Зов эшета. Изгнание

– Какая красота, – прошептала девушка, принимая столь бесценный дар. – А что тут написано?

Перевернув ракушку, мисс Альварес внимательно присмотрелась к нацарапанным на внутренней стороне раковины символам.

– Думаю, это просто повреждения. Я тоже сначала подумал, что здесь что-то написано. Но эти символы не похожи ни на один существующий язык.

Рей закрыл сундук и поднялся. Взгляд его тут же зацепился в незамеченный им ранее поднос с едой. Будто кто-то его специально переставил на пол. Задумавшись, Рейдан не заметил, как близко подошла к нему его невеста.

– Спасибо, – благодарно выдохнула Амелия, прижав подарок к груди. – Рей, я еще очень хотела кое-что с тобой обсудить.

Замявшись, девушка с горечью вспомнила услышанные слова моряков. Конечно же они обсуждали ту девушку. Впрочем, о чем они еще могли говорить? Все только о ней весь вечер и говорили!

А еще рассуждали, как долго их капитан продержится…

– Может позже? – грустно выдохнул мужчина, поглядывая в сторону спрятанной им бутылочки отборного алкоголя.

– Нет! – вскрикнула обычно спокойная Амелия, подскочив на месте.

Фантазия у молодой барышни разыгралась бурная, отчего ее слегка раскосые глаза превратились в две монетки.

Склонив голову, Рейдан смиренно уставился на свою невесту в ожидании разговора. Но та все никак не могла собраться с мыслями.

А проблема была в том, что Рей за все время путешествия ни разу ее не тронул.

Амелия все это списывала на свою реакцию: когда Рейдан пришел просить ее руки у мистера Альварес, девушка потеряла сознание от переизбытка эмоций. Возможно, он боялся повторного обморока?

Но теперь, когда на корабле будет эта…девушка…

Кажется, Амелия была влюблена в Рейдана столько, сколько помнила себя и теперь так боялась потерять его, что сошла с ума и осмелилась просить…

– Поцелуй меня, – прошептали ее губы, а глаза наполнились слезами.

Оторопевшему Рейдану потребовалась вся сила выдержки, чтобы не улыбнуться. Однако парочка мускулов на его лице все-таки не выдержали, и дернулся глаз.

– Иди сюда, – тихо сказал мужчина, привлекая к себе невесту.

Целомудренно чмокнув ее в лоб, мужчина нежно стер с женских щек скатившуюся слезинку.

– Иди спать. Завтра предстоит тяжелый день. Хорошо?

– Хорошо, – шмыгнула она в ответ и, привычно поклонившись, покинула шатер, наконец-то оставив Рея в таком долгожданном одиночестве.

Глава 3. Да осветит нам путь Кадик!

Утро второго дня началось с суматохи – экипаж возвращался на корабль. Поднятый гул мужских голосов, разбавляемый криками чаек, летающих над головами матросов в поиске еды, нарушил утреннюю тишину резко, отчего Мелисса, задремавшая у костра, подскочила.

Она точно помнила, как ее, вышедшую из шалаша капитана, ловко поймала миссис Аддерли. Она очень вкусно покормила девушку зажаренной на костре дичью (добрая женщина специально для девушки припрятала кусок), а потом заставила ее надеть штаны, одолженные специально для Мелиссы у мистера Аддерли. Ботинки, конечно, тоже были предложены, правда, узнав о том, что они были сняты с одного из жмуриков, Мелисса вежливо от них отказалась.

Поднявшись на ноги и отряхнув себя от песка, девушка грустно посмотрела на корабль, величественно стоявший вдали.

Она уснула…проспала…

Рука в привычном жесте снова потянулась к груди и, не найдя ничего, упала вслед за опустившимися плечами. Без ракушки Мелисса чувствовала себя так, как человек, оставшийся без одежды среди толпы – голой, беззащитной и такой уязвимой.

– И чего стоим?! – уперев руки в бока, миссис Аддерли встала прямо напротив Мелиссы, закрыв своей фигурой весь обзор. – Видишь лодку? Давай вперед нагружать ее, быстрее погрузимся, быстрее отплывем.

Бегло пробежавшись глазами по исхудавшей фигурке девушки, женщина едва заметно взгрустнула.

Вот ведь непутевая девка! Придумала спать на песке. Это днем стоит жара и обжигает ноги, а ночью то и застудиться можно. Хотя…с ее образом жизни, наверное, и к счастью, если застудится?

– И вам доброго, – буркнула девушка в ответ.

На берегу и правда стояло очень много лодок, притянутых канатами. Их скоро грузили плечистые моряки, громко о чем-то переговариваясь, но Мелиссу интересовали не они – она искала Рея и ту девушку, которых на берегу не было.

Заметив ее интерес, некоторые из мужиков тут же заулюлюкали, привлекая к себе внимание.

«Пусто-сердечные все. Тяжело им будет в море», – мелькнула мысль в голове Мелиссы.

– Эй, красавица, ну поди сюда, мы не обидим, – засмеялся один такой. Он стоял без рубахи. С его оголенной загорелой груди стекали капельки пота, обегая широкие уродливые шрамы, и впитывались в низко свисающие на бедрах штаны.

Злобно сверкнув темно-синими глазами, Мелисса с показным отвращением отвернулась к миссис Аддерли. Но, бросив полный мольбы взгляд на жену доктора, Мелисса, к собственному огорчению, отклика от грозной женщины не получила, зато наткнулась на врача: мистер Аддерли медленно спускался вниз, за ним текла вереница раненых, кто-то мог уже идти пешком, некоторых несли на носилках.

И до Мелиссы им никакого дела не было, что прекрасно подходило для девушки.

– Я могу помочь врачу? – осторожно спросила она, мало надеясь на положительный ответ.

– Ой, тут сами, – отмахнулась тут же миссис Аддерли и, кивнув мужу, направилась в сторону лодок.

Корабельный доктор не сказать, что обрадовался, когда заметил стоявшую на берегу Мелиссу, однако промолчал и, подойдя ближе, бесцеремонно сунул в руки девушки несколько тяжелых сумок. Слегка просев под их весом, она недовольно запыхтела и, с трудом переставляя ноги, засеменила за врачом.

Скинув свой багаж на сундуки, стоявшие меж сидений в лодке, Мелисса облегченно выдохнула и заинтересовано покосилась на мистера Аддерли, пытающегося устроиться на одном из сидений в позе лотоса.

– Садись давай, – пробурчал старичок ей, тяжело дыша.

– Расскажете, откуда знаете про нас? – тихо спросила девушка тут же и легко забралась на один из сундуков.

Мужские седые усы дернулись – мужчина по-доброму усмехнулся.

– А чего ж не рассказать? Расскажу, – махнув рукой парочке верзил, корабельный врач крепко прижал к себе одну из сумок.

Лодка дернулась под натиском крупных мужиков и вырвалась в открытое море. Запрыгнув следом, моряки ухватились крепко за приставленные весла и погребли.

– В те времена я еще жил с матерью в одном приморском городке. Помню, наступила осень, холодная и ветреная. Листья уже пожелтели и опали, создав под ногами мягкий ковер. Как красиво тогда было! – начал свой рассказ корабельный врач, мечтательно глядя в сторону. – Мне тогда только исполнилось восемнадцать. Я мечтал стать врачом и все бегал за одним старцем, набирался опыта, а тот и не прочь был меня поучить.

По возвращении домой из местного лазарета меня что-то дернуло свернуть к берегу. А он у нас скалистый, опасный. Пройди чуть дальше и попадаешь на утес. Вид, конечно, такой, что дух захватывает, но, если оступиться…разобьешься о скалы.

Там я и увидел русалку, – переглянувшись, гребцы усмехнулись – эту историю слышали они такое множество раз, что могли уже цитировать, – она плыла прямо ко мне, волоча за собой девчонку. Дура та из-за любви сиганула с утеса. А русалка эта сердобольная оказалась и не смогла не попытаться ее спасти.

– Эй, дед, расскажи, как русалка выглядела, – попросил моряк, обернувшись к сидящим пассажирам.

Эта часть истории экипажу судна отчего-то нравилась больше всего.

– Ох, – протянул устало мистер Аддерли, тайком улыбаясь, – глазища у нее на пол-лица были, синющие такие и красивые, что потеряться в них можно. А лицо ее украшали изящные голубые узоры, словно звездное небо, спустившееся на землю…жутко, но завораживающе.

– Да не, ты не про звезды залечивай, ты про си…– договорить моряку не позволил вовремя спохватившийся врач. Толкнув гребца в плечо, доктор Аддерли предостерегающе показал тому кулак.

Мелисса не удержалась и захихикала.

– А что с девочкой то? – спросила она, отсмеявшись.

К этому времени лодка, покачиваясь и тихо шурша днищем по мелким волнам, уже приблизилась к борту возвышающегося над ними судна.

– Не спас, – грустно вздохнул врач и поднял голову.

С верхней палубы величественного корабля свисала веревочная лестница. Выглядела она крайне ненадежно, особенно, когда из-за морского ветра начинала болтаться в стороны.

– Давай полезай, а эти уже сами справятся, – пробормотал старик, закидывая себе на плечо лямку сумки, – да куда без мешков, непутевая ты девчонка!? – ухватившаяся за нижнюю ступеньку лестницы девушка тяжело вздохнула. – И не вздыхай мне тут. Давай пошевеливайся!

– Шевелюсь я, шевелюсь, – заулыбалась Мелисса.

Подъем на палубу по хлипкой лестнице показался девушке гораздо тяжелее, нежели та прогулка до лодки. Лямки мешков очень больно давили на плечи и тянули вниз, особенно становилось не по себе, когда лестница начинала трястись и качаться по сторонам. Падения в воду, естественно, Мелисса не страшилась. Она опасалась свалиться в лодку и что-нибудь себе сломать. В какой-то момент Мелисса даже остановилась, пытаясь отдышаться. Она даже не заметила, что практически добралась до цели.

«И почему их нельзя было как сундуки поднять лебедкой[1]? Что за блажь?» – подумала девушка.

– Ну что ты там застряла, давай иди сюда, – раздался сверху знакомый голос.

Подняв голову наверх, девушка увидела капитана, тянущего к ней руки. Мужчина в этот момент показался Мелиссе таким красивым, что она просто не смогла не остановиться, чтобы посмотреть на него подольше.

«Побрился», – подумала девушка, скрывая улыбку.

Вот только она не учла другого – светящиеся счастьем глаза ее выдали с потрохами.

– Давай-давай, не бойся, – продолжил он.

Дождавшись, когда до Мелиссы можно будет дотянуться, мужчина сначала забрал тяжелые мешки, а затем затянул ее на палубу.

Оказавшись в уютных объятиях Рея, Мелисса почувствовала, как тепло его присутствия окутывает её. Мужчина источал аромат цитрусовых – смесь свежего лимона, сочного апельсина и пряного бергамота. Этот аромат с первых секунд проник в самое сердце.

И хоть девушке очень хотелось продлить эти неловкие объятия, Рей не позволил себе лишнего и, как только убедился в том, что новая пассажирка его корабля твердо стоит на ногах, отошел, чтобы помочь забраться наверх кряхтящему мистеру Аддерли.

– Все хорошо? – спросил он, когда они снова остались одни (если, конечно, не считать работающих матросов, окружающих их).

– Да, спасибо, капитан, – улыбнулась в ответ Мелисса.

На корабле девушка наконец-то смогла расслабиться. Близость родной стихии успокоила и придала сил. В открытом море ей не грозила опасность – оставалось дело за малым, найти медальон. Вот только больше его она не слышала. Песнь в какой-то момент угасла, оставив после себя оглушающую тишину.

– Почему без обуви? – вдруг спросил мужчина, строго посмотрев на босые ступни Мелиссы.

Растерянно наклонив голову вниз, Мелисса пожала в ответ плечами: отсутствие обуви не доставляло ей никакого дискомфорта.

– Решила, что жмурикам она нужнее, – усмехнувшись, девушка подошла к левому борту корабля. Закинув голову, она подставила лицо под прохладный морской бриз и сделала глубокий вдох.

Усилившийся встречный ветер заиграл с ее длинными волосами, но девушка не отвела взгляда от горизонта, позволив некоторым прядям выбиться из косы.

– Капитан, мы всё разгрузили, – отчитался один из матросов, подходя ближе к Рею. Его голос звучал бодро и уверенно, а на лице играла улыбка. Матрос явно был доволен выполненной работой.

Обернувшись к мужчинам, Мелисса удивленно уставилась на молодого юнгу. Тот в свою очередь неотрывно смотрел на нее.

Момент их узнавания не прошел незамеченным для Рея. Капитан недовольно нахмурился, истолковав ситуацию по-своему.

– Поднять якорь! Отплываем, – решительно приказал Рейдан, отворачиваясь от оторопевшей девушки.

Странная злость в миг сковала всю его сущность. Мужчине потребовалось не мало усилий, чтобы ее унять и заставить себя выкинуть из своих мыслей Мелиссу.

Команда, услышав слова капитана, засуетилась. Разбежавшись по местам, каждый начал выполнять свою работу.

Один из них легко взобрался на мачту, чтобы проверить паруса. Другой, с силой и уверенностью, начал подтягивать канаты, закрепляя их на кнехтах[2]. Третий, с сосредоточенным выражением лица, управлял рулём, направляя корабль в открытое море.

Корабль, подхваченный ветром, начал набирать скорость. Паруса раздулись, и судно, словно живое существо, рванулось вперёд. Волны под его днищем заиграли, создавая ритмичный шум, который успокаивал и одновременно придавал сил.

Идущий на кормовую часть корабля Рейдан все же не выдержал и обернулся. Мелисса осталась на месте. Девушка держалась за натянутые канаты у бортов и смотрела на отдаляющуюся сушу.

«Надо будет раздобыть ей сапоги», – подумал он и направился к квартердеку[3]. – «Если ветер не переменится мы за неделю доберемся до Элейских островов и запросим помощь».

– Да осветит нам путь Кадик[4]! – вскрикнул рулевой, увидев поднимающегося к нему капитана.

Освободив штурвал, мужчина остановился рядом с Реем. Они вместе стали смотреть вдаль, где бескрайние морские просторы сливались с лазурным небом. А за их спиной горизонт затягивала тонкая пелена, поглощая последние очертания берега.

[1] Лебёдка (механизм) – это тяговое устройство для подъёма или перемещения тяжёлых грузов или предметов.

[2] Кнехт (тумба) – это парная тумба с общим основанием на палубе судна, которая служит для крепления тросов.

[3]Ква̀ртерде́к – приподнятая часть верхней палубы в кормовой части судна

[4]Кадик – полярная звезда

Глава 4. Воспоминания

Десять лет назад

На дне одного из самых глубоких океанов, где тьма встречается с безмолвием глубин, расположился загадочный и удивительный город – Эштель[1], доступ в который имели лишь ширеа, сирены, услышавшие чарующий зов эшет[2].

Они обладали огромной властью среди обычных русалок и строго оберегали свои тайны.

Эштель – это не просто город, это легенда, окутанная туманом морских глубин, в который мечтала попасть каждая разумная морская тварь.

Здесь, в окружении величественных подводных дворцов и садов, элита наслаждалась каждым мгновением своей жизни, окружённая роскошью и великолепием. Их власть была неоспорима, а влияние – безгранично.

Правда плата за все это была высока…

Ширеа никогда не принадлежала их собственная жизнь, они должны были беспрекословно подчиняться совету и в случае непослушания жестоко наказывались самой ужасной из всех смертей – этих прекрасных девушек лишали сердца.

Анаитес никогда не желала своей сестре такой жизни. Будучи одной из самых могущественных ширеа, девушка хлебнула не мало горя и до последнего надеялась, что в их семье больше не родится та, что будет слышать зов эшет.

Вот только решать это было не ей…

Десять лет назад, в сопровождении совета сирен, Анаитес и ее малек[3] плыли к особому месту. На суше его называли проклятым из-за неспокойных вод, уносящих изо дня в день огромное количество жизней.

Море здесь было особенно бурным и непредсказуемым, волны с грохотом разбивались о скалы, создавая зловещий и мощный гул. Но даже среди этой стихии находилось место, где природа словно отступила, оставив после себя лишь мрачные следы своего буйства.

На морском дне, устланном человеческими костями, в совершенно неприметном месте располагался вход в пещеру, что рождала ширеа.

Окруженное устрашающей тишиной, оно манило любую неинициированную русалку.

Здесь было очень холодно, мрачно и опасно. Но это не пугало мальков, наоборот, при мысли, что они могут оказаться среди элиты морского мира, глаза девушек разгорались лишь сильнее.

«Ты готова?» – голос сирены, резонирующий на низких частотах, был удивительно похож на человеческое пение.

Ее малек остановилась прямо напротив входа. Но увидеть, что ее ждет там впереди она не смогла – все было скрыто тьмой, завораживающей настолько, что сердце невольно начинало биться чаще.

Подплыв ближе, Анаитес осторожно сжала тонкое запястье своего малька. Как же ей в этот момент стало за нее страшно!

«Я уже слышу его», – ответила застывшая русалка.

Ана ей не поверила, еще никто, на ее памяти, так далеко не мог слышать пение эшет. Но она ошиблась. Раковина правда пела.

Мелодия, наполненная теплотой, разливалась огнем в крови русалки, услышавшей ее. Чистейший звук, озорно играющий со струнами молодого сердца, отдаленно был похож на звучание скрипки.

Прозрачная нежная мелодия плавно окутывала фигурку девушки, словно утренний туман, поднимающийся над водной гладью, и не отпускала, тянула к себе, звала.

Эта песня принадлежала целиком и полностью только мальку. И малек никогда не отказался бы от нее. Теперь.

Обернувшись к Анаитес, девушка заметила покрасневшие глаза сестры и отвернулась: накануне они сильно поругались из-за желания малька стать ширеа.

Вот только кем быть мальку решать не Анаитес.

«Мне пора», – едва слышно пропела девушка и, выдернув руку из стального сестринского хвата, поплыла ко входу в подводную пещеру. И вскоре скрылась в ее тьме.

Конечно, девушка отчаянно бравировала. Стоило ей было погрузиться в непроглядную темноту, как сердце оборвалось в груди.

Пересекая длинный каменный коридор и едва различая в нем что-либо, девушка внимательно прислушивалась к окружающим ее звукам. А, если быть точнее, то к их полному отсутствию.

Мелодия утихла, оставив после себя оглушающую тишину. Без песни девушка чувствовала себя такой одинокой и беззащитной, что хотелось выть.

Она не знала, что многие именно так и поступали. Перестав слышать зов, девушки опускали руки и возвращались наружу, так и не найдя свой эшет. Но русалка, свернув только на третьем повороте, упорно продолжала плыть.

Она не знала карты местности. Не знала, куда ведут эти бесконечные коридоры. Ее вела интуиция, к которой она прислушивалась очень редко, предпочитая разум. Но не в этот раз…

Кажется, путь ее длился целую вечность. И в какой-то момент, сирена ожидаемо устала.

«Еще немного. Я проплыву еще совсем чуть-чуть», – подумала она, сворачивая на очередном повороте.

Коридор оборвался внезапно, и малёк, не успев опомниться, оказался в круглом гроте.

Вынырнув из воды, девушка удивленно осмотрелась. Стены пещеры были высечены из цельного куска камня, а сверху ярко светило солнце. Его лучи красиво отражались от камня, создавая в гроте таинственную обстановку.

У воды ее ждала сестра. Она сидела в человеческом обличии, держа в руках раковину с прекрасной жемчужиной.

Волосы благородного темно-каштанового цвета Ана отвела назад, отчего те хаотично рассыпались на голых камнях.

Как же прекрасна она была в этот момент!

Грустно улыбнувшись сестре, Анаитес приблизилась к воде.

– Упрямая, – прошептала она, глядя на приближающуюся русалку.

«И что дальше?» – пропел малек.

В темно-синих глазах мелькнула надежда. Неужели она стала ширеа? Но почему тогда она этого не чувствует? А, если нет…если у нее ничего не получилось?

– Возьми жемчужину.

Дрожащими руками девушка выполнила просьбу и очень удивилась, когда прекрасный жемчуг в ее руках исчез.

– Нарекаю тебя Мелиссой, сестра, – тихо произнесла Анаитес, касаясь указательным пальцем лба сирены. – Отныне ты ширеа…покажи мне свое второе обличие.

Мелисса очень хотела спросить, как, но не успела. В какой-то момент девушка поняла, что больше не чувствует хвоста. Вместо него появилось нечто другое, чем управлять было просто невозможно.

В расширившихся глазах мелькнул ужас, а сама девушка погрузилась в воду и начала тонуть.

***

Настоящее время

Раз удар. Два удар. Три удар. Четыре удар…

Судовой колокол громко звенел в вечерней тишине, знаменуя об окончании дежурства второй вахты, и, пробив восемь раз, затих.

Продрав сонные глаза, Мелисса попыталась перевернуться на бок и едва не свалилась на пол. Гамак оказался крайне неудобной вещью, из-за которой теперь не только ломило все тело, но и слегка подташнивало.

Положив руку на грудь, Мелисса уперлась пустым взглядом в сторону, проигнорировав появившийся горький ком в горле и заслезившиеся глаза –воспоминания об Анаитес причиняли боль и будоражили незажившие раны. А она все равно продолжала ей сниться, не давая забыться даже во снах.

«Эшет», – твердо произнесла Мелисса мысленно. – «Нужно отыскать эшет».

С трудом выбравшись из этой непонятной штуковины, девушка, покачиваясь в разные стороны, двинулась на выход из кубрика[4], встречая на своем пути взбудораженных моряков, спешивших поскорее отдохнуть после тяжелого дежурства.

Проследив за тем, как измученные мужчины валятся кто куда, девушка с содроганием вспомнила, как четыре часа назад она сама уставшая и измотанная упала тут без сил. Мыть палубу под палящим солнцем ее заставила энергичная миссис Аддерли. А еще эта прекрасная женщина не отходила ни на минуту, словно у неё не было других дел, кроме как следить за непутёвым найденышем.

Поднявшись на верхнюю палубу, девушка с наслаждением вдохнула свежий воздух и замерла, очарованная закатом. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в яркие цвета. Ветер к вечеру утих, и океанские воды стали спокойными и гладкими, словно зеркало, отражающее последние лучи солнца.

Оглядевшись по сторонам, Мелисса заметила юнгу, с которым накануне играла в гляделки. Парень ловко забрался на марсовую площадку и смотрел на воду, не заметив, что за ним пристально наблюдает сирена.

До крушения он плыл на другом корабле, и совершенно не помнил, как оказался на острове среди выживших. Он совершенно точно во время шторма упал в воду, огромная волна, снесшая мачты корабля, не пощадила никого. Но как же он доплыл? И та девушка. Кажется, он ее помнил…она выглядела знакомой, словно призрак из прошлого, мелькавший перед глазами в тумане воспоминаний.

Пацан даже не подозревал, что стал корнем всех бед одной неудачливой русалки. Ведь если бы она тогда решила проплыть мимо и не попыталась спасти его, а потом и экипаж затонувшего судна, то не потеряла бы эшет.

"Неужели он меня помнит?"– паническая мысль, промелькнувшая в голове Мелиссы, на секунду остановила девушку.

И тут парень внезапно обернулся и посмотрел прямо ей в глаза.

[1] Эштель – на языке сирен переводится как «Небесная Жемчужина»

[2] Эшет – медальон – раковина

[3] Малек – так называются все сирены, не достигшие шестнадцатилетнего возраста.

[4] Кубрик – это жилое помещение для команды корабля.

Глава 5. Песнь утерянного эшета

"Он ничего не помнит", – пыталась убедить себя девушка. – "Если бы что-то помнил, то давно рассказал бы капитану".

Зрительный контакт, что образовался между ними, разорвался довольно быстро – с первой качкой. Мелисса же, решив разобраться с этим позже, повернула в сторону камбуза, расположенного под полубаком.

На зашедшую в помещение девушку сидевшие за длинными деревянными столами мужчины даже не посмотрели. Они жадно поглощали похлебку, изредка громко чокаясь кружками, наполненными грогом. С мокрых скатертей лилась вода прямо на их колени, но уставших грязных матросов, кажется, это совершенно не волновало.

– Явилась, – громко высказался Старый, махнув приветливо девушке. – Хватай поднос и беги угождать ледям, – громко рассмеявшись собственной шутке, кок отвернулся к очагу, в котором весел котелок с кипевшей в нем водой, вернувшись к занятному дельцу – чистке картошки.

Довольно улыбнувшись, девушка подхватила поднос с едой и побежала на нижнюю палубу, где располагались две большие каюты для невесты и двух сопровождающих ее девушек. Естественно, вход на эту сторону корабля был разрешен не всем и охранялся.

И хоть проскочить мимо матросов, стоявших на карауле, было не сложно, Мелисса не рисковала, чтобы не вызвать лишних подозрений.

Легонько постучав в старую деревянную дверь, девушка зашла внутрь.

Сидевшая на кровати Амелия вздрогнула и подняла свои удивленные темные глаза. Помимо нее в каюте находилась еще мисс Танеко, которая возмущенно подскочила с насиженного места и злобно уставилась на «потерявшую стыд» девицу.

– Еда, – пропела Мелисса, направляясь к прикроватной тумбочке.

Ее взгляд тем временем загулял по облаченной в прозрачный шелк темноволосой красавице и вскоре наткнулся на висячий на ее шее эшет. Будь Амелия в комнате одна, Мелисса, не раздумывая, сорвала бы свой медальон и скрылась в море. Такому простому плану мешала грузная женщина, нависшая над девушкой грозной скалой.