Принцев.net

Я крепче сжала руки на коленях. До сих пор в памяти его голос, теплые, чуть шероховатые руки, как он читал мне сказки, как подкидывал в воздух и ловил, весело смеясь. Как обещал, что всегда будет рядом. Я хорошо это помню. Даже слишком.

Грустные воспоминания прервал голос мамы:

– Со свиданиями все понятно. А что у тебя с работой? Все хорошо сдали экзамены?

– Ну…

*Новое сообщение от Влада*

Мое сердце начало танцевать бачату. Это он! Он мне ответил! Я радостно подпрыгнула на стуле.

– Мам, у меня тут дела возникли. Мне нужно бежать. Давай потом созвонимся?

Мама понимающе усмехнулась:

– Договорились. Не пропадай, гулена.

Я в спешке закончила звонок и начала жадно читать долгожданное сообщение.

*Ты как, красотка? Увидимся завтра?*

Мои ноги сами спрыгнули на пол и пустились в пляс, от которого бы пришел в восторг сам вождь какого-нибудь африканского племени.

– Да-а-а-а! Конечно же, да!!

Глава 5. Мишка

Устало потерла руками опухшие от недосыпа веки и нажала “Отправить”. Пусть подавится этот мистер хрен своими деньгами, но это последние правки, которые я внесла. Честно, задолбало. По договору с меня три круга правок, а я тут по доброте душевной так расщедрилась, что скоро голова, как от детской карусели, кружиться начнет от этих кругов, что заказчик наворачивает вокруг меня которые сутки подряд. Сколько можно-то уже?!

Взглянула на экран телефона.

16:13

Самое время собираться на квартирник. Вотсап – контакт “Сбежала из ада” – написать сообщение – голосовое:

– Гат, ты сегодня в бар к Власовым подгребаешь? Маякни, если да, пересечемся.

Не успела положить телефон на стол, как раздался оглушающий голос Тилля, раз за разом повторяющий одну только фразу: “Gott weiß ich will kein Engel sein”. Я не хочу быть ангелом, когда умру. И нет, это не шутка. Эта фраза подходит Гате как никому другому. Не зря моя ванильная принцесса Юлька так бесится после каждого разговора с сестрой. Ну камон, где диснеевские принцессы, а где демонята?

– Да?

– Миш, я тебя у входа встречу, ок? Я уже тут.

– Эээ… – я оторвала телефон от уха и взглянула на экран. – Собираемся же через полчаса только, нет? Я что-то путаю?

– Не путаешь.

Гата замолчала, словно подбирая слова, а я ее не торопила – в срочном порядке чистила зубы.

– Сеструха опять достала. И так проблема на проблеме, так еще и эта полоумная бесит. Своей жизни нет – так других учит, не ленится.

Я сплюнула и улыбнулась – сестры. Думают, что разные, а как послушать, так слово в слово друг за другом шпарят.

– Хорошо. Приду – расскажешь.

– Давай, я тут на углу. Жду.

Потертые джинсы и огромная толстовка, в которой я терялась. Наспех обрезать волосы, сантиметров двадцать, подвести глаза бирюзовым карандашом, мазнуть гигиеничкой губы. Кольца в уши и кеды на ноги. Можно выдвигаться.

В новом баре на Никольской было душно. Гата встретила меня, как и обещала. Густо подведенные черным глаза приветливо сощурились, а фиолетовые губы растянулись в улыбке. Я наклонилась, уперев ладони в колени и стараясь отдышаться. Никогда не понимала, чем так бесит стиль Гаты Юльку: не всем же рядиться в белое и каблуки.

– Опоздала?

– Да нет, Власов только аппаратуру настраивает и гирлянды эти новогодние зажигает. “Чтобы было душевнее”, – передразнила она бывшего ухажера. Я до сих пор не знаю, как могла неформалка Гата, забитая татухами с ног до головы, встречаться с обычным среднестатистическим Власовым.

– Пошли? Прошу вас, – я с поклоном открыла дверь, пропуская Гату вперед.

– Благодарю покорно.

Перед тем, как войти, она поклонилась в ответ. Я прыснула, даже не стараясь сдерживать смех.

Тихий гитарный перебор ласкал слух, пока в бокале перекатывался какой-то коктейль. Я развалилась на подушках и прикрыла глаза. Невыносимо хотелось спать, но такое состояние давно стало привычным: я работала почти на износ. Диджитал иллюстрации для блогов, бизнеса, всяких творческих и особенных. Акрил, акварель и масло для эстетов. тиктоки долбанутые ради продвижения. И правки, бесконечное количество правок от тех, кто сам не знает, чего хочет. Зато к двадцати семи у меня своя квартира, отсутствие начальника и необходимости искать мужика. Это ли не счастье?

– Коктейль не разлей.

Я дернулась от неожиданности. Задумавшись, даже не заметила, как смолкла музыка.

– Гат, ну ты в своем уме?

– Уже и не знаю.

Она плюхнулась рядом, закинув руки за голову. Я повернулась к ней, разглядывая пересечение линий на забитом рукаве: портрет Ван Гога, какие-то масонские знаки, растительные узоры… Хрен разберешь, но красиво. Я как-то спросила у Гаты, что значат ее татухи – их тогда было ровно вполовину меньше. В ответ в меня кинули баллончиком с краской и попросили не задавать тупых вопросов.

– Петь будешь? – она кивнула головой в сторону сцены. Там под светодиодами уже вставал за клавиши Власов. Когда-то мы с ним неплохо ладили и даже выступали пару раз вместе.

– А чем черт не шутит, – я приподнялась и тряхнула волосами. Голубые пряди упали на глаза. – Если позовет – выйду.

– Витька! – тут же заорала Гата и следом свистнула, чтоб наверняка. Власов оторвался от клавиш. – Давай с Мишкой напару? Вашу, ну, ту самую?

Власов пожал плечами и посторонился, освобождая для меня пространство.

– Платишь за мой шикарный голос звонкой монетой и историей.

– Сначала спой, русалочка.

Та самая. Так Гата называла “Even in Death”. Мы с Власовым однажды как-то на спор с кем-то спели ее. Вернее, спела я, а он подыгрывал на клавишах. Все слушали, затаив дыхание, пока Гата не выбежала из комнаты в слезах. А когда я догнала ее, выяснила, отчего слезы. “Он погиб в семнадцать. Январь, наледь и тупой придурок, решивший, что зимняя резина под новый год – лишняя трата денег. Мама и Юлька не знают. Не говори им, ладно?” И я пообещала. И до сих пор держу слово. Не знаю, что потом рассказала она Власову, с которым тогда встречалась, но после того квартирника их отношения быстро закончились. А я стала в Гате видеть кого-то большего, чем просто мелкую сестру подруги.

– Я начинаю, а ты подхватывай, – и Власов мягко опустил пальцы на клавиши.

В воцарившейся тишине зазвучала пронзительная мелодия. Я прикрыла глаза и обхватила микрофон ладонями. Каждый раз эту песню пела я для нее. Чтобы Гата в очередной раз могла проститься с тем, с кем не успела.

Give me a reason to believe that you're gone

I see your shadow so I know they're all wrong

Moonlight on the soft brown earth

It leads me to where you lay

They took you away from me but now I'm taking you home

Я растворялась в песне. Меня сейчас не существовало. Была только лунная дорожка на коричневой влажной земле, запах смерти и отчаяния, девушка, не желающая жить без. Музыка проникала в легкие, прокатывалась мурашками по позвоночнику, вырывалась наружу с дыханием – и по новой. Я любила петь почти так же сильно, как рисовать. И теперь – пела для Гаты.

Раздался последний аккорд, и воцарилась тишина, которую прерывали только редкие хлопки.

– Спасибо, Вить, – я похлопала его по плечу, прежде чем вернуться на пол к подушкам.

Он задержал мою руку на своем плече и тихо спросил:

– Как она?

– Гатка-то? Сейчас и узнаю.

И, прихватив по пути с бара пару бокалов, направилась к Гате.

– С тебя выпивка и история, помнишь?

– Да что рассказывать…

Гата лениво перевернулась на бок, подложив руку под голову. Кто-то вышел на сцену, и снова раздалась музыка.

– Мне с заказчиками везет примерно так же, как Юльке с мужиками.

Я громко хохотнула, в спешке прижимая ладонь к губам, чтобы не прерывать чужого выступления.

– Одни маньяки?

– Одни уроды. Нет, ну ты прикинь. Заказали стену в баре расписать, обещали предоставить все материалы и оборудование, а оплата каждый день по факту. И в итоге что?

– Ни материалов, ни оплаты?

– Ну ясен пень. Даже стремянки вшивой не выдали. Ставлю, блин, шатающийся стул на такой же шатающийся стол и на цыпочках тянусь под потолок. К владельцу не пробьешься, а менеджер – упырь, каких еще поискать.

– Так чего не бросишь просто заказ? Ты как, на договоре?

– Смеешься? По знакомству халтурка досталась, какой там договор.

– Ну так тем более. Шли всех нахер, и дело с концом.

– Да как-то…

– А лучше шею себе свернуть? Тебе без договора даже лечение никто не оплатит.

Гата задумчиво пожала плечами и потянула из бокала:

– Так концепция-то интересная… Хочется задумку воплотить.

– Правильно Юлька говорит, – заметила я, собирая запутанные волосы в косу, – ты на всю голову стукнутая.

– Ой, да кто бы говорил, – фыркнула она, допивая остатки, – ладно, хватит языками чесать. Пойдем потанцуем, что ли.

Вечером, пьяные и натацевавшиеся, мы разошлись. Гата на такси поехала домой, а мне вдруг стало так грустно… Что я набрала номер Шепелева.

– Стаси-и-и-к, а ты дома?

– Я дома, а вот ты где, малая?

Вместо ответа я набрала в легкие побольше воздуха и во всю глотку завопила в трубку:

– Забери пьяную домой, только не ругайся сильно…

Других слов этой песни я не знала, поэтому сольное выступление закончилось, не успев начаться.

– Ну ты… дурында. Как бар называется?

– Эээ… тут где-то…

– Понятно. Просто сиди на месте и не двигайся. Сейчас буду.

И бросил трубку.

Я поежилась от вечерней прохлады, села на ступеньки и уронила тяжелую голову на колени. Дико хотелось спать. И я почти провалилась в сон, когда услышала шум Шепелевского драндулета.

– Вставай, малая.

Он потянул меня за руки, но ноги отказались работать.

– Хочу на ручки…

– Хрен с тобой. Будет тебе “на ручки”.

И в тот же миг я оказалась задницей кверху. Голова стала еще тяжелее, а перед глазами заплясали мушки.

– Можно как-то полегче, а? – мой указательный ткнулся ему в спину.

– Детка, не распускай руки! Мои булочки не для тебя пеклись.

– Это… ик… булочки?

Я потыкала пальцем еще несколько раз.

– Зачетная у тебя задница, Шепелев! Так бы жамкала и жамкала… – пробурчала себе под нос, снова проваливаясь в сон.

– Так, не спать!

Меня не очень вежливо встряхнули и посадили на мотоцикл.

– Щас, малая, – его теплые пальцы аккуратно надели на меня шлем, – пристегну тебя ремнями к себе. Будь добра, не свались по дороге.

– Хрен ты от меня отделаешься, Шепелев!

Резкий взмах рукой, и я почти съехала на асфальт. Сильные руки подхватили мое сползающее тельце и снова усадили на мотоцикл.

– Я тебя цепями к батарее прикую, на кухне. Чтоб борщи варила, а не шаталась по барам. Как я твою тушку сейчас домой повезу?

– А я, Стасик, говорила, что лучше тачку бы купил. А ты все – мотоцикл да мотоцикл.

– Готово, постарайся выжить.

И, затянув покрепче ремни, он завел мотор.

Проснулась я от запахов, которых в моей квартире быть не могло. Башка нещадно гудела, а в рот будто насрало стадо коров.

– Ммм… – не открывая глаз, перевернулась на другой бок и накрыла голову подушкой.

– На, болезная.

Мне в руку упала таблетка.

– Что это…

– Аспирин. Пей давай. Завтрак уже на столе.

Я приоткрыла один глаз, щурясь от яркого света. Передо мной стоял вполне себе трезвый и бодрый Шепелев.

– Ты тут как вообще?

– Тебе совсем мозг отбило, пьянчужка? “Забери меня домой, делай со мной все, что хочешь”, – передразнил он меня противным фальцетом.

– Надеюсь, ты хотел уложить меня в постель?

– Именно это я и сделал.

Я открыла второй глаз. Стас стоял в одних домашних штанах, которые я как-то у него одолжила, чтобы не замерзнуть вечером по дороге домой, да так у себя и оставила. Чуть не потеряла их тогда, пока от мотоцикла до квартиры шагала: ремень с огромной пряжкой, туго затянутый на талии, не помог. Пришлось руками держаться за пояс. И вот Стас сейчас стоял в этих штанах, сверкал голым торсом и держал в руке стакан с водой. Аккуратно повернула голову – на столе, дымясь и благоухая, ожидал омлет.

– Помоги мне встать, совратитель нетрезвых подружек.

– Кто еще кого совращал.

– Что ты…

– Да молчи уже.

Он подхватил меня на руки и посадил на стул возле островка.

– Мне уже убегать пора. Посуду сама помоешь.

– Шепелев, ты просто мужчина мечты.

Я осторожно подула на кусочек омлета и отправила его в рот. Глаза закатились от блаженства.

– С этого момента ты официально лучший яйцемес. Яйцеделец.

– Угомонись уже, а? Омлет остынет.

– Есть “угомониться”, товарищ участковый!

– Вот дура, – он с улыбкой потрепал меня по голове, превращая и без того спутанные волосы в птичье гнездо, – я быстро переоденусь и отойду, мне на работу заскочить надо. А ты постарайся без меня не пить.

– Стасик, я тебя просто обожаю, веришь?

– Верю. Все, малая, не скучай.

Глава 6. Юлька

В последний раз проведя кистью по лицу, я взглянула в зеркало. Нет, не принцесса. Королевна! Думаю, мой принц будет от меня без ума. Довольно улыбнувшись отражению, я в последний раз покрутилась перед зеркалом, глядя, как шелковая ткань бежевого платья красиво взметнулась у колен. Ну все, точно готова.

Почему-то внутри меня теплилось странное, но ясное чувство – он, кажется, тот самый. Вспомнив нашу вчерашнюю беседу по телефону, я невольно улыбнулась. Два часа мы обсуждали мечты и планы на будущее. Он сказал, что мы обязательно поедем в Санкт-Петербург и прогуляемся по улицам, где когда-то ходили императоры.

Я зажмурилась от удовольствия. С самого детства мечтала побывать в этом городе, построенном Петром Великим. Отец рассказывал о Питере с такой любовью, будто сам там вырос. Я слушала его, затаив дыхание, и в голове город стал чем-то вроде сказочного места, куда мне когда-нибудь нужно будет попасть. Однажды папа привез мне из Питера фарфоровую статуэтку – маленькую фигурку всадника на коне, который, казалось, вот-вот помчится по крышам города. Сейчас она стоит у меня на полке и регулярно протирается от пыли.

Любовь к прошлому страны определила мою профессию – я стала репетитором по истории. Работа идеальная: говоришь о любимом, а за это еще и деньги получаешь.

А Влад, похоже, узнав о моих желаниях, теперь готов воплощать их, даже если я не прошу об этом. Настоящий принц!

Вдруг в сумке завибрировал телефон. Я раздраженно принялась его искать в этом бездонном пространстве. Сумка вроде бы небольшая, но будто магически расширяется – стоит срочно чему-то понадобиться, и оно бесследно исчезает. Порой кажется, что вещи нарочно прячутся, чтобы испытать мое терпение. И ведь это сумочка. Маленькая! Ах, вот он, наконец-то!

– Подруга, ты сегодня занята? – раздался голос Мишки.

– Ес! Прямо сейчас собираюсь идти на свидание с Владом.

Из трубки раздался тяжелый вздох.

– И что за Влад?

– Тот самый! – затараторила я. – Лучший мужчина из всех возможных. Принц, герой, рыцарь…

– Да-да, поняла, – перебирал меня подруга. – Вы еще не виделись, и он уже “тот самый”? Юль, ты вообще на ошибках учишься?

– Ой, ну что ты начинаешь. – фыркнула я, одной рукой придерживая телефон, а другой покрывая губы блеском. – Тот ненормальный Вася был просто ошибкой. Это другое. Я чувствую.

– Господи, ты еще умудряешься запоминать их имена? Я уже на каком-то там Андрее поняла, что можно не заморачиваться с этим делом.

Я, скорчив отражению смешную рожицу, ответила:

– Андрей… Это тот, с которым год назад вечером прокатились до Веселово и обратно? Я еще тогда всю дорогу пыталась его растормошить, а он молчал, как партизан. Странный парень.

Задумчиво почесала подбородок, стараясь не смазать макияж, на который убила, кажется, половину жизни.

– Подожди… Или ты про того, с кем я ходила в “Жару” месяца три назад? В итоге напился, полез в драку с охранником – видимо, решил, что он Майк Тайсон.

– Мой вопрос все еще актуален: как ты, черт возьми, умудряешься всех помнить? А главное, зачем?

Я пожала плечами, забыв, что она меня не видит:

– А что тут запоминать, их не так уж и много было, как-то само все.

– Мне страшно представить, что для тебя значит много… – проворчала подруга. – Аккуратней будь там. Помни о сыром подвале и маньяках.

– Хорошо, я поняла, мамочка! – издевательски пропищала я и завершила вызов.

Так, а что она хотела-то? Может, обсудить что-то важное? Ведь не просто так спросила о моей занятости на сегодня. Ну ладно, все потом. Сейчас самой красивой походкой, а-ля модель Victoria's Secret, идем к Владу – принцу из моей мечты.

Через пару часов я пыталась убедить себя, что никто не идеален. Ну серьезно, покажите хоть одного человека, который не косячил. Как правило, они ничего не достигли в своей жизни. Все великое достигается через тернистый, но все же верный путь. Правда, мой пророс не только терновником, но и непроходимыми джунглями, сплошь и поперек усеянными всякой ядовитой нечистью.

Такие вот мысли вертелись у меня в голове, пока я смотрела в глаза этому недопринцу, делая вид, что мне безумно интересно слушать о том, как он вчера выиграл в какую-то там FIFA. До этого момента я даже не подозревала, что такое слово вообще существует.

Что пошло не так? Да все просто. Когда я подъехала к месту назначения, потратив немалую сумму на такси, своего чернобрового синеглазого принца с шикарным букетом цветов в руках я так и не увидела. Вместо него – неловко переминающийся с ноги на ногу дракон, сжимающий в руке одну-единственную розу в целлофане. Увидев меня, он расплылся в улыбке, как масляный пирожок, схватил под белы рученьки и, пока я не сбежала, заволок в ближайшую кофейню. Вот так вот, оказывается, и похищают принцесс…

Тяжело вздохнув, снова взглянула на своего неуклюжего дракона. Навык обработки фотографий у него явно сотого уровня. От того красавца на фото остался разве что нос. И то – с черными точками. Так…а чего это он вдруг замолчал?

Я вежливо улыбнулась. Влад с довольным видом тут же выдал:

– Скажите, пожалуйста, Юлия, кем вы работаете?

– Репетитором по истории.

– О, история. Всегда думал, что это очень важная наука. Ведь это знание прошлого, которое нужно, чтобы не повторять ошибок. Вы согласны?

– Угу.

Он какое-то время молча смотрел на меня, а затем пафосно выдохнул:

– Знаете, Юлия, я как-то заметил, что в истории все циклично. Возьмите хоть Древний Рим – расцвет, упадок. А сейчас посмотрите на нынешнее время – все то же самое. Сплошной упадок. Печально это, не находите?

Ну прямо король драмы. Как он вообще выживает, такой осознанный, в наше-то страшное время? Я взяла в руку чашку с латте, чтобы скрыть за ней тяжелый вздох, который так и рвался из моей груди. От его занудства у меня внутри реально начал зарождаться декаданс.

А он продолжил, не дожидаясь моего ответа:

– Какая эпоха вам больше всего нравится?

Молодец, Юлька, пошла, казалось бы, на свидание, а попала на урок истории. А я ведь в отпуске.

– XIX век, – ответила, стараясь удержать улыбку.

Он с воодушевлением начал рассказывать о революциях, переменах, а я чуть наклонила голову и стала накручивать кудрявую прядь на палец, делая вид, что слушаю. Может, торт заказать? Или круассан? Или голову дракона на блюде? А ведь по переписке казался таким внимательным, остроумным, милым. Ага, показалось. В общем, не видать мне Питера…

– Юлия, а у вас есть любимый исторический персонаж? – прервал он мои размышления.

Он серьезно? Внутри меня раздался страдальческий вой волка.

Тут я услышала звук уведомления.

– Прости! – с радостью объявила я. – Мне тут по работе написали.

Он важно кивнул головой, видимо, работа историка для него и правда святое дело.

Это была Мишка.

*Ты там жива?*

Кажется, я знаю, кто сегодня спасет принцессу от страшного и душного дракона. Цепляясь за последнюю надежду, я строчу ей:

*Срочно, позвони мне!!!*

Отложив телефон, невинно посмотрела на Влада, который был только рад наградить меня еще одной порцией нудных вопросов и размышлений.

Раздался звонок. Моя ж ты золотая! Я округлила глаза и изобразила недоумение:

– Ой, подруга звонит. Я отвечу, хорошо? А то она не успокоится.

И, не дождавшись ответа, хватаю телефон.

– Привет! Ну что там у тебя опять? – говорю я скучающим голосом.

– Э, подруга, у тебя там от любви очередной память отшибло, что ли? Ты же сама попросила позвонить.

– Опять с парнем поссорились? Говорила я тебе: бросай этого дурака, – продолжаю я тем же тоном.

Дракон активно закивал головой, словно соглашаясь с моими словами.

– Так, стоп. Я поняла. Красавчик Влад оказался принцем-лягушкой, которого ты не осмелишься поцеловать?

Какая догадливая. Я усмехнулась и, придав голосу поучительные нотки, произнесла:

– Говорила же: не надо ждать, что принц придет и спасет тебя из башни злого дракона. Нужно брать свои красивые ноги в руки и спасаться самой.

– Ого, кто-то мои слова цитирует. Еще б применяла их, как надо… Значит, я права: оказался не принц, а дракон. Ладно, отправлю к тебе Шепелева. А уж как от дракона отвязаться, пока он едет – думай сама. Как ты верно отметила: брать красивые ноги в руки и…

– Приехать? Ну не знаю, я на встрече, – я, изображая вселенскую тоску в глазах, посмотрела на дракона. Он понимающе вздохнул и кивнул, давая понять, что отпускает меня из своего плена. Великая актриса во мне радостно зааплодировала. – Хотя, постой, как я могу тебя оставить? Ты же, не дай Бог, напьешься с горя, выпадешь из окна, а потом будешь в кустах звонить и плакать в трубку своему ненаглядному. Давай, жди, я уже в пути.

Под хохот Мишки я отключилась, кинула быстро ей геометку и продолжила играть свою роль: грустно опустив глазки, тихо произнесла:

– Прости, долг зовет.

– Понимаю… – уныло протянул он, шмыгнув носом. – Мне очень понравился наш разговор, Юлия. Жалко, что не обсудили многое, например…

Я быстро вскочила, пробормотала “Прощай!”, развернулась и побежала к выходу. Хватит с меня этой духоты.

Отойдя немного от кофейни, я встала в ожидании спасителя от Мишки. Через несколько минут послышался нарастающий звук двигателя, как будто из самой преисподней. На огромном черном байке ко мне подъехал сам Стас Шепелев – гроза наркоманов и воров, наш доблестный участковый и по совместительству лучший друг Мишки. Точнее, она так считает. Его красноречивые пламенные взгляды, бросаемые на нее, указывают на то, что он совсем и не прочь был бы выйти из френдзоны. Однако Мишка смотрит таким образом только на свои проекты, но никак не на мужчин. Этот трудоголик так весь свой шанс на счастье проработает.

– Стасик, привет! – махнув ему, я подошла ближе.

– Ну здравствуй, принцесска. Опять старалась не вляпаться в проблемы, но они оказались хитрее? – с усмешкой поинтересовался он, проведя рукой по своим коротко стриженым темным волосам.

– Все мы ошибаемся, – подняв наманикюренный палец вверх, я начала излагать свои мысли. – Путь к цели всегда тернист и…

– Да-да, это все понятно, но нам пора ехать, Малая тебя ждет. Садись давай!

Я с ужасом уставилась на этот инструмент пыток.

– Что? На это? – показала я дрогнувшей рукой.

– Да! Сам собирал, – любовно погладив блестящий черный бок орудия массового убийства, произнес Стас. – Недавно на него защиту поставил за пятнадцать косарей. Теперь просто демон на дороге!

– Я вижу, – мой голос дрожал. – Но моя душа еще не готова ему продаться…

Мой взгляд скользнул в сторону кофейни, где остался грустить один занудный дракон. Теперь его компания не казалась мне такой уж и плохой. А даже немножко безопасной, что ли…

– Чего боишься? Прокачу с ветерком. Это как болезнь: попробуешь и – навсегда.

– Я что-то сомневаюсь…

– Ну, принцесска, кареты в наличии нет – только конь. Давай, плюхайся на сиденье или пешком пойдешь.

Я уныло поплелась к этому “демону”, укоряюще глядя на его владельца. Стас довольно улыбался.

– Ну что, села? Держись крепче!

Мотор взревел.

– Подожди, я еще морально не подготовила-а-а-а-а…!!!

Глава 7. Мишка

Когда Стас уехал, я закуталась в плед и снова бухнулась на диван, обещая себе, что весь день проведу как шаурма – лежа и попахивая. Были мысли позвать Юльку, чтоб поухаживала за больной, но ту очередной дикобраз пригласил на свидание. Все срочные заказы я уже сдала, сил находиться в хотя бы сидячем положении не было – я включила тихим фоном музыку и начала вспоминать прошлый вечер.

– Да… – потерла рукой гудящую башку, – хорошо погуляла, нечего сказать.

А самое главное, совершенно не помнила, как добралась до дома. Понятно, что верхом на Стасе, но… Он там что-то говорил про совращение? Наверно, не будь мы знакомы с моих пеленок, я бы могла и совратить, и влюбиться. Да что там, я и влюбилась, когда мне было лет девять. Шепелеву тогда исполнилось двенадцать, он резко вытянулся, начал носить на руке часы и называть меня “малая”. И подбрасывать до школы на новеньком велике. Правда, хватило его на несколько недель. После он катал на этом же велике свою прыщавую одноклассницу, у которой уже появилась грудь. А я подкладывала свернутые носки в топ, думая, что он тогда снова будет дружить только со мной. Не стал, просто посмеялся, отвесил шутливый подзатыльник и защекотал до смерти. Тогда я, наверно, и поняла, что у нас с ним ничего, кроме дружбы. Поплакала в подушку, съела кусок торта и забыла. Тем более в моей жизни появилась художка – мне просто некогда стало думать о парнях.