только огров, но и инквизиторов? Это не пути. Это наивные детские сказки! – он схватил ее за плечи, его хватка была как стальные тиски. – Ты не понимаешь! Это не игра! Это выживание! И иногда, чтобы выжить, нужно стать чудовищем!

Они стояли в полумраке ущелья, глядя друг другу в глаза. Он – сама тьма, готовая вырваться на свободу. Она – хрупкий барьер света, отчаянно пытающийся ее сдержать.

– Если ты сделаешь это, – прошептала Лия, и по ее щеке скатилась слеза, – ты убьешь не только их. Ты убьешь ту часть себя, которую я пытаюсь спасти. Пожалуйста, Пепел… не надо. Давай найдем другой путь. Вместе.

И перед ним встал выбор.Ее слеза упала ему на руку. Ту самую, что была изъедена скверной. Каэль замер. Он смотрел на эту крошечную каплю соли и света на фоне своей гниющей плоти.

И рискованным, почти безнадежным, но человеческим путем, который предлагала она.Выбор между быстрым, эффективным, но смертельным для души решением, которое предлагала тьма.

И тем, чтобы попытаться остаться Каэлем, человеком, которого она видела в нем.Выбор между тем, чтобы снова стать Пеплом Ямы, безжалостным орудием убийства.

И он не знал, что выбрать. Впервые за долгие годы решение давалось ему тяжелее, чем любой бой.

Глава 15. В Тисках

Слеза Лии, упавшая на его изъеденную скверной руку, не обожгла его, как святая вода. Она просто была. Крошечное, соленое напоминание о мире, где еще существовали чувства, а не только инстинкты. Каэль разжал пальцы, отпуская ее плечи. Ярость, холодная и ясная, уступила место глухой, изматывающей усталости.

– Хорошо, – выдохнул он. Слово далось ему с трудом, словно он вытаскивал из горла зазубренный крюк. – По-твоему. Но если твой «другой путь» приведет нас в пасть к этим тварям, я не буду колебаться.

– У нас есть несколько часов до полной темноты, – сказал он, снова переключаясь на язык выживания. – Ночью они будут менее бдительны. Тропа узкая. Если двигаться по одному, прижимаясь к скале, есть шанс, что они нас не заметят. Шанс один из ста. Но он есть.Ее лицо на мгновение осветилось такой благодарностью, что ему стало не по себе. Он отвернулся. Он не заслуживал этого взгляда.

Они ждали. Время тянулось мучительно долго. Каэль сидел, прислонившись к холодному камню, и слушал, как мир вокруг погружается в агонию. Это были не просто предчувствия. Знаки были повсюду, и с каждым днем они становились все очевиднее. Ветер доносил с юга, со стороны человеческих земель, едва уловимый запах гари и падали – не от лесного пожара, а от сожженных деревень и неубранных трупов. Пару раз они видели стаи воронов, кружащих не над падалью, а над целыми полями, где лежал мертвый, вздувшийся от неведомой хвори скот.

Даже здесь, в диких предгорьях, мир болел. Ночью луна светила тусклым, багровым светом, словно смотрела сквозь пелену крови. Тени казались глубже, враждебнее. Каэль несколько раз замечал краем глаза бледные, фосфоресцирующие фигуры, мелькавшие среди скал – неупокоенные духи, которые больше не могли найти дорогу в загробный мир и теперь бесцельно бродили по земле, полные голода и злобы.

Спящий пробуждался, и его дыхание, его скверна, просачивалась сквозь Швы реальности, как яд. Магические академии, как говорили слухи, укрылись за непроницаемыми барьерами, отрезав себя от мира. Темные владыки, веками дремавшие в своих цитаделях, вроде Ночного Князя, становились все смелее, посылая своих слуг на открытую охоту. Орки и тролли, гонимые голодом и первобытным ужасом, сбивались в ватаги и нападали на людские поселения уже не ради грабежа, а ради истребления. Мир трещал по швам.

– Пора. Иди за мной. Шаг в шаг. И ни звука.Когда тьма стала абсолютной, Каэль поднялся.

Они двинулись. Каэль шел первым, превратившись в бесплотную тень. Он ступал на камни так, словно его ноги ничего не весили. Лия следовала за ним, и он был поражен, насколько тихо она умеет двигаться. Ее вера давала ей не только свет, но и удивительное самообладание.

Костер огров горел ярко, отбрасывая на стены ущелья пляшущие, уродливые тени. Твари храпели, развалившись на своих грязных лежанках. Запах перегара, пота и гниющего мяса был почти осязаемым. Они прошли половину пути, сердце колотилось где-то в горле. Еще двадцать шагов. Десять.

Грохот в ночной тишине ущелья прозвучал, как удар грома.И тут один из огров громко всхрапнул и перевернулся во сне. Его огромная рука неловко взметнулась и сбила с края лежанки пустую железную кружку.

– Кто здесь?! – прорычал один из них, хватая огромную дубину, утыканную костяными шипами.Все пятеро огров мгновенно проснулись. Они вскочили на ноги, их маленькие, злобные глазки заметались по сторонам.

– Чую… – пророкотал он. – Человечиной пахнет… Свежей…Каэль и Лия замерли, вжавшись в скалу, почти перестав дышать. Огр сделал несколько шагов, втягивая ноздрями воздух.

Он медленно повернул свою уродливую голову в их сторону. Его взгляд сфокусировался на тени, которая была чуть темнее, чем остальные. Он их увидел.

– Беги! – крикнул Каэль, выталкивая Лию вперед. – Беги к выходу из ущелья и не оглядывайся!– ВОТ ОНИ! Времени на раздумья не было.

Огры, ревя от ярости и предвкушения, ринулись на него. Это была стена из вонючей плоти и тупой ярости. Каэль увернулся от удара дубины, которая раздробила камень там, где он только что стоял. Он полоснул одного огра по ноге, но толстая шкура и слой жира не дали клинку войти глубоко. Тварь лишь взревела еще громче.Он выскочил на тропу, выставляя тесак. Нужно было выиграть ей время.

Он был быстр. Он был ловок. Но их было пятеро. Они теснили его, загоняя в угол. Удар дубины пришелся по плечу, и кость хрустнула. Боль взорвалась в голове, застилая глаза красной пеленой. Он упал на одно колено. Все было кончено.

– Именем Очищающего Пламени! Сгинь, нечисть!И в этот момент с другого конца ущелья, откуда они пришли, ударил свет. Яркий, белый, безжалостный. Он залил все ущелье, заставив огров замереть и заслониться руками.

– Убить всех! – взревел их вожак.На тропе стояли они. Отряд храмовников в вороненой стали. А впереди – Иероним. Его лицо было бледным и суровым, а посох в его руке сиял, как маленькое солнце. Огры, ослепленные и взбешенные, развернулись к новой угрозе. Они не делали различий между врагами.

Началась бойня. Храмовники, дисциплинированные и хорошо вооруженные, сошлись со стеной грубой силы. Мечи звенели о дубины, предсмертные крики смешивались с боевыми молитвами.

Каэль, превозмогая боль, поднялся. Он оказался между молотом и наковальней. Впереди – огры. Сзади – инквизиторы. А Лия… он увидел ее. Она не убежала. Она забилась в расщелину в нескольких десятках шагов впереди, ее лицо было белым от ужаса. Она была в ловушке.

– А вот и ты, отродье, – прошипел он. – Сначала мы очистим это место от тупых тварей, а потом займемся тобой.Иероним увидел его. Его глаза сузились.

Он посмотрел на Лию, на ее испуганное лицо. И шепот Спящего в его голове перестал быть искушением. Он стал единственным ответом.Каэль понял, что у него нет выбора. Его путь провалился. Человеческий путь. Он привел лишь к смерти.

– Нет, – прошептал Каэль. – Не твоя. Наша.«Ты пытался. Ты проиграл. Теперь моя очередь».

«Не хаос. Не безумие. Точность. Контроль. Ты даешь мне силу. Я направляю ее. Мы работаем вместе. Или мы все умрем здесь».Он закрыл глаза и отпустил вожжи. Но на этот раз он не просто открыл шлюз. Он поставил условие.

Но не безумным потоком. А мощной, концентрированной струей.Тьма внутри него на мгновение замерла, словно обдумывая. А затем хлынула.

Его раненая рука перестала болеть. Сквозь кожу проросла черная рукоять. Призрачная Плеть вырвалась наружу, извиваясь в воздухе, как живая змея. Его сломанное плечо встало на место с сухим щелчком. Боль ушла, сменившись ледяной, пьянящей силой.

И все в ущелье – огры, храмовники, Иероним – замерли, почувствовав новую, чудовищную силу, вошедшую в игру.Он открыл глаза. Оба теперь горели ровным, фиолетовым светом.

– Вы все хотели меня поймать, – голос Каэля был двойным, вибрирующим эхом. – Что ж, поздравляю. Вы поймали.

Вечеринка только начиналась.Он шагнул вперед, и плеть в его руке описала ленивую, смертоносную восьмерку.

Глава 16. Танец Жнеца

Тишина в ущелье стала плотной, тяжелой, как надгробная плита. Даже рев огров и яростные молитвы храмовников утонули в ней. Все взгляды были прикованы к фигуре Каэля, который больше не выглядел как загнанный в угол зверь. Он стоял выпрямившись, и сама его тень на земле казалась глубже, темнее, словно под ним разверзлась дыра в другую, более мрачную реальность. Призрачная Плеть в его руке не просто висела – она жила, извиваясь, как голодный змей, и воздух вокруг нее искажался, будто плавился от незримого жара.

– Демон явил свою истинную суть! – взревел он, и его голос был как удар колокола. – Братья, не бойтесь! Свет Единого сильнее любой тьмы! Уничтожить порождение Бездны!Иероним был первым, кто оправился от шока. Фанатизм был его броней, и она выдерживала даже такой удар.

Храмовники, подстегнутые голосом своего лидера, с новой яростью бросились вперед. Но их целью был уже не Каэль. Они атаковали огров, пытаясь прорваться сквозь них, чтобы добраться до главного врага.

Огры, оказавшиеся между двух огней, пришли в еще большую ярость. Для их примитивного разума все, кто не был огром, стало врагом. Они взревели и начали молотить своими дубинами во все стороны, превращая узкое ущелье в мясорубку.

А Каэль… он начал свой танец.

Огр даже не заметил касания. Но через секунду он замер. Его рев превратился в сдавленный хрип. Он уронил дубину и посмотрел на свои руки. Серая, толстая кожа на его глазах начала чернеть, трескаться и осыпаться, как старый пергамент. Из трещин сочилась не кровь, а черная, маслянистая слизь. Через три удара сердца от могучей твари осталась лишь куча гниющей плоти и костей, которая с отвратительным хлюпаньем рухнула на землю.Он не ринулся в гущу боя. Он сделал шаг в сторону, и плеть в его руке ожила. Она вытянулась, пролетев над головами сражающихся, и ее призрачный кончик коснулся плеча самого дальнего огра – того, что стоял ближе всего к Лии.

– Что… что это за колдовство?! – прохрипел один из храмовников.Ужас. Чистый, первобытный ужас застыл на лицах всех, кто это видел.

Каэль не ответил. Он сделал еще один шаг. Плеть снова взметнулась. На этот раз она обвила ногу другого огра. Тот взвыл, пытаясь стряхнуть ее, но призрачный хлыст прошел сквозь его плоть. Эффект был тот же. Нога огра превратилась в труху, и гигант рухнул на землю, увлекая за собой еще одного храмовника, которого он придавил своей тушей.

Это была не битва. Это была казнь. Каэль двигался по краю сражения, методично, одного за другим, вычеркивая живых из мира. Его движения были плавными, почти изящными. Плеть в его руке описывала смертоносные петли и восьмерки, проходя сквозь доспехи, щиты, плоть и камень. Она не убивала. Она стирала.

Он не стал уворачиваться. Он просто крутанулся на месте, и плеть, вытянувшись на полную длину, создала вокруг него вращающееся кольцо призрачной тьмы. Три ревущие туши влетели в это кольцо. И просто исчезли. Не было ни криков, ни крови. Они коснулись плети и распались на атомы, превратившись в облако черной пыли, которое тут же осело на землю.Оставшиеся три огра, обезумев от страха, забыли про храмовников и бросились на Каэля, надеясь задавить его массой. И тогда он показал им истинную суть своей новой силы.

В ущелье снова воцарилась тишина. Пятеро могучих огров были уничтожены за минуту.

Оставшиеся храмовники, человек шесть, замерли, глядя на Каэля с суеверным ужасом. Их вера была сильна, но то, что они видели, не укладывалось ни в какие священные тексты.

– Держите строй! – выкрикнул Иероним, хотя в его голосе уже не было прежней уверенности. – Он один! Свет защитит нас!

– Мы выжжем твою тьму, отродье!Они сгрудились вокруг своего лидера, выставив вперед посеребренные щиты, на которых горели руны чистоты. Иероним поднял свой посох, и тот вспыхнул ослепительно-белым светом, создавая вокруг них защитный купол.

– Ваш свет… – его двойной голос заполнил ущелье, – …он защищает вас. Но вы заперты в нем, как в клетке. И вы не можете вечно в ней сидеть.Каэль медленно пошел на них. Он не атаковал. Он просто шел, и плеть лениво волочилась за ним по земле, оставляя черную, мертвую борозду.

– Я мог бы ждать, пока ваша вера иссякнет. Час. Может, два. Но у меня нет времени.Он остановился в нескольких шагах от светового купола.

– Так что я просто… сломаю вашу клетку.Он поднял плеть.

Земля под ногами храмовников содрогнулась. Раздался оглушительный треск. Каменная плита, на которой они стояли, треснула. Огромный кусок скалы, на котором горел их свет, начал медленно крениться и съезжать в пропасть, зиявшую сбоку от тропы.Он не ударил по куполу. Он ударил по земле перед ним. Призрачный хлыст вошел в скальное основание ущелья, как нож в масло. Каэль потянул.

Защиты больше не было.– Нет! – закричал один из храмовников, теряя равновесие. Купол света замерцал и погас, когда Иероним был вынужден вцепиться в скалу, чтобы не упасть.

Плеть взметнулась, лениво, почти нехотя. И воин превратился в пыль.– Бегите, – сказал Каэль, и в его голосе не было ни злобы, ни триумфа. Лишь холодная констатация факта. Но храмовники были воинами Ордена. Они не бежали. Один из них, самый отчаянный, с криком «За Единого!» бросился на Каэля.

Это сломило их. Двое бросились бежать. Каэль позволил им. Остальные, включая Иеронима, остались стоять, парализованные ужасом и осознанием своего полного бессилия.

– Что… ты… такое? – прохрипел он.Каэль подошел к Иеронима. Освященный смотрел на него, и в его глазах была не ненависть, а непонимание.

– Я – последствие, – ответил Каэль. – Последствие вашего мира. Вашего огня. Вашей веры, которая создает таких, как я.

Убийство Иеронима сейчас было бы излишеством. Это было бы уступкой голоду Спящего.Он мог бы убить его. Легко. Но он увидел Лию. Она стояла у выхода из ущелья, ее лицо было белым как полотно, и она смотрела на него с таким ужасом и… жалостью, что это ударило его сильнее любого клинка. Он вспомнил их сделку. «Не хаос. Контроль».

– Уходи, – сказал он инквизитору. – Возвращайся к своему Великому Инквизитору. Расскажи ему, что ты видел. Расскажи, что в горах проснулось нечто похуже еретиков. Скажи ему, что Жнец идет. И пусть он готовит свои лучшие молитвы. Они ему понадобятся.

Плеть втянулась обратно в его руку, оставив после себя лишь пульсирующую боль и черные вены, которые теперь доходили почти до самого сердца. Цена была заплачена.Он повернулся и пошел к Лии, оставляя за спиной сломленного, обесчещенного инквизитора и его выживших воинов.

– Это был единственный путь, – хрипло сказал он.Он подошел к Лии. Она не отшатнулась, но и не шагнула навстречу. Она просто смотрела на него, и ее небесно-голубые глаза были полны слез.

– Нет, – тихо ответила она, и ее голос был как звон разбитого стекла. – Это был самый простой путь. И самый страшный. Я видела не тебя, Пепел. Я видела, как оно смотрит твоими глазами.

Он выиграл битву. Но он чувствовал, что проиграл что-то гораздо более важное.Он хотел возразить, сказать, что контролировал ситуацию. Но он знал, что она права. Он не просто использовал силу. Он наслаждался ею. Наслаждался их страхом. Наслаждался их бессилием.

Молча, они пошли дальше, вверх по тропе, в самое сердце Серых Гор. Но теперь между ними лежала не просто тень скал. Между ними легла тень Призрачной Плети. И Каэль не знал, сможет ли ее свет когда-нибудь снова до него дотянуться.

Глава 17. Эхо в Сумраке

Они шли в тишине. Тяжелой, гнетущей, нарушаемой лишь свистом ветра в скалах и стуком их собственных шагов по камню. Ущелье осталось позади, как дурной сон, но его эхо преследовало их. Каэль чувствовал на себе взгляд Лии – испуганный, осуждающий, полный боли. Он больше не был для нее сломленным человеком, нуждающимся в исцелении. Он стал монстром, которого она увидела воочию. И эта перемена ранила его глубже, чем любой клинок.

Боль в руке вернулась с новой силой. Тьма, насытившись, требовала еще. Черные вены теперь обвивали его шею, как удушающая лоза. Он понимал, что каждая новая вспышка силы Призрачной Плети будет приближать его к точке невозврата. Он выиграл им время, но заплатил за это частью своей души.

– Тролли, – сказал Каэль, присев и изучая огромные, трехпалые следы у входа. – Или были здесь. Следы старые.На исходе второго дня пути по горным тропам они наткнулись на пещеру. Широкий, темный зев в скале, от которого несло застарелой вонью сырого мяса, нечистот и чего-то еще – запахом тупой, первобытной силы.

Они осторожно вошли внутрь. Пещера была огромной, настоящий чертог, вымытый в скале древними подземными реками. В дальнем конце виднелся тусклый свет – пролом в потолке, через который пробивался дневной свет. Логово было покинуто, но то, что тролли оставили после себя, заставило Лию тихо ахнуть.

Весь пол пещеры был завален хламом. Горы костей – животных и человеческих. Обломки доспехов, ржавые мечи, пробитые щиты, истлевшие знамена каких-то давно забытых королевств. Тролли были не просто хищниками, они были падальщиками истории, стаскивая в свое логово все, что блестело, со своих жертв.

– Нам нужно отдохнуть, – сказала Лия, ее голос был все еще отстраненным. – И тебе нужна еда. Ты едва держишься на ногах.

Пока она разбирала их скудные припасы, Каэль бродил по пещере, переступая через груды мусора. Его взгляд был рассеянным, но инстинкты, отточенные на арене, работали безотказно. Он искал что-то полезное. Его тесак был надежен, но груб. Против бронированных врагов он был почти бесполезен.

И тут он увидел их.

В самой дальней части пещеры, в куче проржавевшего железа, что-то тускло блеснуло. Не золотом и не серебром. Странным, сумрачным светом, словно лучи закатного солнца, пойманные в металл. Он разгреб хлам и достал их.

Два клинка. Идеально сбалансированные, длиной чуть больше его предплечья. Лезвия были выкованы из темного, почти черного металла, но по всей их длине шла тонкая, волнистая гравировка, которая, казалось, светилась изнутри фиолетовым светом. Рукояти были обмотаны черной, не поддающейся гниению кожей, а навершия сделаны в виде голов хищных, безглазых рептилий. Когда он взял их в руки, они показались почти невесомыми, продолжением его собственных рук. Они были остры, как бритва, и когда он провел одним лезвием по другому, раздался тихий, мелодичный звон, похожий на шепот.

Сумеречные клинки. Оружие эльфийских убийц, выкованное в давно потерянных городах. Он слышал о таких легенды. Говорили, что они могут резать сталь, как ткань, и что раны, нанесенные ими, не заживают.

– Что это? – спросила Лия, подойдя ближе. Ее взгляд был прикован к странному свечению клинков.

– Проблемы, – ответил Каэль, не отрывая взгляда от оружия. Он чувствовал их. Не магию. Что-то иное. Древнюю, холодную, как звездный свет, энергию.

Он пристегнул ножны к поясу. Тесак он не выбросил. Он был частью его прошлого. Но эти клинки были его будущим.

– Возьми.Он продолжил поиски и наткнулся на еще один странный предмет. Среди груды сломанных копий и топоров лежал посох. Он был сделан из гладкой, белой древесины, похожей на кость, и не имел никаких украшений, кроме одного-единственного кристалла на навершии. Кристалл был молочно-белым, но когда Каэль поднес его к свету, внутри него вспыхнули радужные искры. Он протянул посох Лии.

– Я чувствую… – прошептала она. – Жизнь. Спокойствие. Он… усиливает мой дар. Откуда это здесь?Она с опаской взяла его. В тот момент, когда ее пальцы коснулись белого дерева, кристалл на навершии вспыхнул мягким, теплым светом, и Лия тихо ахнула.

– Тролли тащат все, что блестит. Наверное, сняли с трупа какого-то мага или жреца, – пожал плечами Каэль.

Но в тот момент, когда свет посоха коснулся его руки с черными венами, он почувствовал острую, обжигающую боль, словно его прижгли раскаленным железом. Он отдернул руку, зашипев. Свет этого посоха был антагонистом его тьмы. Чистая, незамутненная магия жизни против магии распада.

Они были вооружены. Он – клинками сумрака, она – посохом света. Два противоположных полюса, связанные одной судьбой.

Ночь они решили провести в пещере. Это было безопаснее, чем на открытом воздухе. Каэль сел у входа, неся свою вечную стражу. Лия, обняв свой новый посох, уснула у огня.

Именно тогда он их почувствовал.

Это было не физическое присутствие. Это было ощущение… наблюдения. Холодного, отстраненного, древнего. Оно исходило не из пещеры и не со склонов гор. Оно исходило из теней. Из самих теней.

Они были высокими, тонкими, сотканными из живого мрака. У них не было лиц, лишь контуры, очерченные слабым фиолетовым свечением – таким же, как на его новых клинках. Они не шли. Они скользили над полом, не оставляя следов.Внезапно тени в пещере, отбрасываемые костром, перестали плясать. Они замерли. А затем начали сгущаться. Из самой глубокой тени у дальней стены пещеры выступили две фигуры.

Эльфийские Тени. Слуги древних, до-божественных сущностей сумрака. Легенды, которыми пугали детей в эльфийских городах. Они не были ни живыми, ни мертвыми. Они были стражами баланса, который был нарушен.

Одна из теней подняла руку, и в голове Каэля раздался голос – не звук, а мысль, холодная и острая, как осколок льда.Каэль вскочил на ноги, выхватывая Сумеречные клинки. Оружие в его руках завибрировало, отзываясь на присутствие своих хозяев.

<Ты. Носитель Раскола. Ты разбудил Спящего. И ты носишь наши клинки.>