Зов Медной горы

Ярослав открутил крышку на минералке, которую дал ему Сеня, сделал несколько глотков.

– Не знаю.

– Ты тут рядом где-то уже был?

Яр мотнул головой, мол, нет, не рядом. И пожалел – голова отозвалась болью.

– Почему ты в крови? – Сеня приложил пропитанную антисептиком вату к рассеченной брови Яра. Тот даже не отреагировал, когда защипало.

– Кошка руку разодрала, потом запнулся, налетел лбом на камень. Ты ударил… слушай, а при мне ничего не было, когда ты меня нашел?

– А что должно было быть? – В ответ Яр пожал плечами. Меч должен был быть, короткий, одноручный. Если бы был, то Сенька наверняка бы его заприметил.

– Что за кошка-то? В горе была? – продолжал расспросы Арсений.

Ярослав отрицательно мотнул головой.

– Я с ней ехал.

– А, так кошка – это твоя загадочная дама?

– Угу.

Сколько у Арсения было вопросов? Только на малую их часть Ярослав мог ответить.

Арсений сел за руль. Цыкнул на скулящего пса, который выглядывал из-под заднего сиденья.

– Она в машине осталась. Поехали… я тебе с сорокового километра звонил. Надо забрать Плюшку. – Ярослав пристегнулся. Голова все еще болела, но после воды стало чуточку легче. Наверное, у него сотрясение. Он открыл окно, в машине стало свежо.

– Нет, сначала тебя домой забросим и Бублика, Полина тебя в порядок приведет, а я поеду за Плюшкой твоей. Как ты вообще кошку взял? Или вам подбросил кто-то, а Оля против?

– Я развелся.

Арсений нажал на тормоз. Машина резко встала, Ярослав по инерции наклонился вперед, ремень вжался в тело. Он неуверенно положил руку на ручку дверцы и сглотнул.

– Когда? В смысле развелся, тебя развели или как?

– Блин! Да с Олей я развелся, все, мы больше не муж и жена! – в сердцах воскликнул Ярослав и отвернулся, глядя в боковое окно. Нос не дышал, кровь на лице подсыхала. Бублик заскулил громче.

– Я сказал тихо! Серьезно? С Олей – все?

Ярослав застонал, откидывая голову на подголовник. В таком положении стало чуточку легче.

– Почему в это так сложно поверить? Мы взрослые люди, мы решили, что больше не можем быть вместе, и… разошлись.

Они немного помолчали. Бублик затих.

– Изменяла?

– Восемь месяцев. А неделю назад мы закончили оформлять бумаги. Она ничего не взяла, даже мои подарки оставила. Ушла… к другому. Я с ним познакомился. Хороший мужик. Я у него кошку забрал, Оля ее не любила.

– Понятно. А почему не сказал о разводе? Ты вообще когда собирался это сказать?

– Не знаю. – Никогда.

Сейчас Ярослав понял, что не думал, как расскажет о разводе брату. Думал, просто приедет и все будет как раньше, без неудобных вопросов.

Оставшаяся поездка прошла в молчании, Ярослав насупился и не хотел больше ничего говорить. Арсений понял это без слов. Когда он припарковал машину во дворе, на крыльцо дома вышла Полина. Высокая светловолосая женщина в мужнином ватнике смотрела, как из машины одновременно вышли братья, зеркально повторяя движения друг друга.

Первое, что бросилось в глаза Ярославу, когда он вышел из машины, – это закрытое фанерой окно на втором этаже. Облупившаяся краска на доме обнажала доски. Пристройка осела с одного боку, куча ржавого металла была свалена рядом с хлевом. От него тянуло навозом. Разруха… ужасная разруха и бедность царили во всем, куда падал глаз. Он кинул ключи от своей машины Арсению.

– Полинка, у нас гости! – Сенька поймал их и кивнул на Ярослава.

– Бог ты мой, что случилось, Яра?

Ярослав поглядел на Полину с несчастным видом. Теперь еще ей объяснять, как он попал сюда… Он сам не знал, а если уж идти прежним маршрутом, то вооружившись и не в одиночку. И когда отдохнет.

– В машине еще мои вещи остались, заберешь их?

Арсений кивнул. Бублик пулей вылетел из машины и убежал в будку, к Джеку.

– Сороковой километр, говоришь?

– Да.

– Полин, я за машиной Яра съезжу, она на сороковом, и вернусь! Постараюсь не задерживаться! Ты приведи его в порядок пока…

Полина махнула рукой, мол, разберется, что с его братом делать.

– Постарайся к ужину хотя бы вернуться.

– Очень постараюсь!

Ярослав громко топал ногами, поднимаясь на крыльцо.

– Ты где грязь такую нашел? У нас даже в свинарнике такой нет… снимай ботинки… и носки.

Ярослав рассматривал свои грязные ноги, вспоминая, как с хлюпанием жижа проникала сквозь ботинки. Она почти высохла и сейчас отваливалась от ботинок и носок. Полина сунула все в пакет для мусора, чтобы грязь не обвалилась, и вытряхнула Ярослава из грязной куртки, он не дал Полине забрать ее. Если бы тело не болело, он бы решил, что уснул и ему приснился страшный сон. Но он до сих пор не знал, как рассказать о своем сне другим. Даже для него он звучал неправдоподобно. Сон это был или нет, но он был там, куда и ехал, – у брата. И сразу на первый план вышли житейские дела. Будто бы не было ужасов, борьбы за жизнь и тьмы с жуткими дикарками. Отчего-то Ярославу стало важно сказать Арсению про дом. Однако сказать, что дом нуждался в ремонте, значило бы обидеть его. Но Полинка – она ж наверняка попросит помощи или денег… Ему надо было позвонить на работу и сказать, что он задержится дольше, чем планировал. В этом были плюсы – будучи сам себе начальником, он мог не отчитываться о причинах задержек, а просто предупреждать.

– Карандаш есть? – Он потрогал нос. Сенька даже не извинился за удар в лицо. Ярослав вдруг испытал жгучую обиду на это.

– На кухне. Может, в больницу?

– Не надо. Я просто в душ схожу.

– Ну тогда ладно! Пошли, горе ты мое. – Полина взяла Яра под руку, уводя в дом. – Скучали мы по тебе, Яр. Хорошо, что ты без Оли приехал.

– А с ней я больше никуда не поеду… – обиженно прогудел Ярослав.

Полина открыла входную дверь. Ярослава обдало запахом свежей выпечки, повидла, запахом костра – вероятно, накануне они зажигали камин, – старым деревом, воском и свежевыстиранной тканью. Он совсем забыл, как пахнет уют. В городской квартире все было иначе – больше камня и меньше текстиля, техника и никакой пыли. Он повесил куртку на крючок в прихожей, подальше от ватника Арсения, чтобы запахи не цеплялись друг к другу.

– Где ты так покалечился?

Ярослав сидел на кухне, пока Полина искала аптечку. У него аптечка всегда была в ванной комнате, в зеркальном шкафу над раковиной. Сквозь светлые окошки в кухню падал свет, в этом световом столбе плавали пылинки. Ярослав вспомнил: Арсений говорил, что полгода назад сделал ремонт. Кухня и правда выглядела новой, в отличие от фасада. Яр потрогал столешницу – дубовая. В доме было так много деревянного… вот почему он улавливал запах смолы. Полина положила перед ним карандаш.

– Да… – он отмахнулся. С момента, как он перешагнул порог дома, было ощущение, что он вернулся в детство. Их старый дом изменился, но все еще был родным. – Сеня нос мне сломал, прикладом. Слушай, давай я умоюсь, а потом расскажу тебе все? Есть хочу, умираю прямо.

Не дожидаясь ответа Полины, Ярка взял карандаш и поспешно вышел из кухни. Он безбожно ей врал, не мог про сгоревшую деревню рассказать. Да и события, произошедшие там, таяли в памяти, будто дурной сон. Мыслями он цеплялся за знаковые места: ворота с прибитым воином, две дикарки, окружившие его, и он, уже с мечом. Чердак, где он прятался… а начало пути терялось, расплывалось, он помнил мост. Где у них тут был мост? Кажется, он смотрел в яму, видел косматую дикарку. Что она делала?

Ярослав осмотрел ванную комнату: она была куда приличнее дома снаружи, как и кухня. Новенький голубой кафель под мрамор на стенах и полу, блестящий кран и зеркало в раме. У Яра зеркало было без рамы, но с неоновой зеленой подсветкой позади.

Он снял свитер и повесил его на батарею, оставаясь в одной футболке. Резким движением вправил себе нос и высморкался на воду.

По белой раковине в слив стекала кровь с лица и рук. Умыв лицо, Ярослав подставил пальцы под воду, промывая рваные раны от грязи. Плюша не жалела его совсем, когда била лапой. Только за что? Испугалась, может? Ярославу было до черта обидно, но он надеялся, что с Плюшкой все будет хорошо и Сенька найдет его машину.

Яр разделся, залез в ванну и задернул шторку. Только включив воду, он понял, что не попросил у Полины халат или полотенце. И почти сразу она постучала в дверь ванной, крикнув:

– Полотенце и халат у двери!

Наверняка Сенькины… Ярослав подставил лицо под горячие струи воды, закрывая глаза. Горячая вода в какой-то момент стала теплой, а потом холодной – всего на секунду, после чего сменилась обжигающей горячей. Ярослав быстро намылился и ополоснулся. На боку рассмотрел гематому от камня. Пальцы щипало от мыла, иногда кровило, он перетерпел и выбрался из ванны, оставляя после себя лужицу воды на коврике. Когда он приоткрыл дверь из ванной комнаты, его обдало прохладой, и кожа сразу замурашела. Он забрал халат и полотенце. Махровая ткань задевала кожу на пальцах, пришлось их прижать к ладони, чтобы не травмировать. Ярослав насухо вытерся и накинул халат, плотно завязывая пояс. Без указательного и среднего пальцев сделать это оказалось не так быстро. Волосы еще остались влажными, он нашел в шкафу фен. Арсений наверняка выходил из ванной комнаты с влажной головой, но неудивительно – волосы у брата были короче, чем у Ярослава, а последний их еще и укладывал.

Когда Ярослав вышел в одном халате, на кухне с Полиной кудахтала соседка. На вид Ярослав дал бы ей лет тридцать с хвостиком. Светлые волосы с легкой рыжиной она убрала в высокий конский хвост. Сначала она мельком глянула на вышедшего босиком Ярослава, что-то говоря Полине, но очень быстро обернулась снова, разглядывая его. Ярослав вдруг ощутил себя обаятельным и загадочным холостяком. Вдобавок он решил, что сломанный нос придал ему брутальности. Сколько вообще прошло времени с тех пор, как он стал свободен? Месяц? Ему пора было завести роман. С кем-нибудь, хоть на выходные. Чтобы хоть кто-то сказал ему, что он нужен. Или просто был бы рад ему…

– Ой, Сень… Что с тобой? Кто тебя так побил? И волосы отросли… погоди, я же вчера видела тебя, они короткие были.

– Ну, за ночь выросли. – Ярослав пожал плечами, садясь за стол.

Полина посмеялась, поставила перед Яром кружку с горячим чаем.

– Это не Арсюшка, а его брат Ярослав. Они близнецы.

Ярослав подмигнул из-за кружки и отхлебнул горячего.

– Близнецы… погоди, а почему тогда этот моложе? – Соседка даже не посмотрела на Ярослава, ткнув в него пальцем. Рука у нее чуть дрожала, а вид был такой, будто бы ее только что обманули.

– Ну, во-первых, спасибо за моложе, во-вторых, я ухаживаю за собой, пользуюсь косметикой. И нет, я не гей. В-третьих – не «этот», а Ярослав, – он протянул ей руку. – А вы кто?

– Я Марина. – Она пожала его руку.

Босые ноги мерзли. Ярослав поджал пальцы, но ничем не выдал дискомфорта. Марина рассматривала побитое лицо мужчины. Он знал, что она искала разницу в голубых глазах, овальном лице и чувственных губах. Он и правда выглядел немного моложе своего брата: жизнь в городе и уход за собой сбавили ему пяток лет и на свои сорок он не тянул. Арсений же, наоборот, из-за ежедневной работы выглядел старше своих лет.

– Вам очень идет это имя. – Он погладил большим пальцем тыльную сторону ее руки, нехотя выпуская из своей ладони, когда дольше держать уже стало неприлично. Откинувшись на спинку стула, Ярослав расслабленно перевел взгляд на плечо Марины, обтянутое старой кофточкой.

– Вы босиком, – заметила она.

– Ну да. Люблю носить носки в цвет трусов. – Ярослав наклонил голову и чуть улыбнулся. Она засмеялась. Улыбка Ярослава стала чуточку шире, и он снова закрылся кружкой, делая вид, что пьет.

– Марин, сейчас Сеня вернется, мне обоих кормить надо, давай мы с тобой потом поболтаем.

– А, конечно. – Марина торопливо встала и, не сводя глаз с Ярослава, пошла. – Ну, ты заходи ко мне, как освободишься…

– Лучше вы к нам! – не оборачиваясь, бросил он и услышал хлопок закрывшейся входной двери.

– Ярик, даже не думай, Марина замужем.

– А я что? Я ничего, просто поздоровался.

– Видела я, как ты здоровался. Оля, конечно, та еще тварь, но ты бы с ней отношения выяснил. Ты почему тут, за кем Сеня поехал?

– Ты мне только что говорила, что я правильно сделал, когда завел любовницу. И вдруг «выясни отношения». Полин, я чего в женской логике не понимаю? – Она легонько ударила его полотенцем. Ярослав цокнул языком. – Он поехал за моей новой дамой. А с Олей мы развелись месяц назад. Я свободен и готов к новым отношениям.

Полина развела руками.

– За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь!

– О, эта будет не против!

– Яра, ты мне тут Содом и Гоморру не разводи. Как так с Олей получилось?

– Ну как. Она ушла от меня к другому. Классный, кстати, мужик. Зовут Игорь, Оля теперь живет у него. А я забрал у него свою даму.

– Яр, что за дама-то? Что значит забрал?

– Кошка это. Плюша. Сеня за ней поехал. Я забрал у Игоря Плюшку. Ему Олю, а мне Плюшку. С лотком и игрушками, кстати. А Оля даже свои подарки не забрала. Одежду взяла да косметику, и все. И то не всю. Что я дарил… оставила.

Полина хмыкнула.

– То есть кошку ты с приданым взял, а Олю так отдал, с голой жопой?

– Получается так.

– Яр, ты бы хоть денег Игорю кинул, что ли. А то нечестно получается. Он тебе кошку, а ты ему…

Они засмеялись. Ярослав ощущал необыкновенную легкость в эту минуту. Как будто с него спали ледяные оковы, державшие в плену много месяцев.

– У меня ноги замерзли. – Он постучал босыми ногами по полу. – У вас, кстати, что с отоплением?

– Ой, мы не везде его включаем. На кухне всегда плита работает, чайник. Так что я выключаю. Поднимись наверх, возьми что-нибудь из Сениных вещей, а я пока стол накрою.

Яр побарабанил пальцами по столу и поднялся.

Трасса была почти пуста, смеркалось. Арсений взял у соседа трактор, чтобы отбуксировать машину Яра. Машину брата Арсений нашел быстро, стояла, ткнувшись капотом в кювет. Вокруг стояла оглушающая пустота. Обойдя машину, он не заметил повреждений, в Яра никто не врезался, как и он. С помощью брелока он выключил сигнализацию и включил двигатель – тот завелся с первой попытки. Внутри что-то зашуршало. Арсений присмотрелся, замечая хвост, и открыл машину.

– Плюша, – ласково позвал он. Хвост исчез под пледом. – Плюшенька, хорошая моя, не бойся.

Сеня осторожно отодвинул плед. Вместе с шерстью к нему прилип страх, полный паники и отчаяния, он был как пташка, которой вот-вот свернут шею. Кошка сразу выгнула спину, прижав уши. Он замер, потом отвел глаза и медленно моргнул. Плюшка сердито шипела. Арсений не шевелился, давая кошке успокоиться, и медленно вытянул руку, нос кошки мгновенно задвигался, втягивая новые запахи. Он пах не как Ярослав, но выглядел очень похоже. Плюшка наклонила голову, обнюхивая расслабленную руку. Шерсть опала, она держалась еще настороже, но успокоилась.

– Все хорошо, Плюша, – продолжал ласково говорить Сеня. – Я Арсений, сейчас мы с тобой поедем домой, поедим. Сметанки хочешь? Иди ко мне, давай, Плюша.

Он взял сжавшуюся в комок кошку на руки и прижал к груди, продолжая ласково говорить с ней и гладить. Понемногу она успокоилась, и, едва только начала вылизываться, он посадил ее обратно на плед. Плюшка мяукнула, но Арсений уже закрыл дверь и вернулся к трактору. Взял крюк, вытянул цепь и, прежде чем прицепить машину, он с великой осторожностью коснулся ее: растерянность брата ощущалась слабо, как будто прошло много лет с той поры, как брат последний раз касался машины. Растерянность и легкий страх. Последнее время это чувство все чаще витало в воздухе. Арсению это совсем не нравилось. Прицепив машину, еще раз осмотрел шины и, не найдя ничего, поехал домой.

Кошка мяукнула, перебираясь вперед.

– Что, киса, напутешествовалась сегодня? Голодная? – Снова мяу в ответ. – А ты болтушка, я люблю таких. – Он погладил Плюшку, та заурчала. Больше он не ощущал от нее страха.

Глава 4

Я должен встать и спастись, остановиться, найтись

В детстве, когда бабушка резала свежеиспеченный хлеб, аромат наполнял всю кухню и прихожую. Сейчас же пахло совсем не хлебом, а смесью духов, пота, размораживающегося в раковине мяса и капусты. Арсений резал магазинный хлеб, который не имел никакого аромата. Но ничего, скоро кухня наполнится запахом свежеиспеченного хлеба, ведь Полина собиралась топить старую дровяную печь. При ремонте Арсений не стал ее разбирать; она была скорее декоративным элементом, данью уважения и памяти деду и бабушке, от которых братьям достался дом. Тем не менее, когда Полина собиралась печь в ней хлеб, он не знал, будет это завтра, послезавтра или в последних числах месяца. Она что-то считала по лунному календарю, а он не вникал.

Скоро праздники. Может, заказать что-то у кондитера? Рулет новогодний, какой-нибудь пряный или с кремом… или торт «Полено». В детстве они готовили такой на Новый год: ломали печенье, смешивали его с вареной сгущенкой и катали в несколько колбасок, которые потом сбивали вместе. А между ними клали орешки. Сверху украшали кремом, взбитым из масла и сгущенки. Арсений подумал, что неплохо было бы снова приготовить такой торт, чтобы принести немного беззаботного детства в их суетную и сложную жизнь. Жаль только, что бабушкину заботу, которой пропитывался торт, уже не вложить… Плюшка беспардонно запрыгнула на стол, понюхала буханку и мяукнула, прогоняя ностальгию.

– Вот ты почему на стол залезла? Кто разрешал? – Сеня поставил кошку на пол, беззлобно ругая ее. Она мяукнула и снова запрыгнула на стол, бодая его головой в плечо. – Ты лапами по двору ходишь, а потом на стол лезешь… – Плюшка встала на задние лапы и передними обняла Арсения за шею, тыкаясь носом ему в горло. – Ну все-все, замурчала меня.