Око предков

– Ага. Лет пятнадцать назад. Сейчас вот в первый раз вернулся.

– И зачем?

– Да так, отдохнуть. Тишины захотелось после работы.

– А работаешь кем? – Альбина улыбнулась. – Лера толком не рассказала.

– Фрилансер. То тут, то там.

– О, я бы тоже хотел быть фрилансером! – кивнул Славик. – Копирайтером, например.

– А мне фриланс ни к чему! – рассмеялась Альбина. – Не будут же ко мне бабки домой ходить давление мерить. Проходной двор получится.

– Можешь раскладывать Таро и пугать клиентов жуткими историями, – вставила Лера.

– На всех жутких историй не напасёшься…

Вернулась Диана, расставила чашки, зажгла свечку и поставила чайник. Наклоняясь, продемонстрировала маленькие груди в миниатюрном лифчике. Краем глаза Гоша снова заметил взгляд Альбины – она не упустила момент. Хитрая маленькая лисичка прощупывала его с самого начала.

– Кстати, о жутком. Ты мне вчера писала, что видела какую-то хрень, но так и не рассказала, – вспомнила Лера.

– Да что там рассказывать? – фыркнул Славик. – Труп на кладбище? Все уже в курсе.

– Все – это ты, – отрезала Альбина. – А вот Гоша, поди, ни в группе города не сидит, ни газеты не читал.

Гоша, наливший себе чаю, навострил уши.

– Тебе же интересно? – с вызовом спросила Альбина.

– Да там нечего слушать, – снова влез Славик. – Придавили алкашку плитой её же собутыльники, и всё.

Альбина цокнула языком.

– Все-то у тебя просто. Только вот они говорят, что в пивнуху пошли догоняться! их там видели даже.

– Ну тебе-то откуда все знать? Может, они придавили, да сами дальше пошли. – Славик снял мундштук и передал Гоше. – Это я тебе верно говорю. Мне Артем с отдела говорил.

– А ты уже и пронюхал все? Запись с камер бы подняли на входе в кладбище – и всё ясно – Альбина не унималась.

Гоша наклонился к Лере:

– Они всегда так? – шепнул он ей на ухо.

– Ага. Не обращай даже внимания, – Лера махнула рукой и наклонилась за пиццей.

Альбина со Славой заспорили и выглядело это забавно: она большая уверенная и он – щуплый длинный, нахохлившийся. Все же взгляд невольно ощупывал ее круглые формы, кудрявые локоны и приятную глубину декольте. На нее хотелось смотреть бесконечно долго.

Гоша невольно сравнил спокойную и уверенную Альбину с веселой и шумной Лерой. Очень и очень плохо себя так вести и думать об этом. Будто почувствовав его взгляд, Альбина незаметно повернулась и улыбнулась ему, пока Славик, поправляя длинными пальцами очки, продолжал доказывать свою правоту.

Гоша попытался сфокусироваться на Лере.

– А что за кладбище-то? – он выдохнул клуб дыма, внимательно разглядывая веснушки на живом эмоциональном лице.

Славик и Альбина замолчали и переглянулись, хоть вопрос был задан не им. Немой поединок – кто расскажет первым. Славик вздохнул и потянулся за картошкой, Альбина победно ухмыльнулась.

– Есть у нас в центре города, отсюда минут 15 пешком, заброшенное старое кладбище, – начала Албина.

Но тут пришла официантка и водрузила перед Гошей блюдо со стейком. Альбина подождала, пока они снова останутся вчетвером и продолжила:

– Там не хоронят никого с 40-хх годов что ли. но церковь действующая – крестят, венчают. Там сквозной проход – многие ходят. В обход – долго. Так вот. – Альбина сделала глоток вина и улыбнулась собственным мыслям. – Вчера ночью смотритель нашел тело женщины, придавленное плитой. Только не просто плита, а мраморная плита. Знаешь сколько в ней весу?

– Килограмм 150, наверное. – пожал Гоша плечами.

– То то и оно! Расплющило ее как лепешку пластилиновую, – кивнула Альбина. – Только фокус в том, что следов борьбы-то и не было вовсе! Ни мятых кустов, ни следов под ногтями – только выкорчеванная плита из земли.

– Сомнительно как-то, – фыркнул Славик. – Были там следы, просто глубже.

– Да откуда ты знаешь?! Ты там был, что ли?

– Мне Артём сказал. Он через кладбище на работу ходит. Подмятые следы были, но дальше вглубь.

– А тело – прямо на дорожке! Я сама видела!

Славик закатил глаза.

Интересно. Гоша задумался. Выглядит очень подозрительно. Два мужика под шофе вряд ли бы выкорчевали плиту, даже если очень хотели бы.

– А где, говорите, кладбище? – протянул Гоша, спрашивая у Славы и Альбины одновременно.

– Ты сегодня ко мне в кафе заезжал вниз по дороге, – вмешалась Лера. – А это нужно развернуться и ехать вверх прямо, не сворачивая с пути. Сразу во вход и упрешься. Только тебе зачем?

– Полюбопытствую схожу, – непринужденно ответил Гоша. – Мне все равно делать нечего в отпуске.

– Да не найдешь ты там ничего интересного, – пробурчал Славик.

Ох ты мой маленький скептик, – усмехнулся про себя Гоша. Поверь, если там есть что искать – я найду.

Он бросил взгляд на экран телефона: до поезда оставалось всего двадцать минут. Вечер вышел короткий – пора уходить.

– Лер, пойду я. Надо Аню с вокзала встретить, – сказал Гоша, вставая.

– О! А не подвезёшь меня? Я бы с Аней тоже увиделась. А на обратном пути меня закинешь? – улыбнулась Лера.

Гоша посмотрел на неё с подозрением. Утром Лера и близко не проявляла энтузиазма насчёт приезда Ани. А теперь – зовётся сама. Может, решила дать им второй шанс? Может, и правда, воды утекло много…

– Ну давай, собирайся тогда, – кивнул он. – Ребят, мы пойдём. Я Леру подброшу, сестру надо встретить.

– Так рано? Может, ещё вернётесь? – удивилась Альбина.

– Пусть едут. С дороги устали, наверное. А ты пристаёшь тут, – буркнул Славик.

– Ничего я не пристаю! – вспыхнула Альбина.

Но Гоша уже поднялся, пожал Славику руку, обнял привставшую Альбину (да, они все обнимаются), дождался, пока Лера обняла всех по очереди, и направился к выходу, по пути закрыв счёт.

Глава 3

– Пока-пока! – парень заулыбался и махнул ей рукой.Влажный, липкий воздух с примесью чужого пота и железнодорожной вони наполнил лёгкие, как только Аня спустилась с поезда. Молодой проводник с прыщавым лицом в форменной рубашке помог ей спустить тяжёлый чемодан. – Спасибо большое! – крикнула она, перекрывая шум поезда. – До свидания!

Аня окинула взглядом знакомый, чуть облезлый пейзаж: широкая асфальтированная платформа, трехэтажное здание вокзала, выкрашенное в безвкусный малиновый цвет, будка с пирожками, пара работников в оранжевых робах.

Братишку нигде не было видно.

Поезд оглушительно протрубил. Проводники с грохотом втянули лестницы и захлопнули двери – состав отчаливал, будто пароход от берега. Аня сделала шаг назад, подтягивая чемодан, и представила, как по старой морской традиции разбивает о вагон бутылку шампанского.

Поезд натужно заскрипел и с лязгом двинулся прочь, скрываясь за поворотом, – унося с собой чужие истории.

Аня снова осмотрелась. В стороне от здания вокзала виднелась стоянка с рядом припаркованных машин. Опершись о перила небольшого мостика стояли мужики в кепках с короткими козырьками – курили, громко болтали, явно местные таксисты. А на платформе осталась только она.

– Ну и где встречающий? – буркнула Аня, недовольно поджав губы. Схватилась за ручку чемодана и поплелась в сторону стоянки.

Чемодан упорно спотыкался обо всё подряд – кочки, щебёнку, невидимые трещины и норовил вырваться из руки. Поездный жар начал спадать, и пот, ещё недавно охлаждающий, теперь холодил до мурашек. Было прохладно, и Аня пожалела, что не достала куртку. Она брела по перрону в шортах, майке и сланцах, зябко поёживаясь.

В этот момент на стоянку въехал большой чёрный внедорожник.

– Наконец-то! – с облегчением подумала Аня, останавливаясь. Её раздражение тут же сменилось усталостью.

– Не-не, спасибо! За мной приехали! – отмахнулась она и указала на машину, откуда вышли две фигуры.Но тут на нее вихрем, как чайки на выброшенного на берег тунца, налетели таксисты: – Девушка! Такси?.. Такси!.. Куда ехать?

Таксисты недовольно заворчали и вперевалку пошли дальше вдоль перрона в ожидании следующего поезда.

Имя подруги брата, с которой они то и дело переписывались годами, вертелось на языке, но никак не вспоминалось.Аня напряженно вгляделась в темноту неосвещенной парковки. Две фигуры? Почему, Одна высокая, крепкая – Гоша, определённо. Вторая – низкая, кругленькая.

Высокая фигура махнула рукой и поспешила навстречу. Та, что поменьше, засеменила следом.

Руки натерлись от чемодана, настроение было ниже нуля. Она представляла, как он будет ждать её на перроне, подхватит чемодан, приобнимет… а он развлекается, небось, с этой своей подругой.– Ну погоди у меня, – подумала Аня с едва сдерживаемым раздражением. – Как всегда опоздал.

Из темноты блеснул огонёк сигареты. Одинокий фонарь на стоянке выхватил из мрака знакомое лицо: белёсые волосы, собранные в небрежный пучок, квадратные очки. Позади – пышная девушка с кудрявыми тёмными волосами, платье в цветочек, лицо – милое, но немного простушистое.

Кому-то бы поменьше сладкого на ночь, – ехидно подумала Аня, но решила не озвучивать свои экспертные мнения.

Гоша широким шагом преодолел последние метры и стиснул её в крепких объятиях.

Аня обвила его плечи и на секунду оторвалась от земли, уткнулась носом в толстовку и вдохнула родной запах – смесь табака, трав и чего-то очень домашнего.

– Прости, что задержался. Засиделись, – прошептал он, поглаживая её по голове.

Они отстранились, и Аня холодно взглянула в его глаза, блестящие в темноте.

– Аня, это Лера, – сказал Гоша и махнул в сторону девушки.

– Привет! – та улыбнулась, голос показался Ане нарочито весёлым.

– Привет, – сухо отозвалась она, пожимая руку.

Что-то внутри подсказывало недоверять спутнице брата. И пусть это был чистый инстинкт, но Гоша опоздал из-за неё, и этого было достаточно.

– Как дорога? Устала? – заботливо спросил брат, зажав чемодан в одной руке. В другой у него всё ещё дымилась сигарета.

И как он не подпалил ее при объятиях?..

– Нормально, – коротко ответила Аня, всё ещё наблюдая за Лерой.

Её охватило странное чувство – даже не ревность, а скорее… раздражение. Гоша редко знакомил подруг с семьей. Но если она – "старая подруга", то…

– Думаю, Аня хочет в ванну с пеной и штучками-дрючками, – рассмеялся тот.– Может, поедем куда-нибудь перекусить? – предложила Лера, бросив взгляд на Гошу.

Вот и хорошо. В свет в таком виде выходить не хотелось вообще.

Они подошли к машине. Гоша закинул чемодан, затушил сигарету подошвой и помог Лере забраться на заднее сиденье. Аня подошла к передней двери, уже привычно своей.

Освещенные церкви казались игрушечными.Обернувшись, взглянула на перрон. Вдали на холме мерцал огнями город.

Аня вспомнила их последний день здесь – в толчее, с кучей чемоданов. Тогда, много лет назад, у них не было машины, и Влад с детьми с трудом урвал самые дешёвые плацкартные билеты у туалета, конечно.

Аня глубоко вдохнула прохладный, влажный воздух и забралась в салон. Внутри пахло сигаретами и хвойной вонючкой. Тихо пело радио. Гоша привычно сидел за рулём. Он включил передачу, и “Ниссан”, мерно пыхтя, тронулся со стоянки.

– Мне в центр, – раздалось сзади. – Отвезёшь обратно в “Винни-Пых”?

– Ты же хотела домой, – удивился Гоша.

– Хотела. Но сейчас думаю, не так уж и устала. Было бы неплохо отдохнуть.

Конечно. Так просто.

Аня отвернулась к окну, почувствовав приторный запах алкоголя. Ничего против она не имела, конечно. Но почему-то именно сейчас всё внутри клокотало. Она попыталась успокоиться – всё же дорога была длинной и душной.

– Какие у вас планы на завтра? – оживлённо спросила Лера, чем начала страшно раздражать.

Аня стала расплетать косу, чтобы отвлечься.

– Пока не думал, – ответил Гоша. – Наверное, на кладбище надо съездить.

– На кладбище? – Аня удивлённо повернула голову.

– Да. Хотел навестить мамину могилу.

Анна ничего не сказала. Желания идти к пустому гробу у неё не было. Но она благоразумно промолчала.

– Потом можем на экскурсию сходить! – обрадованно предложила Лера.

Аня почувствовала, как закипает. Она не видела брата больше полугода и хотела столько всего обсудить! Рассказать, как у неё дела, как у отца, расспросить Гошу про его жизнь… Может, даже напиться вдвоём и смотреть ужастики всю ночь. А тут – эта коротышка!

Спокойно, леди. Она же и его подруга тоже. Глубокий вдох.

Аня почувствовала, как тёплая ладонь легла на её холодное колено. Кожа покрылась мурашками. Она взглянула на Гошу.

Он ободряюще улыбнулся и незаметно подмигнул.

– Лер, пока не знаю. Дай чуть прийти в себя – я напишу, – мягко сказал он.

– Ладно. У нас тут экскурсии интересные: в монастырь, в церковь, даже на ферму есть.

– Хорошо-хорошо. Я очень заинтересован. Но сейчас – слишком устал.

Машина остановилась у небольшого заведения с громкой музыкой. Люди стояли на улице и болтали. Аня съёжилась и постаралась спрятаться в глубине сиденья, чтобы никто не увидел её измученное лицо.

– Ну пока! – донеслось сзади.

– Давай, Лер. Спасибо, что прокатилась, – громко сказал Гоша.

Хлопнула дверь. Аня проследила, как розовое цветастое платье скрывается за дверями заведения. Как только Лера исчезла, она повернулась к Гоше, зло выпучив глаза.

– Ну ладно тебе! – он ухмыльнулся и крепко сжал её колено.

Аня покачала головой и решила ничего не говорить. Хорошо хоть не потащили её в это заведение.

– Гош, я хочу есть. И вина.

– Вот это другой разговор! – он игриво щёлкнул пальцем по её носу. – Сейчас всё устроим. В доме я нашёл запасы алкоголя…

– Да-да. Это всё отец. Запасается как хомяк, – пробурчала Аня.

– И спасибо ему за это, – кивнул Гоша.

Машина снова тронулась. Они ехали по центральной части города – всё было почти так, как Аня запомнила. Те же улочки, только неоновых вывесок стало больше. Мимо пролетела городская гостиница, парк, театр… Затем они свернули на окраину, к центральному шоссе. На перекрёстке светился “Макдональдс”.

Гоша благоразумно молчал.

На почти пустой парковке толпилась молодёжь. Кто-то кричал, гудел, играла громкая музыка. Аня невольно улыбнулась.

Где они теперь?

В отличие от Гоши, Аня никогда не умела – или не хотела – поддерживать связи. Слишком много дел было по дому, а потом вошло в привычку.

“Ниссан” медленно вьехал в “мак авто”.

– Добро пожаловать! Готовы сделать заказ? – раздался робо-голос.

– Здравствуйте! – крикнул Гоша, высовываясь из окна. – Двойной фишбургер, картофель по-деревенски и молочный коктейль с клубничным вкусом.

Он хитро глянул на Аню: правильно? Она кивнула. Он действительно слишком хорошо ее знал.

– Так. Двойной Биг-тейсти, капучино и картофель фри. – добавил Гоша.

Механический голос повторил заказ и после подтверждения пригласил на оплату.

Они припарковали машину на стоянке, чтобы облокотиться о бампер машины и поесть перед дорогой. Аня с наслаждением откусила первый кусочек и запила молочным коктейлем.

– Знаешь, что узнал только что? – Спросил Гоша отпивая кофе.

– Нет, удиви меня.

– Загадочное убийство на кладбище. Ты заинтересована? – парень достал свой бургер и откусил. Глаза за стеклами очков загадочно блеснули.

– Да ладно? – Аня разочаровано покачала головой. – То что это произошло на кладбище еще не значит, что настало время охотников за приведениями!

– Что если я скажу тебе, что женщину придавило мраморной плитой весом 150 кг?

Аня глубоко вздохнула и закатила глаза:

– При особом желании это возможно. Подозреваемых уже нашли?

– Пока не совсем уверен, но стоит проверить. – ответил парень с набитым ртом.

– Мне не нравится эта затея, – внутри забурлило чувство похожее на раздражение. – Я не хочу, чтобы наш первый отпуск превращался в шорканье по кладбищам… нет нет! ну ка не перебивай меня! Это мой первый отпуск за пять лет, а для тебя вообще не было передышки все эти годы! Ты слышишь? тебе надо отдохнуть!

– Да не надо, я же не особо напрягаюсь, – Гоша пожал плечами. – Я просто схожу посмотрю и ничего. Может, там ничего нет.

– А если есть? Я не хочу провести отпуск одна. – не унималась Аня.

– Что ты хочешь от меня? Чтобы я зажмурился и сделал вид, что ничего не видел? – Гоша махнул рукой с бургером.

– Да, именно этого я и хочу! Как будто без тебя кто-то умрет или вселенная остановится.

– Как раз таки уже умер человек. – отрезал Гоша.

Из груди вышел как будто весь воздух. Аня замолчала, стиснув зубы. Она не могла даже подобрать слов, как сильно сейчас была рассержена. Все, чего девушка хотела последний год – это тишины, солнышка и спокойствия. Провести время с семьей, ходить загорать на пляж, переночевать в палатке в лесу и далее по списку.

Жесткий график, дедлайны, бесконечные созвоны с заказчиками и работа с утра до ночи. Конечно, девушка могла позволить себе не работать ни дня в своей жизни – семейный бизнес был более чем прибыльным, но, как и любой женщине, ей была необходима независимость.

Жизнь утекала между пальцев как песок и единствоенное, что было вечным – одиночество, потому что ни отца и ни брата не было рядом, когда они были так нужны. Гоша даже не явился на ее вручение диплома после универа, не приезжал на праздники. Если раньше с уверенностью можно было сказать, что у них теплые семейные взаимоотношения, то со временем разговоры становились короче, а отношения – натянутее. Между ними пролегла глубокая зияющая мраком пропасть.

Аня пожалела, что вписалась в строительство дома, в поездку за тридевять земель. Пожалела обо всем, что было. Потому что сначала то одно, то другое и тонкая нить, связывающая их сердца так долго, вновь готова была вот-вот обрываться. Девушка представила, как влекомый ветром приключений Гоша займется тем, что имел лучше всего: докапываться до самых темных уголков этого города. И блеск в его глазах подсказывал, что догадка оправдана.

И было все равно, что он знает ее любимый напиток, или из-за чего она злится, почему грустит и какие цветы любит. Расстояние между ними разрушало и изматывало. Если раньше девушка была рада каждому его случайному визиту или перерывами отдыха между поездками, то сейчас… к горлу подкатил ком.

– Я думала, мы будем тусоваться как и прежде, – Аня завернула остатки еды в бумагу. Аппетит пропал.

– Так и будет, – Гоша положил большую теплую ладонь ей на колено. – Один день. Дай мне один день. Ладно?

Тёплый, чуть влажный воздух обволакивал кожу, хранящую жар недавней ванны. Анна, закутавшись в пушистый махровый халат, босиком вышла на веранду.

Под навесом царила уютная тишина. Мягкие диваны цвета слоновой кости стояли углом, обнимая тёмный деревянный столик, на котором лежала чаша с орехами и коробка спичек. В углу темнел кованый мангал, рядом – минибар с матовыми стеклянными дверцами. Гирлянда тёплого света лениво мерцала под потолком, как светлячки, застрявшие между сном и явью.

Из леса доносился шелест листвы, в траве пели сверчки. Вечер дышал прохладой и покоем.

Гоша развалился в центре дивана как человек, который наконец никому ничего не должен. В одной руке – телефон, в другой – низкий тумблер с янтарной жидкостью и сигарета. Стекло бокала покрылось испариной, тонкая струйка воды скользнула по пальцам.

Он молча курил. Дым медленно поднимался и растворялся в полумраке.

– С лёгким паром, – сказал Гоша, поднимаясь. Он подошёл к бару. – Вино или виски?

– Красное полусухое, – устало ответила Анна, забираясь в угол дивана и вытягивая ноги.

– Отличный выбор. У нас как раз есть бутылочка урожая семидесятого года с виноградников Грузии, – он протянул ей бокал.

– Что, правда?

– Нет, конечно, – хохотнул он и снова устроился рядом.

– Давай выпьем за то, что мы сегодня наконец-то собрались.

Они чокнулись. Аня сделала глоток. Прохладное вино приятно обожгло горло.

Она посмотрела на Гошу. Он снова уткнулся в телефон. Белые волосы свисали через спинку дивана. На нём – чёрная толстовка и спортивные штаны. Жизнь, полная дорог, боёв и вечной спешки, выковала из него крепкого мужчину. Глубокая складка пролегла между бровей.

Когда-то у него была короткая стрижка под ёжик. Но после одного особенно долгого отъезда он вернулся другим – седым до самых пят. Аня тогда долго искала в его волосах хотя бы одну тёмную прядь, но не нашла.

Люди седеют постепенно. Он – в один день. Не генетика. Отец и в сорок был с густой чёрной шевелюрой.

– Какие у тебя планы на завтра? – спросил он, отложив телефон.

– Пока никаких. Хотела посмотреть спортзалы, выбрать тренера… но как-то не дошли руки. А у тебя?

– Думал съездить на кладбище. К матери.

– Зачем? – Аня нахмурилась. – Ты же знаешь, что гроб пустой.

Гоша глубоко вдохнул и откинулся назад, запрокинув голову:

– Знаю. Но всё равно надо. Убраться там. Проверить, не обижают ли соседи.

Аня замолчала. Она вертела в руке бокал, наблюдая за переливами вина. Воспоминания с годами сливались в единую цветастую дымку из обрывков мыслей и запахов. Лицо матери практически стерлось, слившись с фоном прошлого. Отец не хранил фото и с собой ничего не забрал.

– Ты помнишь её? – тихо спросил Гоша.

– Почти нет. Обрывками, – Аня сделала глоток вина. – Помню, что от нее пахло выпечкой и свежескошенной травой. Она много улыбалась и смеялась. Мы играли в прятки. Потом помню, что появился папа, а дальше уже ты.

– Вот так просто?

Аня улыбнулась:

– Ты был как пирожок. Толстенький такой.

– А теперь – длинный и тощий.

– Не тощий. Жилистый.

Гоша цокнул языком:

– Не утешай меня.

– Я не утешаю. Ты – умный, красивый дядька.

– Сомнительно, но дядька – это да. Выпьем за дядек, – он поднял стакан.

Они снова чокнулись. Аня почувствовала, как ленивая, обволакивающая усталость наполняет голову.

– Улыбалась, много говоришь? – задумчиво протянул Гоша. – Что ещё помнишь?

Аня взглянула на брата. Он сощурил голубые глаза и смотрел пристально, с какой-то почти детской надеждой. Когда матери не стало, он был совсем младенцем – и, конечно, ничего не помнил. Даже фото ни разу не видел.

Интересно, а на могильной плите есть фотография? Или и её не осталось?

– Мы любили играть в прятки. Часто ходили в лес или на речку, – нахмурилась Аня. Воспоминания отзывались внутри приятным теплом.

– В лес? И не страшно было? Ты же малышка была! Сколько тебе было пять-шесть? – Гоша прищурился, усмехаясь.

– Я же была ребёнком, – пожала плечами она и сделала глоток вина. – Тогда не страшно. И сейчас, если честно, не особо. Мне кажется, чудища перевелись.

Гоша раскатисто расхохотался, будто услышал самый абсурдный анекдот.

Аня вздрогнула. Конечно, она знала, чем занимается Гоша. Чем он жил. Про соль под порогом, благовония и шёпот заклинаний знала тоже. Только не делала этого. Она жила в новых домах без привидений, без предысторий. Но с боем пятак в основание дома закапывали.

– Если крепко зажмуриться и ущипнуть себя – можно притвориться, что ничего не существует, – усмехнулся Гоша.

– Я не отрицаю, что оно есть, – Аня развела руки и пошевелила пальцами, будто накладывала чары. – Просто думаю, со мной не случится. Вот и всё.

– Ну конечно, – закивал он. – Мы же землю под твою избушку на курьих ножках втридорога брали. Потом освящали. Кирпичи чуть ли не в святой воде купали. А ты теперь: «не бывает».

– А как на пустом участке, где никто не жил, заведётся призрак, который заберёт мою душу? – фыркнула Аня. – Никак.

– Ещё как заведётся, – покачал головой Гоша. – Жил там, может, дух с незапамятных времён. А ты пришла, ножкой топнула: «Я тут хозяйка!» Вот и разгневала хранителя. Дом-то построишь. Только счастья там не будет. Всё рассыплется: и семья, и здоровье. Потом сидишь одна и думаешь: «Ой, проклял кто, наверное». А это не кто-то, это ты. Себя. Прокляла.

Он допил виски, поморщился и пошёл к бару.

– Уважать надо прошлое. И осторожно строить будущее, – назидательно сказал он, наливая ещё.

– Да я и не спорю, – подняла руки Аня.

– И не надо, – ухмыльнулся Гоша. Он рухнул обратно на диван, вытянулся, как ленивый кот. В полумраке глаза сверкнули. – Избушка-то стоит?

– Стоит, – кивнула она.

– Ушли мы с тобой от темы, – продолжил он. – Прятки были, что ещё?

– Не помню… – задумалась Аня. – Кажется, травки собирали, ягодки. На чай.

– Травки? – прищурился он. – Что-то новенькое. Не рассказывала.

– Рассказывала. Ты забыл.

– Про ягодки бы точно помнил, – фыркнул он.

– Просто чай, Гоша. Обычный. Не ведьмин отвар.

Он кивнул – то ли ей, то ли своим мыслям.

– А место помнишь, где жили?

– Что ты пристал? – вспылила Аня.

Они замолчали. Аня поджала ноги.

– Замёрзла? Плед принести?

– Только ноги чуть зябнут.

– Вытягивай, погрею. Или всё же плед?