Возлюбленный враг

– Видно, эта девица понимает только команды, например: сидеть и лежать. Ну, я бы еще добавила парочку, да не хочется смущать юную Божену, она и так уже порозовела.

Тут они все разом отчего-то поглядели на совсем молоденькую девушку, выглядевшую несколько скромнее трех остальных. Божена опустила глаза и смущенно улыбалась, кусая губы. Я тут же поняла, что она совсем не рада этому обществу и вынуждена терпеть фривольное обращение. Решила прийти ей на помощь и даже отвлечь внимание на себя, я-то уже почти справилась с первой робостью:

– Добрый день, господа! Меня зовут Ася Воронцова, и у нас в роду действительно были русские дворяне. Полагаю, я удовлетворила ваше любопытство и могу вернуться к ребенку, за которым должна присматривать.

Я уже пошла к двери и надеялась, что меня никто не остановит, но полька, которая обратилась ко мне первой, вдруг встала на пути, сузив глаза:

– И что ты тут делаешь, русская княжна? Задумала очаровать немецкого генерала? У тебя ничего не выйдет – Вальтер равнодушен к женским чарам, он презирает женщин.

– Вы хотите сказать – ему нравятся мальчики?

И как только я могла такое ляпнуть при всех… Будто забыла, кто я и где нахожусь. Вырвалось само, честное слово, даже не ожидала от себя.

В повисшей на пару секунд тишине снова зазвучал голос злобной тетки:

– Ты хоть представляешь, о ком сейчас говоришь? О генерале вермахта Вальтере фон Гроссе.

«Батюшки-святы, ведь не Архангел же Михаил…»

Я презрительно поджала губы.

– И что такого в его звании? Даже римские императоры не гнушались брать на ложе юношей – это не мешало им крепко сидеть на троне да еще завоевывать новые провинции. Кстати, Древнюю Германию и Галлию, если мне не изменяет память.

Грузный пожилой мужчина в форме, что отличалась от других своим черным цветом, вдруг одобрительно хмыкнул, уставившись на меня припухшими, глубоко посаженными глазками под белесыми бровями.

– А у фройляйн острый язычок… Вальтеру всегда нравились темпераментные и непокорные, как его Эмма. То-то он скоро успокоился.

Другие мужчины тоже рассмеялись, кажется, совершенно расслабившись. В большую комнату заглянул Отто и сразу же хмуро обратился ко мне:

– Иди наверх, тебя зовет Франц!

И сейчас я была ему так благодарна, так рада видеть его бледную, вечно недовольную физиономию, что просто нет слов. Уф, кажется, пронесло!

8 июня

Нужно признаться, я быстро привыкла к здешнему распорядку. Главное – меньше болтать и быть незаметной для гостей Вальтера, а у него часто собирались посиделки в гостиной по вечерам. Сам генерал мало находился дома, рано уезжал утром и возвращался поздно, когда я уже укладывала Франца. Генерал даже не всегда присутствовал на вечерних сборищах два-три раза в неделю.

Пока остальные гости болтали и курили в гостиной, гоняли шары по зеленому сукну в соседней комнате, где располагались бильярдные столы, бряцали на фортепиано и заигрывали с местными девицами, Вальтер запирался с каким-нибудь высоким чином в своем кабинете и, видимо, решал важные вопросы.

Первые дни в этом доме я просто сходила с ума от мысли, что должна что-то изменить, как-то повлиять на ход грядущих событий, но что я реально могла? Ни до Гитлера, ни до Сталина мне не добраться, что же делать… Вальтера убить? Каким образом? И что это вообще изменит в мировой истории?

Я напрягала память, пытаясь вспомнить из учебников, фигурировало ли где-то во Второй Мировой войне имя генерала фон Гросса, – кажется, нет. Фельдмаршал Паулюс был… еще какой-то фон Бок… я учила историю в школе как все – неважно, а сейчас бы мне пригодилась каждая кроха информации о том суровом времени.

Пару раз у меня даже мелькала шальная мысль поговорить с Вальтером по душам. Соврать, что я предвижу будущее и за этот дар мне пришлось покинуть Советский Союз. Мессинг в юбке – смехота! А ведь я могу сказать, что знаю итог нападения Германии на нашу страну, даже назвать дату вторжения – ведь осталось недолго… Недолго…

Меня прошибал холодный пот, когда я думала об этом серьезно. В голове начинали вертеться строчки из стихов Щипачева с той самой моей последней репетиции ко дню Победы:

Казалось, было холодно цветам,и от росы они слегка поблёкли.Зарю, что шла по травам и кустам,обшарили немецкие бинокли.Цветок, в росинках весь, к цветку приник,и пограничник протянул к ним руки.А немцы, кончив кофе пить, в тот мигвлезали в танки, закрывали люки.Такою все дышало тишиной,что вся земля еще спала, казалось.Кто знал, что между миром и войнойвсего каких-то пять минут осталось!

Порой я прокручивала в мыслях вероятный разговор с Вальтером, но ведь никогда на него не решусь. Генерал скажет, что я выжила из ума и меня нужно немедленно ликвидировать, я же помню, что в гитлеровской Германии душевнобольных просто истребляли. Об этом даже снят потрясающий фильм «Работа без авторства», в основу сюжета легла реальная история немецкого художника Курта Бартнера.

Значит, мне остается только ждать своего возвращения в свое время. А что еще? Завербовать Отто и сбежать куда-то вместе с Францем? Нам даже из города не выехать, да и Грау скорее меня лично пристрелит, чем поверит хоть одному моему слову. Его отчего-то жутко злит, что я русская, у него какие-то плохие ассоциации с нашей страной.

Отто

Эта русская – форменная идиотка. Как у нее хватило ума брякнуть такое про Вальтера! Хорошо, что красноглазый боров Шнайдер счел ее славной глупышкой и обратил все в шутку, к тому же он сам не гнушается развлекаться с мальчиками. А ведь она здорово рисковала, Шнайдер служит в гестапо, с недавних пор штандартенфюрер СС и при этом настоящий извращенец.

Как только Вальтер терпит его у себя дома? Руководство Вермахта никогда не жаловало «асфальтные войска». А уж какими зверями они оказались потом… Сейчас я знаю, почему русские не хотели брать в плен ребят из СС, а расстреливали их на месте. Я ненавижу русских, но порой я могу их понять.

Я видел одно фото в походном альбоме у Курта из Дуйсбурга, там был истерзанный русский мальчик, почти ребенок – Курт сказал, что он был связан с партизанами и мог сообщить что-то важное, но очень упрямился на допросе. Я все-таки не согласен с Куртом. Врага надо убивать, убивать, но зачем же пытать перед смертью… и как можно пытать ребенка? Даже такого жалкого и ненужного, как этот Франц.

Если я хоть на миг представлю, что русские могли бы подобным образом издеваться над нашим Францем… О-о-о! У меня начинает идти кровь из носа, и я почти готов думать, что они имели право сюда прийти. А мне нельзя так думать… Нельзя… Нельзя. Нельзя!

А еще русская идиотка вертится под ногами… Сначала я ей не доверял, боялся, что она может как-то повредить мальчишке, но она такая дура, что души в нем не чает. Она даже целует его, когда думает, что никто не видит. А Вальтеру все равно, еще бы… Ему теперь не до сына. Я рассказал Вальтеру все, что знаю. Теперь он предупрежден и, надеюсь, сможет на этот раз что-то изменить. Иначе, зачем я здесь?

Прогулка по магазинам

Ася12 июня

Сегодня мне было так стыдно, что хотела сквозь землю провалиться, а точнее сквозь пол, но тогда бы я прямиком угодила в комнату Отто на первом этаже, а меня вовсе не радует такая перспектива. Все случилось из-за моей одежды, а точнее, из-за ее отсутствия. Я в первый же день попыталась договориться с Бертой – горничной, которая убирает наши комнаты. Я отдала ей свои сережки и колечко – все ценное, что было при мне, а Берта обещала принести взамен платье и немного белья.

Еще мне необходимо что-то вроде ночной рубашки и домашнего халата, просто одеться после ванной. Конечно, Вальтер обещал деньги за работу, но я же не собираюсь у него просить. И потом пришлось бы идти в магазин, а может, поручить той же Берте купить вещи… Я ничего здесь не знаю, да и выпустят ли одну в город?

И вот тогда я набралась наглости и стащила из стопки белья в большой гардеробной комнате мужскую пижаму, взяла ее с самой нижней полки, там оставалось еще несколько, думаю, никто бы не заметил пропажи. Пижама была совершенно новая, по крайней мере, таковой казалась. Пока Франц занимался с учителем, я отрезала длинные рукава и укоротила штанины – на мне комплект, конечно, висел как на вешалке, но очень выручал пояс. Ткань приятно ложилась к телу, замечательное качество.

Я надевала эту пижаму, когда перед сном заходила к Францу немного поболтать и пожелать ему доброй ночи. Мальчик спал один в своей большой комнате на широченной кровати, и я тайком думала, что нам гораздо спокойнее было бы жить тут вместе, я всегда бы ему пришла на подмогу, если нужно.

Вообще логичней бы с ним разместиться Отто, но Франц сказал, что отец категорически против, поскольку мужчина не должен ничего бояться, тем более оставаться в комнате один. К тому же Франц мог почти полностью сам себя обслуживать, его ноги не были парализованы, он мог ими шевелить и чувствительность сохранилась, только ходить не хватало сил, уж не знаю, что это была за болезнь.

Так вот, сегодня вечером мы с Францем здорово расшумелись, потому что вместе придумывали счастливый конец сказке Андерсона про русалочку, обменявшую свой хвост на ноги, а потом превратившуюся в пену морскую. То была наша с Францем общая задумка – продолжать известные печальные истории до победного конца.

Недавно мы уже поженили Тристана и Изольду, с ласточкой послали одинокой женщине письмо от Дюймовочки и Принца эльфов, накормили всех голодающих и утешили страждущих, вместе с Робин Гудом заступились за обездоленных. Русалочку мы тоже не могли оставить в беде. Франц предложил свой вариант развития событий, а я его бурно поддерживала, хлопая в ладоши и чуть ли не прыгая на кровати мальчика, разумеется, в своей новой пижаме.

И тут дверь комнаты открылась – к нам зашел Вальтер. Его обычно наглухо застегнутый мундир был теперь распахнут и под ним виднелась ослепительно белая рубашка с раскрытым воротом. Генерал никогда раньше не заходил к нам по вечерам, и что бы означал сегодняшний визит…

Мы смотрели на Вальтера в четыре настороженных глаза и молчали, а он смотрел на мою пижаму, а потом перевел взгляд на лицо, поднял брови и тихо спросил:

– Что вы на себя напялили?

Я вдохнула поглубже и ответила честно:

– Думаю, это мужская пижама, но я превратила ее… м-м… в женскую.

Боюсь, последнее слово прозвучало весьма невнятно и оттого Вальтер немного нахмурился.

– Где вы взяли пижаму?

– В большом шкафу… там… там еще много других вещей.

– Вам что – больше нечего надевать?

– Ну, да.

И с чего же так нервничать? Не предполагала, что он окажется настолько жмотом, надо же – пожалел одну свою пижаму. Верно говорят, немцы очень педантичные и любят, чтобы все лежало на своих местах, притом в должном количестве. Но ведь не генералу же заниматься такой ерундой, как считать белье? Эх, теперь придется объясняться!

– Я вам говорила, что у меня украли чемодан с документами и вещами. Вы обещали помочь мне с паспортом.

«Да не нужен мне от него никакой паспорт, мне бы лишь продержаться здесь до возвращения в свое время…»

Вальтер устало выдохнул.

– Отчего вы сразу не сообщили детали, я дал бы вам денег на одежду и все, что потребуется.

– Я… я… не думала…

Он вдруг подошел совсем близко и уселся на край постели передо мной и Францем:

– Ася, ты меня боишься?

Я не успела ничего ответить, как Франц вдруг утвердительно закивал головой, приводя меня в еще большее замешательство.

– Разве я такой страшный? – усомнился фон Гросс и мне почудилась в его голосе сдержанное веселье.

– Нет, но вы немецкий генерал! – ляпнула я первое, что пришло в голову и, наверно, покраснела от волнения и тревоги. Щеки были такими горячими, что срочно хотелось умыться.

У Вальтера отчего-то перекосилось лицо, он резко встал и подошел к окну, потом начал шарить по карманам брюк, вытащил сигареты и бросил на подоконник. Мы сидели с Францем, прижавшись друг к другу, и тупо глазели на «папочку», что вдруг изъявил желание проведать перед сном сына. Кажется, мы о нем не очень-то и скучали.

Вальтер вертел в руках зажигалку, пряча и снова показывая язычок пламени, и вдруг начал говорить, глядя в стену:

– Завтра вы с Отто едете в магазин или к портному, куда захочешь, выберешь для себя одежду. Деньги будут у Отто, он все оплатит, мы с ним это сегодня обсудим. И впредь, если вам что-то будет нужно, Ася… обращайтесь прямо ко мне, а не таскайте вещи из гардеробной. Это некрасиво и вам не идет.

Теперь генерал смотрел прямо на меня, и я чувствовала, что краснею уже до самых пяток от невыносимого стыда. Он ведь при Франце меня чуть ли не воровкой обозвал, а что такого я сделала? Франц бы понял…

А теперь еще придется мотаться по городу с чокнутым Блондином, это мне нужно вообще? Конечно, дополнительная одежда не помешает, хотя бы еще одно платье и кофточка потеплее… и еще белье, потому что то, которое раздобыла Берта, не совсем подходит. Придется взять неожиданный аванс, но все равно оставаться один на один с Отто я совсем не хочу.

– А можно, мы возьмем с собой Франца? Вы нам выделите машину, да? И в ней будет ваш шофер? Мы прокатимся все вместе, посмотрим город.

– Отто отлично управляет машиной, он поведет сам. Да, можете взять Франца, если он захочет.

Мальчик даже вскрикнул от радости, а я немного подосадовала не себя, как мне раньше не пришла такая замечательная мысль – просто выезжать и показывать ему улицы, потом посидеть где-то в парке, устроить пикник на природе, разузнать о местных достопримечательностях, замок на холме осмотреть.

Но я забилась в каменную нору и носа боюсь высунуть на улицу, а ребенку нужен большой обзор, может, даже у него получится пообщаться с кем-то из ровесников, было бы чудесно! Пользоваться надо моментом, раз уж «папочка» у нас такой большой и богатый начальник, сам бы он ни за что не догадался куда-то свозить сына.

Ясно, что фон Гроссу до него почти не было дела, я это уже поняла. Он весь в работе, тоже, небось, вторжение готовит, чертит на своих картах дорогу до Москвы. Ничего, у нас тоже есть свой генерал, пострашнее всех ваших вместе взятых, и его имя – генерал Мороз.

Вот только сейчас на дворе июнь и до первых заморозков далеко, дорога на Москву еще не успела замерзнуть и обледенеть – немецким солдатам не придется кутаться в тонкие шинели, продвигаясь в восточном направлении все дальше и дальше от Украины и Белоруссии…

Вдвоем с Францем мы очень ждали завтрашней «вылазки», и я уже немного предвкушала, как буду подкалывать одного унылого Блондина. Я его и так-то совершенно не боялась, а при Франце тем более.

* * *

День, вроде бы, задался с самого утра. У Франца отличное настроение, мы привычно позавтракали в его комнате, а потом переоделись для прогулки в город. Куда именно отправимся я не предполагала, но где-то в центре обязательно должны быть дамские магазины со всем мне необходимым.

Также я смутно предполагала, что девушку, которая приехала на машине с мужчиной в немецкой форме, местные раболепные торговцы будут еще как «облизывать», сей противный факт я даже подслушала из разговора красоток, куривших у окна на одной из вечеринок генерала.

Отто с обычным своим недовольным видом перенес Франца в салон блестящей черной машины. Поменьше, чем лимузин Вальтера, но на мой взгляд гораздо элегантней. Было видно, что Отто в авто души не чаял, ходил вокруг да около, все чего-то протирал тряпочкой и осматривал с отцовской нежностью. Или парень просто тянул время, чтобы меня позлить. Так ведь я не тороплюсь.

А потом Грау достал сигареты и вовсе отвернулся, чтобы отойти в сторону. Вот нахал, не только я его сейчас жду, ведь есть еще Франц Он с удовольствием уселся в удобном салоне, глазенки блестят – милый, открытый ребенок, ничего нет в нем папочкиного…

Однако через пять минут я не сдержалась и выдала начальственным тоном фрекен Бок из «Карлсона»:

– Грау, а ты в курсе, что курить вредно? Эта привычка может пагубно отразиться на твоем здоровье.

Блондин даже бровью не повел, лениво растягивая слова для ответа:

– Я и не собираюсь жить долго.

– Жаль Отто… очень жаль. Ты – молодой и симпатичный.

Он круто повернулся в мою сторону:

– Ты находишь меня симпатичным? Странно…

У меня сразу улучшилось настроение и появился боевой задор.

«Ага! Попался. Ну, теперь держись, айсберг самодовольный…»

– Вынуждена признать, юноша, вы весьма радуете взор! Просто девичья мечта: высокий голубоглазый блондин спортивного телосложения с загадочной миной на вечно бледном лице.

Отто презрительно сплюнул себе под ноги, кажется, подобного заявления от меня не ожидал и сейчас лихорадочно придумывал, как понаглее ответить. А тут еще раздался тоненький голосок Франца:

– Отто – красивый, я бы хотел быть как он, когда вырасту.

Я чуть со смеху не покатилась, увидев, как щеки Грау заливает краска. «Лед тронулся, господа обыватели…» Всего-то надо было пустить парочку комплиментов от щедрого сердца. Но Отто быстро справился с легкой растерянностью и снова смотрел на меня свысока.

– Голову не потеряй! Мне некогда с тобой возиться, ты вообще не в моем вкусе – русская…

Почему он вечно тычет мне в лицо национальную принадлежность? Николай Второй разочаровал? Ленин возмутил? А может, корни его неприязни гораздо глубже, может, дедушку Грау когда-то не пустили во дворец к Екатерине Великой или кого-то из родни перетрясли в Петрограде во время октябрьских беспорядков позапрошлого века?

Живет в Отто обида на наш народ, надо бы как-то докопаться до сути. А пока я нахожу достойный ответ на его слова:

– Знаете, герр Грау, внешность не главное в мужчине, ведь за самой приятной наружностью может скрываться жуткое чудовище: хитрое, бессовестное, жестокое. А потому скажу вам прямо, что характер человека, его привычки и его поведение значат для меня гораздо больше, чем правильные черты лица и социальный статус.

– Ты меня в чем-то подозреваешь? Считаешь чудовищем? Думаешь, мы все – нелюди? – взвился Грау, точно его ужалили под лопатку.

«И с чего он взял? И кто это – мы все…»

– Я просто рассуждала на тему мужской привлекательности. А что касается вашей персоны, юноша… мы не достаточно знакомы, чтобы я могла сделать вывод конкретно о вас.

– «Юноша?» – хмыкнул он. – Не слишком задирай нос, я старше тебя.

– О, да! Конечно… конечно… – язвительно улыбнулась я.

Господи, да если бы он только знал, что я древнее его почти на целый век – нет, лучше ему этого не знать.

Франц смеялся, – его откровенно забавляла наша перебранка. Я повела глазами по окнам дома и вдруг заметила Вальтера. Он стоял у окна в расстегнутом кителе, внимательно за нами наблюдал. Окно было приоткрыто, значит, вполне мог все слышать. Мне стало не по себе, еще решит, что я с Отто заигрываю. Фу, гадость какая!

Я быстренько села в машину к Францу и примолкла. Вскоре мы уже выехали за ворота особняка, и Отто повез нас в Старый город, где находятся самые престижные магазинчики Познани.

Он, и правда, уверенно вел машину, неплохо ориентировался в улицах, будто знал этот старый город с рождения. На Рыночной площади я попросила остановиться, чтобы показать Францу фонтан в античном стиле. Отто нехотя подсказал, что в камне изображен сюжет похищения Прозерпины Плутоном. Можно подумать, Блондин досконально разбирается в древнеримской мифологии.

Пф-ф… Однако я чувствовала себя уязвленной, поскольку плохо помнила эту историю.

Желая окончательно сразить меня глубиной познаний, Отто показал на площади позорный столб, к которому железными цепями раньше приковывали преступников. Мрачные будни Средневековья. А сейчас в Познани есть отделение гестапо. Риттерштрассе, 21–А. Я краем уха услышала адрес из разговора вечерних гостей Вальтера. Сейчас пытают в подвалах, а на площадях просто казнят.

У ближайшего магазина с дамской одеждой мы остановились. Франц хотел находиться со мной, и я попросила Отто помочь. Пожилая полька с высокой пышной прической просто расцвела, увидев нашу странную троицу – немецкий офицер с ребенком на руках и девушка в строгом наряде секретарши.

Потупив взор, я кротко спросила:

– Найдется что-то для меня? Платье, жакет, домашняя одежда…

– Для вас мы подберем все самое лучшее, дорогая пани!

Я быстренько выбрала несколько нарядов попроще и зашла в примерочную. Франца осталась развлекать молоденькая швея, а мной занималась сама хозяйка ателье.

– Пани еще нужны чулки, полагаю?

Я пару секунд с сомнением разглядывала шелковые тряпочки на резинках, что именовались чулкам, к ним еще прилагался специальный поясок… Нет, это просто реальность времени, «привыкай, Асенька».

– А обычных нейлоновых колготок у вас нет?

Владелица магазина удивленно вздернула брови и отрицательно покачала головой. Она меня вообще не поняла… Надо срочно сменить тему.

– Ну, давайте уже это безобразие.

Отто молча расплатился, я забрала пакет с вещами и, облегченно выдохнув, направилась к машине. Меня остановил его раздраженный вопрос:

– Надеюсь, это все?

– Нет, конечно, мы же только что выбрались в город. Ты куда-то торопишься? Давайте поищем парк, погуляем там с Францем… Ну, просто посидим на скамье и покормим птиц. Ой, тогда надо купить какую-то булочку, надо заехать в хлебный!

Отто с мрачным видом завел машину, но до выпечки мы так и не добрались – я попросила остановиться у магазина игрушек и сувениров. Грау не скрывал своего недовольства:

– Это еще зачем? Он не такой уж маленький, я в его возрасте читал книги, а не играл в куклы.

Выслушав суровую отповедь своего надсмотрщика, Франц немного приуныл:

– Ася, я ведь уже большой, правда, мне не нужны игрушки, поедем дальше.

Но я решила настоять хотя бы из принципа, очень хотелось развлечь маленького приятеля и заодно показать нос Блондину. Франца было легко порадовать даже какой-нибудь мелочью, а тут целый магазин разных забав.

– Мы просто посмотрим, что там имеется! Как в музее… А если что-то понравится… Ах, я бы и сама не отказалась от хорошенькой куклы, честно-пречестно, а ведь я почти старушка.

– Тебе давно пора иметь собственного ребенка! – прошипел Блондин. – Над ним бы сейчас и тряслась, а не делала малыша из нашего парня.

Зря Отто сейчас мне это сказал, честное слово, зря…

– А тебе не пора? Чего сам семью не завел?

– Мне уже поздно, – надменно пробурчал он.

– Дорогой Отто, а ты прав – ты ведь даже не представляешь, насколько ты прав. Увы!

«Тебе вообще все уже поздно, бедный лейтенант Грау».

Последние слова я не решилась произнести вслух. У меня вдруг испортилось настроение, но мы все равно зашли в игрушечный магазин, и я нарочно решила в нем задержаться, тем более, здесь было на что посмотреть. Одни ретро-куклы чего только стоили, ну, «ретро», конечно же, для меня. Я даже не интересовалась ценами, просто любовалась мастерски сделанными моделями кораблей, статуэтками барышень в шляпках, козочками и пастушками, лошадками и солдатиками.

– Франц, смотри, вон римские легионеры. Они идут штурмовать Карфаген. А это их полководец… ммм… какой-нибудь Сципион… нет, правильней Юлий Цезарь… эх, память девичья. А хочешь, купим кораблик, и у тебя будет два настоящих парусника.

За моей спиной раздался недовольный голос Блондина:

– Конечно, ты же испортила мой фрегат своими красными тряпками.

Но я в долгу не осталась:

– Всего лишь обновила паруса. А ты зануда, Отто, не понимаю, как вообще мог нравиться девушкам!

В мою сторону полетел уничтожающий взгляд, но было только смешно. Грау не способен причинить зло, я сейчас под крылом Вальтера, хотя все это мне, конечно, не по душе. Просто приятно чувствовать, что находишься в недосягаемости от неуравновешенных белобрысых типов. Один из таких сейчас как раз стоял передо мной, задыхаясь от бешенства.

– Ты сделала мой корабль красным, маленькая дрянь!

О-о-о! Я только сейчас поняла, что Отто имел в виду – он зол на меня по острополитической причине.

– Ты бы еще звезд туда налепила, глупая фанатичка!

– Всегда успею, – буркнула я.

– Поспорим, что нет! – его зловещий оскал немного поколебал мою былую уверенность.

И Франц с несчастным видом теребил за рукав:

– Ася… Отто… Пожалуйста, я вас прошу, не ругайтесь, на вас же смотрят!

– Да, Франц, все хорошо, мой дорогой, хорошо… тебе что-то понравилось? Покажи…

– Римские солдаты, – прошептал мне мальчик, пугливо косясь в сторону нашего взвинченного водителя.

Я улыбнулась продавцу, сделав широкий жест рукой.

– Дайте-ка нам это славное войско вместе с их бравым полководцем! Выбирай еще, Франц.

– Это все, а, может, возьмешь что-то и себе? – пробормотал добрый мальчик.

– Мне? Да… милый, я бы с удовольствием забрала с собой вон ту большую куклу, но, кажется, мы и так кучу денег потратили, как бы нам генерала не разорить. Гм… Отто, у тебя вообще что-то осталось из выделенных финансов?