Связанные. Книга 1

Она вздрогнула от моего прикосновения, словно очнулась от сна. Испуганно огляделась вокруг, словно боялась, что кто-то увидит наше внезапное единение. Быстро выдернула руки и отступила на шаг, словно испугалась той близости, которая внезапно возникла между нами.

– Мы закончили. – Холодно сказала Настя и с маской безразличия пошла на своё место, где Эрик и Сэм ожидали свою королеву.

Точно, королева.

Настя села, но какое-то время пристально смотрела на меня. Я не могла понять по взгляду, что в них крылось. Но до сих пор на душе остался осадок. Неприятный осадок. Я не могла понять, что её так напугало и почему она прячется за своими масками, боясь впустить в свой мир людей. Ведь её окружают многие.

Я села на своё место всё так же ощущая на себя Настин взгляд. А во мне продолжали бушевать её эмоции, одиночество, страх, отчаяние, что она так тщательно скрывала от всех.

Глава 9

Ваня так и не появился. Не знаю почему он меня избегал, но нам надо было поговорить.

Я дошла до тренировочного зала. Серафим уже ждал меня. Он раскладывал руны на полу и когда я подошла поднял на меня свои серо-зелёные глаза. Ангел встал с пола и поправил тунику. Он смотрел на меня как будто оценивая мои силы. Конечно, им проще, они всегда были ангелами. А я… Я даже толком и не понимаю, кто я.

Приглашающем жестом, кивнул в сторону рун, чтобы подошла ближе. На полу лежали разной формы камни, с выгравированными на них символами. Одни был похож на знак воды, потому что были волны, второй как будто пар, видимо воздух, третий – огонь, четвёртый – земля, она была изображена листиком, очень похожим на мой кулон, и пятый время. Казалось, они шептали истории о зарождении вселенной, о битвах света и тьмы, о боли и надежде, заключённых в каждом живом существе.

Мои пальцы дрогнули, когда я потянулась к руне воды. Я чувствовала её прохладную нежность, её бесконечную способность к адаптации, её скорбь по всем слезам, пролитым миром.

Я не удержалась и коснулась руны с листиком. По моей руке прошло тепло, и я почувствовала запах земли, шёпот листьев и чего-то светлого и щемящего в самом сердце.

Затаив дыхание, прислушивалась к ощущениям. Мои волосы слегка развивались от каждой силы руны. Вода шептала о прощении, земля – об исцелении, воздух – о свободе, огонь – о страсти, время – о вечности. Все они сливались в единый аккорд, в симфонию мироздания, от которой по коже бежали мурашки. Я чувствовала, как эта сила наполняет меня, преображает, стирает грани между мной и всем сущим. Я больше не была одинока, я была частью чего-то огромного, прекрасного и вечного. И в этот миг я поняла, что моя боль – это не проклятие, а дар, позволяющий мне чувствовать мир глубже, сострадать сильнее и любить без остатка.

Потоки энергии этих рун разливались по моим рукам, ногам, по всему телу. Как заворожённая, я с улыбкой и восхищением впитывала это волшебство, магию.

– Мия, – мягкий голос ангела Серафима отвлёк меня от погружения в новые ощущения. – Я рад, что ты оценила все руны.  Но сейчас я хочу помочь тебе призвать души и пропустить их через себя.

– Что, простите? – Я ошарашенно уставилась на мужчину. – Призвать души? Я их никогда не призывала. Они появлялись сами. И скажу вам, – я затрясла головой вспоминая их прикосновения. – Заниматься этим не хочется. Их боль, их страхи, отчаяние… Я помню это как будто пережила всё сама. Я не уверена, что смогу это выдержать. – Скрестила руки на груди.

– Придётся. – Сказал, как отрезал. Его слова, холодные и безучастные, пронзили меня, как ледяная игла. Неужели он не понимает, что каждая такая встреча вырывает кусок моей души? Или, может быть, он просто не видит во мне человека, лишь инструмент, сосуд для чужой боли? Внутри меня поднималась волна отчаяния, горечь обиды смешивалась с предчувствием неизбежного. Я закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, но страх сковал все моё существо. Придётся… Снова окунуться в этот кошмар, снова почувствовать чужую боль, снова рисковать потерять себя в пучине чужого отчаяния. – Тебе надо научиться контролировать это. Чтобы не было боли. Потому что тебе больно, и это тебя пугает. – Он упёр руки в бока и смотрел на меня проницательно.

– А у меня есть выбор? – вздохнула смирившись. – Давайте уже, говорите, что надо сделать?

– Для начала успокоиться. – Снова мягкий спокойный тон.

– Знаете, когда говорят «успокоиться», это начинает нервировать ещё больше. Если б это можно было сделать. Обстановка тут не особо распологает. – Нахмурилась я, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги.

– Скажи, что ты обычно делала, когда они появлялись? – Серафим убрал руки за спину и пристально смотрел мне в глаза.

– Я даже не знаю… – Я продолжала хмуриться и вспоминать, что могло их вызвать. В голове мелькали какие-то обрывки, но целостной картины не складывалось. – Первый раз я их увидела, когда мы были с Артуром, второй раз они пришли  комнату.

– Какие эмоции ты испытывала в этот момент? – Серафим с интересом наблюдал. Ждал какую-то реакцию.

– Честно, – я вытерла ладони об брюки, они начали потеть. Внутри всё дрожало от напряжения. – С Артуром мы ругались, и мне хотелось его прибить. А вот, когда в комнате, мне было очень грустно. Ах, да, – я вскинула брови и чуть подпрыгнула на мысочках. – Я слышала тихий колокольний звон. А потом холод и вот они стоят, и просят их освободить. Эти слова отдавались эхом в моей голове.

– Попробуй закрыть глаза, – наставлял Серафим. – И подумать о чём-то, что вызывает тоску. И не забывай дышать. Медитацией мы тоже займёмся, но позже.

Я кивнула и закрыла глаза и сразу вспомнила о маме, о своём доме, о друзьях, о том, что скорее всего я больше не вернусь. Что навсегда пропаду в этом небесном мире и стану одной из этих душ. Где-то лежит моё тело, в которое вернуться у меня не получается. И чем дольше тут, тем оно слабее. Где-то бродит Артур, преследуя свои цели. А я… Я совсем одна.

Ком в горле подкатил, и я сглотнула, пытаясь унять дрожь. Каждая мысль, как острый осколок, врезалась в сердце, напоминая о потерянном. Мама… её добрые глаза, её заботливые руки, запах свежей выпечки, доносящийся из кухни. Её звонкий смех, когда я корчу гримассу, когда у меня что-то не получается. Папа, который всегда помогал не решить любые вопросы, и соорудить что-то новое в своём гараже.  Всё это казалось таким далёким, таким нереальным, словно кадры из чужой жизни.

Слёзы подступили к глазам. Я чувствовала себя маленькой девочкой, потерявшейся в огромном, враждебном мире. Одиночество давило со всех сторон, словно тяжёлый камень, лишая возможности дышать полной грудью.

Я чувствовала, как постепенно тону в этой бездне отчаяния. Но я знала, что должна бороться. Должна найти в себе силы, чтобы вырваться из этого кошмара. Должна вернуться домой, к своей жизни, к своим близким.

Наконец, почувствовала лёгкий озноб. Воздух вокруг меня стал плотнее, словно наэлектризованным. Откуда-то издалека, сквозь пелену внутреннего сосредоточения, донёсся тихий, едва слышный колокольный звон. Я открыла глаза. В зале стало заметно холоднее. Тени сгустились в углах, и я почувствовала их. Они были здесь. Рядом. Ожидали. С надеждой и отчаянием, смешанными воедино.

Я перевела взгляд на Серафима, тот стоял совершенно спокойный и смотрел на них. В его взгляде на меня я увидела гордость. Не скрою, мне это польстило. Надо же, получилось с первого раза.

Нечёткие, размытые силуэты начали медленно двигаться и окружать нас. По коже бежал холод и ток. Я уже представляла, как кровь стынет в венах и они проходят через меня.

– Раскройся, просто помоги им пройти через тебя. – Сквозь тихий нарастающий шёпотом раздался голос Серафима.

Я раздражённо уставилась на него. Конечно, ему легко говорить, не через него же будут проходить души, ломая внутри что-то.

– Просто постарайся расслабиться, – мягкий голос выводил из себя. – Эти души блуждали долго, и без твоей помощи им не освободиться. Я знаю Мия, ты сможешь. – Надо же как его голос начал меня раздражать.

Неожиданно меня коснулись призрачные руки. Пронзившие иголки холода заставили меня вскрикнуть и дёрнуться. К горлу подкатила тошнота. Паника начала охватывать тело и мой мозг. Я забегала глазами в поисках выхода. Но души окружили в плотный круг.

– Спокойнее, спокойнее, – тихий голос Серафима пробивался через шёпот и стоны призраков. – Расслабься, постарайся расслабиться.

– Да вы можете заткнуться! – Я вспыхнула и заорала. – Вы не помогаете расслабиться! -От очередных прикосновений ледяных рук у меня застучали зубы. Я в панике пыталась прорваться, но их было очень много. Воздух, мне нужен воздух.

С каждой секундой давление нарастало, как будто меня сдавливали в тиски. Холод проникал глубже, сковывая не только тело, но и душу. Я чувствовала их отчаяние, их боль, их страх, смешанные с моей собственной паникой, и эта какофония эмоций грозила разорвать меня изнутри. Мне казалось, что я тону в ледяном море, а эти призрачные руки тянут меня на дно, в пучину вечного забвения.

Сквозь пелену ужаса я увидела лицо Серафима. В его глазах было столько сочувствия и… боли?

С трудом, сквозь дрожь и тошноту, я попыталась успокоиться. Вдох, выдох, вдох, выдох. "Расслабиться…"Как же это сложно, когда тебя разрывают на части. Но я попробовала. Вдох, выдох, вдох, выдох. В висках пульсировало. Сердце отдавало в ушах. Вдох, выдох, вдох, выдох. И постепенно, как будто услышав мою мольбу, души ослабили хватку. Их прикосновения стали менее болезненными, более мягкими.

Я почувствовала, как что-то меняется внутри меня. Боль, страх – все это никуда не исчезло, но к ним добавилось что-то ещё. Сострадание. Я начала чувствовать не только их отчаяние, но и их надежду. Надежду на освобождение, на покой. И тогда я поняла. Я не жертва. Я проводник, который поможет им. И эта мысль придала мне сил.

И тогда я открыла глаза. Не физические, а внутренние, те, которыми видишь душу. И увидела их. Не серые, бесформенные тени, а личности. Каждая со своей историей, со своей трагедией. Молодая мать, потерявшая ребенка. Старик, сожалеющий о несказанных словах. Юноша, так и не познавший любви. И каждый из них, словно ребёнок, тянулся ко мне, ища утешения, прощения, надежды.

Я протянула к ним руки, не боясь больше их прикосновений. И почувствовала, как они обнимают меня, не причиняя боли, а наполняя теплом. Теплом благодарности, теплом облегчения. Я стала их светом во тьме, их дверью в мир иной. И я проведу их.

Слёзы текли по моему лицу, но это были уже не слёзы страха, а слёзы сострадания. Я плакала о каждой потерянной душе, о каждой нереализованной мечте, о каждой упущенной возможности. И в то же время я улыбалась, чувствуя, как они покидают меня, унося с собой частицу моей души, но оставляя взамен ощущение выполненного долга.

Серафим смотрел на меня с гордостью и восхищением. Он знал, что я справилась.

Яркий свет начал исходить от куда-то из груди, слепя глаза. Я жмурилась сквозь слёзы и в конце концов, свет стал настолько невыносимым и ослепляющим, что мы перестали с Серафимом видеть друг друга.

Какой-то поток с силой прошёл через меня и я вскинула голову вверх и раскинула руки, как от удара. А потом резко всё закончилось. Я обмякла и ноги перестали меня держать, если б не ангел подхвативший меня, я бы рухнула на пол.

– Ты справилась, Мия. – Улыбка озарила Серафима, и он по отечески прижал меня к груди. Его серо-зелёные глаза смотрели с теплом.

Его рука гладила меня по волосам успокаивая. Я смотрела на него затуманенным взглядом. Постепенно дыхание выравнивалось и сердце стало замедляться. Мои глаза как будто налились свинцом и я провалилась в темноту.

Глава 10

Я проснулась от того, что кто-то прыгнул ко мне на кровать. Еле разлепив глаза, тут же была ослеплена ярким светом из окна, когда раздвинули шторы. Недовольно сморщившись, снова накрылась одеялом, но незваные гости начали его стягивать.

– Хватит спать, вставай. Мы опоздаем на лекцию к Ольге. – Тянул с меня одеяло Костя.

– Что ты делаешь, это не прилично! – раздался возмущённый голос Лены. – Вдруг она не одета.

– Тогда надо ускориться. – Одеяло начали стягивать напористее. Я держала его крепко.

– А она точно не обидется, что мы так зашли? – раздался встревоженный голос Вовы.

– Она не обидется. Она вас просто всех убьёт. – Возмущённо сев, окинула присутствующих недовольным взглядом. Голова слегка кружилась. – Вы как тут оказались? Я дверь закрывала. – Эти слова я произносила встав с кровати.

Одеяло, которое всё-таки стянули, было в руках у Кости, и выглядел он, мягко говоря, разочарованным. Вова смущённо отводил глаза, а Лена пожала плечами и лишь мельком глянула на Костю. Я вопросительно приподняла бровь глядя на парня.

– Вообще, я встретил Серафима и он попросил тебя разбудить. – Начал оправдываться тот возвращая моё одеяло на место. – И дверь у тебя была открыта. Серафим её оставил. Вчера после вашей тренировки, ты была вымотана и он тебя проводил. Видимо сил закрыть дверь, у тебя не хватило.

– Понятно. – Пробубнила я недовольно и направилась в ванну.

Всё тело болело и ломало действительно после вчерашнего. Было ощущение, что по мне проехался трактор. Каждая мышцы ныла при любом движении, кажется я даже слышала как скрипят мои кости. Если так будет после каждой тренировки, боюсь на долго меня не хватит.

Я вошла в ванну и включила душ. Холодная вода обожгла кожу, прогоняя остатки сна. В зеркале отразилось осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами. Вздохнув, я поняла, что придётся приложить немало усилий, чтобы выглядеть хотя бы отдалённо прилично. Обмотавшись полотенцем, и почистив зубы, вышла в комнату, ребята были на месте: Лена рассматривала книги, Костя развалился в кресле, а Вова просто смотрел в окно.

– Боже, вы всё ещё здесь. – Я даже не пыталась скрыть раздражение, и пошла к шкафу взять одежду.

– А куда нам деваться? – удивился Вова, и глаза оленёнка растерянно заморгали.

– В коридор. – Устало перебрав вешалки, выбрала белое платье в стиле бохо, которое доходило мне до колен и с короткими рукавами. Костя не сдвинулся. – Все. – Указала я на дверь, придерживая полотенце и платье.

Один за другим они вышли. Я вздохнула и закрыла на всякий случай дверь, чтобы ещё кто-то не пришёл. Быстро надела платье, изумрудного цвета босоножки, собрала волосы в высокий хвост и поправила кулон. Ну всё, я готова.

Открыв дверь, я увидела, что к нам присоединился Ваня. Он окинул меня хмурым взглядом и стоял со скрещенными руками на груди.

– И тебе доброе утро. – Проворчала я. – Я вот не пойму, это что за сходка у моей комнаты? Собираться что ли больше не где?

– Мне вот тоже интересно, – пронзили меня бирюзовые глаза. – Когда ты начнёшь во время вставать и не ждать пока эта толпа соберётся.

– Я никого не просила. – Возмущённо вскинула руки перед собой. – Я вообще могу ничего не посещать! – Вырвалось быстрее, чем успела подумать. Ваня вопросительно вскинул бровь, мол, как ты из этого выпутаешься. – Захочу и прогуливать начну. – Нашлась я что ответить, и скорчила гримасу юноше.

– Мы так все опоздаем. – Вклинилась Лена, поправляя свои рыжее волосы, которые сегодня были кудрявые.

– Мы все знаем, – начал наставительно Ваня.

– Ольга Юрьевна не любит, когда опаздывают на ее пары. – Не стройно ответили мы и наконец-то пошли.

Пока шли по коридору я косилась на Ваню идущего рядом и изредка наши руки соприкасались, вызывая во мне токи. Эти мимолётные касания жгли кожу, словно искра, пробуждая во мне целый вихрь противоречивых чувств. Его хмурый взгляд, хоть и скрывал что-то глубокое, все равно проникал в самую душу, заставляя сердце трепетать. Нам обязательно надо с ним поговорить. Потому что вот он готов со мной общаться и поддержать и вот, он уже отстраняется и избегает.

Когда мы дошли до аудитории, нам не повезло, Ольга Юрьевна была на месте и наградила нас всех ледяным взглядом. Но в тот момент меня мало волновали последствия. Все мои мысли были заняты Ваней, его загадочным поведением, той пропастью, что росла между нами с каждой минутой.

– Надеюсь, ваше опоздание стоило того, чтобы задержать целую аудиторию на 10 минут. – Холодный тон проводил нас пока мы рассаживались на свободные места. – Сегодня мы с вами, как я и обещала, отправимся к музам. – По аудитории пробежали возбуждённые голоса. Одним взглядом она всех успокоила. Эта женщина по истине была сильная. – Сразу вас предупрежу. Музы тонкие и капризные натуры, поэтому всякие скользкие шутки, заумные речи, оставьте при себе. Наша задача будет заключаться в том, что мы понаблюдаем за их поведение, как общаются они между собой, как создают руны. Возможно они захотят сами с вами чем-то поделиться. А сейчас прошу всех подойти ко мне и мы через портал перенесёмся.

В аудитории засуетились студенты. В воздухе витало возбуждение, трепет и волнение перед предстоящим путешествием.

Когда мы встали полукругом около преподавателя, она открыла портал и мы, как в детском саду, по двое проходили через него. Я взяла за руку Лену и мы шагнули вместе в этот светящийся проход, который перенёс нас на зелёную поляну с яркими цветами необычайной красоты. Где-то щебетали птички, ветер мягко обдувал кожу и играл с волосами. Шелест листьев походил на тихую музыку. Чуть дальше была гора из которой лился водопад разбрызгивая капли, наполняя  озеро, похожее на чашу огромных размеров, и звонкой речкой вытекал из неё переливаясь на солнце.

Я с восхищением смотрела на это чудо природы, на эту светлую красоту и счастье переполняло моё сердце. Всё здесь трепетало от какого-то предвкушения. Здесь царит атмосфера нежности и красоты, переплетённая с могучей силой созидания. Лена сжала мою руку, и я увидела в её глазах то же восхищение, тот же восторг. Мы словно вернулись в детство, когда мир казался волшебным и безграничным.

Повсюду слышались перешёптывания студентов, которые начали заполнять поляну и разбредаться по ней. Кто-то направился к озеру с водопадом. Лена отпустила мою руку и тоже медленно пошла к водопаду, как будто её тянула невидимая сила. Я последовала за ней, чувствуя, как каждая клеточка моего тела наполняется энергией этого места. Мы подошли к озеру и присели на мягкую траву у самого берега. Вода была кристально чистой и прохладной. Мы умылись, и я почувствовала, как с меня смывается вся усталость и печаль.

А потом мы услышали смех, похожий на перезвон колокольчиков и мелодичные голоса. Это были музы, все девять, я напрягла память вспоминая, что читала о них: Каллиопа – муза эпической поэзии, у неё на голове была корона, и через плечо была сумка с свитками, Клио – муза истории, у неё под мышкой была книга, Эрато – муза любовной поэзии, на голове венок из роз, Эвтерпа – муза музыки и лирической поэзии, в её сумке можно увидеть кончик торчащей флейты, Мельпомена – муза трагедии, Полигимния – муза гимнов, Талия – муза комедии, Терпсихора – муза танца, держала в пуках лиру и на голове был красивый венок из цветов, и Урана – муза астрономии, у неё на голове красовалась звёздная корона. Грациозные, красивые, изящные, лёгкие, они будто летели над землёй, едва её касаясь.

Мы не могли оторвать от них глаза. Некоторые стояли с открытым ртом. Не каждый день есть возможность увидеть их вблизи. А музы те временем легко пронеслись мимо нас, не замечая, покружились над озером не касаясь воды и остановились вокруг большого камня, похожего на стол. Его гладкая тёмная поверхность переливалась на солнце.

Музы взмахнули руками и начали создавать в воздухе руны. Те начинали загораться и опускаться на этот камень, который их впитывал. Не прекращая своей работы, они щебетали как птички.

Не знаю из-за чего так переживала Ольга Юрьевна, кажется что мы вообще все слова забыли. И молча наблюдали.

В воздухе витала магия, древняя и непостижимая. Музы всё так же нас не замечали, погружённые в свою работу, наполненную силой и красотой.

И вдруг, в какой-то момент, все замерло. Руны перестали загораться, щебетание стихло. Музы медленно повернулись в нашу сторону, и я увидела в их глазах… печаль. Невыразимую, вселенскую печаль. Словно они знали что-то, чего не знали мы, что-то, что должно произойти, и что это неизбежно. Их взгляды пронзили нас насквозь, оставив в душе глубокий, незаживающий след. Тишина давила на барабанные перепонки. Казалось, что время остановилось, а мы навечно застыли в этом моменте, под пристальными, полными скорби взглядами муз. Их печаль эхом отдавалась в моём сердце, вызывая смутное предчувствие беды. Что-то надвигалось, что-то ужасное и неизбежное.

Вдруг одна из муз, кажется Клио, вышла из круга и направилась к нам. Лена сжала мою руку, и я сжала в ответ. Даже сейчас мы боялись сказать лишнее слово, спугнуть их. Муза пробежалась глазами по нам, задержавшись на Насте и на мне. Потом она как будто выбрав к кому подойти первой, направилась к Насте, наклонилась и что-то прошептала ей на ухо. Та расширила глаза и кивнула.

А потом она направилась к нам. Ко мне. Не сводя с меня глаз муза встала напротив. Её пронзительно небесные глаза заглядывали в самую душу. Я затаила дыхание, когда Клио сделал ещё один шаг, оказавшись совсем близко ко мне, и наклонилась. От неё пахло весной и свежестью, и волосы музы щекотнули мне щёку. Моё сердце забилось так сильно и быстро, что кажется его слышат все.

В этот миг мир вокруг перестал существовать. Остались только мы: я и Клио, муза, воплощение вдохновения и красоты. Я чувствовала, как её взгляд проникает сквозь все мои защиты, обнажая самые сокровенные уголки моей души. В этом взгляде не было осуждения, лишь понимание и нежность.

Её губы тронули моё ухо, и тихий, словно шёпот ветра, голос произнёс:

– Я здесь, чтобы помочь тебе найти свой путь. Не бойся открыть своё сердце, не бойся мечтать и творить.  Приближается большое зло. Тебе предстоит сделать выбор. В тебе есть сила, о которой ты даже не подозреваешь.

Я вздрогнула и сердце наполнилось надеждой. До меня медленно начало доходить осознание, что только что меня выбрала муза. Посмотрев на музу, я увидела в её глазах мудрость и веру в меня.

Она улыбнулась и развернувшись вернулась к своим сёстрам, оставив меня с непонятными чувствами.

Ольга Юрьевна сказала, что нам пора возвращаться и мы так же по двое вернулись в аудиторию. Урок был закончен и нас отпустили.

– Нам надо поговорить. – Поймала я за руку Ваню.

– Позже, – он напрягся, но кивнул.

Я не хотя отпустила его руку и смотрела на удаляющуюся фигуру.

– Предлагаю пойти поесть. – Мою талию обхватили руками и прижали к себе. – Такая насыщенная прогулка, я голодный, как волк. А мне ещё на тренировку. – Костя обаятельно улыбнулся и я высвободилась из его объятий.

– Конечно, думаю, голодные все. – Найдя взглядом Лену и Вову помахала им. Костя немного насупился, видимо в его планы они не входили.

Позже сидя в столовой, я тыкала вилкой  мелко нарезанный огурец и раздумывала о том, что надо снова сходить в библиотеку и поискать ещё информацию о посланнике. Ещё мне хотелось узнать, где моя книга Судьбы и как связаться с Артуром? Столько вопросов и пока ни одного ответа.

Ещё слова музы. О музах я могу спросить только у Ольги, а обращаться к ней я не хочу.

Можно, конечно, обратиться к Серафиму или Ване. Если выбирать из них всех, проще к Серафиму. Хотя, ещё есть Антон Павлович. Озарённая, я  наконец-то, проткнула огурец и положила его в рот.

– Я уж думал, ты его и дальше терзать будешь. – Откусывая котлету, заметил Костя.

Я смерила его взглядом. Тот показал, что закрывает рот на замок и выкидывает ключ. Улыбку сдержать я не смогла.

Когда оказалась в своей комнате, то обнаружила под дверью записку «Поговорим завтра вечером».

Сердце забилось с такой силой, что казалось, вот-вот вырвется из груди. "Поговорим…"От этих двух слов по телу пробежала дрожь. Что он хотел сказать? О чем он так долго молчал? Надежда и страх сплелись в тугой клубок, не давая дышать. Завтра… Целая вечность до этого завтра. Как пережить эту ночь, полную терзаний и ожиданий? Я прижала записку к груди, словно это могло приблизить долгожданный разговор, словно это могло раскрыть тайну, что терзала наши души. Завтра…

Я целый следующий день не могла найти себе места. Нервно пропуская волосы через пальцы, я ждала, когда мы встретимся с Ваней. Может сегодня он мне скажет, что с ним происходит. Потому что, если мы не выясним отношения, я сойду с ума. Часы тянулись невыносимо долго. Внутренняя тревога рисовала в воображении разные сценарии. Одним из них был тот, что разобьёт моё сердце.

Страх не отпускал. Что, если он передумал и замкнётся в себе ещё больше?

Я чувствовала, что нахожусь на грани. Если мы не поговорим, если я не узнаю, что происходит с Ваней, я просто не выдержу. Неопределённость разрушала меня изнутри, лишала сил и надежды. Я должна знать правду, какой бы горькой она ни была.