Белочка для авторитета

– Ты знаешь, что белка на воле живет три года, в неволе может прожить и все двенадцать? – неожиданно спрашивает он, шагая к окну. Раздвигает шторы, впуская дневной свет, а затем, тушит сигарету в пепельнице на столике около кресла. Укладывает ладони в карманы брюк и разворачивается ко мне.

– Нет, не знаю.

– Делай выводы, девочка!

– Я же не белка! – впериваюсь в него взглядом, полным ненависти. Для меня, что Лис, что Зарецкий – одинаково противны. – Я – человек!

– Не спорю! – отвечает он, и замолкает.

Пауза затягивается, а я робею перед его взглядом. Он тяжелый, как танк, и совершенно не сулит ничего приятного. Глаза темные, почти черные. Даже зрачков не видно. Черная борода и густые брови делают его похожим на кавказца. Он словно гипнотизирует меня, полностью подчиняя своей воле. Очень страшно. Кое-как выбираюсь из зрительной ловушки и ерзаю под одеялом, залезая поглубже. Интересно, что на мне надето?

– За тобой присмотрит Карина, и без глупостей! – наконец, выдает он. – Я приеду через три дня, и мы поговорим. Не вздумай сбежать, Белочка. Тебе хуже будет.

– Это Вы купили меня?

– Да.

– Зачем меня мучить три дня? – злобно спрашиваюсь, укладывая руки на груди. Опускаю взгляд вниз, на мне надето что-то розовое с дурацкими рюшами. – Берите, что нужно, и отпускайте.

Бандит склоняет голову на бок и снова пялится. Так пристально, что по коже мурашки расползаются. Прожигает насквозь, вызывая панический страх.

– Ты еще слишком слабая, Полина, – внезапно называет меня настоящим именем, отчего пульс сердца ускоряется до бешеных значений.

– Вы знаете, как меня зовут? – выпаливаю, раскрыв рот.

– Я все про тебя знаю, девочка. Даже не представляешь, насколько много.

– И что же? – пожимаю плечами.

В моей биографии нет совершенно ничего примечательного. Ни одного скелета в шкафу. Ну, пробовала курить в третьем классе. Да все пробовали! На улице сто рублей нашла. Тоже мне, событие! Ну, мастурбировала несколько раз, глядя порно. Что ж теперь!

Зарецкий ухмыляется и молчит. Огромный как скала. Что за манера вести переговоры у него? То говорит, то затыкается на несколько минут. Черные глаза вновь выжигают на мне узоры, отчего краска приливает к лицу. Он смотрит странно. В его взгляде нет похоти или желания мной обладать, это одновременно радует и страшит. Может, он садист, и ему нравится мучить людей, наблюдая за их страданиями?

– Ну?

– Поправляйся! – спустя несколько минут томительного ожидания, отвечает он, поднимаясь из кресла. – Слева от тебя кнопка. Если нужна будет помощь, нажми. Карина придет. Сразу предупреждаю, в доме установлены камеры. У входа дежурит охранник. Он вооружен. Периметр охраняется собаками, которых до боишься до усрачки. Так?

Теперь я замолкаю. Это чистая правда. Когда я была маленькая, меня напугала собака. Так сильно, что у меня начались нервные тики, и я плохо спала по ночам. Не знаю почему мама меня не повела к неврологу, но отправилась к знахарке. Бабка читала мне какие-то молитвы, делала очень болючий массаж и давала пить воду из эмалированного ковшика. Испуг не прошел, а остался на всю жизнь. Кроме шуток, я могла поменять траекторию движения, и перейти дорогу на противоположную сторону, если видела собаку. Меня просто сковывает лед, ноги деревенеют, а по спине прокатывается ужас. Я прекрасно знаю, что нельзя подавать собаке вид, что боишься ее, но в реальности ничего не действует.

– Тебя накачали наркотой, чтобы ты была послушная и веселая. Чуть перебрали с дозой. Ты спала двое суток, еще и после болезни. Ешь и восстанавливайся.

– Могу я позвонить?

– Кому? – искренне удивляется бандюган. – Тетке? Не волнуйся, она тебя не ищет. Ты же сейчас на Кавказе развлекаешься с официантом. И переоденьте эти дебильные рюши, напоминает бабок в доме престарелых!

Глава 18. Полина

Все дни без присутствия Зарецкого я отсыпаюсь и много ем. Карина оказывается невысокой полноватой женщиной, которая также, как Ольга из дома Лиса оказывается глухонемой. Я ломала голову, как она слышит мой вызов с кнопки, а потом Карина показала мне вибрирующее устройство. По типу, как на фудкорте дают при заказе.

Что ж, поговорить мне совершенно не с кем. К началу третьего дня мои связки практически атрофировались, и я начала распеваться в душе. Помывшись, нахожу в шкафу новые лосины и обычную хлопковую футболку. Белья в ящиках не оказывается, и мне приходится надевать одежду на голое тело.

В целом, эта комната уютнее предыдущей. По крайней мере, здесь на окнах нет решеток и дверь не запирается. Гуляй – не хочу. Но я периодически слышу собачий лай на улице, и рисковать не буду.

Как и в том доме, за окном густой лес, щедро укрытый белоснежными сугробами. Я не была на улице, кажется, целую вечность. И вообще, слегка засиделась взаперти. Пожалуй, надо выяснить, чем я вообще здесь буду заниматься? Не на кровати ведь лежать и объедаться целыми днями?

Натянув на ноги мягкие тапочки, я неслышно выскальзываю за дверь. Сердце колотится где-то в горле. Как я поняла, дом небольшой, двухэтажный. Карина живет здесь же, на втором этаже. Я слышу ее шаги, когда наступает ночь. О том, живет ли здесь кто-то еще, мне неведомо.

В коридоре стены выкрашены бежевой краской, помимо моей комнаты, я замечаю еще четыре двери. Крадусь, как воришка, толкая одну из них. За ней оказывается санузел, дизайн которого один в один как в моей комнате. Серая плитка, мрамор и отделка деревом. Две других комнаты оказываются заперты, а самая дальняя – открыта.