Зов Медной горы

– Сиди тихо. А я скоро.

Чуяло его сердце, что не просто так браконьеры полянку эту облюбовали, ох не просто… Арсений вернулся к штольне и понял, что не ошибся: проход оказался вычищен. Все камни убраны, входи не хочу. Как бы долго они ни трудились, а постарались на славу – в штольню теперь можно было войти и не бояться ни темноты, ни обвала: укрепили подпорки и провели электрическое освещение. Арсений увидел лампы накаливания под потолком и шнур, тянущийся к генератору метрах в десяти от входа. Кто-то очень потрудился, чтобы устроить все по-человечески. Только что им надо-то было? Штольню уж давно не разрабатывали, все еще в девятисотых тут взяли. Пустая порода и осталась, штольня даже археологам не была нужна. Арсений проверил заряд карабина и, держа его в правой руке, шел дальше, прислушиваясь к звукам. Он гадал, была ли тут полиция, что искали браконьеры и знал ли Абауриций, что штольню раскопали? Арсений подумал, что председатель должен был знать. Если не от полиции узнать, то сам был причастен к расчистке. И Бублик его сюда привел, дрожал, но… тут хозяина потерял? Похоже на то. Джек бы в этом лесу заблудился и домой не вышел. Что-то было нечисто во всем этом.

Чем глубже Арсений спускался в штольню, тем тяжелее ему дышалось. Земля и камни вокруг пропитались чужой жизнью, эхом чувств и слабым отголоском тяжелой работы. То ли он остался тут с прежних лет, когда крепостные работали в штольне, то ли тех, кто копал сейчас. Арсений коснулся старой деревянной подпорки, хранящей следы от металла: она ответила ему мольбой о пощаде. Он чувствовал, как к его пальцам ползли оскорбления и надменность. Он не прощал неповиновения и любил причинять боль. Зря ему перешли дорогу, теперь расплата будет крепкой. Арсений отдернул руку. Мерзкое чувство и непривычно сильное.

Штольне не было конца, тоннели разветвлялись, и он хотел было уже назад повернуть, когда услышал в глубине чей-то заполошный бег и затаился.

Глава 3

Когда иссякнет весь прочий свет

Машин на шоссе почти не было. Плюшка уже давно перебралась с заднего сиденья на переднее и кокетливо обернула хвост вокруг лап. Пока они ехали по городу, она опиралась передними лапами о приборную панель, вытягиваясь во всю длину туловища, и смотрела вперед. Мимо них проносились другие машины, дома, люди. Кошка с интересом смотрела на них, мяукая. Ярославу стоило больших усилий смотреть на дорогу, изредка отвечая на мяуканье или комментируя что-то. Когда они выехали из города и началась лесополоса, кошка села. Он слышал ее громкое урчание, иногда гладил между ушек, и Плюшка жмурила от удовольствия умные глаза. В этот момент Ярослав ощущал необыкновенную легкость и радость. Чувства, которые он не испытывал уже очень давно. Он даже не мог сказать, что ощущал их последние полгода, а может и больше, он просто не замечал. Желание угодить Оле затмевало собственные чувства.

– Я везу тебя к своему брату, он в деревне живет. У него тоже свой дом, но получше того, в каком жила ты, – искоса поглядывая на кошку, рассказывал Ярослав. Плюша, навострив уши, глядела на дорогу. – Свое хозяйство. Есть собака, но она воспитанная, есть свиньи.

Плюша повернула к нему голову. Вдоль дороги росли лиственные деревья. Они уже давно оголили ветки. На молодых деревцах еще кое-где оставались бронзовые листики, а черные веточки сливались с фоном. Казалось, что листья просто парят в воздухе вокруг черного ствола.

– Это такие большие розовые животные. Они еще хрюкают. Вот так: – Ярослав хрюкнул и посмотрел на кошку. Та уже отвернулась, но уши подергивались. – И есть Полина, его жена. – Плюша снова посмотрела на Ярослава. – Она любит животных и наверняка будет тебе рада. Она лучше Оли.

Плюша мяукнула. Ярослав сказал, что до деревни ехать не слишком долго. Пожалуй, стоило позвонить и предупредить Арсения, что он скоро будет. Ярослав поставил телефон на громкую связь и прижал палец к губам, подмигивая Плюшке.

– Что-то долго я тебя не слышал, братишка, – голос по ту сторону звучал встревоженно.

– Да… дела были. Слушай, ты же не против, если я приеду?

– Что-то случилось?

– Я просто в гости приеду, на пару денечков. Но не один, можно?

– Полина Олю не жалует… – Арсений говорил напряженно.

– А я с другой женщиной приеду. Она красива и воспитанна. – Ярослав погладил Плюшку. Та самодовольно поглядела на него сквозь прищуренные веки. – Полинке она точно понравится.

– А Оля где?

– Приеду, расскажу.

– Ладно. Когда ты примерно подъедешь?

– Через час… или около того. Ты предупреди Полину, чтобы готовила на троих.

– А дама твоя не ест?

– Она… увидишь.

– На диете, что ли? Вегетарианка, упаси господи?

– Увидишь, давай, пока. – Ярослав отключился. Его ладонь легла на мягкую кошачью спину. Плюша энергично вылизывала свой бок и задевала пальцы Ярослава шершавым языком.

Солнце мелькало между деревьев, золотые неопавшие листья подсвечивались, как и туман, лежавший легкой вуалью между деревьями. Яркие солнечные лучи проникали в салон сбоку, то и дело ослепляя его, и козырек не давал никакой защиты. Ярослав щурился одним глазом. Со стороны водителя, боковым зрением Ярослав заметил между деревьев какое-то движение. Он то и дело поворачивал голову, силясь рассмотреть его, но оно пропадало, будто и не было его вовсе. Он не мог постоянно глядеть в сторону, пусть и на пустой трассе. Опасаясь попасть в аварию, Ярослав сосредоточился на маршруте и увеличил скорость, следуя указателю. Кошка перебралась на заднее сиденье и легла на плед, прекратив урчать. Ярослав вглядывался в дорогу, на него ни с того ни с сего навалилась какая-то невыносимая усталость, так бы лег и уснул, и больше ничего ему не надо было.

Ярослав выключил музыку, игравшую на фоне, и вглядывался в дорогу, держа обеими руками руль. Когда он смотрел прямо, лес выглядел нормальным, но стоило ему отвернуться, замечал, как сбоку что-то двигалось параллельно. Оно снова появилось, и в этот раз Ярослав не поворачивал головы, пытаясь разглядеть его боковым зрением. Сливаясь с деревьями, оно проворно бежало, а потом вдруг посмотрело на него, и Ярослав едва не потерял управление – он не увидел, но четкая уверенность поселилась в мозгу: у существа был один глаз. Машина вильнула, Плюшка мяукнула, возмущаясь резкому повороту. Ярослав выровнял машину и утер лицо рукой, сбавляя ход, а потом и вовсе остановился. В зеркале заднего вида дорога была пуста. Это был не свет и не блик на стекле, а какой-то сонный морок. Он переутомился, вот и все. Он вышел из машины, ноги покалывало – отсидел, прошел немного вдоль дороги. Показалось, видимо. Перенервничал. Ярослав вернулся в машину.

– Щас приедем к Арсению и поспим, – пообещал он кошке. Та в ответ не мяукнула, он решил, что обиделась, и, вздохнув, ехал дальше. Глянув на приборную панель, убедился, что бензина хватит, чтобы доехать до Арсения. Почему-то это стало самым важным сейчас.

Места были знакомые, а вроде и нет. Солнце скрылось как-то очень быстро, Ярослав даже не заметил. Он продолжал ехать вперед, включив фары. В темноте полоса дороги освещалась на пару метров, хотя он включил дальний свет. Туман вроде и был, а вроде… Через некоторое время машину стало потряхивать так, будто бы он ехал не по асфальту вовсе, а по бездорожью. Ярослав выругался, думая о подвеске. Вроде бы до деревни им было еще далеко ехать, чтобы дорога так испортилась, и Ярослав решил, асфальт сняли для ремонта. Колеса поехали по чему-то ровному. Он рассмотрел по бокам перила моста и не смог вспомнить, чтобы на пути в деревню был мост. Может, он пропустил поворот? Так долго не ездил в гости к брату, что забыл, где он жил? Маловероятно, однако… Фары недолго вырывали из темноты несколько метров проселочной дороги – они проехали еще несколько ухабов, и машина встала. Ярослав дал задний ход, но машина вхолостую крутила колесами, а потом и мотор заглох. Свет в салоне погас, телефон не реагировал. Ярослав выругался снова.

– Плюш, мы застряли. – Он посмотрел назад. В темноте светились только кошачьи глаза, выдавая местонахождение Плюшки. Ему захотелось успокоиться, прижать к себе теплое живое тельце кошки. – Иди ко мне, – он протянул руку, но кошка зашипела и ударила его когтями по пальцам. Ярослав отдернул руку, почувствовал на языке кровь с подушечек пальцев.

– Ну нормально же общались, – с обидой в голосе произнес Ярослав, но больше совать руки кошке не стал. На ощупь открыл бардачок в поисках бумажных платков и не нашел их. Какие-то предметы упали на пол, вполне возможно, среди них были и платки. А может, и нет – он же выгреб все Олины вещи из машины. Среди них вполне могла быть пачка платков. Он еще немного пососал пальцы, пока кровь не остановилась, и вышел из машины. Ноги сразу же утонули в липкой и вязкой грязи, в которой застряли передние колеса. Он слышал противный чавкающий звук каждый раз, когда переставлял ноги. Грязь забилась в ботинки, он почувствовал холодную жижу, пропитавшую носки. Ярослава передернуло, но поделать он ничего не мог. Кругом стояла темнота, Ярослав едва различал контур машины, не говоря уже о том, что было вокруг. Не отводя от машины руки, Ярослав добрался до багажника и смог вытащить оттуда фонарь. Тот, к его удивлению, не работал. Бросив его обратно, он выпрямился, оперся руками на багажник, размышляя, что делать. Похоже, он заехал в болото. Происходящее ему совсем не нравилось, и он не понимал его. Липкий страх поселился над желудком, охладил ладони и ступни. Сквозь заднее стекло он различал два фонарика глаз Плюши, неотрывно следящих за ним. Ярослав открыл заднюю дверь, кошка зашипела, и, прежде чем она выпрыгнула из машины, он выдернул из-под кошки плед и набросил его сверху. Глаза постепенно привыкали к темноте, Ярослав начал различать контуры деревьев и машины. Примерно он помнил, где находился на дороге и мог дойти до деревни пешком, а Плюшка бы дождалась в машине. Под пледом она в безопасности – непонятная мысль мелькнула и ушла.

Ярослав огляделся: вокруг был лес и ни единого следа дороги, по которой он ехал. На какое-то мгновение Ярослав подумал, что мог заснуть за рулем и свернуть в лес, только на пути машины не должно было быть деревьев, которые росли позади, прямо на маршруте. А потом сверху полетел снег. Крупные хлопья падали медленно на влажную грязь, студили ее и укрывали, не успевая растаять. Ярослав застегнул куртку и медленно побрел прочь от машины, стараясь понять, где он находится и мог ли получить поблизости помощь. Обнадеживало только то, что он недавно позвонил брату и тот, не дождавшись его, послал бы за помощью. В этом случае разумно было бы оставаться в машине, и Ярослав, пройдя десяток метров, повернул назад и остановился. Тьма за его спиной была настолько густой и непроглядной, что даже каждый вздох давался ему с трудом.

– Плюша, я за тобой вернусь. Обещаю! – без особой надежды на то, что кошка услышит и поймет, крикнул он. Тьма осталась безмолвна. Ярославу ничего не оставалось, кроме как продолжить идти прочь от машины. Он медленно двигался вперед, запинаясь о корни деревьев и кочки на дороге. Его дыхание вырывалось изо рта облачками пара, под ногами хрустела замерзшая грязь. Царапины на пальцах покалывало. Деревья покрывались инеем, а уши и нос давно уже замерзли. Ярослав потер их руками, пытаясь согреть, но почувствовал, как лицу стало мокро – пальцы снова кровоточили. Он и не подумал, что кошка могла разодрать их так сильно. Еще раз оглянувшись, Ярослав заметил, что темнота позади него становилась все гуще. Он прибавил шагу, всматриваясь в даль. Деревья вокруг него приняли покореженный вид, были изломаны, изрублены, сожжены. Запах гари и гнили смешался, вызывая кашель. Тут и там мелькали угли, тлеющие деревья и каркасы деревянных домов. Деревня не была похожа на ту, в какой жил Арсений. Она была слишком… старой, неестественно застывшей во времени. Снег смешался с пеплом, Ярослав различал на земле глубокие ямы. В одной из ям кто-то повизгивал и кряхтел. Оглянувшись на тьму, замершую на подступе к сгоревшей деревне, Ярослав остановился. Звуки из ямы не были похожи на животное, скорее человека, но что он или она там делали? Ярославу совсем не хотелось проверять, но оставаться одному неизвестно где было еще страшнее. В конце концов это яма, и он мог просто уйти. Он осторожно подошел ближе, присел на корточки и заглянул вниз.

Там, на глубине в метр кто-то копошился. Он видел спутанные космы, худые руки с длинными шишковатыми пальцами, разгребающими грязь. Силуэт напоминал женский. Мог ли он бросить женщину в яме? Наверное, мог. Ярослав потер подбородок, размышляя. Она явно не в порядке и связываться с сумасшедшими – последнее, что ему нужно в незнакомом месте. Но она могла говорить… могла? Пока он думал, женщина почувствовала на себе его взгляд и резко вскинула крупную голову. Уродливое лицо вперилось в Ярослава жестоким взглядом, огромный, похожий на дыру рот раскрылся в новом крике, и она подпрыгнула, выбираясь из ямы. Ярослав шарахнулся назад, упал на локоть и пополз в сторону. Земля под пальцами дикой женщины сыпалась и крошилась, она не могла зацепиться как следует за край, чтобы выбраться. Ярослав торопливо поднялся и огляделся в поисках чего-то, чем можно защититься. Земля под ногами дрогнула, женщина в яме завопила громче, на мгновение пропала из виду. Ярослав снова чуть не упал, но сохранил равновесие. Земля обнажала прятавшиеся в ней тела. Тлеющие, гниющие – все были мертвы. Всюду лежали части тел и просто тела, обломки оружия, доспехи. Ближе всего к Ярославу вздымался остов конских ребер, а жуткий череп одним глазом смотрел в беззвездное небо. Ярослав схватил торчащий из чьей-то головы топор и потянул – металл застонал и треснул, деревянная рукоять расщепилась надвое. Женщина в яме завизжала снова и, наконец, выбралась. Ей ответили из разных концов деревни еще несколько нестройных голосов. Она была совершенно нагой, с длинными, обвисшими до колен грудями. Она закинула их на плечи, ее острые коленки почти не разгибались, когда она шла на Ярослава. Длинные, крупные пальцы сжимались в тяжелые кулаки, изо рта капала слюна.

Ярослав побежал. Вслед ему полетел камень, просвистел у самого уха, следующий был удачливее и попал в лопатку. Ярослав вскрикнул, сбился и едва не упал. Слева на него бежала еще одна одичавшая, ее груди болтались под ногами, мешая бежать, но не мешая кидаться в него камнями и палками. Ярослав нырнул в первый попавшийся полусгоревший дом, чтобы спрятаться. Визг снаружи стал громче. Крыша в доме почти отсутствовала, но можно было подняться на чердак. Ярослав вцепился в балку и, не обращая внимания на сочащиеся кровью пальцы, быстро поднялся наверх. Притаившись среди обломков крыши, он смотрел в щель между досок на своих преследовательниц. Они не заставили себя ждать, заскочили одна за другой в тот же проем. Ощерили тупые зубы в дырах-ртах. Ярослав видел, как они шлепали крупными босыми ступнями по деревянному полу, поднимая клубы пепла и пыли, забрасывали висячие груди на плечи, чтобы те не мешали им ходить. Ярослав зажал рот рукой, чтобы не выдать себя дыханием. Сердце стучало громко, и он испугался, что этот стук может выдать его. Дикарки раскидывали деревяшки и предметы, которые находили в доме, принюхивались, пока одна не заметила балку с перекладиной, по которой Ярослав взобрался наверх. Ноздри на мясистом носу раздулись, когда она обнюхивала ее. Дикарка высунула язык, слизывая с дерева кровь. Ярослав взглянул на свои пальцы – глубокие царапины после Плюшиных когтей снова кровоточили, на адреналине он не замечал боли.

Стараясь не шуметь и не показываться в щелях досок, Ярослав медленно поднялся на четвереньки. Сидеть на чердаке и уповать на то, что его не заметят, он не мог, да и эти дикарки могли просидеть внизу сколько угодно времени. Прижавшись спиной к подпорке, Ярослав посмотрел, мог ли забраться на крышу, а оттуда перепрыгнуть на другой дом: они стояли достаточно близко друг к другу. Он шагнул ближе к обвалившейся крыше, прислушался к звукам внизу: дикарки возились, хрипели, но не замечали его. Он подпрыгнул, схватился за перекладину и подтянулся на руках. Он уже почти забрался, когда старая подгоревшая балка треснула, переламываясь пополам. Он успел разжать руки и упал обратно на чердачный пол. Дикарка подняла глаза вверх, увидела Ярослава и завизжала. Ее вопль подхватила товарка, и Ярослав сделал единственное, что оставалось, – прыгнул вниз, прямо на голову дикой женщины. Визг перешел в гортанный вопль и замолк, Ярослав упал на бок, вторая дикарка запрыгала и закричала, глядя на первую, – шея той неестественно выгнулась, а изо рта вывалился черный язык, водянистые глаза остекленели. Ярослав не успел подняться, вторая дикарка прыгнула сверху, вцепившись длинными крепкими пальцами в его горло. Он схватил ее за запястья, стараясь отвести ее руки от себя. Ее пальцы давили на артерии, в глазах темнело, а лицо Ярослава раскраснелось, он бешено возил ногами по полу, пытаясь стряхнуть с себя дикарку. К его удивлению, тварь была невероятно сильна. Визг бил по ушам, ее груди падали с плеч, Ярослав, почти теряя сознание, нашарил что-то тяжелое и ударил ее в висок. Хватка ослабла, он повторил удар и смог сбросить ее с себя, судорожно закашлял. Перед глазами мелькали черные точки. По виску и спутанным космам дикарки струилась кровь. Ярослав не стал добивать ее или рассматривать – едва только очухался, запинаясь, метнулся в проход. Всюду раздавались визги, тут и там мелькали косматые головы. Рядом с деревней была гора и в ней чернел проход. Ярослав побежал туда, но резко свернул, поскальзываясь и проезжая боком по земле. Две косматые дикарки заметили его и бросили разбираемый ими скелет в кожаных доспехах, кидаясь в погоню. Ярослав стрелой промчался мимо еще одной и одним прыжком перепрыгнул яму, в которой копошилась четвертая. Визг усиливался, наполнял собой ветер. Сердце стучало в висках, он слышал топот их ног и вопли. В него летели камни и палки, но больше Ярослав не бежал по прямой, он петлял как заяц, пока не выбежал на площадь, где случилось главное побоище. Спрятаться ему было негде, Ярослав понимал, что на открытой местности дикарки его просто разорвут. Он снова посмотрел на гору, у подножия которой находилась деревня. Ярослав подумал, что там сможет перевести дух и понять, что произошло, где он оказался и что ему делать дальше. Но чтобы добраться до горы, надо было как-то спастись сейчас. Он оглянулся, дикарки сновали тут и там, подвывая и перебрасывая груди на плечи.

– А что, других мужчин, кроме меня, здесь нет? – Он нервно рассмеялся, без труда увернулся от вяло пролетевшего камня и перепрыгнул через вытянутые ноги мертвой лошади. Она придавила всадника. Из глазницы черепа торчал деревянный болт. Не к месту Ярослав вспомнил реконструкцию «Повести временных лет», когда они пытались воссоздать сожжение Искоростеня. Тогда они напали на крепость в тот момент, когда она якобы начала полыхать. Осада удалась. Тут, видимо, тоже… Ярослав не ждал, пока до него доберутся, нырнул за каменный колодец. Под ботинком Ярослава что-то хрустнуло, он опустил взгляд, видя треснувшие кости. Рядом валялись деревянные болты, а в руках убитого воина арбалет. Он подобрал их. Руки так дрожали, что крюки козьей ножки не цепляли тетиву и шипы на ложе арбалета. Ярослав в отчаянии выругался, это помогло: крюки и шипы сработали, тетива ухватила орех. Он крепко сжал рукоятку арбалета, успокаивая себя. Он вооружен, он справится, что бы сейчас с ним ни происходило. Когда руки перестали дрожать, Ярослав высунулся из укрытия, прицелился в косматую голову и спустил крючок. Арбалетный болт просвистел в воздухе, и дикарка упала, крякнув. Ближайшие к ней завизжали, суматошно забегали, не замечая его. Ярослав воспользовался тем, что они прыгали вокруг трупа, и побежал к горе. Его, конечно же, заметили. Чей-то меткий бросок попал в цель, Ярослав вскрикнул от боли в боку, упал. Арбалет и болты вылетели из рук. Он не успел подняться, как дикарка схватила его за ногу и поволокла за собой. К нему подскочила вторая, замахнулась дубинкой, инстинктивно он поднял левую руку, закрывая голову. Предплечье вспыхнуло болью. Ярослав пнул дикарку свободной ногой, высвободился. Кувырком вбок уклонился от нового удара дубинки. В руку неожиданно легла рукоять меча, инстинктивно он взмахнул им, очерчивая круг, дикарки отступили, он поднялся на ноги.

– Ну, твари… – Ярослав рубанул мечом по ближайшей дикарке, не просто отсекая ей голову целиком, но и разрубая туловище до половины. Брызнула кровь, дикарка даже вскрикнуть не успела. Старый меч не затупился, резал плоть, как талое масло. Не мешкая, Ярослав ударил по второй – с хрустом лезвие вошло в череп между глазом и носом. Сделав упор ногой в живот дикарки, Ярослав вытащил меч из ее головы. Другие бегали вокруг, не решаясь приблизиться к нему после того, что случилось с их товарками. Ярослав потряс мечом, угрожая, и безбожно выругался. В ответ они неуверенно кидались в Ярослава всем, что попадало им под руку. До него ничего не долетело. Он не стал испытывать свой успех и ждать, когда кто-то из дикарок рискнет подойти к нему ближе, и поспешил в сторону горы, туда, где было успокоение камня и безопасность. Он миновал площадь, не слишком большую, приблизился к воротам в деревню. К ним копьем был прибит человек. Обожженное, местами тлеющее тело висело уже несколько столетий. Это знание пришло к Ярославу с ужасающей четкостью. Он окинул взглядом шлем и кольчугу, отмечая, что сам ковал себе похожие, и вышел за ворота.

Его проводил полный боли крик дикарок. Крепче сжав рукоять меча, спасшего ему жизнь, Ярослав поспешил к горе. Он почти слышал, как звал его камень, торопился, не обращая внимания на колотье в боку и ушибы на теле. Кровь из рассеченной брови подсохла, больше не заливала глаза. Ярослав торопился. Тьма, загнавшая его, клубилась над лесом по ту сторону деревни. Он вспомнил о Плюше. Как она там, одна в машине? Не пробралась ли такая тварь к ней? Подумал, что надо было в пледе ее и тащить… Хотя как бы он это сделал? Кошка смирно не сидела бы, убежала. А так был шанс, что она уцелеет. Если, конечно, Ярослав сможет вернуться к машине. Страх стискивал сердце каменным обручем. Сам-то он сумеет вернуться к знакомым местам? С этой мыслью Ярослав вошел в гору.

В извилистых коридорах было темно, темнее, чем снаружи, но привыкший к мраку глаз кое-что различал. Ярослав шел и шел, пока не увидел ровный теплый свет на каменной стене прохода. Такой свет могла давать только электрическая лампочка. Она висела под потолком, маня своим теплым желтым светом. Он побежал на свет и… мир взорвался болью и яркой вспышкой от удара в лицо. Ярослав упал на спину и, прежде чем отключиться, увидел свое собственное лицо. Удивленное и сердитое одновременно.

– Ярка, ты какого… как ты тут оказался?.. – Он не успел ответить Арсению, отключаясь.

Арсений четко слышал приближающегося к нему человека, и времени на раздумья было совсем мало: то ли дулом в лицо ткнуть, то ли схорониться и посмотреть, кто бежал. Тень мелькнула, приближаясь. Арсений так и не придумал, что делать, и, действуя скорее на инстинкте, ударил бегущего прикладом в лицо. Сначала он удивился тому, что бежавший был одного с ним роста, людей под два метра было не слишком много, а потом узнал. Свое лицо не узнать трудно, пусть даже оно и выглядело помоложе, да и отчего-то все в крови и грязи.

– Ярка, ты какого… как ты тут оказался?..

Ярослав разомкнул губы и уронил голову на землю. Арсений повесил карабин на плечо, проверил пульс брата. Живой, не совсем здоровый – однако это был Ярослав, сомнений быть не могло. Арсений перешагнул через него и заглянул туда, за угол, откуда выскочил брат, – ничего. Туннель уходил вниз, погони не было.

Арсений склонился над распластанным в узком проходе братом, похлопал его по щекам, но тот не очнулся. Пришлось закинуть его руку себе на плечо и, подхватив, выволочь на свежий воздух. Уже у самого выхода Ярослав начал кое-как переставлять ноги. Арсений усадил Ярослава на землю рядом со штольней.

– Ну, ты как?

Ярослав молчал, прижимая руку ко лбу и носу, по которым пришелся удар. Голова кружилась и трещала, а голос Арсения доносился издалека.

– Вода есть?

– В машине.

– Пошли. – Ярослав оперся о плечо брата и медленно добрался до машины. Гора, путеводная, спасительная. Вывела его из темного места, прямиком к брату, к свету… к свету дневному. Краем уха он услышал скулеж, но не обратил на него внимания. Сидя в машине, он вытянул вперед руки: те были в грязи и крови. На кончики пальцев падал солнечный свет. Тонкая полоска света играла на ухоженных руках. Ярославу казалось, что все, что только что с ним происходило, – какой-то дикий, страшный сон, от которого он проснулся утром. Нереальность забивала сознание, мешала связно мыслить. Тело болело. Боль – единственное, что помогало осознать, что он еще здесь и сейчас.

– Яр, – позвал его Арсений. – Мы с тобой говорили минут тридцать назад, ты сказал, что будешь у меня дома часа через полтора. А до этой горы еще минут двадцать ехать от меня. Ты как тут оказался?