В расчете на любовь

– Здесь, конечно же, найдется приличная портниха, – попыталась утешить меня Ильяна, так же, как и я, разочарованная посещением лавок. – Местные дамы должны где-то одеваться. Ну не здесь же! Я вообще подозреваю, что все это, – она обвела жестом Торговую улицу, – только для приезжих. А для своих совсем другие лавки и другие цены. Нам нужен проводник, Альмира.

– Думаешь? – усомнилась я. – По-моему, это как-то некрасиво.

– Ну так приезжие должны платить. Втридорога. За все. Они ведь отдыхать приехали.

– Сегодня же напишу отцу, – поморщилась я. – Попрошу выслать две дюжины льняных простыней и несколько приличных одеял. Я вообще здесь ничего покупать теперь не хочу.

– Ну, так ты тут надолго. А многие приезжают на месяц-два. Почта работает не быстро, пока твои простыни приедут… Так что, уверена, в сезон тут торговля бойко идет.

Пришлось с ней согласиться. Хорошо, что кухарка у нас местная и знает, где купить хорошее мясо и свежие овощи. Во всяком случае обед показался мне вполне приличным. Но что делать с одеждой для себя и Николаса, я пока не знала. Вероятно, придется ехать за покупками в Большеград, а это займет две недели, не меньше. В любом случае я взяла с собой не так уж много вещей.

– Кофе откуда-то пахнет, – с тоской пробормотала Ильяна, принюхиваясь. Она очень любила этот противный горький напиток, просто жить без него не могла.

Я огляделась. Солнце стояло еще высоко, было очень жарко. Не помешает освежиться. Тем более что рядом с рынком, как я помнила, имелось вполне респектабельное заведение под названием “Чайная роза”. Конечно, чай там подавали в любое время, а вот кофе на Юге не слишком-то любят. Тем не менее я была рада доставить Ильяне небольшое удовольствие и повела ее знакомыми переулками. Стоило признать, что за два последних года Вышецк похорошел, особенно здесь, в центре. Дома стали выше, окна сверкали свежими стеклами, а каменные заборы украсились белыми и лиловыми цветами. Да и мусора почти не было. К “Чайной розе” же и вовсе пристроили большую веранду, которая пока пустовала. Круглые деревянные столики, сложенные кучей в углу, выразительно намекали, что летом тут будет многолюдно. Над входом красовалась свежая вывеска.

Пока же заведение пустовало, только два бравых усатых брюнета безмятежно пили кофе за столиком возле окна. И я невероятно обрадовалась, узнав одного из них.

– Барги!

Один из брюнетов обернулся и вскочил.

– Ах, князь, простите! – усмехнулась я, изображая смущение. – Эта встреча так неожиданна!

– Драгоценная моя, за вашу улыбку я готов отдать все на свете. Признайтесь, вы рады меня видеть?

– Очень, – честно призналась я. – Как вы здесь оказались?

– Я еду домой навестить матушку. Остановился тут на отдых. А где поселились вы?

– Видели тот желтый особняк с башенками в конце Весенней улицы?

– Тот маленький замок? Неужели ваш? – в глазах Барги блеснуло искреннее восхищение. – Позволите заглянуть в гости?

– В любое время. Ах да! Позвольте вам представить мою добрую подругу Ильяну Туманову, – спохватилась я. – Или вы уже знакомы?

– Встречались несколько раз, – сверкнул улыбкой Барги. – А это мой приятель, князь Серго Авелари. Мы вместе путешествуем. Серго, это Альмира Вионтьевна Белянская и Ильяна Ильяновна Туманова, мои хорошие знакомые. Дамы, позвольте угостить вас чем-нибудь? Здесь подают прекрасный кофе. Ильяна Ильяновна, вы, кажется, любительница?

– Профессионалка, – усмехнулась моя спутница, без всякой робости опускаясь на стул рядом с незнакомым икшарским князем. – Я ведь держала в Буйске собственный ресторан. Неужели вы не знали?

– Не слышал. Альмира, вам, конечно, травяного чая? А может, лимонада?

– Лимонада со льдом, – попросила я, все же усаживаясь за столик. – Итак, Андрэс, вы тут надолго?

– На одну ночь. Завтра поутру уже уезжаем.

– Как жаль, – искренне огорчилась я.

– Я вернусь в середине лета.

– Нет, будет уже поздно, – я лукаво на него покосилась и приняла у юного подавальщика меню. – Мне, пожалуйста, еще миндальное пирожное.

– А мне блинчики с шоколадом, – заглянула в лист плотной желтоватой бумаги Туманова. – И большую чашку кофе без молока и сахара. Благодарю вас.

– Отчего же поздно? – Барги заглотил наживку с огромным энтузиазмом. – Я вам нужен именно теперь?

– О да. Я решила остаться в Вышецке на год. И у меня в доме много чего не хватает. Нужно купить приличные столовые приборы, красивую посуду, постельное белье…

– Все это в Вышецке есть.

– Но не для приезжих, верно?

Барги на миг задумался, а потом пожал плечами:

– Так попросите помощи у Ефы Ермилиной. Она здесь все знает.

– Мне она показалась не слишком дружелюбной.

– О, Ефа очень хорошая и умная. Она разговаривает на пяти языках, много читает и даже пишет стихи. Но местные женщины ее не слишком привечают. Еще бы, она же из простой семьи. Была черной служанкой, а стала генеральшей. Такой взлет! Подружитесь с ней, и все торговцы Вышецка будут у ваших ног.

– Ах, Андрэс, как удачно, что я вас встретила!– А уж я-то как рад!

Он посмотрел на меня так пристально и горячо, что я немного смутилась. Все же бедняга в меня чуточку влюблен. Но увы, ему светит только дружба. Может, и хорошо, что он уедет. Меньше ложных надежд.

Поскольку фонари в Вышецке были еще не везде, а темнело тут быстро, икшарские князья проводили нас до дому, но в гости зайти отказались, сославшись на то, что им выезжать на рассвете. Я узнала из разговора, что у Авелари девять дочерей. Нужно спросить Туманова, не пригласить ли князя в гости со всем семейством? Подходят ли юные княжны Авелари по статусу нашему наследнику? Насколько я помню, князей в Икшаре немало. Этот титул не имеет такого значения, как у нас, он скорее обозначает принадлежность к семье потомственных воинов. Однако Авелари, как и Барги, явно богат и образован, а это уже немало.

Мы вновь сидели на веранде с господином Тумановым и легким розовым вином.

– Старшей дочери Авелари лет двенадцать. Сам Серго, кстати, закончил Большеградский университет. Диплом инженера ему совершенно не нужен, но в обществе придает ему несомненный вес. В Икшаре очень ценят образованных людей. Авелари богат и довольно прогрессивен. Всех его дочерей учат читать и писать.

– Значит, он нам подходит? – уточнила я.

– Не уверен. Как человек он, простите, дерьмо.

– Что? – изумилась я. – Объяснитесь.

– У него было три жены, и ни одна из них не родила сына. Первых двух он вернул родителям, а третью боится. У нее двенадцать братьев. Потому он ее взял, что в роду редко рождаются девочки. Но и она подарила ему двух дочек. И теперь у нашего князя любовница в столице из местных. Не то бывшая портняжка, не то вышивальщица. И она тоже ждет ребенка.

– Надеюсь, родится девочка, – злорадно прищурилась я, а потом устыдилась. – Должно быть, для икшарцев сыновья много значат?

– Да. Сын – продолжение рода. Если боги не подарили мужчине сына, люди говорят – проклятье на всем семействе. Ни одну из его дочерей не возьмут в приличную семью.

– Наверное, его можно понять, – задумчиво пробормотала я. – Но что-то мне подсказывает, что, не выгони он первую жену, никакого проклятья могло бы и не быть.

– Кто знает, – пожал плечами Туманов. – Я не верю в икшарских богов, но княжон Авелари в список вносить пока не стану.

И я была с ним совершенно согласна. Не стоит рисковать продолжением государева рода!

– Мама, я не хочу спать! – раздался звонкий голосок сына, и я подскочила от испуга. Я была уверена, что он давно в постели! – Расскажи мне сказку.

Мне совершенно не хотелось вставать, я бы лучше и дальше вела беседу с Тумановым, но материнский долг обязывал. Нехотя пожелав Георгу Павелевичу добрых снов, я взяла Николаса за руку и повела в спальню. Надо как можно скорее найти няньку. Быть матерью так утомительно! Видимо, не все женщины созданы для семейной жизни.

В детской уже спала малышка Эльза, и я позволила Нику уснуть в моей постели. Она широкая, места там хватало. Конечно, совершенно неприлично, что такой большой мальчик спит с мамой, но сил перенести его у меня не было, а беспокоить среди ночи Туманова я не решилась. Никто не узнает, я думаю. Зато сын совсем не капризничал. Наверное, уже привык ко мне.

Глава 10. Простыни и варенье

Стоило признать, что в столице хозяйственные дела решались гораздо проще. Там имелось достаточно лавок и мастерских. Да и вообще на Севере люди другие. Более пунктуальные, более ответственные. На Юге свободы больше, а обязательств меньше. В Вышецке же и вовсе творился бардак.

Городок этот был совсем юным. Когда-то тут стояла пограничная крепость, а рядом – деревушка. Место для жизни не самое привлекательное, ведь не было ни полей, ни охотничьих угодий, только горные склоны, пригодные лишь для пастбищ. Пастухи и солдаты, овцы и лисицы – вот и все обитатели.

Но любое государство нуждается в металле и угле, и в горах понемногу проводились исследования. Не нашли ни меди, ни железа, ни серебра – во всяком случае близко к поверхности, зато обнаружили целебные источники. Ванны из местной воды ускоряли заживление всяких ран, солдаты, что вечно страдали желудочными болями и кишечными расстройствами, свидетельствовали, что в местном гарнизоне они быстро забывали о всех болезнях. Первым оценил преимущество источников один из генералов. Он же и посоветовал государю поставить тут госпиталь и дачи для ветеранов войн с Икшаром.

Когда же Ермилин окончательно укрепился в Вышецке, к тому времени превратившемся из деревни в небольшой городок, когда был подписан мирный договор, началось грандиозное строительство. Иметь здесь дачу стало очень престижно. Летние дома тут строили, конечно, южане, и строили кто во что горазд. Никакой единой архитектуры, никакой эстетики. Кто-то хотел колонны и пилястры, а кому-то достаточно было простых стен и черепичной крыши. Вышецк расползался вширь совершенно хаотично.

На мой женский взгляд, городу очень не хватало строгого плана застройки. Следовало прекратить безобразие, проложить приличные улицы, подумать уже о школах и гостиницах. Страждущие приезжают только в теплый сезон, но есть ведь и местные жители, которые тоже нуждаются в заботе. И если уж я остаюсь тут надолго, хочется комфорта и удобства!

Все утро я старательно записывала свои мысли и идеи, попутно отмечая, что для Николаса тоже нужны определенные условия. Парк для прогулок, к примеру. Карусель. Школа, разумеется! И достойные друзья. Умные, воспитанные, из хороших семей. Одних только сыновей Ермилина недостаточно.

– Ники, мы сегодня идем в гости к местному губернатору, – сообщила я сыну. – Нужно надеть все самое лучшее. У него есть сыновья, пора вам познакомиться.

Мальчишка, услышав про сыновей, мигом захлопнул рот. Он явно хотел закатить очередной скандал, но Эльза Туманова ему уже здорово надоела, а больше дружить в Вышецке ему было не с кем. Все-таки бабушка с дедом ужасно избаловали единственного внука, а я долго добавляла масла в огонь, даже не пытаясь его воспитывать, лишь осыпая в дни приезда подарками и поцелуями. Ничего удивительного, что он вообще меня не слушается. Счастье еще, что из дома не убегает!

– А как зовут мальчиков? А сколько им лет? А они захотят со мной дружить? А чьи это мальчики? А что они умеют? А лошади у них дома есть? А у бабушки у меня был пони, мама, ты купишь мне пони?

Вопросы сыпались из Ника как зерно из рваного мешка. Я даже не пыталась отвечать – он все равно бы не услышал. От возбуждения сын даже не пообедал толком, весь извертелся. Пришлось и мне поторопиться.

Я решила отправиться пешком, ведь своего экипажа у меня не было, а просить генерала об одолжении было неловко. Тем более тут не так уж и далеко. Хорошо, что можно было не соблюдать строгие правила приличий: это на Севере знатной даме стоило выходить из дома только в сопровождении родственника, подруги или горничной. В Большеграде, впрочем, незамужние девушки тоже не гуляли одни, а вот женщины постарше уже обладали некоторой свободой действий. Впрочем, в парке, на рынке или театре считалось плебейством появляться в одиночестве. В Вышецке же нравы гораздо свободнее. Никто не смотрел на меня с удивлением. Женщина с ребенком на улице – явление вполне заурядное.

Мне повезло: заблудилась я по дороге всего дважды. Прохожие охотно показывали дорогу, и я прибыла к генеральскому дому почти даже не уставшая, довольно свежая и с чистым подолом платья. Ник, воодушевленный непривычной прогулкой, вел себя на удивление послушно.

Мне открыла сама Ефа, сообщила, что генерал отбыл в гарнизон и просил меня подождать. Нику она искренне обрадовалась.

– Какой замечательный у тебя сын, – сказала она. – Проходите же скорее! Малыш, как тебя зовут?

– Николас! – гордо ответил сын. – И я уже не малыш. Мне почти восемь лет!

– О, да ты почти уже воин! – в голосе икшарки не было и намека на насмешку. – Совсем как мой Гори. Ты хочешь пойти к мальчикам или будешь охранять маму?

– Хочу к мальчикам!

– Я тебя провожу. Альмира, я быстро вернусь, ладно?

Ефа вела себя со мной запросто, словно мы были давними подругами. Обращалась на ты, совершенно по-свойски. Пожалуй, мне это даже нравилось. Зато не лицемерит. Мне вообще всегда везло на подруг. Видимо, мы с Ермилиной славно поладим!

Устроившись на диванчике в гостиной, я с любопытством разглядывала роскошные ковры и разноцветные глиняные вазочки на полках. Что-то похожее сейчас выпускала фабрика Долохова. И цвета, и орнаменты были вполне узнаваемы. В Гридинске подобная посуда была нынче в моде. Нужно будет привезти туда и коврики. Уверена, они будут иметь успех. И когда вернулась Ефа, я тут же спросила:

– А где можно купить такие чудесные коврики? У меня в доме пока мало всего, я хочу сделать его уютным и красивым.

– О, это ткала моя мать, – живо откликнулась Ефа. – Я тоже умею, но мне теперь не положено, я ведь жена большого человека! Я подарю тебе эти, хочешь?

– Нет-нет, – запротестовала я. – Неловко. Я бы купила. Твоя матушка может выткать и для меня? Синие с красным, допустим? Или расскажи мне, где купить самые красивые.

– В Вышецке такие не найти, но можно съездить в Гюртан. Это горная деревушка неподалеку, там прекрасные ткачи. Если хочешь, я прямо завтра тебя отвезу.

– Очень хочу, – обрадовалась я. – Далеко ехать?

– Три часа по горам. За день управимся. Если тебе еще что-то нужно, спрашивай, я подскажу. Иван мне велел с тобой дружить, сказал, что ты – очень важный для нашего города человек.

– Мне нужны простыни и подушки, – вздохнула я. – Скатерти, салфетки, занавески. Я была в местных лавках и ничего толкового не нашла.

– Все это есть в Гюртане, – заверила меня Ефа. – Мы все-все купим, не волнуйся.

– Спасибо тебе большое, – улыбнулась я. – Ты просто моя спасительница.

Ефа опустила длиннющие ресницы, и я в очередной раз восхитилась ее красотой. Неудивительно, что Ермилин на ней женился.

– А сколько у тебя детей? – не удержалась я.

– Пятеро сыновей. Одного Ивану родила его первая жена, а потом еще четверых я. Боги были ко мне милостивы. Я бы хотела еще девочку, помощницу. Но уже три года, как мой живот пуст.

Я немного смутилась, потому что в приличном обществе тему деторождения обсуждали не часто и только с очень близкими людьми. Ефа же бесхитростно выложила мне свои интимные переживания. Я поспешила перевести тему:

– А сколько лет сыновьям?

– Старшему, Стефану, уже шестнадцать. Рувиму – десять, Георгию восемь, Тимуру семь, а Микаэлю три. За ужином я тебя с ними познакомлю. Пойдем на кухню, я буду учить тебя готовить хынгаль и покажу, как печь лепешки с зеленью.

Да чтоб тебя! Я приехала к Ермилину обсуждать планы благоустройства Вышецка, а попала на кухню! Не хочу я учиться готовить, для этого у меня есть кухарка! И варенье не хочу варить, и лепешки печь! Но отказывать такой общительной хозяйке неловко. Она ко мне со всей душой… Пришлось подниматься с дивана и идти следом за Ефой сначала во двор, потом – на небольшую веранду, где стояла дровяная плита и широкий стол.