В расчете на любовь

Я до сих пор не понимаю, почему он так поступил. Разумеется, он клялся, что был пьян, что ничего не помнит, что ушлая девка сама его соблазнила. Но мне было довольно того, что я увидела, чтобы мгновенно разлюбить. Раз и навсегда. А еще – чтобы прийти в дикую, первобытную ярость… В ту ночь я разбила об голову Анатоля вазу. К сожалению, он не истек кровью. А мог бы загладить свою вину, оставив меня честной вдовой!

Воспоминания не приносили радости. Я повзрослела и, надеюсь, несколько поумнела. Хотя последнее все же сомнительно. Ведь вернувшись в пустой и холодный дом Снежиных, я все же расплакалась прямо в гостиной. А ведь обещала себе быть твердой и сильной!

– Госпожа, к вам с визитом князь Барги, – прервала мое саможаление горничная. К счастью, она не успела заметить слезы.

– Проси, – поднялась я с дивана. – И прикажи подать чаю с печеньем.

Андрэс Барги как всегда появился эффектно: с огромным букетом белоснежных роз, перевязанных черной траурной лентой.

– Это мне? – растерялась я.

– Я слышал, вы вновь овдовели, дорогая моя Альмира, – ухмыльнулся мерзавец. – Приношу свои соболезнования.

– Идите к черту, Андрэс. Но за цветы спасибо.

– У меня еще вино. “Северная королева”, чтоб вы знали. Лучшее, что есть в этой дыре.

Вот вино было весьма кстати. Забрав у Барги розы, я крикнула горничную и велела найти самую большую вазу. И ленту непременно оставить. Так интереснее.

– Вдова, говорите? – раздумчиво произнесла я.

– Разве вы не в черном?

Я и в самом деле переоделась в черное кружевное платье, свободное и легкое. А ведь он прав. Я будто бы овдовела… в третий раз.

– Так вы приехали меня утешить?

– Глупости. Вам не нужны утешения. Я приехал праздновать вашу свободу, моя красавица. Не желаете, кстати, стать моей любовницей?

Я невольно рассмеялась от такой наглости. Плакать больше не хотелось.

– О нет, я честная вдова! Буду держать траур. Полгода, не меньше!

– Я подожду.

– Не утруждайтесь, вы не в моем вкусе.

Это была чистая правда. Барги, на мой взгляд, некрасив. У него слишком крупный нос, слишком темная кожа, слишком черные волосы. Да, улыбка замечательная, искренняя и открытая, но и все. К тому же он слишком худой. И усы эти дурацкие, он похож на таракана с ними!

Но друг он хороший.

– Я ранен в самое сердце! – Андрэс упал на диван, притворяясь умирающим. – Немедленно налейте мне выпить.

Я снова засмеялась и достала с полки бокалы из цветного стекла – последний писк столичной моды. Сейчас такие были в каждой приличной гостиной.

Вино было отменным, я такое любила. Барги знал, как мне угодить. Мы вместе выпили, закусив печеньем и орехами в шоколаде.

– Дорогая моя Альмира, я ведь не просто так приехал, – осторожно начал серьезный разговор князь, отбросив в сторону шутки и ужимки. – У вас есть деньги?

Я захлопала глазами. Однако – какой неприличный вопрос! Разве можно такие вещи спрашивать вот так запросто? Мы же не в банке!

– Вы хотите взять в долг? – ошеломленно выпалила я. – Проигрались в карты, наверное?

– Я хочу быть уверен, что вы не окажетесь в затруднительной ситуации, – спокойно ответил Барги. – Вы ведь не имеете никакого дела, отец ваш далеко, родни никакой нет. Ваш… покровитель больше не будет о вас заботиться. Если желаете, я готов сопроводить вас к отцу. Или просто дать денег. Сколько нужно.

Я молчала, удивляясь. Никогда мужчины не предлагали мне денег просто так, без всяких намеков.

– Я не буду вашей любовницей, Барги, – снова повторила я, все еще не понимая его мотивов.

– Да при чем здесь это! – горячая южная кровь все же вскипела. Он вскочил и замахал руками. – Я пошутил, Альмира! Простите меня за это!

– Пошутили? – нахмурилась я. – Я вам не нравлюсь?

– О-о-о, – простонал он, хватаясь за голову. – Нравитесь, но я не предлагаю вам денег за… за постельные утехи! Я просто хотел помочь! Не хватало еще, чтобы вы начали продавать драгоценности… или стали экономить на платьях!

Я поднялась следом и, коснувшись руки князя, заглянула ему в глаза.

– Спасибо, Андрэс, вы настоящий друг. Я весьма тронута. Но денег у меня достаточно. Мой… покровитель позаботился, чтобы я ни в чем не нуждалась.

– Это делает ему честь, – серьезно ответил Барги. – Выпьем за настоящих мужчин, да?

– Выпьем, – решительно кивнула я.

Пожалуй, Туманов в нем ошибся. Вовсе он не попрыгунчик, а вполне приличный человек. Один из самых лучших в моем окружении! Повезет же той девушке, которая заполучит такого мужа!

– Итак, Альмира, каковы ваши дальнейшие планы? – весело спросил князь, наливая мне вина в зеленый бокал. – Не думали открыть в столице собственный салон? Вы будете очень популярны.

Я замялась. Пока у меня нет инструкций от Ксандра, да и болтать о его поручении не стоит. Поэтому приходится врать:

– Хочу на Юг. Отца навещу. Здесь еще долго ждать тепла, думаю, и снег может выпасть снова не раз и не два. А дома сады уже цветут.

– Хорошее решение, – одобрил Барги, закидывая ногу на ногу и разваливаясь в кресле. А взгляд у него был цепкий, внимательный. Он нисколько не опьянел. – Одна поедете? Я тоже планировал этим летом съездить к матери. Да и Долохов меня давно в гости звал. Хотите, вместе поедем?

В его предложении не было ничего неприличного или странного. Многие путешествовали с друзьями, и аристократы, и горожане, и даже крестьяне. Так было и дешевле, и безопаснее. Тем более, что у Барги – денщик, у меня – горничные, кучер, няньки. Да и не в одной карете поедем, а если и в одной, то с нами Николас будет. Уж конечно, князь не ожидает, что я оставлю своего сына так надолго. Но вероятно, со мной, будет не только Николас, а еще кто-нибудь. Поэтому мне придется отказаться. А жаль, Барги веселый. С ним определенно приятно путешествовать.

Я с сожалением покачала головой и извиняюще улыбнулась:

– Не думаю, что это уместно сейчас, князь. Простите.

Барги только усмехнулся:

– Не извиняйтесь, я все понял. Вы желаете побыть одна, от мужчин вас, наверное, тошнит. Не могу судить.

– Нет, что вы… – Мне отчаянно не хотелось его обижать. – Я поеду с сыном. Возможно, со свекровью… Но обратно мы могли бы… Впрочем, неизвестно еще, вернусь ли я на Север! В конце концов, Вышецк – прекрасный город, и у меня там дом.

– Вышецк – ужасно скучный городишко, – прищурился Барги. – Вы, конечно, там будете царицей, но в гробу вы видали такое царство, поверьте. Впрочем, кто знает. Может, ваше появление что-то изменит. Кстати, вы не слышали, когда туда проложат железную дорогу?

– Я слышала только, что станцию дилижансов сейчас перестраивают, – подхватила я беседу, радуясь, что неудобная тема осталась позади. – Но обещали в этом месяце провести собрание акционеров. Я непременно туда явлюсь. Вы ведь знаете, я купила немало акций “Железнодорожного кооперативного общества”.

– Знаю, конечно, – кивнул Барги. – Я же вам это и посоветовал. Тоже жду собрания. Представьте себе, если в Вышецке будет своя железнодорожная станция, сколько народу туда отправится! Конечно, там начнется бурное благоустройство. Возможно, поселиться там – не такая уж дурная идея!

– Буду сдавать комнаты внаем и жить припеваючи, – усмехнулась я. – Но вы правы, скучно там. Я придумала: нужно построить театр!

– И большой ресторан.

– И ипподром?

– Разумеется, и еще игорный дом. Представьте, сколько на воды поедет всяких там попрыгунчиков! Они непременно захотят пить и тратить родительские деньги!

Глава 5. Мальчишка

– Разумеется, Альмира, вас никто не отправит в Вышецк одну, – успокаивающе журчал Туманов, явившийся ко мне на обед без приглашения. – Я поеду с вами.

– Вот только этого мне и не хватало! – с жаром воскликнула я. – Зачем мне дознаватель в дороге?

– Вы, должно быть, знакомы с моей супругой? Она родом из Устинска, кстати.

– Не имела чести, – удивилась я.

– Ну да, конечно. У Ильяны в Устинске только что родилась внучка. Самое время навестить родню. А потом можно и на водах отдохнуть. В конце концов, я сто лет не был в отпуске!

– И при чем здесь я?

– Поедем все вместе. Вы с сыном. Я с женой и дочкой. Вместе веселее.

Я громко фыркнула. Пожалуй, легенду Туманов придумал вполне достоверную. Одинокой женщине с ребенком ехать на воды не сказать, что опасно, но принято, чтобы в дороге рядом был мужчина. А тут – попутчики.

В общем-то, на Юг я уже давно собиралась. Я очень соскучилась по отцу. Ник же познакомится не только с дедом, но и с теткой, Матильдой Озеровой. Она, пожалуй, особа еще более известная в Большеграде, чем я. Про нее болтают всякое, но достоверно мало кто знает, что она – северная княжна. И только ленивый не обсуждал, кто отец ее детей. Говорят, она подобрала в дороге двух сироток… Одно не вызывает сомнений: у нее своя прачечная и муж – княжич Озеров, который ее просто обожает.

Когда я начинаю тосковать о том, что в любимых мной сентиментальных романах – сплошь вранье и чьи-то фантазии, я вспоминаю историю моей подруги и думаю, что настоящая любовь все же существует.

– Вы совсем меня не слушаете, Альмира, – с укоризной прервал мои сладкие воспоминания безжалостный Туманов.

– Слушаю, – возмутилась я.

– Вы – женщина известная, даже скандальная. И богатая.

– Не уверена, что вы делаете мне комплимент, – вздохнула я.

– А я делаю. Так вот, в Вышецке вы станете самой главной достопримечательностью, если позволите. Все будут искать с вами встречи. У вас ведь есть там дом, верно?

– Домик, – поморщилась я. – Домишко. Две спальни и крохотная гостиная. И летняя кухня. Не думаю, что я смогу принимать там гостей.

– О нет, драгоценная, у вас там двухэтажный каменный дом. С колоннами и садом. А вы не знали?

Я растерянно поглядела на Туманова. Смеется он, что ли? Нет, серьезен. Значит, еще подарки. Или оплата за мое тело? Как-то мерзко. Я столько не стою. Впрочем, отказываться от особняка и не подумаю.

– Дом так дом, – покладисто согласилась я. – Не желаете ли погостить у меня? С женою и дочкой?

– Рад буду принять столь любезное приглашение, – усмехнулся Георг Павелевич. – Думаю, некоторые икшарские князья приедут к вам в гости со своими дочерьми. А я вам помогу с ними познакомиться поближе.

А ведь Ксандр планировал отправить меня в отставку уже давно. Мысль была горькой, но отрезвляющей. Выходит, беременность государыни лишь предлог. Она, может, и знать не знает, что я ей мешаю. Когда начали строить дом? Как давно ведется переписка с Икшаром? Почему именно я выбрана ширмой?

Благожелательно улыбнувшись Туманову, я попыталась скрыть свое смятение. Роль моя понятна. Спорить с режиссером – дело неблагодарное. Приму легко могут заменить, на подмостки любая будет счастлива попасть. Лучше уж соглашаться на все условия. Дом и деньги у меня не отберут, а икшарские князья – не такие уж и страшные собеседники.

С Барги, к примеру, мы хорошие друзья.

Во всяком случае скучно не будет.

***

Родной сын от меня шарахается, и тут исключительно моя вина. Я – неважная мать, особенно по южным меркам. Но это я и сама понимаю. Сейчас я думаю, что, наверное, можно было что-то придумать, но прошлого все равно не вернешь, и винить себя бессмысленно. Все еще можно исправить – в конце концов мы оба живы.

Николаса привезла его нянька, пожилая уже дама. С собой на Юг я ее брать не собиралась, да и в списке доверенных лиц ее не было. Он вообще был очень короткий, этот список. Я, Туманов и его супруга. Первый сюрприз меня ждал в тот день, когда приехал Ник. Няньку я сразу же отослала обратно, уверенная, что без труда управлюсь с сыном. Когда я приезжала погостить в замок его бабушки с дедом, мальчик всегда был очень послушен и ласков. Я думала, что он меня любит… Но скандал, который закатил этот поганец, слышала вся прислуга. Ник не желал ужинать. Потом – умываться. Потом – ложиться спать. И если с первым и вторым фактом я смирилась, то на третьем стояла твердо. Все маленькие мальчики должны ложиться спать в девять вечера и точка. Разве он не устал?

Нет, Ник уверял, что выспался в карете.

– Ты должен меня слушаться! – заявила я точь-в-точь как когда-то говорил мой отец. Даже тон, наверное, был похож. – Если не хочешь спать – просто полежи с закрытыми глазами!

– Не хочу лежать! – упрямо отвечал маленький наглец, сверкая темными глазами. Чего было у Ника не отнять – он ужасно хорошенький. Весь в меня. Я могла им гордиться. И характер, похоже, у него в меня.

– А придется, молодой человек! Мы выезжаем на рассвете!

– Я никуда не поеду! Я хочу домой к бабушке и дедушке!

– Мы и поедем к дедушке. Только к другому.

– Я не хочу к другому. Я хочу домой к Аве. Ава хорошая, а ты злая, как снежный демон.

– Это тебе бабушка такое про меня наговорила? – с подозрением нахмурилась я.

– Нет. Я сам знаю.

– Вот что, мой дорогой, или ты идешь спать, или я покажу тебе настоящего демона! – рыкнула я. – Заморожу и тебя, и твою Аву, и весь твой замок!

Красивые черные глаза немедленно наполнились слезами, но я была тверда как гранитная скала. Взяв сына за руку, я отвела его в приготовленную спальню, проследила, чтобы он разделся и лег, поправила подушку и погасила светильник. Вышла, постояла в коридоре, вспомнила, что нужно поцеловать Ника на ночь, вернулась… А он плакал под одеялом. Маленькое тельце дрожало. Ну что я сделала не так?

– Мне страшно, – прошептал мальчик.

– Почему? – удивилась я.

Странно. Я в его возрасте вообще ничего не боялась. Хотя спать тоже меня загоняли с трудом.

– Темно.

– Я могу оставить свет.

– Все равно страшно.

– Хочешь, я побуду рядом? И… расскажу сказку? – И как мне подобное в голову пришло, не понимаю.

– Хочу.

Придвинув к постели кресло, я села рядом и задумалась. А сказок-то я и не помню. И книжек никаких не читала. Вот же досада! Но малыш смотрел на меня так жалобно, что я неуверенно начала:

– Жила-была девочка… Ее звали Милана. Она была глупенькой и не умела разговаривать…

– А почему?

Потому что ее отец когда-то сошел с ума и пытался зарубить дочь топором, но тебе я этого не расскажу, дружок.

– Ну… она долго болела и разучилась разговаривать. Но однажды в ее дом приехал добрый юноша-лекарь и вылечил Милану**.

– А как он ее вылечил?

Об этом тебе тоже знать рановато.

– Прочитал заклинание из волшебной книги и вылечил. Потом он уехал, а Милана осталась.

– А как звали юношу?

– Закрывай глазки давай. Лекаря звали Асур.

Сказка была не то, чтобы длинной, да и откровенно говоря, не слишком доброй. Но закончилось все хорошо, только Николас этого уже не услышал. Он все-таки уснул. Приглушив светильник и приоткрыв дверь, я тихонько прокралась в коридор и громко вздохнула. Голова болела, настроение ужасное. Я никогда так не уставала. И это только первый день моего осознанного материнства.

Второй день был не легче. Просыпаться Николас тоже не желал. Выл, брыкался, закрывался подушкой и цеплялся в одеяло. Будь я мужчиной – закинула бы его в карету прямо в исподнем, но сил мне не хватило даже стянуть его на пол. Пришлось орать и топать ногами, но это тоже не помогло. Спас меня Туманов, что уже ждал в карете на улице. Он прошел в дом, поднялся по лестнице и заглянул в спальню.

– Альмира, что у вас… а, ясно. Именем государя, юноша, вы арестованы.

– Кто, я? – тут же прекратил выть Ник. – За что?

– За непослушание. Сейчас поедем в тюрьму. Одеваться будем, или так вас везти?

– Я оденусь.

Спать ложиться, значит, этот мальчик боялся, а тюрьмы нет? Я скрестила руки на груди, мрачно наблюдая, как быстро Ник натягивает чулки и штанишки, как ловко застегивает пуговицы на жилете. Для семи лет он весьма самостоятельный. Или все дети такие? Не уверена. Рядом со мной никогда не было детей. Ни братьев, ни сестер, только противная кузина Минора, но она старше меня почти на три года.

– Вещи у вас собраны? – вполголоса спросил Туманов.

– Конечно. Все в холле уже с вечера. Но мы еще не завтракали.

– Перекусите в карете. Мы давно должны были выехать. Вы ведь знаете, как я не люблю опаздывать!

Я не знала, но на всякий случай кивнула. Этот пунктик был у многих моих знакомых мужчин, особенно у северных. Ксандр тоже злился, когда что-то мешало его планам. Нам, женщинам, все же жить намного проще. Мы можем опаздывать сколько угодно. И пусть только кто-то посмеет нас упрекнуть!

Шнурки Ник завязывать не умел, но ботинки надел на нужную ногу. Я быстро ему помогла, а потом Туманов взял мальчика за руку и повел в карету, по дороге рассказывая ужасным голосом, что в тюрьме Ник будет сидеть в камере с самыми опасными преступниками. Я только посмеивалась. Вот уж кто должен сказки рассказывать!

В большой карете было довольно просторно. Там нас ожидала красивая рыжеволосая женщина и девочка лет восьми-девяти на вид, радостно вертевшаяся на сиденье. Ей-то путешествие было за счастье, в отличие от Ника, еще не пришедшего в себя от предыдущей поездки. Тем более, он быстро понял, что его обманули.

– Это не карета дознавателей! – возмутился громко он.

– Она самая, – подмигнул Туманов. – Это моя карета, а я – главный дознаватель Севера.

– Но мы не едем в тюрьму! Ведь женщин и девочек туда не сажают!

– Верно, мой наблюдательный друг. Все еще хуже. Мы едем в ссылку.

Как точно сказано! Именно так я себя и ощущаю.

______

Примечание автора:

*Историю тетушки Ника можно узнать в книге “Княжна. Тихоня. Прачка”.

** сказку для взрослых можно прочитать в книге “Сама себе хозяйка”

Глава 6. Возвращение в прошлое

У моей памяти есть отличное, очень удобное для здорового самочувствия свойство: я совсем не помню те неприятности, которые со мной происходят. То есть, конечно, я все осознаю и делаю определенные выводы, но страдать перестаю ровно в тот момент, как заканчиваются проблемы. И не вспоминаю о том, что было, не терзаюсь угрызениями совести, не плачу по ночам в подушку. Легко и просто я распрощалась с Ксандром, приняв, что он – мое прошлое. Отныне мы чужие люди. Впрочем, я его никогда не любила. Я вообще больше не смогу полюбить мужчину. Мое сердце давно уж окаменело.

Дорогу до Большеграда я предпочла забыть как страшный сон, едва только переступив порог родительского дома. Чур меня! Больше никогда! В следующий раз я отправлю Николаса с нянькой. А еще лучше – я останусь на Юге до тех пор, пока не запустят железную дорогу! В конце концов, что мне теперь делать на Севере? Появляться при дворе настоятельно не рекомендует Туманов, а ему я доверяю. Да и друзей у меня там не осталось.

В Большеграде же я первую неделю буду пропадать в гостях! И не думала, что я так соскучилась по живым людям! Довольно с меня ледяных статуй, скованных условностями этикета! Я хочу вкусно кушать, громко смеяться и сплетничать!

Но сначала – постель! И тряпку на лоб – голова просто разрывается от боли. Нет, целитель пока не нужен, я просто ужасно устала. Я знаю, папенька, что вы ужасно соскучились, но все разговоры завтра. Вот, позаботьтесь лучше о вашем драгоценном внуке. Ему очень нужна твердая мужская рука.

Отцовский дом за время моего отсутствия потускнел, подурнел и знатно усох в размерах. По меркам Большеграда он весьма роскошен. Но на Севере его бы назвали провинциальным и скучным. Пожалуй, я даже соглашусь. Гостиная давно просит ремонта, цветочные мотивы в обоях уже не в моде, а мебель сейчас обивают плюшем нежных тонов, а не вот этим алым безобразием.

Моя же спальня была настолько приторно-девичьей, что резала глаз. Отец ничего здесь не трогал. Резной туалетный столик, беленький комод на гнутых ножках, кровать с розовым балдахином. Пушистый ковер на полу, сундучок с лентами, шкатулка с перчатками. Открою пузатый шкаф – а там мои пыльные домашние платья да пара забытых шляпок.

Спальня для юной легкомысленной особы, а не для такой как я – циничной и опытной женщины.

Но менять я бы здесь теперь ничего не стала. Так сладко вдруг вспомнить, какой я была шесть лет назад. Именно здесь я была впервые влюблена и невероятно счастлива, как только могут быть счастливы восторженные дурочки. Здесь я засыпала с именем Анатоля на губах. Здесь представляла, как мы сольемся в жарких объятиях, когда поженимся. Здесь же рыдала, когда подлая Минора испортила фамильное свадебное платье. Кстати, надо будет написать этой змее, что я ее великодушно прощаю. В конце концов, она оказала мне неоценимую услугу, окончательно рассорив меня с неверным муженьком.

Улегшись в мягкую как облачко постель, я вспоминала.

Тут же произошло и мое окончательное грехопадение. Князь Снежин – чертовски обаятельный мужчина, а я была в ужасном отчаянии. Не люби я так сильно эту жизнь, могла бы и руки на себя наложить, до такой степени меня уничтожило предательство Анатоля. Как? Меня, первую красавицу Большеграда, завидную невесту – променяли на какую-то потасканную горничную? Да у нее же на лице было написано, что она готова задрать юбку перед каждым, кто предложит ей пару монет! Снежин так красиво меня утешал! Говорил, что Анатоль – слепой идиот. Что был бы он на его месте – он бы моей руки не посмел выпустить, он бы ноги мне целовал, он бы обрел смысл жизни… Но увы, он беглец и искатель истины, несправедливо осужденный. Такие как я для него – все равно, что луна в небе. А я была пьяна и зла… И мне так хотелось отомстить Анатолю, хотелось сделать ему больно, унизить его… и доказать самой себе, что я желанна.

Нет, мне не было стыдно. То, что произошло между мной и Снежиным, вовсе не затронуло моей души. Это был лишь миг слабости. Очень приятный миг. Я простила себя без труда. А вот Анатоля простить так и не смогла.

Влюбилась я в Ратмира уже потом, когда он, обросший и в лохмотьях, попался мне на глаза в Большеграде. Случайность? Теперь я так не думаю. Ему нужно было спрятаться от правосудия. Я с размаху налетела на те же грабли, поверив мужчине безоговорочно. Ах, я его жалела. Отверженный всеми скиталец, бесприютный, несчастный, потерянный, он был таким искренним, таким романтичным… Я сама предложила приют в своем доме, сама спрятала его в спальне. И в этой самой постели предавалась греховным утехам. Весьма усердно предавалась, любовником Снежин был отменным. Бедняге Ксандру, если честно, было до него довольно далеко. Ну а результат той опрометчивой авантюры, как я слышу, сейчас проверяет деда на прочность, отказываясь ужинать.

Ничего нового.

Этот мальчишка не желает делать ничего. Сначала он не хочет есть, потом скандалит, что голоден. Не хочет ложиться спать и не хочет вставать. Не хочет умываться и чистить зубы. Одеваться тоже не желает. Я умоляла Туманова позволить мне вызвать с Севера няньку Ника, но тот пообещал мне, что в Вышецке нас ждет вышколенная прислуга. Надеюсь, и нянька там найдется.

В дверь постучали. Я была не в силах пошевелиться, но все же неохотно откликнулась.

– Госпожа, я принесла вам ужин, – пискнула Павлина, верная горничная отца. – Все как вы любите: овощная запеканка, жареная курочка, творожный пудинг с малиновым сиропом. И ромашковый чай.

Принюхавшись, я решила, что все же немного голодна. А взглянув на поднос, убедилась: еще как голодна!

– Давай сюда!

Удобно устроившись прямо в постели, и прикрыла грудь салфеткой и принялась ужинать, а Павлина плюхнулась на стул и радостно, словно я отсутствовала не шесть лет, а всего пару месяцев, принялась рассказывать мне новости.

– У Матильды Озеровой, вашей подруги, снова будет ребенок. Куда же ей четвертый-то! Она еще такая молоденькая!

К счастью, ответа не требовалось, я только помычала согласно.

– Дохтур Синегорский теперь открыл в Большеграде свой кабинет и принимает целых три дня в месяц. К нему очередь огромадная, он очень хороший дохтур!

– А что Пиляев? – вставила я между запеканкой и пудингом.

– Он тоже хороший дохтур! – убежденно заявила горничная. – Но он все больше деточек лечит. А еще – открыл свою аптеку с очками. А ездит он, представляете, не в карете, а на самоходной повозке, которая пыхтит, скрипит и черным дымом плюется! Поди у вас на Севере такие тоже имеются?

Я проглотила пудинг и согласилась: а как же. Имеются.

– И вы нешто в такой каталися?

– Само собой.

– Вот и супружница Пиляева с ним рядом сидит и на всех свысока смотрит.

– А что, Ольга сама машину не водит? – полюбопытствовала я.

– Да что вы, барышня, разве можно? Этакая монстра! Разве женщина справится?

Я пожала плечами и отхлебнула чай. Чего там сложного-то? Я же видела, как Барги да Туманов ездят. Рулем крутят, на педали жмут ногами да рычаг дергают. Не сложнее поди, чем экипажем править.

– А самое ужасное знаете что? – с благоговейным трепетом прошептала Павлина. – Младшая сестрица мэтра Пиляева учудила так учудила! Она в университет поступила!